Эпидерсия

             Сущность человека – явление странное, выходящее за рамки понимания самого человечества. Они возвели вокруг себя собственный мир, что подвергается изменениям каждую секунду их короткой жизни, и приспособились привыкать к новым правилам, устоям. Одни крепко вцепились в жезл правителя, держа в своих руках контроль над более слабым звеном, другие же учат жить остальных, пересказывают историю снова и снова, словно так всё зародилось с самого начала, и никто не посмеет упрекнуть в обратном, даже если события приукрашивают или, наоборот, утаивают под страхом жестокого наказания.       Господь сотворил людей по своему образу и подобию, но предоставил самим себе. Приблизится человек к Нему, либо спустится на самое дно – Ему нет дела. У Бога свои заботы, новые забавы и развлечения, которыми Он упивается ради собственного удовольствия.       Морозный ветер ползёт по спине, он пробрался сквозь щели, немедленно заполняя собой маленькое пространство. Бледные руки спрятаны в карманы серого пальто, застегнутого на все пуговицы, но холода юноша не чувствовал. Погода, в общем-то, не имела никакого значения, он просто не хотел выделяться из толпы, если надумает показаться людям на глаза. Ранней весной они продолжают кутаться в теплые одежды, не рискуя подхватить простуду, а может, что похуже. Жалкие, слабые игрушки, которых Отец по-настоящему любил.       От громкого визга уши сворачиваются в трубочку, но за сотни лет Сюэ Ян научился не замечать чужие крики. Работа есть работа, и её выполнение – истинный смысл его существования. Она выжжена на внутренней стороне век подобных ему, и уклониться означает разочаровать Отца.       Некогда уложенные в безупречную прическу длинные локоны безобразно разметались по бетонному полу. Волосы спутались от грязи и густых пятен крови, наверное, ещё в тот момент, когда её ударили по голове, чтобы затащить в старый гараж. Сюэ Ян появился лишь полчаса назад, едва получив очередное задание проводить девушку в последний путь. Юноша с удобством разместился на деревянном столе, стоявшим в левом углу постройки, и со скукой ожидал окончания представления.       Что побуждает людей на совершение действий? Одного мотива недостаточно, кто-то и вовсе не обращает внимания на столь примитивное явление, пряча его на дальних пыльных полках в голове, а со временем забывает, что однажды желание в чем-то проявилось. Каждый преследует свою цель, но лишь единицы могут достичь результата, и таких целей бесчисленное количество. Сюэ Ян провел бок о бок с людьми несколько столетий, но найти ответ так и не смог.       Человек непредсказуем, и предугадать его следующий шаг невозможно. Поступки разнятся с мыслями – сколько угодно говори одно, а сделаешь всё равно иначе, нередко отступая от задуманного к противоположному берегу. И люди сочтут это за верный путь, даже расщедрятся на похвалу. У них сложилось своё мнение относительно правильности вещей, нерушимая вера в собственный принцип, что они чтят куда больше, чем наставления Отца. Но как известно: на каждое правило найдется своё исключение, и на его нарушителя обрушится всеобщее порицание.       Сюэ Ян уставился на изящные длинные пальцы, что скользят по нежной девичьей коже. Они как тонкие веточки прогнившего дерева вонзались в податливую плоть своими острыми когтями, оставляли после себя дорожку следов. Надежда в её глазах сгорела заживо, уступая место леденящему душу ужасу, что подступил прямо к глотке. Она больше не в силах кричать, только давится рыданиями и собственной кровью, но его это раззадорило ещё сильнее. Отдергивает руку, с упоением рассматривая худощавое тело, а второй тянется за кинжалом, что бросил подле себя, когда приволок тело. Грешник, не нашедший своё место среди нормальных. На нём висит клеймо позора, избавиться от которого нельзя, да и надо ли ему это?       Жестокий и бесчеловечный, таким его нарекут в обществе? Плевать он хотел на ценность человеческих жизней, рано или поздно каждому придёт конец. Утолить собственную потребность – вот его главная цель, и без раздумий он с легкостью её достиг. Вот только почему чужие мучения приносят ему столько удовольствия?       Это их третья встреча, и Сюэ Ян с любопытством рассматривает молодого юношу. Волосы собраны в небрежный пучок, дабы отросшие пряди не лезли в глаза, возможно, утром он выглядел куда опрятнее, но так даже лучше. Чёрная кепка, под которой юноша обычно прячется на улице, лежит на столе, рядом с Сюэ Яном, а на лице того же цвета маска. Он особо-то и не выделялся среди других – во всяком случае Жнец не мог представить, как выглядит лицо юноши и не желал разбираться в людской красоте. Ему скорее хотелось узнать личину существа, что сокрыто внутри этого человека, жаждущего смерти.       Отец сотворил их со скуки, а после бросил в вольное плавание, не вложив в их умы ровным счетом ничего. Люди сами превратили себя в нечто большее, многогранное и запутанное, разгадать которое даже они не способны.       Говоря откровенно, Сюэ Ян не впервые сталкивается с данной категорией людей. Лет двадцать назад, а может и того дольше, он проводил порядком десятка душ, что стали жертвами жестокого убийцы. Город, в котором Сюэ Ян работал, в то время был относительно мал по размерам, и зверские случаи нападения посеяли панику среди мирного населения. И таких историй великое множество, вот только этот парень по-настоящему поражал.       Его первая жертва, рослый мужчина лет сорока, работал в автомастерской, находившейся практически в центре города. Путь от неё до старого гаража занимал около получаса, если учесть, что идти они будут пешком, однако юноша всегда тащил их на себе, предварительно лишив сознания. Насколько много дури прячется внутри худого тельца, и какой выносливостью он обладал, раз сумел справится с человеком, превосходящим его по силе в несколько раз?       Второй убитый ненамного отличался: гораздо выше и пухлее, он был шеф-поваром в дорогом ресторане и только закончил очередную смену, как вдруг юнец подловил мужчину в безлюдной части парка, через который он обычно возвращался домой. Сюэ Ян явился под конец – задержался, помогая другому Жнецу справится с несколькими душами в больнице. Неизвестно, что сотворил с несчастным безумец, но последние секунды мужчина утопал в агонии. Ему было страшно, и Сюэ Яну даже стало жаль беднягу: за плечами успешная карьера, любящая жена и дети.       Заслуживал ли он мучительной кончины? Однозначного ответа нет.       Может он был строгим начальником с жёстким характером, кричал на подчинённых за малейшие промахи, а те в свою очередь озлобились на него и в скором времени вздохнуть с облегчением: тиран пал, на кухне воцарится мир. В противовес поставлен иной сценарий, Сюэ Ян отчетливо мог представить, как ресторан погрузится в тяжелую атмосферу. Траур продлится несколько дней, напоследок оставив неприятный осадок – насколько хорошим человеком он представился окружению. Быть может, семейная жизнь сложилась намного более скверно, чем та идеальная картинка, что существовала на публике. Постоянная ругань, скандалы, всё это сокрыто от посторонних глаз за железной дверью роскошной квартиры. Он рвётся на свободу, утопает в бесконечной выпивке в барах и прячется за спинами молоденьких любовниц. Поэтому ты выбрал его? Отчаянно желал справедливости и готов добиться её любой ценой?       Сюэ Ян не знал других людей, попавших под руку безумца. Были ли их судьбы схожи между собой, или разнились в очевидных деталях? Его цепляла мужественная внешность? Сила противника, в многократно превосходящая собственную?       Первое впечатление часто бывает ошибочным, как принято говорить в людском обществе, и Сюэ Ян убедился в этом на своём примере. Хрупкая девчонка разрушила сложившуюся мозаику, выделялась среди остальных, и объяснений тому нет. Чем она привлекла твоё внимание? Ты падок до женского обаяния, но эта глупышка отвергла признание, потому и разозлился, не в силах выдержать отказ. Довольно жестоко, по отношению к милой барышне, ты разве так не считаешь?       В ответ молчание, и Сюэ Ян выдыхает. Для мальчишки, как и в общем-то людей, он невидим, и появляться даже по собственной воле не имеет смысла.       Унылый, серый бетон постепенно окрашивается в бардовый, ткань одежды безнадежно испорчена, впрочем – это больше никого не волновало. Разве что, спустя несколько монотонных и блёклых будней, убитые горем родители прижмут к груди обмякшее тело, а мрачное и холодное помещение морга заполнит отчаянный крик, полный боли утраты. Они не оправятся от потери ни через год, ни через десять лет, и даже если юношу поймают, представят перед судом и казнят – ничего не измениться, единственная дочь домой никогда не вернётся.       Её дальнейшее существование продолжится на Небесах, в иллюзорном мире одного из самого счастливого или запоминающегося дня, в моменте которого она застынет навечно, проживая секунду за секундой. Сюэ Ян побывал однажды за дверцей дитя, что он сопроводил, всего на один миг зависть уколола сердце – после кончины ангелы попадали в Пустоту, рай для него сродни непозволительной роскоши. Отец жесток к посланникам Небес, но даже более дерзкие из братьев не смели перечить Его наказу. Нет такого смельчака, что готов повторить судьбу Самаэля, уподобляясь демоническим отродьям.       Движение рядом Сюэ Ян замечает сразу, однако голову не поворачивает, пристально следит, как юноша омывает тело, проводя по нему мокрым полотенцем.       — Почему я? — шёпот кажется громче крика, голос дрожит от страха.       Жнец сохраняет молчание, потирает ладони о жёсткую джинсу и кротко пожимает плечами. Изо дня в день он слышит этот вопрос: ни она первая, ни она последняя. Люди хотят знать правду, жаждут ответа, но разве ему известно? Смерть ждёт каждого, их даты занесены в толстые тома, что хранятся на длинных высоких стеллажах её кабинета. Сюэ Ян лишь получает прямо указание о месте и времени и выполняет свою работу без задержек. Излишние разговоры неуместны.       Сюэ Ян изящно опускается на ноги, потягивает затёкшие конечности и только тогда оборачивается к девушке. Его голос твёрд и холоден:       — Пора двигаться дальше.

