Всё началось, когда ему исполнилось 16 лет.
Казалось, сегодня был прекрасный день чтобы закончить всё раз и навсегда.
Уставив взгляд в траву, парень шёл торопливо, совершенно не обращая внимания ни на что вокруг, перебирая жёлтую шёлковую ленточку меж пальцев в кармане ветровки.Родители — это самое главное в жизни. Ран всегда размышлял так, ведь в его жизни и правда не было ничего важнее. Никакие мимолётные знакомства не могли бы заменить ему домашнего уюта. Бабушкин тёплый дом, крепкие объятия мамы и папы, звонкий смех младшей сестры, рассказы о прошлом от любимого деда. Ранеру считал себя самым счастливым человеком на свете, ведь не каждый мог бы похвастаться настолько дружной семьёй. Его жизнь казалась ему идеальной, и, честно говоря, он никогда не понимал тех, кто при каждом удобном случае спешит поведать о разладах со своими родными.
Может быть, конечно, не всё всегда было так уж идеально. В конце концов, «идеально» бывает только в сказках. Но никакие невзгоды никогда не могли разлучить его с любимыми, отчего ему казалось, что в мире не существует одиночества и боли, и всё, что строчат недовольные жизнью люди в социальных сетях — исключительно проблемы в их головах. Или с их головами.
По его щекам вдруг начали скатываться капельки, совсем незаметные по началу, но почти тут же рассыпавшиеся горячим градом. Он сжал ленту, связанную в аккуратный бантик в кулаке так крепко, что руке начало становиться больно, стиснул зубы так сильно, что показалось, будто ещё чуть-чуть, и они раскрошатся. Но слёзы не останавливались, и лишь продолжали назойливо собираться под подбородком. Цыкнув, парень глубоко и прерывисто вздохнул, и тут его горло словно схватило судорогой. Боль, не физическая, но душевная пронзила всё тело, и в тот же момент по всем сосудам и венам будто разлилось что-то горячее. Настолько, что было сравнимо с кипятком. Такое обжигающее изнутри… В моменте ему даже почудилось, что сердце начало покалывать. Теперь, как он подумал, он понял, что значит, когда «сердце обливается кровью». Он ощущал то же самое.2 года назад. Июнь.
Погода тем летом была довольно приветлива. Каждый день город просыпался, окутанный лучами тёплого солнышка, нежный ветер медленно гнал пушистые облака над крышами домов, жара вовсе и не была морящей. В тот день солнце светило так же ярко.
Ран и его дедушка решили провести день вместе. Остальные члены семьи с самого утра уехали за город, но старичок неважно себя чувствовал, так что остался дома. Ран, пожалев приболевшего дедулю, решил остаться с ним и поухаживать.
Пробираясь через зелёные заросли, парень внимательно вслушивался в пение птиц. Здесь, среди кустов и деревьев, где не было ни души, оно было особенно сладким. Пение отдавалось эхом в его голове, больно покалывая стенки черепушки. В какой-то момент ему показалось, что вот-вот ноги перестанут держать его, и он рухнет на землю, не дойдя до нужного ему места. После всех пролитых слёз и пережитого за последний час стресса, голова гудела и будто бы потрескивала по швам.В тот день, два года назад на второй неделе июня, дедушка Рана внезапно умер. У мужчины вдруг остановилось сердце. Он лишь был простужен, но совсем не жаловался на что-то ещё. Это была страшная потеря, понёсшая за собой долгий траур в их семье…
Это была далеко не последняя трагедия в жизни бедного мальчишки.
В нос ударял резкий запах прелой травы, отчего у Ранеру только сильнее кружилась голова. Кусты вокруг него, казалось, специально преграждали дорогу и мешали пройти дальше. Он путался в ветвях, спотыкался и падал, поднимался и шёл дальше. Какофония из птичьих трелей, жужжания насекомых и шелеста листвы мутила его сознание, и чем дольше он брёл, тем невыносимее становилась боль в его голове.Сентябрь.
Неожиданно для всех, бабушка ушла следом за любимым мужем. Инфаркт.
Наконец пробравшись сквозь густые заросли, парень остановился, пытаясь перевести дыхание. Перед ним открылось широчайшее пространство, целиком заросшее деревьями и травой. Впереди раскинулась жуткая пропасть, не меньше полукилометра диаметром, уж точно. У пропасти, казалось, все звуки приглушались и впитывались в неё, как в губку. Немного помешкав, Ран сжал пальцы вокруг изрядно помявшейся жёлтой ленточки и, пошатываясь, сделал пару шагов в сторону дыры. Сердце его дрогнуло, стоило парню уловить еле слышимые низкочастотные пульсирующие звуки со стороны дырищи… Это было похоже на пробегающий сквозь музыкальный рог воздух. У парня снова прихватило дыхание от вида этой гигантской ямы. «Откуда эта дыра тут вообще взялась, да ещё такого размера… Разве такое в принципе возможно?» — подумал он про себя, с опаской осматривая страшное место. Она пугала его своими нереалистично огромными размерами, своей будто искусственностью. Отчего таких габаритов яма могла просто существовать в совершенно обычном лесу где-то на Земле?..Ноябрь.
