… только лишь безразличным взглядом.
Тэхён, теряя последние толики выдержки, разворачивается и быстрым шагом выходит из сувенирной лавки. Он несётся вперёд, стукаясь плечом об проходящих мимо людей, но, не обращая внимания, идёт дальше. «Он не мог забыть. Не мог ведь забыть…» — омега воет раненым волком внутри себя и смахивает жгучие слёзы, злится на себя же. Нет, какого чёрта он вообще плачет?! И по нему он страдал столько лет? Из-за него не спал ночами, ощущая свою же квартиру ледяной пещерой, в которой он мёрзнет теперь один? Это для него он придумывал всяческие причины, оправдывая его уход? О нём так сильно переживал? Да, он не ожидал его увидеть в этом городе в первый же день своего возвращения сюда, на этой же улице, по которой они всегда вместе возвращались с работы рука об руку. На этой же улице, где Чонгука сейчас обнимает другой омега, стоя с ним под руку в магазинчике. Он слишком явно почувствовал то, что его не хотят знать, помнить. Что он самое настоящее пустое место для такого по-прежнему слишком дорогого сердцу человека. Перед ним стоял живой и здоровый Чонгук, который совсем не нуждался в тэхёновых оправданиях, в его переживаниях. Чонгук, который его не помнит. Чонгук, который знать его совсем не хочет. Который не обернулся даже тогда, когда Ким громко звал его по имени, а лишь тогда, когда почувствовал прожигающий спину взгляд.…Чонгук его не помнит, он любит другого.
— Тэхён, стой, подожди! Куда ты бежишь сломя голову?! Что случилось? Тебе нехорошо? — Джин наконец догоняет омегу и останавливает его, кладя руку на плечо. — Да, прости, мне… Мне резко стало нехорошо, вот я и вышел. — Ты плачешь? Что-то болит? Давай в больницу, я сейчас вызову такси, — запаниковав от вида слёз на бледных щеках, альфа тянется к своему телефону, лежащему в кармане. — Всё нормально. Мне уже лучше, правда. Я просто хочу вернуться в отель, отдохнуть, — сглатывая ком в горле, отвечает. — Конечно, конечно! Если так будет лучше. Мужчины вместе возвращаются в отель, Тэхён не сказал ни единого слова по дороге, которая заняла минут тридцать по времени. Сокджин не сводил с него взгляда, смотрел внимательно, пытаясь понять, что же произошло, но тоже так и не задал ни одного вопроса. Поднявшись на нужный этаж, и прежде чем зайти в номер, Джин останавливает омегу, осторожно ухватившись пальцами за запястье: — Точно всё в порядке? Может всё-таки нужно было поехать в больницу? — смотрит обеспокоенно. — Всё хорошо, правда. Просто нужно поспать. Доброй ночи, директор, — омега натягивает подобие улыбки на бледные губы, обходит мужчину и закрывает за собой дверь. — Доброй ночи, Тэхён… — уже в пустоту говорит Сокджин и остаётся стоять у чужого номера.*****
Тэхён, только повернув ключ в дверях, из-за ватных ног, что отказываются держать равновесие, скатывается по двери и наконец даёт волю чувствам. Плачет горько, сжимает промокшую от слёз джинсовку в руках и пытается не быть слишком громким. Обещал себе не плакать по Чонгуку больше никогда, но не может. Не может поверить, что встретил его в этом проклятом городе. В городе, в котором альфа целовал его и говорил о «вечной» любви, где они были так счастливы, где любили так сильно, что, казалось, не смогут друг без друга дышать… Но… как так обернулось? Почему так легко всё бросил и ушёл? Оставил одного в чужом месте, не объяснив ничего, просто пропал… Почему разлюбил?А любил ли вообще?
Он этого не узнает, потому что больше судьба их не сведёт. Она жестокая, но не настолько, чтобы снова светить в глаза чужим счастьем. Больше они никогда не встретятся, и совсем скоро он снова окажется в Сеуле, забудет произошедшее сегодня как страшный сон.…наивно думал Тэхён.
