Только наедине с собой я заплачу.

«Я все еще отказываюсь верить в это. Нет, я почти уверен, это все ошибка, большая ошибка… почему его отправили одного?» Он сжимает челюсть с обидой и толикой злости. Но понимает, что злость здесь ни к чему. «Ведь бабуля Цунаде не виновата. Она тоже любит его… и вот почему я дурак.» На его волосы падают листья сакуры. Он без особого интереса поднимает взгляд, замечая вместе с этим особенно облачное небо. Наруто очень любит облака. В детстве он убегал далеко-далеко в лес, чтобы любоваться ими часами напролет. И это было просто весело. Интересно. Когда ты маленький, тебе все любопытно. Но сейчас, смотря наверх, он чувствует… нечто иное. И в этом чувстве нет ни капли задора. Что-то тяжелое и хмурое. Тогда, в детстве, он всеми силами старался не обращать внимания на боль. Он сбегал от нее в другое измерение – во все оттенки радости. А сейчас это будто бы стало бессмысленно. И что он себе напридумывал. Мечтал, что прискочит с миссии, и будет снова тренироваться с мудрецом-извращенцем. Не думая о настоящем. Просто знал, что когда-то столкнется с кем-то сильнее. Гораздо сильнее. И нужно становиться лучше. Каждый день, обязательно! И на сенсея накладывал все надежды. Он ведь когда-то согласился его тренировать. «Но почему? Почему он согласился, если так не хотел? Или он притворялся… и ведь благодаря этому извращенцу я стал тем, кто я. Спасибо вам, Джирайя-сенсей.» Он крепко зажмуривает глаза, распахивает их и плюхается на сырую землю. На щеке появляются слезинки. Стекают медленно, будто говоря: «Не торопись. Побудь в этом ощущении. Ты дома.» И отражают все, словно зеркала. И Наруто в них растворяется, рыдая сильнее. Не видит никого вокруг, но никого и нет – а значит, он может быть собой. Чувствовать то, что хочет чувствовать. И сейчас ему до безумия больно. «Простите меня, Джирайя-сенсей.»