Часть 2
21 мая 2022 г. в 08:59
Примечания:
( -_・)
/Бечено/
Но, как оказалось, Накахара рано расслабился.
Буквально через пару месяцев обоих в очередной раз вызвали на ковёр и, оповестив о заданиях, отпустили работать. У каждого было своё задание, поэтому Чую отправили в другой конец города, а Дазая оставили в порту.
Накахара честно выполнил своё задание, раздал приказы шестёркам, заполнил все бумажки и уставший отправился домой с одним единственным, но искренним желанием – рухнуть на кровать и НАКОНЕЦ-ТО выспаться.
Дазай к этому времени уже тоже должен был вернуться. Всё-таки ночь на дворе. Чуя об этом знал, поэтому знатно удивился, когда не обнаружил напарника на месте.
Казалось бы, чему тут удивляться?
Осаму – свободный молодой парень – закончил свою работу и пошёл куда-то по своим делам. Логично? Да, но не в нашем случае. Свет включен, грязная посуда в раковине, на диване срач. Даже «Пособие по самоубийствам» на месте, а Дазая нет.
Он точно был здесь. А судя по бычку, оставленному в пепельнице, и ещё не выветрившемуся запаху сигаретного дыма, он был здесь совсем недавно. Скорее всего, Дазай до сих пор здесь, ибо эта вешалка для бинтов никогда не расстаётся со своей книжонкой, продолжая перечитывать её раз за разом. И что в ней такого интересного?
Рыжеволосый обшарил всё от гостиной до балкона, но так и не нашёл виновника торжества, которого, к слову, сейчас точно заставит убирать весь этот срач, что тот устроил, пока его не было.
Дазай никогда не любил убираться. Да и его ленивая натура не позволяла. Но раз уж он жил с Чуей, которому мусор с тараканами не нужны, приходилось время от времени убирать, хоть и не по своей воле.
– Скумбрия, я знаю, что ты где-то здесь, так что будь хорошим мальчиком и выползи ко мне сам, – Чуя искренне не понимал, какого Дазай от него прячется.
Нежелание убираться, конечно, аргумент весомый, но прятаться это как-то уж совсем по-детски. Хотя этот гад и не такое может вытворить. На кой он вообще ищет Дазая, вместо того, чтобы отдыхать после насыщенного рабочего дня?
Просто завтра утром, когда Чуя проснётся в свой законный выходной, перед ним откроется картина всего того хаоса, что устроил Дазай в его отсутствие. А сам шатен на утро под шумок свалит куда-нибудь.
Ну нет, так не пойдёт. Накахара хочет себе реальный выходной, а не день уборки. Так что он просто обязан найти эту шпалу, чтобы тот убрался и дал напарнику возможность со спокойной душой пойти спать.
По прошествии минут пятнадцати, уже не зная, где искать, Чую вдруг осенило. Ванная. Точно. Где же он ещё может быть, если уже реально негде! Как же он мог забыть про это место?
Не теряя ни минуты, Чуя быстрым и решительным шагом потопал к нужной двери. И действительно, сквозь дверь слышалось, как льётся вода. Свет, судя по выключателю, тоже был включён.
«Ну вот ты и попался, гадёныш» – с этими мыслями Чуя резко распахнул дверь.
– Скумбрия! Какого чёрт... – парень резко прервался и буквально застыл от представшей картины.
Дазай прямо в одежде лежит в ванной, вода из которой вот-вот начнёт литься через край, потому что кран включён на полную.
Глаза шатена закрыты, а голова упала на грудь. Руки, на которых сейчас не было привычных бинтов, изрезаны десятками глубоких порезов, из которых прямо сейчас сочится кровь. Одна рука была в воде, а вторая свисала со стенки ванной, образовывая на полу багровую лужицу свежей крови.
Недалеко от ванны валяется окровавленный нож, которым, судя по всему, и были нанесены порезы.
Накахара буквально почувствовал, как у него расширяются зрачки от ужаса, а пальцы на руках начинают непроизвольно дёргаться. Его мозг отказывался воспринимать то, что видели глаза.