У Чона ведь новая пара, он не думал о Тэхёне все эти шесть лет, не пытался снова найти, хотя знал, как. Не нашёл, не хотел. Чонгук живет счастливо без него. А Тэхён так и не научился… Джин стоит за тонкой стеной чужого номера и слышит всё: тихий плач, задушенные всхлипы, болезненные стенания омеги… Слышит, но не знает, что ему делать и как помочь… Через полчаса беспомощного сидения у двери Тэхён бредёт к кровати, не раздеваясь, ложится, утыкаясь лицом в подушку, роняет горячие слёзы на мягкую поверхность совсем беззвучно. Слёзы уже своевольно, медленно стекают по щекам и впитываются в хлопковую ткань. Тэхён этой ночью не будет спать. У него слишком сильно болит его измученное сердце.*****
Девять тридцать утра. Как бы ни хотелось, но не без чувства усталости от этой жизни омега всё же заставляет себя подняться с кровати и уж как-то начать этот день. Сегодня предстоит важная встреча. Тэхёну нужно заново собирать себя по кусочкам и делать свою работу — то, ради чего он сюда вернулся. Заходит в ванную отельного номера, скидывает с себя вчерашнюю одежду, которая помялась и пропахла его болью. Проходя мимо зеркала, останавливается и смотрит в отражение. М-да, вид, конечно… Отёкшее, заплаканное лицо. Красные и припухшие от слёз глаза. На голове воронье гнездо. Он так и не уснул этой ночью, прокрутился на кровати все эти бесконечные часы и шмыгал носом, вспоминая то, что так хотел забыть. «И как привести это в человеческий вид?» Поджимает губы ещё раз и, оглядывая своё отражение, идёт под тёплые струи воды. Нужно перестать думать о человеке, который уже никем не является в его жизни. Через сорок минут омега уже собран: уложил волосы, подвёл глаза консилером, чтобы немного скрыть следы этой тяжёлой ночи, подкрасил губы малиновым бальзамом. На нём рубашка свободного кроя с принтом из голубых и жёлтых кампанул и чёрные слаксы, опоясанные ремнём от Gucci. Даже несмотря на бессонную ночь, которую парень провёл в слезах, выглядеть он должен отлично. Такова обязанность главного редактора. Мужчина берет свой телефон со стеклянного столика и выходит из номера. Постучавшись к Джину, ждёт, когда тот откроет дверь. Альфа не заставляет себя ждать и уже через несколько секунд показывается на пороге. — Привет. Я сейчас, только накину что-нибудь сверху, — Ким встречает его одетым в тонкий чёрный лонгслив и тёмно-синие брюки-чинос. Отходит к шкафу и достаёт лёгкий тёмный пиджак, накидывая его на себя. — Ну всё, я готов. Идём? — Отлично выглядишь. Мужчины вместе направляются к лифту, Тэхён слушает похвалы от альфы в свою сторону по поводу его прекрасного внешнего вида в ответ на всего один комплимент и слегка улыбается. Им предстоит сначала позавтракать, зайти в офис журнала, того самого, который работал с нужным им фотографом, а уже после ехать в ресторан для назначенной встречи. Завтракают они омлетом тамаго, жаренным в кляре тофу и запивают всё свежевыжатым соком, а уже через полчаса едут в нужный им офис, находящийся в пятидесяти минутах езды от отеля, в котором они расположились. Там их встречает главный редактор — Чон Хосок. Альфа тридцати лет и давний друг Джина. Это весёлый человек с широкой красивой улыбкой, что своей формой напоминает сердце, очень энергичный и заряжающий этим же окружающих. Тэхён по-доброму завидует такому жизнерадостному настрою альфы. Чон производит прекрасное впечатление хорошего и доброго человека. Редактор токийского издания приглашает их в свой просторный кабинет, выполненный в стиле «лофт», угощая сладким кофе по-карибски, который готовится с добавлением апельсина, бадьяна, корицы и гвоздики. Тэхён такое пробует впервые и едва заметно морщится от необычного вкуса, повернувшись в сторонку, пока двое мужчин переговаривается между собой. Не то чтобы ему не понравилось, но… да, ему не понравилось. Чего не скажешь о Джине, который попросил ещё одну чашечку, а Хосок с радостью долил приготовленный им же горячий напиток. Чон вкратце рассказывает о последней фотосессии, проведённой новым фотографом, с большим энтузиазмом показывает снимки, которые, видимо, произвели на него большое впечатление. Сокджин с Тэхёном проводят ещё немного времени в кабинете редактора и собираются на следующую встречу, направляясь к лифту, сопровождаемые Хосоком. — Спасибо, Хоба, буду рад, если найдётся свободное время для неформальной встречи. Если всё же такое будет, то я обязательно дам тебе знать, — Ким хлопает друга по плечу и улыбается. — Да уж не забудь, господин большой начальник. И нужно уже начать видеться чаще, чем раз в три года, — отпускает колкость. — Это ты мне говоришь? Во время своего последнего визита в Сеул ты даже не написал мне. — Ох, дружище, ты же знаешь мою маму. Если она начнёт расспросы, то её не остановить. На протяжении всей недели пытала меня вопросами о том, есть ли у меня омега и что мне уже давно пора задуматься о детях, — Хосок изображает страдальческую гримасу. — Моя мама такая же, дружище. Но ты держись, не сдавайся, — похлопывает одной рукой по плечу, а другой нажимает на кнопку вызова лифта. — Топай уже, биг