***

      Весна набирает обороты: на деревьях постепенно расцветают бутоны, сладкий запах которых заполняет длинные улочки, лёгкие ветровки пришли на смену толстым, болоньевым пуховикам. Воздух чистый и свежий, дожди участились, но им каждый был рад – зимняя пора отступила, а впереди знойное лето.       Сюэ Ян неспешно бредет по оживленному кварталу, огибая случайных прохожих. Он успешно закончил очередное задние, и мог немного передохнуть, пока не поступит новый приказ. В общем-то, ему совершенно нечем заняться кроме, как бесцельно слоняться по городу, изредка останавливаясь около забегаловок, где проводили время множество людей.       У них иной склад ума, иное мышление, отличное от Сюэ Яна, оттого наблюдение превратилось в некую забаву, способствующую избавить от скуки.       Вот, сидя в кафе за столиком перед панорамным окном во всю стену, спорит молодая пара о предстоящей свадьбе. Девушка категорично отбрасывает идеи своего суженного о предлагаемых ресторанах, где должно состояться торжество, а тот, в свою очередь, недоволен выбранными ею моделями костюма. Сюэ Ян наклоняет голову на бок, чешет нос – пыльца цветущих растений заполнила ноздри и неприятно щекочет. Забавно, как люди трепетно чтят придуманные ими самими традиции, они окружили себя немыслимыми вещами и создали уникальный мир, в котором провозгласили себя королями, поставили на самую вершину пищевой цепи.       В большинстве душ веры не осталось, для них Бог нечто чудное, необыкновенное. Люди создали науку, отрицающую Его существование, позабыли правила и запреты, что Он установил, едва ступив на землю. А может, Отец никогда этого не делал – человеческое воображение не знает границ. Сюэ Ян не проявлял излишней любви к людям, потому и возжелал оставаться в неведении о делах Бога, касательно этого места.       В вычищенном до блеска стекле проскальзывает собственное отражение, и Сюэ Ян пропускает черные пряди сквозь пальцы, неоднозначно хмыкая. Волосы через чур длинные по нынешнему представлению людей о внешнем виде мужчин. Оболочку Жнец нашел несколько столетий назад, когда человечество ещё верило в чудеса и магию, а ожесточенные войны являлись верным способом решения насущих проблем.        У юноши был низкий послужной ранг, его отправили на службе, едва тот достиг пятнадцатилетия. Погибнуть в столь юном возрасте – несправедливо, да и тела молодых солдат бросали на поле боя, не возвращая обратно в поселения, если те росли без семьи. Сюэ Ян показался перед ним в истинном облике, когда тот, крепко сжав ладонью рану на правом боку, безмолвно молился Всевышнему. В отличии от других, Сюэ Ян никогда не вселялся в живых, предпочитая их тем, кому отведены жалкие крупицы секунд. Жнец получил желаемое согласие, новый сосуд и чужое имя.       Сюэ Ян смотрит сквозь будущих супругов, осматривая внутреннюю отделку кафе, хаос в чистом виде; яркие цвета больно режут по глазам, много бессмысленных деталей, никак не соответствующих логике заведения и почему-то искусственные растения. Природа удивительна, она создает причудливые творения и пишет живописные картины, преподнося свои дары миру, однако жадность человека не знает границ, ему всегда мало того, что окружает со всех сторон. В то же время это и восхищает: стремясь получить большего люди начинают творить, в их руках вещи буквально перерождаются в нечто прекрасное, что голова кружится от одного лишь взгляда.       На Небесах царит умиротворение и порядок, все действия исполняются чисто на автоматизме, до тошноты обыденно и скучно. Сюэ Ян доволен своим положением в иерархии, доволен своим статусом, который позволяет подниматься изредка, если потребуется разрешить спор или конфликт, которых Жнец старательно избегает. Ему нравится здесь, на Земле, нравится блуждать по людским городам. Сюэ Ян двигается дальше, выходит на широкую улицу, с одной стороны которой открывается вид на небольшой водоем. Вдоль набережной гуляют родители со своими детьми, иной раз можно встретить уличных музыкантов, собирающих вокруг себя зрителей, но сегодня Сюэ Ян предпочитает пройти мимо, в этом городе он относительно недавно, хочется увидеть еще что-то интересное.       Здание в самом конце проулка привлекает внимание каждого прохожего, кто-то даже оборачивается, застывая на мгновение, и вновь спешит дальше по своим делам. Широкие двери, сплошь покрытые зеленеющими лозами, и Сюэ Ян не знает точно, что за растение владелец выбрал в качестве украшения, открыты для глаз будущих посетителей. На территории несколько клумб – цветов нет, только крохотные росточки, а значит высадили их совсем не давно, да сезон ещё ранний для пышных бутонов. Эдакий цветущий сад посреди высоких зданий и шумной автомобильной дороги. Вывеска теряется на фоне зелени, однако её присутствие, ровно, как и отсутствие ни на что не влияет: нет сомнений, какие товары выставлены на витрины. Сюэ Ян видит троих покупателей, кто-то осматривает выставленные в ряд горшки, делает в голове пометки, стоит ли приобрести семена декоративной розы или остановиться на простенькой фиалке, а кто-то уже отходит от прилавка со счастливой улыбкой, прижимая изящный букет из ромашек. Сердце заходится в бешеном стуке, оглушая Сюэ Яна, он больше ничего и никого не слышит.       Пальцы едва видно из-под длинных рукавов пушистого бежевого свитера, они двигаются плавно, несмотря на внушительного размера ножницы в руках. Щелчок за щелчком и острые шипы опадают на деревянный прилавок, полный упаковочной бумаги и пастельного цвета атласных ленточек. Бледно-розовые губы дёргаются в полуулыбке, рассказывают что-то не столь значительное для посетителя, однако это важно для самого владельца, ведь он полностью отдает себя любимому делу. Колокольчики на проходе звенят, едва Сюэ Ян переступает порог, задевая макушкой хрупкую конструкцию, и их взгляды пересекаются, отчего дышать становится невыносимо трудно, но в следующую секунду внимание флориста вновь сосредотачивается на товаре. Ему кажется, что ветер решил порезвиться с маленькими неподвижными бабочками на побрякушке, так было вчера, в течении всего дня.       Сюэ Ян оседает на пол, прижимаясь спиной к выкрашенной в нежно-голубой стене, подгибает ноги, укладывает руки на колени, чуть вытягивая их вперед, пальцы сжаты в замок. Не моргая, он смотрит на юношу за кассой, что приветливо общается с новыми посетителями и отвечает какие удобрения лучше всего подойдут для неприхотливого фикуса, которого пересаживают в новый горшок. В голове пусто, Сюэ Ян не может собраться с мыслями, склеить увиденное между собой трудно – перед ним две противоположности, разные личности, что никак не соприкасаются в одном человеке. Но вот он, стот прямо перед ним, освещает комнатку чудесной улыбкой и машет на прощание маленькой девочке. Сюэ Ян где угодно узнает пленительные глаза, цвета молочного шоколада, и эти чёртовы длинные пальцы, аккуратно касающиеся нежных лепестков, будто те сотканы из хрусталя и в любой момент рассыпяться на сотни песчинок, хотя совершенно недавно они размазывали кровь по упругой плоти. Глаза опускаются ниже, и Сюэ Ян цепляется за квадратный бейджик, прицепленный серебристой булавкой к свитеру.       — Сяо Синчэнь, — смакует чужое имя, сладко оседеающее на языке и оставляя после себя горечь на самом кончике.       В этом окружении зелени и цветов, от аромата которых начинает кружиться голова, Сяо Синчэнь походил на прекрасную бабочку, едва распустившую тоненькие, почти прозрачные крылышки, что порвутся при одном неверном движении. Он передвигался грациозно, едва ли не парил над полом, когда ходил от одной полки к другой, опрыскивая листики из пульверизатора, шептался с каждой несчастной травинкой, если в магазинчике никого кроме него не находилось, и постоянно улыбался. После утомительной рабочей смены его лицо ещё долго будет болеть, однако юношу, судя по всему, этот факт ничуть не смущал.       Сюэ Ян давился воздухом, ударял себя по груди, в попытках заставить глупое сердце прекратить так быстро разгонять кровь по телу. Лавина новых ощущений накрыла с головой, нещадно топила в стремительном потоке и не давала шанса выбраться на поверхность, а Сюэ Ян и не спешил. Все больше вопросов туманили разум, загоняли его в тупик. Сяо Синчэнь неземной, такой манящий и недоступный для любого, кто украдкой засматривался на милое личико, трепещущие ресницы и алеющие от комплиментов щеки. И только Сюэ Ян знал, насколько фальшивым был его лик, в какое чудовище он мог обратиться.       Гадкий, безобразный мотылек, что тянется к свету, боясь погрязнуть во мраке.       У Сюэ Яна болят глаза, першит в глотке и саднят губы. Скомканное пальто лежит рядом, рукава рубашки закатаны до локтей, а чёрные волосы мягко ложатся на плечи. Сюэ Ян теребит резинку в руках, отягивая указательным пальцем край одной стороны, а потом резко отпуская, из-за чего тот ударяет по руке. За окном смеркалось, магазинчик закрылся относительно недавно, но идти домой Сяо Синчэнь не спешил. Юноша только закончил мыть полы и принялся поливать каждое растение, предварительно проверяя почву – некоторые из них сегодня можно не трогать. Синчэнь тяжело вздыхает, вытирает ладонью вспотевший лоб, убирая прилипшие к нему волоски. Он пахнет овсянным печеньем, что тот ел пару часов назад, ароматы цветов перемешались, Сюэ Ян чуть сморщил нос, едва Сяо Синчэнь остановился рядом с ним, снимая резиновый фартук и вешая его на крючок около двери.       Сюэ Ян ушел глубокой ночью, когда по ушам резанул чужой голос, звонкий и не такой приятный, как у Сяо Синчэня.