Но Чуя понимал, что ему некогда поддаваться панике и нужно действовать прямо сейчас.
Парень прямо-таки подбежал к ванне, тут же выключая кран и хватая напарника под руки, моча рукава в холодной воде. Накахара быстро вытащил Дазая из воды, не обращая никакого внимания на ту, что капала с одежды шатена на пол или же немедленно впитывалась в его собственную одежду вместе с кровью, которая продолжала хлыстать из открытых ран.
Парень уже был мокрый насквозь, когда ему удалось полностью вытащить Дазая из воды, что в теории было не так сложно, ведь шатен никогда не отличался особой упитанностью. Высокий да, но худой до ужаса. Однако сложность была не в этом. У Чуи просто тряслись руки так, что он с трудом смог вытащить Дазая и при этом не уронить обратно.
Мысли в голове парня формировались с невероятной скоростью, пока он отчаянно пытался понять, что ему делать.
Усложняло ситуацию ещё и то, что от его действий и решений сейчас напрямую зависит жизнь Осаму. Он никогда не простит себе, если Дазай умрёт из-за его мешкания. Голубые глаза в панике бегали из одного угла комнаты в другой, от тела напарника в своих руках к крови на полу и обратно. Думай, Чуя, думай...
Из раздумий парня вывел звук мобильника. Точно! Одной рукой он продолжает держать Дазая со спины, а второй начинает шариться по карманам брюк в поисках дурацкого телефона, мелодия которого уже звенела в ушах.
Наконец найдя его, Накахара трясущимися пальцами проводит вверх по экрану, сбрасывая вызов.
Это кто-то из подчинённых. Наверняка звонил, чтобы уточнить что-то по поводу недавнего задания. Чуе не до этого. Быстрыми движениями тонких пальцев он заходит в контакты и, в конце концов, найдя нужный, нажимает, ожидая, когда на том конце возьмут трубку.
Гудки, правда, были слишком долгими, но когда в трубке прозвучало долгожданное «ало», Чуя почувствовал небывалую радость.
– Мори-сан... – севшим голосом произнёс Чуя.
– Чуя-кун? Что стряслось, что ты звонишь мне в такое позднее время? – Мори уже был у себя дома и, ясное дело, никак не ожидал, что ему позвонит никто иной, как Чуя, который уже давно должен был закончить задание и видеть десятый сон.
– Помогите! – всё, что смог сказать, а точнее крикнуть, растерянный парень.
– Помочь? – Огай приподнял бровь, явно не понимая в чём дело. – У вас что-то случилось?
– Дазай... он вскрылся! – подбирать слова было невероятно сложно, но каким-то чудом у Чуи это получалось.
Мори немало опешил от подобного заявления на ночь глядя.
– Подожди... я сейчас тебя правильно понял? – Огай надеялся, что ошибается.
– Да! Он без сознания и истекает кровью. Мори-сан, что... что мне делать? – парень почувствовал, как к горлу подступает неприятный комок.
– Так, Чуя-кун, для начала успокойся и послушай меня внимательно, – Огай говорил серьёзно.
Сам он уже имел дело с Дазаем, вскрывшем себе вены. Но сейчас рядом с ним был не он, профессиональный врач с опытом. А растерянный подросток, которого самого скоро может хватить приступ.
– Переверни его на спину и плотно перебинтуй руки. Не пытайся вытереть или остановить кровь. Сейчас твоя главная задача — перебинтовать ему руки. Ты меня понял, Чуя? – тишина в трубке немного напрягала, но к счастью мужчины, подчинённый таки ответил с небольшим опозданием.
– Да, – сглотнув, проговорил парень.
– Ждите меня. Я сейчас приеду, – на этом телефонный разговор закончился.
Чуя быстро уложил напарника на пол и начал рыться в шкафчиках в поисках бинтов. Обычно Дазай менял свои бинты именно в ванной. Значит, они должны быть где-то здесь.
Наконец, найдя пачку бинтов, Накахара буквально падает на колени и, зажимая раны одной рукой, второй начинает забинтовывать руку шатена.