босс, а то опоздаете на встречу, — Хосок жмёт руку Джина, после протягивает её же Тэхёну. — Рад был знакомству, Тэхён-щи. Обращайтесь, если нужна будет помощь. — Спасибо, Хосок-щи. И я рад был встрече, всего доброго, — омега пожимает протянутую руку и слегка кланяется мужчине. Хосок любезно предоставляет им машину, принадлежащую издательству, а Кимы едут в ресторан, который находится на одной из центральных и самых многолюдных улиц Токио. Попрощавшись и поблагодарив водителя, выходят из машины у входа в ресторан. Там их встречает парень-хостес, который с очаровательной улыбкой на губах приветствует и ведёт вглубь ресторана. Тэхён видит подобный интерьер впервые в жизни. С широко раскрытыми от необычной красоты глазами медленно идёт позади работника и Сокджина. Тёмно-серые стены отделаны в небрежном стиле, коричневые дубовые полы блестят чистотой, а на тонких металлических ножках разных размеров стоят шарообразные и конусовидные прозрачные фонари с имитацией живого огня внутри. Высокие изящные деревья возвышаются под искусственный потолок, оформленный под ясное голубое небо. Кусты папоротника и других растений раскидываются у их стволов. Здесь пахнет просто невероятно, так свежо, так, что хочется втягивать этот аромат снова и снова, прикрывая глаза от удовольствия. Негромкая, медленная и успокаивающая музыка дополняет всю эту невообразимую красоту. На полу, что закрыт дубовыми досками, стоят чёрные кожаные диванчики с мягкими подушками на них, без столов, чтобы просто полюбоваться видом. Дальше расположены чёрные деревянные столики с такими же стульями, а на поверхности каждого стола лежат бомбори — традиционные бамбуковые фонари с тёплым светом, горящим внутри. Душа Тэхёна в этом месте болит не так сильно, будто бы он попал туда, где когда-то бывал. Будто бы он по этому месту скучал. В прострации дойдя до забронированного столика, обращает внимание на то, что приборы расставлены на четверых человек, и слегка недоумевает. — Нас будет не трое? — Фотограф придёт со своим мужем, он, вроде, и его менеджер тоже. Извини, я забыл тебя об этом предупредить, — улыбается Джин и отодвигает один стул для омеги. — Нет-нет, всё в порядке, — коротко улыбается в ответ и садится на предложенное место. Тэхён снова отвлекается на рассматривание очень необычного ресторана, а Джин кому-то печатает в телефоне. Уставший за ночь мозг расслабляется в этом месте, и Тэхён не слышит того, как два человека подошли к их столу. Поворачивается он только, когда слышит своё имя, произнесённое Сокджином. Поворачивается и видит красивого темноволосого омегу и его пару. Замирает, переставая дышать. Напротив него стоит Чонгук и его… муж. Ирония судьбы, не иначе… — Здравствуйте, простите за опоздание. Это всё сумасшедшие пробки, — миловидный омега пожимает руку вставшему ему навстречу Джину. — Мы сами только подошли, не извиняйтесь. Здравствуйте, — говорит альфа и смотрит на мужчину, стоящего позади, который смотрит совсем не на своего мужа и на Сокджина, а не отводит взгляда от Тэхёна. — Это мой муж и по совместительству самый лучший менеджер, Чон Чонгук, — прерывает неловкое молчание Юнги. Видит, на кого направлен взгляд альфы. — Здравствуйте, — говорит Чонгук, обрывая переглядывания первым, протягивает руку Джину и пожимает. Директор видит, что его редактор ещё даже не встал, замечает и красные от подступающих слёз глаза, крепко поджатые губы. — Тэхён? И отмирает, смотря на Чонгука, а потом на Юнги, которого видел ещё вчера в том самом сувенирном магазинчике, пересиливает свои ватные, дрожащие ноги, встаёт и склоняет голову: — Я Ким Тэхён, главный редактор журнала, — натягивает очаровательную улыбку на пухлые губы. Из него получился бы хороший актёр. — Мин Юнги, в перспективе Ваш будущий фотограф, — парень мило улыбается в ответ. Тэхён поворачивается в сторону Чонгука, может лишь кивнуть в его сторону и снова сесть на своё место, когда это делают остальные. Он не будет смотреть на лицо Чонгука. Попросту не сможет, избегает взгляда. Но чувствует всем телом, что Чон не отводит своих глаз от него. Чувствует тяжёлый взгляд на себе. Если альфа и растерялся при виде него, то даже ни одна мышца на его лице не дрогнула. А зачем смотрит вообще? Зачем сидит и неотрывно наблюдает за каждым движением его пальцев, за каждым словом, что вылетает из губ человека, сидящего напротив. Чужого человека. Зачем… Как оказалось так, что они снова встретились? Сука-судьба играет злые шутки и где-то там весело смеётся от причинённой боли, что в эту самую секунду заново разрывает истрепавшееся уже до изнеможения сердце Тэхёна. Метафорически довольно потирает руки, сыграв лишь партию своей жестокой игры, снова тыкает в лицо чужим счастьем, заставляет морщиться от этих раздирающих внутренности чувств. Чонгук женился. Значит, к нему он ушёл. Ради Мин Юнги бросил его, не поставив и в грош?… И как тут сосредоточиться на работе и контракте, который вот-вот заключат Джин с Юнги, когда напротив сидит больная любовь всей жизни, которого держат за руку и обворожительно улыбаются.…его больная любовь.
