Неделей ранее. Ресторан «Sia la luce»
— Ты из ума выжил, горилла безмозглая?! — Ведите себя достойно, господин Сакураяшики, — с издевательской улыбкой тянет Коджиро и ставит перед носом Каору тарелку с пастой, — Вы в приличном заведении находитесь. — Не может заведение считаться приличным, если у него такой владелец! — несмотря на брань, белые руки каллиграфа всё равно подвинули тарелку ближе, — Ладно, я, в отличие от некоторых одноклеточных, человек чести, — Джо фыркнул, — Но дизайн я выбираю сам! — Ты проиграл и, так или иначе, должен мне желание, — в бокал сидящего напротив мужчины льется белое вино, — Так что удиви меня новым костюмом на трассе, Вишенка.Настоящее время
Они часто соревновались друг с другом на желания. Чаще это было что-то банальное, но всё равно наличие награды подогревало интерес. В прошлый раз, обогнав Черри на 3 секунды, победу одержал Джо и тем же вечером объявил своё желание — Блоссом должен сменить костюм. Нельзя сказать, чтобы Нанджо не нравилось то, во что был одет Каору. Все эти японские штуки ему чертовски шли, делая похожим на гейшу и самурая одновременно. И, зная его любовь к своему тщательно подобранному и подогнанному по телу образу, нестерпимо хотелось поиздеваться. Всё равно Джо был уверен, что эта стерва с волосами цвета сакуры сменит цвет верхнего кимоно, которые он обычно накидывал на плечи в прохладные вечера, и заявит, что это считается за другой образ. Впрочем, это так или иначе выведет Каору из душевного равновесия. Гонка была с самом разгаре, когда на площадку перед финишем с низким рыком двигателя залетел чёрный мотоцикл. Половина людей сразу отвлеклась на появившуюся фигуру, всё равно Джо выиграет, хоть этот новичок и оказался довольно сильным малым. — Это кто? Мотоцикл как у господина Черри! — послышались девчачьи голоса в толпе. И правда, мотоцикл был чёрный, пронизанный розовыми неоновыми полосами, в стиле Блоссома, вот только водитель был ни капли на него не похож. Был. Пока не снял с головы шлем в цвет байка и из-под него не показались розовые волосы, собранные в небрежную французскую косу. Челка, которая до этого, должно быть, была в причёске, частично её покинула и отдельные пряди падали на бок, немного закрывая глаза. Черри неторопливо встал, всё еще держа шлем в руках, а в его сторону начинали поворачиваться всё больше и больше людей, которых пнули в бок соседи, привлекая внимание. Джо совершенно растерялся, когда, выехав на завод, не увидел бурно ликующую при виде его толпу. Вместо этого та половина, что была ближе к финишу, смотрела в другую сторону от трассы, а вторая — в телефоны, оживлённо обсуждая какое-то событие. — Я, что ли, опять пропустил чьё-то грандиозное появление, — хмыкнул парень себе под нос и даже немного поубавил темп. Всё равно тот пацан, с которым они соревновались, уже должен был отстать за прошлым поворотом. — Медленно же ты катишься, придурок! — прозвучал откуда-то снизу долгожданный голос. — Каору?! — с 3-секундной задержкой вскрикнул Джо и в тот же миг, совершенно забыв где он, зацепился за торчащий кусок арматуры и кубарем полетел вперёд. Гробовая тишина пронзила площадку и сохранилась даже в момент, когда оппонент Джо пронёсся на скейте мимо и финишировал. — Повезло тебе, что ты катаешься, как моя бабушка, — раздался рядом голос, медленный, сочившийся нескрываемой усмешкой, однако шаги были торопливыми. Черри никогда не признается, что всё-таки испугался, когда этот громила не предпринял попыток встать, — Отбил последние мозги? — сказано громко, а следом уже совсем тихо, так, чтобы услышал только тот, к кому хозяин голоса обратился, — Ты целый вообще? Всё в порядке? Джо не знал, в порядке ли он. Можно ли считать шоковое состояние порядком? Он тупо смотрел в потолок, пока рядом с ним не приземлилась на корточки фигура в чёрном облегающем всё костюме. В облегающем абсолютно всё чёртовом чёрном костюме из спандекса. Неизменной осталась только маска на лице. Остальной же образ не давал крови вернуться к голове, оставляя только звенящую пустоту и спутанные мысли. Это было хорошо. Вернее сказать, Черри в этом был безумно хорош. Адам со своими нарядами и рядом не валялся. Костюм чем-то напоминал дайверский, только без рукавов и с треугольной вставкой на горле. А ещё на ногах и торсе светились розовые неоновые вставки. — Ты свою