«Ты была лучиком света в нашей жизни. Ты всегда была нежной, чуткой, доброй маленькой девочкой, и в то же время, никогда не давала себя в обиду. Прости нас за все те слова, что мы, возможно, не успели тебе сказать. Покойся с миром, малышка», — сказанные слова прорезали тишину, словно лезвием, и всё вокруг стихло. Собравшиеся стояли вокруг закрытого гроба, провожая крошечную девочку в последний путь. Ей было всего 11 лет.
Время шло как назло медленно. Тянулось, как густая липкая смола. Постепенно, присутствующих становилось всё меньше и меньше, и у свежей могилы осталось трое человек — скорбящие мать, отец и сын. Над их головами поливал ледяной дождь, начавшийся сразу после захоронения девочки, заставляя дрожать от холода. Изредка слышались раскаты грома.
— Сынок… Ещё хочешь ей что-то сказать? Ты стоишь так уже полчаса… — мягко спросил мужской голос позади мальчика.
Ран стоял у могилы, стискивая в ладонях стебельки её любимых цветов. Это были васильки. Они были такими же яркими, как когда-то её глаза. Уже немного подувядшими от тепла его ладоней. Мокрыми от капель.
— Марлин, оставь, пожалуйста… — прошептала женщина в сторону мужа. — Солнышко, мы будем ждать тебя в машине. Не торопись, но будь осторожнее, ты же простудишься…
После этого двое позади него ушли.
Тяжёлые капли скатывались с чёрного, как смоль, зонта и разбивались о землю. Ливень, казалось, понимал чувства Рана сейчас, и рыдал вместе с ним. Он разошёлся настолько сильно, что под зонтом всё лицо и волосы мальчишки были насквозь мокрыми. Мыслей в голове совсем не было. Пустоту в голове заглушал шум ветра и дождя. Он медленно обвёл взглядом ограждение, рассмотрел оставленные другими пришедшими цветы. Как же много там было васильков… Ран опустился и положил руку на мокрую тёмную землю. Капли больно кололи кожу. Мокрая чёрная земля была мягкой и сильно липла к рукам. Просидев так какое-то время, он, как отрывая от сердца, положил ярко-синие цветочки в самую середину, поверх остальных букетов. Ему не хотелось плакать, только не при ней, ведь он был её героем, но слёзы, не слушаясь, безобразно скатывались по щекам, смешиваясь с каплями дождя. Ему не хотелось ничего говорить. Ему хотелось, чтобы тому пьяному водителю, что вжал её в столб, оторвало все конечности.
«Прости за то, что иногда был для тебя плохим братом…» — проронил он, облизывая обсохшие губы.
«Прости меня, пожалуйста… Я буду очень по тебе скучать, Мика…»
Кажется, не так давно куда-то пропал парень из параллельного класса. Кажется, это произошло в феврале. Или же, это тоже случилось в сентябре?.. Сейчас уже и не вспомнить, однако, по слухам, он тоже общался с Ранеру. Непременно, тот проклял и его, проложив ему дорожку прямиком в могилу. После пропажи, парня никто так и не видел, он исчез, не оставив совершенно никаких следов. Был ли он всё ещё жив? Никто так и не узнал.
На протяжении двух лет все люди, что находились рядом с ним, исчезали, умирали, страдали.
Когда Рану исполнилось 18, его покинули оба родителя. Нападение ночью. Ран остался совсем один. Это послужило последней каплей для него.
У самого края бездонной ямы он остановился, рассматривая жёлтую ленточку, которая уже выглядела потрёпанной и мятой от его рук. Он выставил руку в сторону, приготовился разжать пальцы и позволить ленте соскользнуть в траву, как вдруг в голове промелькнуло лицо его мамы. Сердце в миг ушло в пятки, Ран распахнул глаза и в ужасе оступился. Он пошатнулся, дрожащей рукой сжимая ленту обратно. Она будто знала, что он хотел её выбросить. Ран, пытаясь сдержать вновь подступивший ком к горлу, судорожно засунул ленточку обратно в карман. Уходить вот так, забыв обо всём, всё же было не в его вкусе. Как бы сильно он ни хотел расстаться с воспоминаниями о маме, это было всё, что у него осталось. Жёлтая лента с её платья, в котором она была в свой последний день. В какой-то момент он вдруг задумался, стоит ли? С другой стороны, размышлять о надобности всего этого уже было поздно. Он стоял у самого обрыва, лишённый самых дорогих вещей в своей жизни — семьи и признания от дорогих ему людей. Он остался совсем один, стоя напротив бездонной ямы, осознавая, что нет ему спасения в этом мире. Больше никто никогда не полюбит, не признает, не пригреет. Клеймо «проклятого» преследовало его все эти несчастные два года. Как бы сильно ему ни хотелось спокойной жизни, это не спасало его от мыслей о том, что ему больше совсем не хотелось жить. Собравшись с мыслями, он развернулся к пропасти спиной. Ран с силой оттолкнулся от края обрыва, и его тело стремительно ринулось в бездонную яму. «Пусть проклятье, наконец, заберёт мою жизнь и оставит всех в покое!» — было последней его мыслью на этом белом свете