Семь лет.
Я резко вскакиваю и бьюсь ногами об парту. Класс почти пуст, а глаза жутко режет свет. Я с удивлением смотрю на свои маленькие ручки без единого следа чернил татуировок. Недоверчиво ощупав своё тело Я от удивления даже крякаю. Получилось. «Это же сколько теперь можно исправить? Дедушка ведь должен быть ещё жив. А бабушка? В каком Я классе? Который час?» — Мысли затмевают разум, и даже прозвеневший звонок не в силах меня остановить. Я хватаю свой портфель и убегаю из класса старательно игнорируя вопрос учителя, который удивлённо наблюдает за моим бегством из класса.Часом позже.
Я замираю на пороге. Дедушка покуривая сигарету стоит у плиты и внимательно читает газету. Включённый телевизор повествует о последних новостях, но деду судя по всему это вообще не интересно и он больше увлечён готовкой чего-то вкусного. Слёзы опасливо душат горло, щиплят нос и не дают мне ничего сказать. Я делаю аккуратный шаг и в нос ударяет знакомый запах. Запах дома. Я дома. Я сбрасываю портфель и несусь к нему. — Деда!Вечер того же дня.
Я сижу на качелях и наблюдаю за Майки, который ходит вперёд назад, важно заложив руки за спину и рассуждает на тему того, кого необходимо вербовать в группу. Рядом со мной на качелях сидит Такемичи и тоже внимательно наблюдает. Неожиданно на меня накатывает такой истерический смех, что Майки даже шарахается. — Боже блять! Ой, блять, как же по уебански звучит мой детский голос вкупе с матами! Я не могу! — Я почти булькаю эти фразы заливаясь смехом, и пытаясь объяснить что же меня так развеселило. В конце концов Я вскаиваю с качели и пародируя Майки принимаюсь важно рассхаживать по площадке. — Посмотрите, Я важный как хуй бумажный. Боже блять, Майки, ты просто душка! Ты бы себя со стороны видел! — Ты блять выглядишь не лучше! — Он засмеялся. — Ты в детстве оказывается таким душкой был, а вырос в такого уебана патлатого! — Кто бы говорил! — Я смеюсь и хватаю его, после чего принимаюсь трепать его волосы кулаком. Сидящий Такемичи лишь улыбается. — Такемичи, иди сюда! Ты же тоже в этой всей хуйне замешан! Сидишь как не родной.Тринадцать лет.
Мне тринадцать. Токийская свастика растёт, Шиничиро жив, остальные тоже. Никто так и не пошёл по кривой дорожке, а за попытки так сделать получал ярой пизды и долгие беседы с последующим присоединением к нашей группе мальчуганов, которые решительно настроены на хорошее будущее. Я сижу на своём мотоцикле и внимательно наблюдаю за первой красавицей соседней школы. Она старше меня на пару лет, и сейчас вокруг неё кружится много идиотов, которых Я бы с радостью бы воткнул в землю головой. Правды ради — Я в свои тринадцать выгляжу далеко не на свой возраст с учётом крайне быстро появляющихся на мне татуировок, которые были в прошлой жизни. Я уже и забыл какого это — когда в тебя часами тыкают иглой в разные части тела. Но не об этом, верно? Я задумался и даже развалился на своем байке, лениво покуривая сигарету. Неожиданно позади меня послышался вкрадчивый кашель, а мои волосы кто-то потрепал. Я обернулся и с удивлением заметил, что Я проморгал тот момент, когда Амэя наконец-то со всеми распрощалась и подошла ко мне. — Привет. Ждёшь кого-то? — Она улыбнулась. Почему-то жутко вспотели руки, а слова застряли в горле. Судя по тому что она издала смешок — Я ещё и покраснел как помидор. — Что такое? — Ничего, Амэя, просто…- Неожиданно она напряглась и Я понял, какую глупость сказал. В голове истошно забились мысли о том как выкрутиться. — Агрх, блять. Опять всё по пизде идет. В общем-то, не обращай внимания. Мне нужно с тобой поговорить. Ты можешь счесть меня сумашедшим, идиотом и дураком, но то что Я скажу будет чистой правдой. Просто выслушай меня, договорились? — Ну, на сталкера ты не особо похож…- Она тихонечко вздохнула и села на мотоцикл, перед этим поправив юбку. — Как минимум Я не видела сталкеров с таким милым личиком и якудзовскими татуировками…Шестнадцать лет.
