Кукла

Волнение у Чимина растет в геометрической прогрессии, что заметно по лицу его, по тому, как безжалостно он тревожит свои волосы. Спустя минуту легкого шока Намджуна, Пак слышит сперва смешок, не злобный или выражающий отчаяние, а добрый и мягкий. Следом Ким устремляет свой взор на него; в глазах читается что-то неописуемо теплое, родное, радостное. Он кладет коробку на стол и встает, а после резким движением поднимает на руки легкое омежье тело. Покрывает поцелуями все прекрасное личико, а тот начинает улыбаться так солнечно и свободно. — Я так рад, Чимин-и! Безумно рад. У нас будет самый замечательный малыш на свете. А омегу все таки пробило на слезы. — Я люблю тебя, — единственное, что смог выдавить из себя Пак прежде, чем спрячет раскрасневшееся личико в объятиях. — А я люблю тебя, куколка моя,— негромко отвечает Намджун и несет Чимина в спальню. Теперь уж Пак может быть спокоен, особенно потому, что нервничать ему нельзя. Понимает прекрасно, что альфа на все невзгоды и печали, радости и риски согласен с ним; растить их ребенка будет только в радость обоим. Но этот момент и осознание всего произошедшего представляется Чимину лишь как плод его воображения, покрытый мраком неизвестности; ежели альфа и пошел на это столь серьезное решение, — ребенок, — то, стало быть, и вправду любит сильно, значит, собственно, и семью создать готов с омегой, не глядя даже на тот короткий срок, что они знакомы. * * * * Счастливые часов не замечают, в точности как наши герои. Шел уже девятый месяц, у Чимина живот заметно округлился и Намджун каждую свободную минуту уделял на то, чтобы приласкать беременного, погладить по животику и нашептать милых слов, отчего настроение у Пака всегда заметно улучшалось. — Когда ты уже соберешь кровать в детской? — стоит пассия в проеме двери одной из комнат, назначеной детскою, и без устали напоминает альфе о задаче. — Сейчас и займусь этим, крошка, не стоит переживать, — а Ким все успокаивает Чимина. Альфа уже вторую неделю собирается заняться этим вопросом, предлагал нанять работников, чтоб собрали в срок кроватку для младенца, да Чим отнекивается, дескать, отцовскими руками собранная она куда лучше выйдет. Придется все таки самому; как говорится, попал в стаю— лай не лай, а хвостом виляй: раз обрюхатил омегу, то и будь добр выполняй теперь все его прихоти. А Джун и не против совершенно, всё за куколкой ухаживает: то обует его, то кушанье в постель принесет, а ежели занят на работе, то слуг пришлет. Любит безгранично. Время неминуемо шло, жизнь цвела, на дворе январь в самом своем разгаре сыплет снег на улицы. Чимин глядит в окно, разглядывая людей, что отсюда казались точками. В момент что-то влажное меж своих ног почувствовал, спохватился, поднялся со стула и понял: воды отошли. Кличет своего альфу, что на кухне фрукты нарезал, и пополам сгибается от нарастающей боли. Ким моментом вбежал в комнату. — Что случилось, золото? — Я сейчас, — держится обеими руками за плечи своего суженого, пыхтит, — Я рожаю, милый.. — Так, без паники! Поехали, родной. Ким осторожно, со всей нежностью поднимает омегу на руки и выносит из дому. Подземная парковка есть лучший вариант на холодное время года; туда и направился он. Чимина усаживает на переднее сиденье, подле себя, как полагается, заводит мотор и выезжает. Метель, не видать кругом ничего, хоть глаз выколи, а спешить надо. — Потерпи, малыш, — давит на газ и гладит младшего по коленке, успокаивает, — Мы почти на месте. Машина несется быстро, молниеносно. Наконец доехали; выносит омегу из салона на руках, укутав в свое пальто. Благо, идтить немного пришлось, и оказались в больнице быстро. — У меня омега рожает, примите его! — оглашает Намджун на все родильное отделение, — И поскорее! — Несите его сюда, — отвечает акушер-бета и везет за собою кушетку на колесиках. Мигом врачи спохватились, ибо куда уж, сам Ким Намджун привез сюда свою омегу на роды; опосля эта больница будет иметь весьма высокий статус. Везут омегу, как оказалось, в операционную, и альфа насторожился и заволновался. — Куда вы его везете? Зачем же сразу операцию, нельзя ли провести естественные роды? — Плод крупный, ягодичное предлежание, тут лучшим образом все обойдется, если провести кесарево, — поясняет врач и открывает двери, — А сейчас я попрошу Вас покинуть операционную, обождите снаружи, будьте так любезны. Ким не знает, что и думать; побледнел весь, руки трясутся и он изо всех сил мысли гнусные гонит прочь. Присаживается на скамью, локти поставив на колени свои. Страшно ему за своего Чимина, за их ребенка, и надеется только на хороший исход. Паника накрывает его и не даёт думу думать спокойно и рассудительно; все хорошо будет, здесь профессионалы своего дела работают— успокаивает себя подобными мыслями Джун. Уже полчаса мучается альфа в неведении, круги наматывает по отделению. Не знает уж, куда себя деть, все не терпится увидеться с омегой. Идет одна минута, две, десять, и так уж еще половина часа прошла. В один момент замечает, как везут одного парнишку в палату, и в точности он похож был на Чимина. Вскакивает со своего места альфа и к нему бегом: не прогадал, взаправду его мальчик лежит уже на постели, отдыхает, а на груди его лежит кулёк с ребеночком. Он не хнычет, не поднимает шуму, а все лежит, будто бездыханно на папочке своем, и спит. Пак между тем едва глазенками хлопает, как вдруг замечает своего альфу и улыбается вымученно. Только отходит, видать, после операции, свыкается. Ким ближе склоняется к своей пассии, целует ему все личико, трепет невесомо пряди золотистых волос и слезы собственные сдерживает от радости и любви его переполняющей. Малыш очень похож на Чимина и этим он мил. — Ты справился, котёнок мой, — бархатным голосом говорит альфа и опускается на пол подле кровати омеги. Ким незаметно для молодого папы на одно колено встает, что-то ищет в своих карманах и спустя несколько мгновений выуживает коробочку алую, тянет её к омеге. Нервничает, но желание сделать предложение любимому сильнее всяких волнений. — Мальчик мой, — начинает негромко Ким и улыбается реакции младшего. У Чимина улыбка с лица сползла, глаза влагой наполнились, а сердце будто изжило себя. — Ты станешь моим на веки? — продолжает старший и выжидающе смотрит на пассию. А у мальчика земля из под ног ушла, дар речи потерял и слова не сходятся на языке. Что-то невнятное и неразберимое лепечет он поначалу, пока не собирается с эмоциями. — Я согласен.. я согласен! Я люблю тебя, и любовь моя бесконечна. Бесконечность не предел, как и нет пределов у любви моей .