Тэхён поднимает единственный взгляд на альфу и встречается с чужими глазами. Чонгук очень изменился. Взгляд его стал серьёзнее, нет в нём уже тех мерцающих галактик и звёзд. Он возмужал, стал совсем другим, нет в нём этой юношеской черты, что так ему шла. Омега отпускает взгляд на руку. На пальцах и ладони виднеются татуировки, которые поднимаются наверх. Как далеко и как много их?… Тэхён сдавленно и совсем тихо выдыхает спёртый воздух из лёгких. Он слишком отчётливо помнит тот день, когда Чонгук набил своё первое тату. В день смерти дедушки пришёл плачущим от боли в его объятия, так долго ронял горячие слёзы в домашнюю футболку своего парня, что в итоге так и заснул от бессилия после длительной истерики, что бушевала внутри него. «Я хотел узнать, станет ли мне легче, если я буду глушить душевную боль физической. Если бы я не почувствовал эту иглу на своей коже, то не знаю, как бы дошёл до тебя. Рассыпался бы на части в тот же миг…» Чон Чонгук любил глушить свою душевную боль физической. В тот день его первой татуировкой стали иероглифы имени любимого дедушки. Возвращаясь в настоящее, Тэхён переводит взгляд на кольцо на безымянном пальце, получая хлёсткую пощечину от реальности. На его пальце обручальное золотое кольцо. Взгляд переводит на руку омеги, и на его пальце надето точно такое же. — Тэхён, передай, пожалуйста, документы для подписания, — из мыслей Кима вырывает голос начальника. Он, оказывается, благополучно пропустил весь разговор. Тэхён поднимает с дивана тонкую папку и передаёт альфе. — Спасибо, — Сокджин улыбается. А Тэхён хочет только одного — чтобы эта встреча закончилась как можно скорее. Хочет оказаться в своей квартире в Сеуле, рядом с Китти, и не вспоминать больше это лицо, сидящее напротив. Его предали. Женился. Счастлив со своим омегой и не думал о нём все эти шесть лет. — До встречи, — Юнги встаёт из-за стола, — Чонгук, мы идём? Простите, у нас ещё столько дел. Нужно ещё столько всего подготовить к завтрашней пробной съемке. — Конечно, увидимся завтра. Спасибо за встречу. Я очень рад знакомству! — Джин встаёт со стула и пожимает руки Чонгуку и Юнги поочерёдно. Тэхён, вставший следом, из-за рассеянного состояния запинается об ножку стола, но его за талию вовремя ловит директор, который одной рукой крепко держит за предплечье, а вторую так же оставил на талии омеги. Тэхён слегка краснеет щеками из-за нелепости ситуации, благодарит альфу и выравнивается, встречаясь взглядом с Чонгуком. Тот, окинув его тяжёлым, потемневшим взглядом в последний раз, разворачивается и без слов уходит. — Тэхён, ты сам не свой. Снова себя плохо чувствуешь? — обеспокоено интересуется Ким. — Просто ночью очень плохо спал, вот и не смог сосредоточиться, прости, — омега садится на стул, пытаясь скрыть свои дрожащие от обиды и злости руки под столом, сжимает холодными пальцами подол тонкой ткани своей рубашки. Да, Джин знает, что он сегодня не спал. Слышал. Но что с ним происходит, альфа не знает и боится доставать расспросами. Он подождёт ещё немного. Тэхён весь оставшийся день прокручивал в голове последний взгляд Чонгука. Как он смеет на него так смотреть вообще? Погодите… он что, ревнует? Тэхён прекрасно знает эти взгляды. Не раз ловил их на себе во времена их отношений из-за коллег, что оказывали ему даже минимальное внимание. Чонгук тогда всем ясно давал понять, что Ким находится в отношениях, а дома страстно его зацеловывал, чтобы неповадно было. Но какое право он имеет сейчас на него злиться? Какое право имеет думать, что вообще может это делать? Щёки Тэхёна горят уже не стыдливым румянцем, а от злости, которую разжёг в нем Чонгук своим взглядом.