Из одежды на мне были лишь штаны да тяжелые, белые берцы. Весь мой торс и руки уже были покрыты татуировками. Возможно — это была чернильная болезнь. А возможно мне просто нравилось как в меня тыкают иголками — хер знает. Но удивлённые взгляды репортёров того стоили. — Токийская Свастика на данный момент является одной из самых, нет, вру. Самой большой молодёжной организацией Японии. Здесь можно встретить ребят от лет пятнадцати и до двадцати. — Я помахал рукой парочке знакомых ребят, затем пожал руку Шину и хлопнул по плечу зазевавшегося Рю, который с удивлением смотрел на съёмочную бригаду, которая внимательно снимала меня. — В моем отряде пятьдесят человек. Эти два крайне неприветливых и возможно выглядишь как якузды парня — это мои руки в отряде. Они помогают мне, и на самом деле просто душки, если их не злить. Если злить, то можно об их руки случайно сломать себе пару костей. На последней фразе Я широко ухмыльнулся, а затем показал язык и продолжил следовать по площадке забитой битком народом в униформе свастонов. То тут, то там мелькали лица капитанов или просто очень знакомых мне людей. Всё же путь к лестнице оставался не долгим, поэтому Я старался как можно быстрее и больше рассказать им до их встречи с Майки, который и в этой жизни был превосходным лидером, который прислушивался к моему с Такемичи мнению и корректировал свои планы. — Свастика может показаться очередной бандой головорезов рассекающих на мотоциклах или даже сектой, но мы обычные парни, которые устали от творящегося беспредела на улице. — Я выудил сигарету из-за уха и подкурил её, после чего почесал затылок и посмотрел в камеру. — Мы неотёсанные и моментами крайне грубые, можем решать силой, если до очередной светлой головушки не доходят наши слова. Но мы настоящие и искренние. Этого и не хватает нашему миру. Вы взрослые превратили в культ вечные извинения, лживые улыбки и перешёптывания за спиной. Вы мне отвратительны, как и большинство ваших детишек, которые вырастают в такое же дерьмо. Я замолчал. Девушка задала очередной глупый вопрос с листочка, который был мною проигнорирован. Я внимательно выискивал двух белобрысых балбесов, которые судя по всему опаздывали. В такой-то день. — Майки опаздун как и Такемичи, чтоб их. — Я задумчиво посмотрел в камеру. Интервьюер слегка поморщилась от дыма сигареты, после чего в мою голову закралась глупая мысль. — О! Я знаю! Раз уж это будет на телевидении, то хочу передать привет девушке забравшей моё сердце навсегда. Амэя, ты выйдешь за меня когда мы вырастем?Неделю спустя.
Я лежал в теплой постели. Под боком мурлыкала Амэя рассказывая о том как она круто отшила парня, который клеился к ней на протяжении недели. Я же совсем разомлел и лежал просто прикрыв глаза и слушая её чарующий голос. Я счастлив. На все сто десять процентов. — Эиджи, Я люблю тебя. — Я приоткрыл глаза и слегка сполз вниз, что бы наши лица были на одном уровне. Она посмотрела мне в глаза и коротко поцеловала в губы. Я поцеловал её в ответ. Затем еще раз, и ещё раз. — Спасибо тебе за то, что ты есть. — Балбеска. Я до сих пор чувствую как во мне бушуют гормоны и Я боюсь, что расплачусь от таких заявлений. — Я кривовато улыбнулся и поцеловал её в ответ, после чего завёл прядь за ухо. — Я тоже тебя люблю. Сильнее чем кого-либо. Спасибо за то что поверила мне тогда. — А могла не поверить? — Она улыбнулась и прижалась ко мне ещё сильнее. Я лишь пожал плечами. — Ты рассказал все, вплоть до моих детских воспоминаний и родинках на теле. Тебе сложно было не поверить, Эиджи. — А Я боялся. Как последний дурак боялся тогда, что ты мне не поверишь и у меня больше не будет возможности целовать и обнимать тебя. Не будет возможности слышать твоё дыхание, и просыпаться с тобой рядом. — Я прикрыл глаза и зарылся носом в её черные как смоль волосы. Мгновение, два. — Я хочу быть дымом, который ты вдыхаешь, Амэя. Я хочу быть всем для тебя, потому что для меня ты всё. — А ты думаешь, что ты для меня не всё? — Она ущипнула меня за бок, а затем укусила за нос. Я поморщился и хмыкнул, после чего в наглую завалился на неё. — Эиджи, дурак, раздавишь!Двадцать лет.
Я сидел на лавочке в церкви и наблюдал за бракосочетанием Майки с его девушкой. Впрочем, теперь уже женой. Слева от меня сидела Амэя, которая обхватила мою руку и положила голову на плечо. На её безымянном пальце тоже красовалось кольцо. Справа от меня сидел Дракен с Эммой. К слову — Дракен сделал предложение Эмме в тот же вечер что и Я своей возлюбленной. Забавно получилось, ведь мы оба друг-другу говорили, что сделаем предложение совсем в другие дни. — Хули меньжуешься, говори уже «да»! — Не выдержав крикнул Я после секунды молчания со стороны Такемичи. По залу пронеслись смешки, а вот священник одарил меня крайне неприятным взглядом, а Амэя укусила за плечо. — Простите, господа, кушать хочется просто…Тридцать лет.