Кару и в одежду решил засунуть?! — Теперь вижу, что ты в полном порядке. Отбитый ровно как всегда, — цмыкнул Блоссом и поспешил встать, — Я решил, что раз буду тратить на эту чепуху время, то нужно сделать что-то стоящее. — И что, теперь ты весь будешь как ходячий калькулятор, робошизик? — Джо тоже встал и начал отряхиваться от пыли. — Смейся пока можешь, тупая горилла, в нём я смогу ехать еще быстрее. — Научил свои штаны стоять на доске вместо тебя? — Нанджо подходит ближе, обдавая лицо Черри жарким дыханием. — Видишь, даже мои портки умнее тебя, — Каору дуется, но все-таки объясняет, — В костюме встроены электроды и Кара может помочь расслабить или напрячь нужные мышцы чуть быстрее, чем это сделаю я. Джо зашелся в приступе смеха: — Короче, твоя девушка будет бить тебя током, чтобы подбодрить на трассе? Волшебно, Вишенка. Или может ты теперь Джимми Нейтрон? — парень уже держался за живот обеими руками. — Придурок.***
Конечно, Джо может сколько угодно смеяться и отпускать разного рода шуточки о мальчиках гениях и вычислительной технике, но всё это только для того, чтобы отвлечься от внезапно нахлынувшего возбуждения. Куда-то же нужно выпускать пар, верно? В их паре так всегда было, Блоссом ругался от непростого характера, а Джо — от того, что сходил с ума рядом с этой язвой. Коджиро ещё со времён школы понял, что для него существует только два варианта: либо он вступает в словесную дуэль, либо он стоит как истукан, в попытках справится с красным лицом, непристойными мыслями и чувствами. Последнее часто происходило с ним в старших классах, после осознания окончательной и бесповоротной влюбленности в лучшего друга. Спустя годы Джо поднаторел в искусстве оскорблений и больше в такие ситуации не попадал. Теперь они оба стоят на линии старта, ожидая сигнала. — В этот раз снова на желание? — спрашивает Черри, стоит прозвучать первому сигналу. Белые руки перехватывают скейт в более удобное положение. — Конечно, у меня ещё с прошлого раза список заготовлен, — второй сигнал. Джо приспускает с плеч бомбер. — И не мечтай, громила, — третий. Гибкое тело в чёрном наклоняется вперёд, занимая позицию. — В прошлый раз моя мечта сбылась, — сирена ревёт в четвертый раз. Взгляд Джо скользит в сторону своего оппонента, от кончиков волос вниз по спине. — Хватит с тебя, — пятый сигнал, последний. Черри стремительно вырывается вперёд, в этот раз решивший, видимо, показать своё лучшее время. — Твою мать, — чертыхается скейтер сзади. Джо уже потерял пару секунд на старте, загипнотизированный переливами розового неона на чёрном. Толпа взревела. Народу подтянулось к трассе ещё больше, чем обычно. Зашуршал песок под колёсами досок. Оба решили играть по крупному, стремительно набирая скорость и пытаясь не сильно сбрасывать на поворотах. — Что-то не вижу сильного прогресса, — крикнул в спину Блоссому нагнавший его Джо. — Это чтобы ты успел насладиться, — полуулыбка скрыта под маской, но Нанджо видит её в глазах, остальное ему не нужно. Дальше они уже не разговаривали. Две фигуры молниями проносились мимо стоящих по бокам парней и девушек. То тут, то там до ушей скейтеров доносились крики фан-базы. Первую треть трассы они шли нос к носу, по очереди обходя друг друга. Начинался участок с поворотами. — Кара, угол входа, — звучит команда для ИИ-ассистентки. — Да, господин. Угол входа 11 градусов, активирую костюм. — Ага, сейчас же, Тони Старк, — прошипел под нос Джо и начал набирать скорость. Вдалеке замаячило скругление поворота, и к этому времени Нанджо уже решил, что успел прилично вырваться вперёд. Не удивительно, обычно Блоссому приходилось сбавлять скорость при повороте, не имея в запасе трюков для этого. Джо же рассчитывал сделать пауэр брейк. Уже начавшего просчитывать лучший момент для начала скейтера вдруг накрыла чья-то тень. Не сложно было догадаться, кому она принадлежала. Сложно было понять, как Черри подобрался к нему так быстро и почему не тормозит. Нагнавший Джо Блоссом в этот момент обошёл скейтера слева и начал входить в поворот, отрезая у соперника пространство, необходимое для прыжка. Скорость они всё еще не сбавили, и впору было бы начать опасаться, что оба влетят в стену карьера, но Джо не мог оторваться от фигуры, нависшей над ним. Закрывая собой свет ламп, освещающих трассу, Черри был будто окружен сиянием. Откинувшись назад так, что конец косы прошелся по спине и плечам Нанджо, Блоссом, согнув колени и напрягая ноги, вошел в поворот, обгоняя при этом Джо. Немыслимо. Коджиро, лишенный возможности для маневра, резко притормозил, но повернуть смог. Значительная потеря скорости отбросила его уже метров на двадцать и дистанция продолжала увеличиваться. Впрочем, Джо всегда умел проигрывать, особенно проигрывать Каору, только вот сдаваться не собирался. Улыбнувшись открывшему сзади виду на тонкую талию и бёдра Блоссома, встал в планку на доске и полетел следом.***