Чёрные кожаные перчатки насквозь пропитываются кровью и прилипают к ладоням, из-за чего Чуя решает избавиться от них, быстро снимая и швыряя куда-то в сторону. Их всё равно теперь только выкинуть.
При виде бледного лица Осаму к глазам почему-то начинают подступать слёзы, на которые Чуя не реагирует, стараясь как можно быстрее закончить уже со второй рукой.
При этом голубоглазый замечает, что бинты на уже перебинтованной ранее руке становятся красными, полностью пропитываясь кровью Дазая. Но Огай сказал не пытаться вытирать кровь, так что Чуя продолжает накладывать повязку на вторую руку.
– Идиот, идиот, идиот! – Чуя стискивает зубы, яростно игнорируя то, что его собственные руки, как и одежда, насквозь пропитаны кровью. – Какой же ты придурок, чёртов Дазай! – выкрикивает парень, как можно туже завязывая концы на запястье.
Он закончил, а Дазай так и не пришёл в себя. Видимо, потерял слишком много крови. Но он ещё дышит. Пульс есть. Очень слабый, но он есть! Осталось только дождаться босса. Он уже скоро должен приехать. Чуя начинает трясти Дазая за плечи, пытаясь привести того в чувства.
– Ну, давай же!
Дазай не слышит его. Но Чую это не останавливает.
– Очнись, придурок! Хватит этих шуток! – парень уже сам не понимает, что несёт.
Все эти дебильные шутки и разговоры про самоубийства, верёвки, таблетки, пули, петли. Это же всё было несерьёзно. Это же были просто дурацкие слова. Но бледный и еле живой Дазай, лежащий на кафеле в ванной, это, увы, не шутка, а жестокая реальность.
Чуя не хочет думать о том, что может случиться буквально с минуты на минуту. Он просто не может, не хочет и не сумеет смириться с этим.
Осаму сам множество раз говорил о своей смерти так, будто обсуждал погоду за окном. А Накахара в свою очередь отвечал, мол:
– Удачи умереть сегодня.
Но он никогда не думал, что это взаправду может случиться. Что Дазай на самом деле может умереть. Что он и впрямь может потерять друга...
Поняв, что шатен не приходит в себя, Накахара прекращает трясти его и аккуратно укладывает головой на свои колени. Лицо всё такое же бледное, карие глаза закрыты, искусанные губы начали синеть, а бинты на руках уже практически полностью окрасились в красный.
Трясущимися пальцами Чуя убирает мокрые пряди со лба напарника и просто смотрит на его лицо, параллельно начиная гладить мягкие волосы. Чуя осторожно перебирает пальцами тёмные пряди, наматывает их на пальцы, ожидая, что Осаму вот-вот откроет глаза. Но он не делает этого и всё так же лежит на его коленях.
Чуя не знал, сколько времени они провели на полу, а в реальность его вернул звук хлопнувшей двери. Видимо, босс вскрыл замок. Или же Чуя и вовсе не закрывал дверь. Да, в общем, какая сейчас разница.
Слышатся шаги, а буквально через пару секунд в комнату входят: Мори в гражданской одежде и ещё двое мужчин в строгих чёрных костюмах.
Заметив двух подростков, Огай сразу же подходит к ним, опускается на корточки и быстро прикладывает два пальца к шее Осаму.
– Чёрт... пульс совсем слабый. Надеюсь, довезём.
Дальше Чуя уже не слышал, только видел, как один из мужчин поднял практически бездыханное тело подростка на руки и, по приказу Мори, поспешил на выход. Сам Мори, видя, что Чуя тоже в, мягко говоря, не лучшем виде, помог тому подняться на ноги и велел идти за ним. Накахара покорно повиновался.
Далее всё было как в тумане. Лестница, машина, бледный Дазай, лежащий на заднем сиденьи, голос Мори-сана. Снова лестница, больничное крыло, каталка, капельница... Пришёл в себя парень только тогда, когда уже сидел в пустом коридоре медпункта мафии. Рядом не было никого.
Первое, что заметил Накахара, это свои руки без привычных перчаток, покрытые кровью, которая уже успела высохнуть, частично впитавшись в его кожу.