***

      Хаос – вещь относительная. У всего, что происходит, есть свое предначертание, как и у всего, чему еще предстоит случиться. Все это в совокупности, несет в себе урок. Кто-то, напротив, считает, что хаос рождается в сомнениях, а те в свою очередь, ведут к гибели. Он – отклонение от правил, невидимая пропасть скрывающаяся за угрожающей маской порядка.       Сюэ Ян контролировал каждый свой шаг, каждое действие и слово. У него имелось собственное расписание дня, когда новой работы не поступало: находиться в большом скоплении людей, появляться в музеях и картинных галереях, дивясь чудным вещам, что люди принимают за искусство, или же просто слоняться по длинным улочкам, рассматривать витрины магазинов, заглядывать в кафе, примечая для себя самый отдаленный столик, где обзор на происходящее внутри лучше всего. Для людей его занятия бессмысленны, скучные и однообразные. Будь Сюэ Ян человеком и всё так же следовал своему порядку, на него тот час обрушится волна всеобщего негодования и осуждения, что столь глупый юнец отказывается занять себя чем-либо полезным.       Для Сюэ Яна его путь сродни с медитацией, что приносит успокоение души. Контроль над собой – вот, что важно. А правила, даже если Сюэ Ян их выдумал самому себе, и есть олицетворение контроля.       Глупый. Глупый. Глупый.       Сюэ Ян бьется лбом о кулак, что опирается об колено. Кожа вокруг ушибленного места покраснела, ещё немного, и у него появится синяк. Сяо Синчэнь непринужденно листает газету, которую утром купил в ларьке напротив, на носу полукруглой формы очки в золоченой оправе, они постоянно съезжают вниз, и юноша каждый раз их поправялет. Сегодня один из тех дней, когда посетителей практически нет: на улице жуткий ливень, промокнуть под которым не хочется никому.       Сяо Синчэнь попал на самое начало непогоды, его легкий пиджак сушится на вешалке, а зонтик стоит на полу, за прилавком. На стелаже, что расположился за спиной юноши, нашло своё место старенькое радио. Сяо Синчэнь, время от времени, настраивал устройство в поисках чего-то спокойного и лёгкого так же, как и сейчас. Шум дождя немного перебивал, из-за чего слова песни трудно разобрать, но он, на удивление, приятно расслаблял Сяо Синчэня.       Смятение пожирало Сюэ Яна изнутри, он весь извертелся, ерзая на месте. Почему он всё ещё здесь? Что такого было в Сяо Синчэне, из-за которого Жнец вот уже вторую неделю торчит в цветочном магазине, едва появляется свободная минута?       Хаос разрушает привычный ритм, сбивает с толку и не дает покоя. Сюэ Ян не проявлял к нему симпатии, всячески стараясь не допустить хаотичные события. Слово за словом, и привычные правила стираются, на их месте ярким пламенем горит заветное имя. Оно пробуждает доселе неизвестное желание. Жажда вкусить запретную сладость велика, беснуется внутри, вгрызается в плоть и утробно рычит, она побуждает хозяина броситься вперед, схватиться за тонкие запястья до посинения и целовать, целовать так долго, что воздуха будет не хватать обоим, а губы распухнут, требуя ещё и ещё.       Сюэ Ян сходит с ума, возможно, с того самого момента, как впервые увидел Сяо Синчэня, как блестели его глаза от животного удовольствия, растекающегося по всему телу, покалывающего кончики пальцев. Он никогда не снимал маску, даже если жертва была уже мертва, юноша сливался с мрачной обстановкой старого гаража, и тень ласкала его плечи своими крыльями, укрывала от внешнего мира. Сяо Синчэнь прятался в ночи, но всегда тянулся к свету. Это сбивает с толку: он упивался общественным вниманием, ловил взгляды прохожих и улыбался им в ответ, переводил стариков через дорогу и был приветлив с детьми.       Сердце Сюэ Яна продолжает болеть, он проводит по груди, цепляясь за грубую ткань, а потом несколько раз стучит. С чужого пиджака капает прямо на макушку, волосы слегка мокрые, но пересаживаться в другое место он не собирается. Здесь безопасно, расстояние между ними приличное, по мнению Сюэ Яна, и сокращать его категорически нельзя. Жнец делает глубокий вдох и рвано выдыхает, закрывая глаза, и прислоняется головой к стене.       Оставь меня в покое, позволь уйти.       Тесная связь с людьми – уродство. Они грязные, неказистые насекомые, служить которым Высшие существа брезгуют, но это строгий наказ Отца, перечить нельзя. Сюэ Ян сжимает челюсть и опускает голову, пряча ее между коленями. Он будет наблюдать за ним издалека, строго соблюдая дистанцию до тех пор, пока ему не наскучит Сяо Синчэнь.       Что-то громко щелкает, дребезжит, а затем небольшой по размеру предмет падает на пол, слышится странный звук. Сюэ Ян резко распахивает глаза, Сяо Синчэнь с ног до головы мокрый, его руки дрожат, пока юноша пытается замедлить течение воды. Трубу прорвало, вокруг образовалась лужа, а брызги доходят до стеллажа с цветами. Водя горячая, губительна для них, и Сяо Синчэнь нервничает, дёргается было добраться до растений, переставить горшки в другое место, подальше отсюда или бежать в подсобку, перекрывать трубу там, но тогда поток обретёт силу, затопит маленькое помещение.       Холодные, крупные ладони накрывают те, что поменьше, а затем легонько отодвигают их в сторону мол, делай что необходимо, а я помогу тут. Сяо Синчэнь покусывает нижнюю губу, с беспокойством осматривая незнакомца с ног до головы, кротко кивает и скрывается за железной дверью. Когда фонтан совсем затихает, Сюэ Ян помогает собрать влагу с пола, а Сяо Синчэнь облегченно выдыхает, прикидывая в уме, во сколько обойдется ремонт.       — Вы мой спаситель, — его голос мягок, уголки губ приподнялись вверх. — На той полке, — Сяо Синчэнь махнул рукой в противоположную от себя сторону. — Очень ранимая и нежная рассада, а ещё горделивые розы, которые требуют особого ухода. Они быстро расходятся в качестве подарков милым дамам на свиданиях, для магазина это большая прибыль.       — С таким внимательным и заботливым владельцем, им нечего бояться, — почему-то шепчет Сюэ Ян.       — Бросьте, я просто с детства люблю возиться с зеленью. Растения радуют глаз своей красотой, и это, не упоминая о их полезных свойствах для окружающей среды, в том числе и людей.       — Признаться честно, я не обращал на природу никакого внимания, она представляет из себя красочный фон, эдакая картинка позади тебя, что иногда отвлекает. Райский сад – любимое место Отца, он может часами любоваться на причудливые деревья, трепетно собирать опавшие лепестки или бутоны в потрепанный блокнот. В ваши головы заложена любовь к Природе ещё с самого создания, мы же далеки от подобных понятий, — Сюэ Ян усмехается, качая головой. — Вы не считаете, что это жестоко?       Сяо Синчэнь смотрит прямо в глаза, его лицо в опасной близости от лица Жнеца. Юноша сглатывает скопившуюся слюну, руки хаотично движутся, цепляя пальцами то края фартука, то вновь грубую ткань тряпки.       — Тогда почему ты пришёл сюда? — томно выдыхает, облизывая пересохшие губы, и Сюэ Ян конкретно зависает, жадно следя за кончиком юркого языка. — Это место для настоящих ценителей, для тех, кто хочет покоя на душе и украсить дом живой растительностью.       — Может.. Я хочу научиться видеть прекрасное?       Дождевые капли барабанят по крыше, освещение в магазине блеклое, лампочка то и дело мигает. Из радио доносится невнятный шум, кажется, пойманная радиостанция давно сбита. Сяо Синчэнь опускает глаза, проводит подушечками пальцев по плечу, сгибу локтя и подцепляет рукав.       — Твоя рубашка выглядит ужасно, могу представить, как неприятно липнет мокрая ткань к телу, — только и говорит он, а затем вдруг поднимается на ноги. — У меня есть кое-какие вещи, принёс их из квартиры, когда наводил порядок в шкафах.       Сяо Синчэнь вновь скрывается в подсобке, пока Сюэ Ян в последний раз проводит влажной тряпкой под трубой, сгребая оттуда несколько жухлых листьев, какие-то семена и нечто блестящее. Жнец поджимает губы, подбирая находку и поднося поближе. Несколько золотых нитей поблескивают на свету, они достаточно тонкие и неприметный на первый взгляд, но только не для него. Сюэ Ян фыркает, убирая нити в карман, а затем встает с колен, стряхивая грязь с брюк. Подходит к прилавку, рассматривая несколько картин, что висят на соседней стене. Раньше он не обращал внимания на обстановку внутри, боялся подойти ближе.       Некоторые изображения цветные, но таких очень мало, в основном простые наброски и эскизы, сделанные простым карандашом. Нарисованное причудливо: руки, вокруг которых ядовитой гадюкой обвиты шипованные стебли, а в ладонях рой жужжащих пчёл; а вот скопление бабочек, у одних крылья распахнуты, являя витиеватый узор, у других – сложены вместе, они прилипли к глазному яблоку в то время, как остальные кружат над человеческим трупом. Сюэ Ян помнил позу, помнил это лицо. Сяо Синчэнь создал их сам, и погибшая от его рук девушка, обратилась музой, вдохновляющей на отвратительные картины.       — Это выходит непроизвольно, — юноша вернулся в главное помещение, в одной руке он держал вязанную кофту, а другой – белоснежную кружку. — Когда особо нечем заняться, я пачкаю чистые холсты в скетчбуке. Люди, что приходят ко мне совершенно разные. Кто-то хмурится, придирается к товарам и заваливает меня бесконечными вопросами, другие в спешке просят собрать самые, на мой взгляд, красивые цветы. А есть и те, кто в большей степени похож на меня: они всегда улыбаются, искренне восторгаясь магазином. Иногда, я представляю, как может выглядеть душа посетителей или случайных прохожих, потому мои картины довольно специфичны. — ставит кружку на прилавок и протягивает сухую одежду Сюэ Яну. — Ты должно быть замёрз, поэтому я взял на себя смелость угостить тебя горячим чаем.       — Душа человека безобразна, запятнана ложью, алчностью и жестокостью. За невинной внешностью скрывается омерзительный образ, который ничем невозможно украсить, — Сюэ Ян недовольно шипит, когда маленькие пуговицы на рубашке не поддаются. Под тихий смех Сяо Синчэня, он натягивает на себя толстый свитер, немного колючий, но в целом довольно уютный. — Что, по-твоему, находится внутри меня? Чиста ли моя душа? А может, её и вовсе нет?       Сяо Синчэнь задумчиво потирает двумя пальцами подбородок, сощурив глаза, блуждает взглядом по лицу Сюэ Яна.       — Что-то довольно странное и необычное, выходящее за рамки моего воображения, — цыкает он. — Вот так сходу сказать сложно, мне нужно больше времени на раздумья. А потому, прошу простить мою наглость, но могу я пригласить тебя сходить куда-нибудь развеяться? Неподалёку есть ресторанчик с домашней едой, да и атмосфера там приятная.       — Ты каждого первого встречного зовёшь на свидание, при этом не узнав имени?       — Считай это актом благодарности за твою помощь сегодня, — Сяо Синчэнь забавно морщит носик, отчего руки Сюэ Яна чешутся в желании прикоснуться. — И между прочим, подходящего момента спросить, как тебя зовут, не возникло, однако прямо сейчас ты можешь исправить положение.       — Сюэ Ян.