— Кара, время. — 3 минуты 40 секунд, господин. — О, поздравляю, Вишенка, новый рекорд трассы, если память мне не изменяет, — подошедший сзади Джо положил голову на плечо Черри. — Отойди, ты весь мокрый, — Черри пытался дернуть рукой, но лишь для вида. Если бы он захотел скинуть чью-то голову с себя, то скинул бы. — А ты совсем не взмок в своём чудо-костюме? — нежная улыбка совсем не сочеталась с непослушными загорелыми пальцами, цепляющими в этот момент край безрукавки и оглаживающие кожу под тканью. — Лучше спроси о том, какое у меня будет желание, — разворот корпуса и вот лицо Черри уже слишком близко к лицу Джо. Маски на нём теперь нет. Носы почти соприкасаются и Коджиро видит игривую улыбку на губах напротив. — И чем ты меня удивишь? — губы растягиваются в соблазнительной ухмылке в ответ. — Сними с меня этот чёртов костюм, Коджиро, — выдох, тихий, почти что в губы.***
Сегодня вечер на трассе закончился для них как только они добрались до мотоциклов. Затем новая гонка, но уже на дороге, в попытке выжать всё возможное из байка и быстрее добраться до квартиры. Уже даже невозможно вспомнить чьей конкретно. А дальше — больше. Их гонка не заканчивается ни на парковке, ни в лифте, ни в момент, когда разгоряченная спина касается холодного металла двери. Тесное сплетение рук не позволяет быстро справиться с ключом и в головах уже крутятся мысли о том, что ночью вряд ли кто-то их застукает. В квартиру они всё же как-то попадают, вваливаясь одним целым, не в силах оторваться друг от друга. Черри заходит спиной вперёд, не сильно беспокоясь о том, куда ступает. Он уже давно перестал о чём-то беспокоиться в объятиях Нанджо. Тот же, наоборот, вытягивает одну руку за спиной Каору, чтобы в темноте не ударить его о мебель. Глаза привыкают к темноте, а терпение начинает заканчиваться. Они всё еще не ушли дальше прихожей. С низким рыком Блоссом разворачивается спиной и прижимается к стене. Глаза Джо улавливают блики от тончайшей молнии на спине Черри. Взгляд скользит от её начала у шеи вниз, на плечи, ещё вниз, на спину и талию, в поисках конца, но чёрная змейка падает ещё глубже, уже проходя по пояснице, и заканчиваясь в том месте, где, Джо уверен, если расстегнуть, можно будет рассмотреть нежную кожу ягодиц. Картинка в голове настолько живая, что Коджиро больше не может терпеть, хватает пальцами бегунок и тянет вниз, дальше и дальше, пока недавнее наваждение не становится реальностью. Шаг назад, неохотно, но потребность рассмотреть всё целиком сильнее. Треугольник оголённой белой кожи, подрагивающие руки, обрамляющие силуэт по бокам. Джо снова срывается, припадая губами к месту между лопаток. Черри вздрагивает, превращаясь в Каору, потому что только Каору Сакураяшики может так трогательно заламывать брови и подаваться навстречу прикосновениям. Только у его Каору шея и плечи стремительно краснеют, стоит поцеловать тонкую кожу за ухом и начать прокладывать дорожку невесомых поцелуев вниз. Коджиро уже успел скинуть куртку, поэтому прикосновение голой груди к спине обжигает. Каору стонет, откидывается назад, чтобы ни миллиметра не оставалось между. Облегающая ткань горит на теле, или тело горит само по себе, а может быть это обжигающе-горячие прикосновения ладоней Нанджо, который везде. Его ладони на открытых руках и голой спине, его прикосновения под одеждой, его пальцы будто под кожей, а сам он целиком и полностью занимает мысли, душу и сердце. Носом откидывая мешающие пряди, Коджиро целует шею у самой кромки волос. Знает, как приятнее всего. И Каору думает иногда, что сам так хорошо не может понять, чего хочет. Сверху нежность, а ниже смуглые сильные руки уже почти до бёдер стянули чёрную ткань костюма. Прохладный ночной воздух из открытого окна проходится по вспотевшим