Ни Дазая, ни босса рядом не было, что вызывало лёгкую панику у подростка. А вдруг они не успели, и сейчас тело Осаму уже лежит в морге на вскрытии?
В голову Накахары лезли не самые приятные мысли, от чего он начал чувствовать подступающую мигрень. Всё вокруг стало кружиться, а в глазах начало темнеть. Чуя опёрся локтями о свои ноги и приложил ладони к лицу, прикрывая глаза.
«Как же башка раскалывается...».
Тишину больничных коридоров, как будто назло, долго не хотели прерывать, но спустя неопределенное количество времени показалась фигура мужчины с тёмными волосами и холодными глазами.
Огай заметил, как один из его близких подчинённых буквально дерёт на себе волосы, мелко дрожа то ли от мокрой из-за чужой крови и воды одежды, то ли от чего-то похуже.
– Чуя-кун, – мягко позвал мужчина, несильно тряся подростка за плечо.
Накахара поднял на него глаза полные ужаса. На его лице от прикосновения кровавых рук остались красные отпечатки. Что в купе с растрёпанными волосами и безумным взглядом выглядело немного пугающе.
Чуя подскочил со своего места так быстро, что едва удержался на дрожащих ногах.
– Мори-сан, что с Дазаем?! – голос дрожал, как и всё его тело, что бывший врач быстро заметил.
– Успокойся, – пусть внешне Огай продолжал сохранять спокойствие, внутри него тоже бушевало волнение. – Он жив, хотя всё ещё не пришёл в себя. Ты вовремя позвонил, – взяв за плечи, мужчина усадил подчинённого обратно на кушетку.
Чую вроде бы и немного успокоила новость, что Осаму живой, но лучше ему уж точно не стало.
– Поезжай домой, – посоветовал Мори, видя, откровенно говоря, совсем ненормальное состояние Чуи.
– Нет! – неожиданно даже для себя выкрикнул Накахара, дёрнувшись. – Я не уеду. Я не могу. Я...
– Чуя-кун, ты уже вторые сутки на ногах, – перебивает мужчина. – Дазай-кун вряд ли очнётся сегодня. Он потерял много крови.
– Я не могу... – подросток продолжал стоять на своём. – Я не могу его бросить... – последнее Чуя почти прошептал, опуская голову и снова хватаясь за волосы.
Слышится вздох, и на рыжую макушку опускается ладонь без привычной перчатки.
– Хорошо, – в другой ситуации Огай бы поспорил.
Но возражать подростку в таком состоянии всегда бесполезно. Он всё равно не послушается и сделает, как сам посчитает правильным, даже не отдавая себе отчёт в том, как сильно ошибается.
– Почти все палаты здесь пустые. Тебе тоже лучше поспать, так что можешь выбрать любую, – Огай помогает Чуе подняться.
Сейчас он не собирался быть начальником. В данный момент он просто был старшим.
– Пойдём. Я отведу тебя умыться, – лучше действительно смыть эту кровь и не пугать персонал.
Мори пришлось помогать Накахаре идти. Сам он едва передвигал ногами.
Оставшуюся часть ночи он провёл в том же коридоре, напротив палаты Дазая. Его почти насильно напоили водой с успокоительным, которое ближе к утру принесла ещё и медсестра. Конечно, он не спал ни минуты, изредка закрывая глаза чуть дольше, чем обычно.
Чуя чувствовал себя ужасно. Он был уставшим и полностью вымотавшимся, с трясущимися руками и бледным, но уже чистым лицом. К нему несколько раз подходили медсёстры, предлагая, а позже и упрашивая лечь отдохнуть, но Накахара упорно отказывался. Ему нужно было увидеть Дазая.
Живого, язвящего и почти всегда раздражающего Дазая, травящего свои идиотские шуточки. Комментирующего его стиль одежды и маленький рост. Увидеть эти кофейные, иногда отдающие янтарём глаза. Услышать раздражающий смех и увидеть ухмылку. И Чуя всё-таки дождался.
В районе шести утра из палаты донеслись звуки, напоминающие что-то среднее между мычанием и ругательствами.
