запах роз и её тёплые ладони

Пальцы Мики почти инстинктивно переплетаются с чужими: он лучезарно улыбается и чуть наклоняет голову вбок, смотрит и, кажется, светится ярче солнца. Ее руки тёплые, подушечки пальцев мягкие как сладкая вата которую они разделили минутой ранее, привычно пережидая зной под высоким деревом на лавочке в парке. А она глядит в его прекрасные глаза и любуется, словно вместо радужки это чистейший янтарь и сапфир. И сердце нежностью наливается, очень хочется давать красить себе ногти, застегивать пуговицы на вороте рубашки, хочется обнять и не отпускать, хочется целовать настойчиво, глубоко, быть целованным, чувствовать как такие прекрасные руки исследуют его слабое тело, зарывать потертые, отличные от ее ладони в соломенных волосах, в привычной своей мямлящей манере говоря о том какая же она прекрасная, гордясь тем что именно эта улыбка и это тело предназначено для него, только и только для него одного. А ещё, ему кажется что он очень много хочет. И от осознания этого становится настолько больно, что кагехира прямо так, лишь выплыв из бесконечного потока мечтаний не удержал хрустальные слезинки у краев глаз, расплакался как маленький ребёнок, до хруста сжимая чужие ладони, а она его к груди прижимает и гладит по растрепанным, болотисто серым волосам. Да так, что хочется плакать ещё больше. Он лишь как то, совсем мимолётом спросил у учителя о том, что такое любовь. Мика никогда не чувствовал тех самых бабочек, так приятно разлетающихся по впалому животу, и уже подумал что для такого надо было бы поправится. Ошисан похлопал глазами, закрутил руками в жесте таком, будто ртом кричал “какакака, дурак кагехира, поправляться на надо“, да и причитал долго, мол, не понять ему, но как же хотелось. А потом, собравшись с мыслями, духом, почками и каждой фиброй тела, он спросил у неё. Краснея, мелко подрагивая всем телом и судорожно хрустя пальцами, но спросил, и в отличии от упрямого ( и ничего не понимающего ) учителя ответа дождался. “Ара~, микачана волнуют дела сердечные…“ А микачан в момент обомлел, боясь что со стыда прямо на месте и умрет, представляя уже в своей несчастной голове одинокую надгробную плиту и злорадостно смеющегося над ней во весь свой низкий голос Шу. Стрелки настенных часов тикают в своём ритме, отбивая три тридцать, и напоминая об окончании учебного дня для третьегодок, а она видит, понимает, одаривает его своей самой ярчайшей улыбкой, что кагехира вновь забывает как дышать и замирает. “Любовь, это когда ты смотришь на человека, и понимаешь что хочешь быть с ним рядом всю жизнь. Несмотря ни на что“ А кагехира думает, минуту две, сжимая в холодных ладонях ее мягкие пальцы, чуть округляя губы, тихо протягивая “оо…“ и в момент их расставания прикладывает тыльную сторону запястья ко лбу. Смотрит он ей вслед ни капли не изменившись в лице, медленно опускает ладонь сначала на разгоряченные щеки, а затем находит в себе силы помахать в ответ рукой, вовсе в итоге упуская ее из виду. Делает она, на самом деле, так не в первый раз. Ее поцелуй в лоб — с недавних пор их традиция, обязательный ритуал во время прощания, будь то суетливые будни или поход в кинотеатр. Мика помнит каждую их встречу наизусть, готовится, и даже под пронзающим взглядом и изогнутыми в вопросительном жесте бровями шу, зная что его репетицию придёт смотреть она, готовится будет соответсвенно ей. Она идеальна, а он, как подстать, будет делать все возможное. В первый раз сходя на какую очень уж мыльную драму оба под конец расплакались, а она, растроганная, оставила свой невесомый, лёгкий поцелуй на его сухом, сдобренным мужской косметикой лбу. “Вот тогда, наверное, я, мх, втюрился“ — думает мика, да в общем то думать уже поздно. Мокрых поцелуев от подбородка до ключиц проводит дорожку предмет его обожания, а кагехира только довольно мычит. В квартире душно, чашечки давно остывшего чая покоятся в сторонке, а причмокивающие звуки от столь интимных и новых для парня жестов вынуждают подчиняться, влюблённо зарывая руки в копну соломенных волос и извиваясь как уж в нетерпении и похоти. Она смелее, куда опытнее, ладонями играет с его членом так умело, говоря как сама себе, насколько обожает его, маленького и глупого ( и плевать что они ровесники, каждое ее слово священо ) Мика верит, постанывая во весь голос, на выдохе выпаливая имя, вперемешку с "люблю", "обожаю" и дальше по списку. Она вбирает эрегированный орган во всю длину в рот, водит головой вверх вниз, чувствуя, что бедный мика готов кончить хоть прямо сейчас, но держится, выгибается в спине и до крови закусывая клычками опухшие от поцелуев губы. “Микачан та-акой стеснительный~“ — на выдохе говорит и чувствует как парень изливается ей на лицо, инстинктивно жмурится и облизывается, надрачивая собственный член и быстро восстанавливает с до сих пор не отошедшим от оргазма микой зрительный контакт. Кагехира приоткрывает глаза, глубоко дышит и чувствует запах роз, пропуская мимо ушей все то, что ему говорит Араши, а он, в общем то и так знает что. Лишь приподнимается на локтях и кусает бледную шею, сладко посасывая и понимает, что любит больше всего на свете. И знает, что она тоже.