***

      Низкие потолки и довольно маленькая комнатка, у окна стоит кровать, в плотную пододвинутая к стене. Жалюзи раскрыты, впуская внутрь солнечный свет, его лучи застыли на письменном столе, напротив широкой постели. Старенький ноутбук, парочка грязных кружек и разбросанные листы с зарисовками – беспорядок ничуть не смущал, наоборот, он будто оживлял пространство, создавал некое подобие домашнего уюта. У противоположной стены, рядом со входом, огромный шкаф-купе. Сюэ Ян смотрел на свое отражение, расположившись на кровати и согнув ноги в позу лотоса. Ничего лишнего, но в тоже время квартира наполнена множеством вещей.       С кухни доносится стук посуды, Сяо Синчэнь, едва они добрались до его квартиры, направил Сюэ Яна ожидать в комнату. Тут есть низкий журнальный столик из чёрного дерева, на котором стояло несколько тарелок с закусками, сам юноша занят приготовлением риса и сладких коктейлей. Кондиционер шумит, прохладный воздух треплет кончики волос, и Сюэ Ян подставляет под него лицо.       Благодарственная встреча растянулась на ещё четыре таких же: по окончании каждой Сяо Синчэнь вновь просил увидеться, а Сюэ Ян зачем-то соглашался. Сегодня они должны прогуляться по дендрарию сразу после того, как закончится рабочая смена Сяо Синчэня, но что-то пошло не так, и Сюэ Ян оказался в его квартире. Намеченный план, разумеется, выполнен идеально, только вот юноше было мало, и он пригласил Жнеца к себе. Сюэ Ян оглядывает полки над письменным столом, книги расставлены по тематике и в алфавитном порядке, перед ними две рамки с изображением цветочного магазина. Сяо Синчэнь, действительно, любил своё дело. Он вкладывал немало сил и средств для продвижения, и периодически обновлял знания о новых сортах или видах растений. Рядом с картинами – прозрачная ваза с белыми лилиями.       — В последние дни времени на чтение совершенно не остается, — Сяо Синчэнь ставит глубокие тарелки, а затем протягивает Сюэ Яну запечатанный набор палочек. — В летний сезон работы непочатый край, то удобрения для сада, то пышные букеты на праздники – мигом расходятся, только и успевай делать новый заказ. — он говорит об обыденных вещах, подкладывает в чашу Сюэ Яна кусочки курицы и только потом кладёт себе. — Обычно я готовлю сам, однако тётушка из киоска отличный повар. Иногда, обеденный перерыв провожу именно там. Попробуй, уверен, что тебе понравится.       Сюэ Ян разламывает палочки, повторяя за Сяо Синчэнем, укладывает их между пальцами и быстром движением, пока жирное мясо не упало на стол, закидывает его в рот.       — Ты прав, это вкусно, — на самом деле Сюэ Ян чувствует каждую молекулу в отдельности, они несочетаемы и вызывают отвращения. У него нет потребности в еде, как и во многом другом. — С нашего первого разговора прошло достаточно времени, однако, я так и не узнал ответ на свой вопрос. Какой ты видишь мою душу?       Сяо Синчэнь давится, неловко прикрывает рот ладонью и заходится в кашле. Сюэ Ян пододвигает к нему стакан с напитком, молча кивая, чтобы юноша отпил.       — Не смущай меня, пожалуйста, — хрипит Сяо Синчэнь, похлопывая себя по щекам.       — Разве мои слова ставят тебя в щекотливое положение?       — Иногда, ты смотришь на меня так, будто в мире никого не существует, кроме нас двоих. Время застывает, и ничто больше не имеет значение, лишь человек перед тобой – твоя последняя гавань.       Сяо Синчэнь целует первым. В голове сплошной белый шум и ни единой внятной мысли, Сюэ Ян, кажется, медленно погибает. Он заводит руки за спину Сяо Синчэня и толчком вжимает в себя, чувствуя, как тот обнимает за плечи. Сердце начинает биться о ребра у обоих, прикосновения жадные, обжигающие до дрожи в теле. Сяо Синчэнь издает хрип, сжимает Сюэ Яна до его тяжкого вздоха, а затем тянет на себя, падая спиной на мягкий матрас. Сюэ Ян нависает сверху, опирается на руки, которые он расставил по разные стороны от лица Сяо Синчэня. Зрачки расширились, губы юноши чуть приоткрыты, он расфокусированно смотрит перед собой. У него состояние полного непонимания: как от обычного поцелуя может настолько снести крышу. Сюэ Ян наклоняется, прижимается губами к носу Сяо Синчэня.       — Останься на ночь, — шепчет последний, скользит подушечками пальцев по бокам Сюэ Яна, а затем проникает под футболку, поглаживая торс. — Горячо. Ты весь горишь, А-Ян.       — Человеческое тело, и правда, удивительно. Оно реагирует куда острее, чем разум, и не даст соврать о желании.       — Глаза расскажут тебе гораздо больше – смотри на меня, и всегда сможешь понять, о чём я думаю.       — Ты – загадка, мотылёк. Мне не хватит и всей вечности, чтобы разобраться в твоей голове, и даже ты сам не сможешь понять себя до конца.       — Хочу поцеловать тебя снова – единственное, что волнует меня на данный момент, — прямо говорит Сяо Синчэнь, сцепляя руки в замок за спиной Сюэ Яна. — Незачем забегать наперед. Давай наслаждаться настоящим, пока внутри пылает пламя, а жажда по чужому телу неистово вопит.       Сюэ Ян не отвечает, накрывает своими губами губы Сяо Синчэня, разводит их языком, проникая внутрь. У того в глазах разноцветные фейверки, он прижимается к Сюэ Яну сильнее, не оставляя между ними и миллиметра свободного пространства. Губы опухли, а в уголках глаз скопилась влага. Ни одному из них ещё не было так хорошо, как сейчас, во власти друг друга.       В ушах стоит противный звон, он заставляет Сюэ Яна отстраниться и недовольно скривить лицо. Жнец мягко вытаскивает руки Сяо Синчэня из-под футболки, поднимается с кровати и поправляет одежду. Сяо Синчэнь смотрит обиженно, и Сюэ Ян не обманет, если скажет, что этот взгляд его любимый.       — Прости, мотылёк, но мне нужно уйти, — обреченный вздох. — Не знаю, насколько затянется работа, и каковы шансы, что следующее задание я не получу следом за этим.       — Уже сумерки, разве до утра не подождет? Обычно, нормальные люди работают днём.       — Это не моя прихоть.       — Я не стану запирать дверь, если закончишь раньше – возвращайся ко мне.       Сюэ Ян кивает в знак согласия, собирает волосы в низкий хвост и разворачивается в сторону выхода. За спиной слышится возня, а затем быстрые шаги. Сяо Синчэнь ловит его в коридоре.       — Прощаться тебя совсем не учили? — ворчит, легонько стукая Сюэ Яна по груди, и чмокает в уголок губы. — Я буду ждать тебя, и не важно сколько пройдёт времени, — его улыбка ослепляет. Сяо Синчэнь протягивает какой-то лист бумаги. — Возьми это, я всё равно нарисовал для тебя.       Большие и маленькие крылья переплетались между собой, образуя неясное очертание полукруглой формы, словно их выдрали у множества птиц и приклеили в одну точку, а в центре – некое подобие глазного яблока.       Что-то внутри Сюэ Яна с треском обрывается.