Чуя подскочил со своего места и буквально влетел в палату, наконец, увидев напарника. Живого, с открытыми измученными глазами и такой же бледной кожей. Руки плотно перебинтованы свежими бинтами, а вот с шеи и головы их и вовсе сняли.
Сам виновник торжества тоже заметил рыжеволосого напарника, что так сильно выделялся на фоне такого бледного интерьера, насквозь пропитанного медицинским спиртом с хлоркой. Ещё и этот отвратительный запах лекарств. Именно этим пахнут больницы, которые Дазай так не любит.
Осаму разочарован. Он был уверен, что точно умрёт в ванной, а пришедший напарник, найдя уже бездыханное тело, просто выбросит его вместе с вещами на помойку. Дазай был убеждён в этом. Но почему он всё ещё жив и сейчас вынужден терпеть эту режущую боль?
– Чу-у-уя, мне вообще-то бо-о-ольно! – жалостливо протянул Осаму, поднимая и слегка встряхивая плотно перебинтованными запястьями. – Я сейчас умру-у-у! – парень скорчил жалостливую моську и даже надул нижнюю губу для пущего эффекта.
Выглядит это настолько наигранно, что даже ребёнок сыграл бы лучше. Но он не врёт. Ему сейчас действительно больно.
– Почему ты вообще вмешался? – нет, ну реально актёр от бога.
Сейчас он свёл брови и скорчил уже угрожающее лицо.
– Я бы наконец-то смог спокойно умереть и... – Дазай не успел договорить.
– Слушай сюда, ты, перебинтованный ублюдок! – у Накахары, правда, уже сдавали нервы, а это наигранное поведение и нытьё Осаму только подливали масла в огонь.
Чуя буквально в несколько шагов преодолел расстояние от двери до кровати. Теперь он нависал над Дазаем.
– Ты хоть иногда можешь думать своей гениальной башкой адекватно?! – Чуя специально сделал акцент на слове «гениальной». – Ты целыми днями только и думаешь о том, чтобы сдохнуть! Но я тебя огорчу! – Накахара схватил напарника за ворот рубашки и потянул на себя. – Я не дам тебе просто так сдохнуть! – буквально прорычал Чуя, смотря на Дазая дёргающимися глазами.
Парень сжал в своих кулаках ткань рубашки до побеления сухожилий и ещё ближе приблизился к лицу шатена.
Сейчас, когда Чуя был настолько близко, Дазай смог в полной мере оценить его. А видок у рыжеволосого, надо сказать, был весьма паршивый.
Под глазами тёмные круги и мешки от недосыпа. Рыжие волосы растрёпаны совсем не как обычно, а добрая половина так вообще оказалась на лице.
Голубые глаза сменили оттенок от ясного неба до цвета разбушевавшегося океана перед грозой. На миг Дазаю показалось, что в них даже начали сверкать молнии.
Одежда тоже оставляла желать лучшего. Непривычно мятая, с пятнами крови, принадлежащей явно шатену.
Из привычных аксессуаров остался только чокер. Нет ни дурацкой шляпы, ни перчаток. Да и в целом вид у него уставший. Об этом говорят и трясущиеся руки, и бледное лицо, из-за которого тёмные круги были ещё заметнее, и искусанные в кровь губы.
Непривычно видеть до этого всегда вылизанного Чую таким растрёпанным и помятым.
«Он что... провёл здесь всю ночь?» – Осаму искренне недоумевал зачем.
– Подожди, ты что пр... – Дазай собирался задать этот вопрос, но его остановило чувство лёгкого удушья.
– Не смей умирать, ублюдок! Ты это понял?! – Чуя был на грани того, чтобы превратить эту наглую рожу в месиво.
Он уже не говорил. Он рычал, пропуская мимо слабые попытки освободиться из его хватки, как и попытки заговорить.
– Ясно тебе?! Я сам прикончу тебя, если потребуется. Но не смей, слышишь! Не смей умирать! – кажется, от крика Чуи даже стены содрогнулись.