Я стоял на кухне в глупом розовом фартуке и готовил обед для Амэи и Исао. Кто такой Исао? Хо-хо, господа, это наш сын. Вы бы видели, как Я сиял когда узнал о том, что у нас будет ребёнок. Это был как снег в июле. Неожиданно. Нет, не неожиданно. Я был в ахуе. Но тем не менее доволен, и очень даже. Вроде бы в прошлые разы обследование показывало что Я бесплоден, но уже спустя пару лет показатели вернулись в норму. Коим образом? Хуй знает. — Папа! — Громкий крик заставил меня дернуться и чуть не перевернуть сковородку. — Прости, напугал? — Исао, Я чуть к хуям не обделался. — Я тяжело вздохнул и приоткрыв окно, подкурил сигарету. На нахмуренный взгляд сына Я ответил: — Мама не разрешает курить на кухне, Я помню, Я знаю. Но мы ведь не скажем ей об этом, верно? — Хорошо…- сказанно это было с настолько загадочным лицом, что Я чуть было не съёжился, но тем не менее присел за стол и посмотрел на своего сына с легкой улыбкой. В конце концов он присел на стул, перед этим протянув мне рисунок на котором судя по всему был изображен Я. — Нам сегодня сказали нарисовать любимого героя и Я нарисовал тебя! — Мило…- Хрипло и тихо сказал Я. Почему-то слова забились комом в горле, а глаза заслезились. Нет, вру. Не «почему-то», а вполне по известным мне причинам. Я был тронут до глубины души таким поступком. — С чего бы вдруг мне быть героем, сынок? — Потому что ты добрый, любишь маму и заботишься о нас. А ты говорил что герой это тот, кто заботиться о своей семье и очень сильный!Тридцать семь лет.
Отношения с сыном в последнее время не ладились совсем. От слова «пиздец полный». Именно поэтому Я и вернулся домой раньше положенного из отпуска, который мы так долго планировали с моей возлюбленной. Амэя все понимала, и была не против. Мне тридцать семь, а тошнотворный страх и мандраж перед серьезным разговором до сих пор посещал мою голову. Поэтому Я и завис перед дверью в его комнату с занесённой рукой. Мгновение-два и Я все же стучусь, после чего резко вхожу. Исао сидел у своего камода. В его руках находилась моя бутылка виски, а во рту тлела сигарета. Его руки были забиты разнообразными татуировками, а вот торс практически не покрыт татуировками. Он даже не соизволил спрятать бутылку вина, лишь отсалютовал мне ею и улыбнулся. Я тихо вздохнул и сполз по стене рядом с дверью. В моих губах затлела сигарета. Хотелось встать и дать ему хорошего леща, но Я понимал, что это бесполезно и глупо. Вспыхнувшее раздражение быстро погасло. — Рассказывай. — Тихо говорю Я. Он лишь мотает головой. — Не ломайся, Исао. Давай без этой хуйни. Я хочу знать, что тебя так беспокоит. — Не знаю, пап. Это всё…так глупо? — Он неловко улыбнулся, и передёрнув плечами, сделал широкий глоток виски. Бутылка была поставлена на скейт, который он толкнул мне. Как только бутылка оказалась возле меня, Я шумно выдохнул и сделал внушительный глоток. — Я унываю из-за девчонки и из-за того что к семнадцати ничего не сделал. Ты был одним из основателей свастонов, имел свой бизнес и уже встречался который год с мамой, сделал много чего. А Я? А Я нихуя. В школе все учителя возлагают на меня такие огромные надежды, а Я нихуя не могу. Меня воспринимают как твоего сына, а Я как-будто подкидыш, пап. Я нихуя не могу и ничего не добьюсь. — А нахуя? — Меня пробило на лёгкий смех от которого мальчишка с удивлением посмотрел на меня и подкурил новую сигарету. Я же отсмеялся и улыбнувшись, сказал то, что думаю: — Исао, ты не обязан идти по моим стопам. Или оправдывать чьи-то надежды или оправдания. Мол, ты чей-то сын вот ты и должен делать то-то и то-то. Хуйня всё это. Мы разные, но это нормально. В мои семнадцать время было совсем другое и люди. Он молча слушал меня. Я сделал ещё пару глотков, а после поставил бутылку на скейтборд, который отправился к нему. Мы какое-то время молча сидели, пока Я не встал и не протянул пареньку руку. Он без лишних слов встал оперевшись на мою руку, после чего удивленно вскинул бровь, когда Я кивнул на дверь. — Пойдём, сынок, проедемся и поговорим. Есть дохуя чего Я хочу тебе сказать…