***

      — Я дождусь нашей очереди, а ты займи пока столик, желательно подальше от любопытных глаз, — Сяо Синчэнь выпускает чужую руку из своей. — Не против, если закажу что-то на свой вкус? Ты все равно не особо привередлив.       Сюэ Ян кротко целует его в губы, а затем проходит в глубь кафе. Людей не так много, выбор свободного места достаточно велик. Сюэ Ян вытягивает шею вперед, замечая столик на двоих в самом конце зала, и спешит туда.       — Самаэль, — ему кивают в знак приветствия, заставляя застыть на месте. — Кажется, и тебе тоже приглянулось это укромное местечко, но не беспокойся, я уйду, как только твой спутник подойдет.       Сюэ Ян кривит лицо в отвращении и садится напротив молодой девушки. Кофе перед ней стоит больше для виду, нежели используется по предназначению, а в руках она держала толстый блокнот, закладкой для которого служили золотые нити. Просто так Сюэ Яну не удалось бы разыскать её, но он и не пытался, оставляя все двигаться своим чередом.       — Прошу, Клото, не произноси это больше при мне. Отец сыграл со мной в злую шутку, нарекая именем предателя.       — Не ставь под сомнения решения Всевысшнего, он лишь хотел верных сыновей, что никогда не допустят ошибок прошлого, — постукивает указательным пальцем по корешку. — Но, раз обстоятельства сложились подобным образом, то я прислушаюсь к твоим словам. Сюэ Ян, у тебя есть ко мне вопросы, а у меня довольно неплохое настроение, поэтом отвечу тебе на все.       Сюэ Ян пожимает плечами, уставившись на красную скатерть.       — Он всего лишь один, — хмурит брови Жнец, поднимая глаза на девушку. — Зачем ты вмешалась?       — Люди вольны в своих решениях, и сами строят свою жизнь. Однако, для каждого прописаны особые случаи, воплотить которые – моя прямая обязанность. Я даю толчок к определенному событию, а дальше всё зависит от воли человека. Когда Сяо Синчэнь только родился, в моей книге появились конкретные заметки, и твое вмешательство в его Судьбу было неизбежно.       — Я проводил сотни тысяч душ, видел множество смертей по вине других людей. Но по какой-то причине, этот юнец крепко засел в моей голове.       — Твой сосуд, — Клото мельком оглядывает Сюэ Яна. — Он сохранил память о прошлой жизни, о Сяо Синчэне. Для него эта жизнь вторая, и поэтому его тело тоже помнит молодого солдата.       — Между ними что-то произошло? — догадался Сюэ Ян. — Вышедшее за рамки дружеских отношений?       — Они встретились в больничной палатке, где Сяо Синчэнь помогал докторам. Сюэ Ян был совсем мальчишкой, по уши влюбился добродушного парня с красивой улыбкой. В то время им было не до любви – шла ожесточенная война. Но каждую свободную секунду они тратили друг на друга, встречались украдкой по ночам, когда никто или ничто не могло помешать. Сюэ Ян дал обещание вернуться с битвы живым, а Сяо Синчэнь обещал провести остаток жизни рядом с ним. На следущее утро ты получил новое вместилище. Сяо Синчэнь прожил недолго, умер от тоски в одиночестве.       Сюэ Ян обернулся, высматривая в толпе знакомую макушку. Сяо Синчэнь уткнулся в телефон, в надежде скоротать время, пока очередь медленно рассасывалась.       — Боюсь, что нынешний Сяо Синчэнь далек от столь возвышенных понятий. Он с лёгкостью забудет меня, наши встречи и то, насколько нас притягивает к друг другу, — Сюэ Ян возвращает внимание Клото. — Однажды я покину его.       — Тц, вы ангелы слишком зациклены на своих правилах, — фыркает девушка, откладывая блокнот в сторону. — По пальцем одной руки я могу перечислить имена тех, кто остался с человеком до конца его дней. Берег как зеницу ока, занимался человеческими делами и заводил настоящую семью. Пусть сосуд и реагирует бурно на Сяо Синчэня, однако именно твой мозг вопит о желании быть рядом.       — Ты как никто другой знаешь, любить он не способен. А я даже и не знаю, что она из себя представляет. Мои братья – глупцы. Они уподобились людям и решили, что могут проявлять человеческие эмоции.       Сюэ Ян устало трет переноцу, прикрывая глаза на секунду. Рано или поздно, Сяо Синчэнь перестанет быть для него интересным, и тогда Жнец уйдёт из его квартиры, перестанет появляться в цветочном магазине и ощущать оголодавший взгляд, даря точно такой же в ответ. У Сяо Синчэня впереди несколько лет мирной людской жизни, у Сюэ Яна – вечность. Они существовали в разных мирах, и друг другу никогда не принадлежали.       — Он болен, — вдруг говорит Клото. — Люди подвергаются болезням не только в физическом воздействии. Разрушение психического состояния куда опаснее, и для этого не нужно каких-либо глобальных проблем, достаточно малой крупицы, что способна выбить человека из колеи, посеять семя сомнений и страхов в его голове. Сяо Синчэнь удивителен тем, что в полной мере осознает и принимает свою участь. Но пока он самозабвенно совершает грехи – путь на Небеса для него закрыт, ваши встречи на Земле окажутся последними, — девушка залпом выпивает остывший кофе. — Твой ненаглядный уже спешит, до встречи, Сюэ Ян.       Клото исчезает, едва Сяо Синчэнь оказывается рядом. Он двигает Сюэ Яну пиалу с зеленым чаем, ничем не отличающимся от его собственного.       — Мне показалось, ты с кем-то разговаривал, — Сяо Синчэнь кусает шоколадный мафин, мурлыкнув от удовольствия. — Кто это был, А-Ян?       — Ничего особенного, мотылёк. Просто знакомая мойра, — неоднозначно хмыкает Сюэ Ян, зная, что юноша не поведется на правду. — Захотелось узнать, какая Судьба мне уготована.