Дазай давно затих и просто пялился на Чую, смотрящего на него с такой злостью в глазах, что любой другой человек уже бы точно умер от страха. В этот момент Дазай был уверен, что Накахара злится на него. Да что там. Он в ярости. Но почему тогда не врежет ему?
Учитывая его нынешнее состояние, он беззащитен как никогда, и даже если захочет, не сможет увернуться. Идеальная возможность. Так почему бы не воспользоваться моментом?
Эти мысли прервало странное ощущение. Первые несколько секунд парень не мог понять что это, но потом до него дошло. Это слеза. По щеке Дазая стекала слеза. Но не его.
Осаму обратил внимание на Чую, который всё также нависал над ним. Накахара не успокоился ни на грамм, но теперь к весьма шумному и частому дыханию через нос, стиснутым зубам и убийственному взгляду добавились слёзы.
Чуя давно перестал контролировать свои эмоции и, похоже, даже не заметил этих капель, падающих одна за другой на лицо пораженному Осаму.
Он никогда не видел, чтобы Чуя плакал.
– Чуя, ты... – Дазаю снова не дали договорить, но на этот раз не слова.
Чуя ослабил хватку и медленно опустился головой на грудь шатена. Он сам не понимал, зачем это делает, и наверняка потом не раз пожалеет о таких откровениях. Но сейчас ему плевать.
Он не спал почти двое суток, изо всех сил стараясь игнорировать и головные боли, и периодически плывущую реальность. А теперь, когда он высказал Дазаю всё, его разморило.
Захотелось просто упасть и провалиться в сон. И раз уж Скумбрия стал причиной его теперешнего состояния и расшатанных нервов, пускай расплачивается. В полной мере ответит позже, а сейчас хотя бы так.
Дазай так и застыл, не зная, что и думать. Чуя это последний человек, от которого он ожидал таких слов и действий. Раньше ему просто читали миллион нотаций на тему как важна жизнь и, вообще, прекрати уже эти глупости. Молодой парень, вся жизнь впереди!
Но так ему сказали впервые. Даже тот же Мори-сан всегда спрашивал «зачем?», ну, или «что на этот раз?». Однажды, правда, спросил, почему он хочет умереть. Но на этом всё.
Все уже давно привыкли к его чуть ли не ежедневным попыткам самоубийства, так что реакция на очередной прыжок с моста была соответствующая. И Дазай был уверен, что Накахара думает также, и поэтому просто оставит его валяться в ванной.
– Чуя... – парень наконец-то обратил внимание на лежащего на себе напарника.
Голубоглазый ничего не ответил. Впрочем, и не услышал тоже. Он заснул. Вся эта ситуация и последующая нервотрёпка высосали из него все соки. Ему было плевать, где и в какой позе он сейчас лежит.
Дазай решил, что будить Чую не стоит. Не только потому, что сейчас это может стоить ему самому жизни, но и из благодарности. Он, правда, был благодарен Чуе за то, что тот не только не бросил его истекать кровью, но и провёл здесь всю ночь, хотя спокойно мог уйти домой, зная, что о напарнике позаботятся, и жив он останется.
У Чуи не было никакого мотива торчать здесь всю ночь, вместо того, чтобы спокойно выспаться и потратить свой выходной на себя. Накахара ни раз говорил о том, как Дазай раздражает его. Утверждал, что стать его напарником, можно пожелать только самому злейшему врагу.
Даже если бы Накахара волновался за его жизнь, то можно было бы прийти сюда утром. Но он зачем-то остался.
Осаму в какой-то степени стало даже приятно от такого проявления заботы к себе.
Он осторожно опустил свою ладонь на растрёпанные рыжие волосы, мысленно отмечая какие же они мягкие, хоть и спутанные. Было опасение, что стоит это сделать, как Чуя тут же вскочит на ноги и попытается придушить Дазая его же бинтами. Хотя нет, их же сняли с шеи.
Однажды такое уже было, когда шатен, почувствовав себя чересчур смелым, ну, или действительно бессмертным, запустил пальцы в волосы Чуи. А Накахара в свою очередь чуть не убил его за такую наглость, вопя что-то про оторванные руки.