бокам, заставляя ёжиться и прижиматься ближе. Температура в теле и градус в голове поднимается до предела, и вот уже Каору сам тянет мужчину в спальню. Но сегодня Нанджо уже обошли на трассе, а значит в их личном поединке он возьмёт верх. Два быстрых шага навстречу и оба падают на кровать, губы находят губы в рваном поцелуе. Воздуха мало, зато слишком много одежды. Коджиро быстро расправляется со своими брюками и принимается за чужие, нарочито медленно, по сантиметру освобождая кожу, на контрасте с чёрной тканью кажущуюся белоснежной. — Быстрее, — только и может выдавить Сакураяшики. — Не торопись, я же выполняю твоё желание, — улыбка, поцелуй в местечко под подбородком, — Каору, ты такой красивый, — нежный шёпот в самую шею, что аж от дыхания становится щекотно. В ответ лишь сдавленный стон, и белые руки прижимают теснее. Хочется ближе, хочется дольше и быстрее одновременно. Тонкие пальцы проходятся под кромкой чужих серых боксеров, оттягивая резинку вниз. Ультрасовременный костюм летит в темноту, за ним же отправляется розовый браслет с ИИ. Кара молчит, Каору, на удивление, тоже. Единственный звук — громкое дыхание, будто воздуха катастрофически не хватает. Чьё оно? Наверное, обоих. Они так близко, что и голос, и воздух между ними уже на двоих. И наслаждение на двоих, когда даже преграды в виде ткани нижнего белья не остается. Цепочка влажных поцелуев от бледной шеи, покрытой лихорадочным румянцем, идёт вниз, вокруг жемчужин сосков и по впалому животу. Язык падает в ямку пупка, а затем проводит мокрую дорожку вниз. Каору, вздрагивая, то заводит руки за спину, то хватается за зелёные волосы, перебирая пряди пальцами. Придушенный полувсхлип прорезает тишину спальни в момент, когда большие ладони начинают оглаживать и мять упругие ягодицы, а губы опускаются на розовую головку. Глубже в тесноту рта, так, чтобы язык мог проходиться вдоль слегка выпирающих вен. Иногда Каору думает, что его парень на самом деле индийский бог, потому что столько рук не может быть у простого человека. Они везде: разминают до красноты кожу на бёдрах, проходятся вверх от живота к соскам, сжимая розовые горошины, они же внизу, перебирают пальцы на ногах, которые то и дело поджимаются от накатывающего волнами наслаждения. Розовые волосы выбились из прически окончательно, запутываясь, забиваясь в рот и закрывая глаза. Их обладатель пытается смахнуть непослушные пряди, но не может сосредоточиться. Нанджо где-то внизу последний раз проходится языком по поджатой мошонке и выпрямляется. Каору под ним протестующе мычит. И снова долгий мокрый поцелуй, переплетение языков, быстрые рваные вдохи между. Всё таки никто из них не бог, а так хотелось бы не дышать, чтобы не отвлекаться на этот чёртов воздух, от нехватки которого уже в голове шумно. Выуженный из-под подушки тюбик открывается с тихим щелчком и на пальцы Коджиро льётся прозрачная вязкая смазка. Пара холодных капель летит мимо, попадая на разгоряченную кожу Каору, который от этого тихо шипит и ёрзает. Его успокаивают, одаривая доверчиво выставленную шею и лицо россыпью почти что целомудренных поцелуев. Смазанные пальцы легко проникают внутрь, два сразу, а затем и третий. Каору растянут ещё с утра, потому что просто так отпустить из кровати разомлевшего после сна любимого Коджиро не может. Сакураяшики сам начинает насаживаться на пальцы, но и у мужчины над ним сил сдерживаться уже нет. Обильно смазав себя, Коджиро толкается, сначала неспешно, входя лишь наполовину, а затем полностью, пока яйца не упираются в ягодицы. Оба одновременно стонут и начинают двигаться. Ритм сразу быстрый, чтобы глубоко и сильно. Так, чтобы по комнате разносились звуки шлепков, стоны и поскуливания. Каору лежит, теряясь в ощущения, но через мгновение взлетает. Сильные руки подтягивают его вверх, меняя позу и угол проникновения. Чтобы было как можно глубже, чтобы было как можно ближе. Они кончают практически одновременно. Первый не выдерживает Нанджо, не успевая выйти, но в целом, Каору никогда не был против. Через пару секунд плечо Коджиро начинает гореть от укуса, оставленного вторым мужчиной в момент оргазма. Нет сил даже отлепиться друг от друга, да и не хочется. Винные глаза заглядывают в золотистые, а смуглые руки гладят шёлк разгоряченной кожи под ними. Спешить теперь некуда. Ночь ещё не закончилась.