***

      Губы прижимаются к изгибу ключиц, прикусывая нежную, разгоряченную кожу. Тело под его руками пробивает мелкой дрожью, пальцы Сяо Синчэня путаются в густых волосах. Он не способен здраво мыслить, слова в голове скачут с места на места, а буквы путаются между собой, по комнате разносится мычание.       — Ты такой красивый, мотылёк, — томно шепчет Сюэ Ян, опаляя горячим дыханием шею Сяо Синчэня, проводит по ней кончиком носа. — Ни одно существо в этом мире не способно обойти тебя.       С самого утра Сяо Синчэнь сам не свой: грубит посетителям, огрызается на их замечания и едко выплёвывает ругательства в их сторону, думая, что никто не услышит. Но Сюэ Ян безмолвно стоял позади, мрачно смотрел на родные напряженные плечи, ловил каждое незначительное движение, показывающее насколько юноша недоволен. Сяо Синчэнь злился из-за мелочей, выплескивал гнев на окружающих и содрал с дверей колокольчик, отшвыривая раздражающий предмет куда-то в угол.       Жалюзи плотно задвинуты, мешая лунному свету проникнуть внутрь, но им нет надобности видеть друг друга – прикосновения в темноте чувствуются острее, они заставляют сердце заходиться в бешеном ритме, гнать кровь по венам ещё быстрее и быстрее. Сюэ Ян сжимает упругие бёдра, вдавливая пальцы в плоть. Он знает, что кожа Сяо Синчэня очень тонкая, синяки могут появиться от одного неверного движения, и Жнец этим пользуется. Оставляет следы своего присутствия; каждая клеточка тела, его звонкий смех и безобразная душа, даже разум Сяо Синчэня принадлежит только Сюэ Яну. Он впервые в жизни хочет другого человека настолько, что готов поглотить его целиком, сожрать без остатка – никому не позволено добраться до гадкого мотылька, лишь Сюэ Ян станет единственным источником света.       Руки словно живут своей жизнью, скользят по спине, слегка царапая ногтями, отчего Сяо Синчэнь прогибается, ерзая на коленях Сюэ Яна, и проезжается по вставшему члену. Сдавленно охает, распахивая глаза, впивается в Сюэ Яна требовательным поцелуем, поочередно кусает то верхнюю, то нижнюю губу, и тут же зализывает ранки. Он потерял контроль над собой, желание вспыхивает с новой силой. Сяо Синчэнь толкает Сюэ Яна вперед и располагается сверху, когда тот безвольно падает на подушки.       — Здравствуй, мотылёк, — Сюэ Ян показался ближе к вечеру. Он подходит ближе, разводя руки в стороны, чтобы заключить Сяо Синчэня в свои объятия. — Я до одури соскучился.       Сяо Синчэнь смотрит озлобленно, губы сжимаются в тонкую линию, а руки скрещивает на груди. Сюэ Ян отстраняется, хватается за его плечи и смотрит прямо в глаза, в надежде разыскать нужный ответ.       — Злишься, что я снова ушёл, не предупредив? Было уже поздно, и ты крепко спал.       — Дверь была заперта изнутри, — в голосе проскальзывают нотки стали. — Я живу на пятом этаже, никто в здравом уме даже и не рискнет выбраться через окно. Тогда позволь узнать, как ты покинул мою квартиру? — внешний вид Сяо Синчэня излучает опасность, Сюэ Ян делает шаг назад, упираясь поясницей в край прилавка. — У тебя нет телефона, нет ничего другого, что позволило бы связаться со мной, однако ты всегда приходишь в тот момент, когда я нуждаюсь в тебе особенно сильно. Твои слова странные, а сам всегда отстранён от людской суеты, словно не принадлежишь этому миру. Что с тобой не так, Сюэ Ян?       — Есть вещи, выходящие за рамки твоего понимания, мотылёк. В действительности, мне нет дела: узнают ли другие, или останутся в неведении, они для меня не более, чем бесполезное насекомое под ногами, но за которым я обязан присматривать. Ты – хаос, что разрушил мой привычной порядок, приковал к себе железными цепями, быть вместе нам не суждено. Я уже допустил ошибку, вмешавшись тогда, а правда лишь добьет и без того твое нестабильное состояние.       — Считаешь меня психом? — фыркает Сяо Синчэнь, качает из головы в сторону, а потом смотрит так, что глубоко внутри зашевелился жалкий комок страха. — Я всего лишь человек, во мне кипят сотни эмоций, но гнев сильнее всего. Его сложно контролировать, и я выпускаю агрессию наружу, а это, знаешь ли, мешает заниматься бизнесом, да и в общем-то сосуществовать с другими людьми. Способ успокоить сердце и впустить в себя положительные эмоции не превращает меня в сумасшедшего, так лишь думают другие.       Сюэ Ян растягивает медленно, дразнит изнывающего Сяо Синчэня, глядя тому прямо в лицо. У Сяо Синчэня перед глазами белые пятна, его сознание витает где-то вне тела, а затем возвращается обратно, с утробным рычанием юноша молит взять его, наконец. Сюэ Ян собирает каждый стон подчистую, сминает его губы своими и распаляет ещё сильнее.       — Мне так хорошо с тобой, А-Ян, — с трудом выдыхает Сяо Синчэнь в перерывах между поцелуями. — Скажи.. Что тебе тоже.. Даже если это будет ложью, я все равно хочу услышать.       — Нет нужды врать: и в малой степени никто другой не способен подарить столько удовольствия, которое я получаю рядом с тобой, мой хороший.        Сюэ Ян переходит с поцелуями на шею, вновь впивается в бардовые участки, делая их ещё ярче. Сяо Синчэнь принадлежит лишь ему, и он прокричит об этом на весь мир.       Костяшки побледнели от той мощи, с которой руки Сяо Синчэня сомкнулись на шее Сюэ Яна. Воздуха не хватало, Жнец крепко вцепился пальцами о край прилавка, в надежде удержать себя на ногах. Это для него не смертельно, однако приятного мало.       — Кто ты, блять, вообще такой? — кричит Сяо Синчэнь, надавливая сильней. В глазах плещется ярость, она горит ярким пламенем по всему телу, обжигает изнутри и заставляет дрожать от предвкушения. — Зачем увязался за мной? Чего ты добиваешься?       — Вот уже несколько месяцев я думал только о тебе. Не смог выбросить из головы тот взгляд при нашей первой встрече, что взбудоражил моё сознание, — Сюэ Ян хрипит, воздуха катастрофически не хвататет. Сяо Синчэнь замер, прислушивалась к словам, но хватстку не ослабил. — Ты не сделаешь мне больно, мотылёк. Попросту не сможешь.       Сяо Синчэнь клацает зубами от возмущения, сдавливает горло сильнее, а затем резко отпускает.       — Проваливай отсюда, Сюэ Ян.       Сюэ Ян вдалбливает Сяо Синчэня в матрас, до боли сжимает бедра и наклоняется, чтобы поцеловать его в загривок, едва прикусив после. На лбу выступили биссеринки пота, взмокшие волосы растрепаны, кончики щекотят плечи Сяо Синчэня. Они оба уже не принадлежали самим себе, сдались без боя навсегда и безоговорочно. Тело Сяо Синчэня словно бы ощущало, что принадлежит другому человеку и слушалось только этого другого, отказываясь подчиняться собственным указам. Яркими вспышками удовольствия оно отзывалось на ласковые руки, плавилось от каждого прикосновения. Сюэ Ян отдавал желаемое, и от этой силы хотелось.       Сяо Синчэнь ощутил себя совершенно опустошенным, когда мощная волна удовольствия отхлынула. Жадно глотая порцию свежего воздуха, он положил ладонь себе на лоб, а второй рукой пытался нащупать пульт от кондиционера.       Знакомый гараж почему-то выгонял в тоску, Сюэ Ян снова садится за стол, предварительно отодвинув чужую черную сумку. Сяо Синчэнь копошился у входа, края джинс зацепились за гвоздь, неумело вбитый в деревянную доску, приваленную к стене гаража. Юноша четырехнулся, опустил ношу на землю и поспешил устранить препятствие.       Едва Сюэ Ян покинул цветочный магазин, как в голове прозвучало имя и место, откуда нужно проводить душу. Он не знал, где Сяо Синчэнь столкнулся с пареньком – достаточно того, куда тело приволокут после. Ветер завывал, качал пышные кроны деревьев, ударял по железной двери, отчего та противно заскрипела. Сяо Синчэнь втащил парня в центр помещения, оглядывая его с ног до головы. Он всё ещё бес сознания, а значит удар, которым Сяо Синчэнь оглушил жертву, был силен. Сказывается та ярость, бушевавшая весь сегодняшний день, и жажда выплеснуть энергию. Сяо Синчэнь подходит к столу, быстрым движением расстегивая молнию на сумке. Она практически пустая: на дне запасная кепка и маска, а так же острый длинный нож, больше напоминавший кухонный.       Сяо Синчэнь любовно оглаживает рукоятку, а затем крепко её сжимает. С пола доносится невнятное мычание и копошение, заставляя Сяо Синчэнь обернутся. За маской не видно лица, однако Сюэ Ян был уверен, что губы растянулись в кровожадной улыбке.       — Ты вновь уйдёшь? — постепенно возвращается контроль над собственным телом, взгляд Сяо Синчэня грустный. Он выпячивает нижнюю губу и обиженно сопит. — Меня еще никто не бросал сразу после секса. Тем более такие красавчики.       — Эй, — Сюэ Ян наклоняется к нему, проводит пальцами по щеке, скользя ниже, а затем сжимает подбородок. — Я ведь вернусь. Всегда возвращался.       Сяо Синчэнь тянется за поцелуем, на что отказать просто невозможно. Сюэ Ян невесомо чмокает его в губы, а после прижимается своим лбом ко лбу Сяо Синчэнь.       — Спокойной ночи, мой милый мотылёк.

***

      Погода на удивление приятная, ни холодно ни жарко – самое то для прогулок на свежем воздухе. Сяо Синчэнь идет впереди, его шаг слегка пружинит от хорошего настроения, рука вытянута за спиной, их пальцы переплетены, отчего на губах довольная улыбка. Сяо Синчэнь закрыл цветочную лавку на весь день ради того, чтобы показать Сюэ Яну свое любимое место у пруда, скрытое от лишних глаз паутинками ивовых ветвей.       Сюэ Ян расстилает мягкий плед, пока Сяо Синчэнь выуживает приготовленную им еду из сумки и расставляет на подготовленном месте. Городской шум сюда не проникает, разговоры людей, гуляющих по парку, едва слышны, и Сюэ Ян заметно расслабляется. Ему нравилась тишина между ними, она настолько комфортная, что он был готов отдать благодать взамен на ещё один день, проведенный рядом с Сяо Синчэнем в молчании. Но его бархатистый, приятный голос Сюэ Ян любил гораздо больше.       — Давненько я не выбирался сюда, — Сяо Синчэнь вытягивает ноги вперед, а руки заводит за спину. Он смотрит на тёмную гладь воды и, кажется, весьма доволен заслуженным отдыхом. — Обычно, я прихожу провести время наедине с собой, хорошенько обдумать события, что кружатся вокруг меня, а иногда и вовсе разгрузить голову. Тут всегда так тихо и мало людей, — на нём тоненький свитер нежно-розового цвета, часть волос собрана в неряшливый хвостик. Сяо Синчэнь поворачивается к Сюэ Яну, улыбаясь настолько влюблённо, что в груди защемило от боли. — Поэтому я и хотел поделиться своим тайным местечком с тобой.       — Будь ты уверен, что рай на Небесах и правда существует, — Сюэ Ян дергает за ветку, собирая несколько узких листьев в кулак. — Каков бы был твой мир там?       — А у меня есть выбор? — хмыкает Сяо Синчэнь. — Рай – владение Бога, ему и решать, чем заняться человеческому роду. Мы не в силах изменить что-либо там, наверху, ибо наша власть распространилась лишь на Земле. К тому же, — он неловко чешет щёку. — Моя душа гниёт, она жестокая и ужасная. Боюсь, но Рай мне не светит.       — Отец просто создатель, он сотворил место, где люди после Смерти найдут покой. Рай индивидуален для каждого, человек ворошит собственные воспоминания, выбирает самый яркий, самый счастливый момент из жизни, а иногда это несбыточные мечты. Какое событие для тебя ценно? Что ты выберешь в качестве своего Рая, мотылёк?       Сяо Синчэнь нахмурился, задумчиво водя указательным пальцем по коленке Сюэ Яна. Он не был верующим, и не особо уделял внимание тому, что ждёт человека по окончанию жизни. Смерть для него сродни с отдыхом от постоянных забот, в котором ты погружаешься в глубокий сон. Сюэ Ян перехватывает его ладонь, зажимает в своих руками, а затем подносит к губам, нежно расцеловывая каждый пальчик.       — Мою жизнь можно назвать довольно скучной и посредственной. Я не выделялся среди одноклассников, не блистал знаниями в школе или университете, всегда держался стабильного среднего места. После того, как осуществил давнюю мечту и открыл цветочный магазин, я стал учувствовать в конкурсах флористов, однако и там мои икебаны не получали должного внимания. Возможно, мне не хотелось стараться быть лучшим, а просто наслаждаться тем, что имею на определённом этапе, — Сяо Синчэнь пододвигается ближе, между ними не осталось и сантиметра, он укладывает голову на плечо Сюэ Яна и устремляет взгляд на пруд. — То, что действительно приносило колоссальное удовольствие, заставляло сердце биться в истерике наслаждения – далеко от Рая и обрубает все концы попасть туда. Я совершил немало грехов, А-Ян, и моё истинное место в Аду. Гореть остаток вечности в адском пламени под рёв таких же грешников, вот мой путь дальше.       — На любое правило есть своё исключение, и эта истина переходит из уст в уста вот уже не первое тысячелетие. Может для самого себя ты уже всё и решил, однако вероятность, что дорога вдруг приведёт к совершенно иному, велика. И если здесь мне не суждено быть рядом с тобой, но на той стороне всё возможно, и я хочу однажды увидеть тебя там.       — Спроси у меня ещё год назад; «что представляет для тебя райское место»; я бы, возможно, первым делом представил свой маленький, уютный магазинчик в конце улицы, но теперь знаю точно, мой рай – это ты. Я хочу сохранить в памяти все наши встречи, каждый поцелуй и каждое прикосновение. Быть может застряну в том дне, когда ты героически защитил мои цветы от злобного потока горячей воды, а может буду проживать сегодняшний день, вспоминая твоё лицо и особенный взгляд, предназначенный только для меня. Если я многое значу для тебя, точно так же, как и ты для меня, то пообещай, что Рай для нас станет единым.       Сердце словно сдавило в тиски, разлука тяжким грузом опустится на плечи, и тоска по ушедшему времени будет преследовать ещё долгое время. Встрече не суждено случиться, ведь их Судьбы далеки друг от друга, и Сюэ Ян знал об этом с самого начала. Он хотел сохранять дистанцию, наблюдать издалека и не позволять разрастаться их связи. Сяо Синчэнь не умеет любить, а для Сюэ Яна — это чувство чуждо. Эпидерсия между ними докатилась до абсурда, она требовала некоторого времени для осмысления, но Сюэ Ян должен все прекратить первым.       — Я обещаю, что мы встретимся в нашем Раю, мотылёк.

***

      Трель будильника нещадно била по ушам, заставляя Сяо Синчэня выбраться из одеяльного кокона. Он тянется рукой до прикроватной тумбы, случайно смахивая с неё на пол зарядное устройство и прочий мусор, и выключает будильник. Ранним утром за окном ещё тихо, автомобили и общественный транспорт только-только начинают движение, а людей на улицах и того меньше. Сяо Синчэнь сегодня никуда не спешил, однако день распланирован поминутно, и если он хочет успеть закончить уборку в доме, то лучше встать пораньше, иначе опять заснёт и опоздает везде и всюду. Принимает сидячее положение и сладко потягивается, сонно зевая. Нужно заставить себя подняться с такой теплой и манящей кровати и сварить себе кофе для полного пробуждения.       От яркости кухонной лампы Сяо Синчэнь щурится, трет заспанные глаза и несколько секунд смотрит в одну точку. Ранние подъемы не для него, но организм необходимо переучивать, пока режим сна не полетел к чертям. Более-менее придя в себя, Сяо Синчэнь возвращается в комнату с кружкой ароматного кофе. Место на постели рядом с его остыло, видимо Сюэ Ян опять ушёл глубокой ночью, и неизвестно теперь, когда навестит вновь. Не то, чтобы Сяо Синчэнь особо беспокоился, однако Сюэ Ян принадлежал ему душой и телом, и не хотелось лишать себя удовольствия насладиться близостью или просто поговорить ни о чем.       Забравшись на кровать, Сяо Синчэнь прикрыл босые ноги одеялом, обхватив кружку двумя руками, и слегка подул, разгоняя белый пар. Через несколько минут солнце поднимется над горизонтом выше, окрашивая облака в розовые и оранжевые оттенки. Сяо Синчэнь бросает взгляд на письменный стол и непроизвольно хмыкает, быстро ставит кружку на тумбу и перебирается посмотреть поближе. Рисунок, что он сделал для Сюэ Яна, аккуратно прицеплен прозрачным скотчем к стенке шкафа, а поверх него вырванный из тетради листок. Сяо Синчэнь осторожно открепляет записку, вчитываясь в криво написанный текст.       Не всегда разлука болезнена. Она своеобразный этап в жизни, когда лишние люди отсеиваются, а на из место приходят другие, которых ты сможешь назвать "своими". Иногда это те, кто ушёл однажды, но ваша связь настолько прочна, что разлуке не в силах её оборвать. Расставаться с человеком тяжело, и порой время не способно зализать раны, лишь притупить ноющую боль. Но однажды и она исчезает, оставляя после себя привкус горечи и запах свободы – груз прошлого больше не давит.

      Не позволяй самому себе упасть на самое дно, и тогда я приду проводить тебя в наш Рай. Не разочаруй меня, мотылёк, и береги себя.