С тех пор, как он прикоснулся к этим волосам, ему захотелось сделать это снова. Они были такими мягкими и шелковистыми, что любая девушка наверняка продала бы душу дьяволу. С того самого дня Дазай машинально пытался потрепать, погладить, просто приложить ладонь, как угодно, но потрогать их. А тут такая возможность.
И он ей воспользуется. Дазай осторожно запустил свои длинные пальцы в эти рыжие лохмы и начал лёгкими круговыми движениями пальцев массировать Чуе кожу головы. Будь Накахара в сознании, он бы вряд ли позволил этому случиться. Но сейчас он спит, так что можно.
Позже Дазай стал медленно перебирать рыжие прядки между пальцами. Занятие, кстати, оказалось весьма приятным и вкупе с тихим сопением, а также тишиной вокруг, ведь в медпункте кроме них никого не было и не будет ближайшие пару часов, спровоцировало сонливость и у Осаму.
Что ж, выбора всё равно нет. Пока Чуя не проснётся, он тоже не встанет. Так что Дазаю остаётся только приобнять напарника и самому уснуть, слушая мерное сопение в свою грудь.
И Дазай таки заснул, так и не убрав руку от чужих волос. Они спали вместе, даже не подозревая, что были замечены пришедшим и увидевшим весьма интересную картину Мори.
Два парня, с самого первого дня совместной работы буквально кричащие о том, как они ненавидят друг друга, кидающиеся оскорблениями по кругу, готовые потратить целый день на то, чтобы жаловаться друг на друга, при этом виня во всех смертных грехах напарника сейчас спокойно спали вместе.
Накахара спал, уложив голову на грудь Дазая, в то время как его тело едва не оказывалось на полу из-за специфического положения. Удивительно, что Чуя до сих пор не съехал вниз.
Тихо вздохнув, Мори прошёл к кровати и, стараясь не разбудить, аккуратно уложил Чую в более удобное положение.
Он всё также остался лежать головой на груди шатена, но уже боком, а остальная часть тела была почти полностью на Дазае. По-другому никак, ведь кровать здесь всего одна. Но благодаря своим небольшим габаритам и поджатым ногам Чуя вполне прекрасно умещался.
Огай не стал их будить и, просто укрыв сверху другим одеялом, пошёл заниматься своими делами. У них всё равно сегодня выходной. Пускай выспятся как следует.
А проспали они, к слову, немало и только ближе к обеду удосужились проснуться. Конечно, им обоим было весьма неловко, а в особенности Чуе от осознания того, что он всё это время мирно пускал слюни на Дазая, который гладил его по волосам.
Эти дни запомнились обоим парням надолго.
Дазай провалялся в медпункте буквально ещё один день, и то по настоянию Огая. А на следующий вскочил в пять утра, а в пять тридцать уже ретировался домой, оставив Мори-сану записочку.
Запястья всё ещё болели, но нежелание оставаться в медпункте оказалось сильнее. Правда, Чую он предупредить не удосужился. Ключей с собой тоже не было, так что пришлось долбить в дверь.
Накахара, конечно, проснулся и дверь открыл, а вот орать о том, что вообще-то нормальные люди в такую рань ещё спят, не стал. Рыжеволосый просто открыл дверь и молча вернулся в гостиную, чтобы рухнуть на диван и снова отключиться.
Дазай обалдел. Он уже успел соскучиться по вечным упрёкам и спорам по поводу и без, а тут такое. Но оцепенение длилось недолго и, повесив плащ на крючок, а ботинки, как обычно, просто сняв и бросив, за что Чуя всыпал бы ему по первое число, Осаму просто пошёл и лёг на тот же диван.
Да вот так просто взял и лёг рядышком, не забыв укрыть себя с рыжиком пледиком, и благополучно принялся навёрстывать недостающие часы сна.
Между прочим, это его диван. Гость здесь Чуя. Следовательно, имеет право.
Проснувшийся через пару часов Накахара наверстал упущенное и высказался и за ботинки, и за внеплановые визиты, и даже за то, что Дазай лёг спать в той же одежде, в которой пришёл, даже не переодевшись. Ну и, конечно, куда без пары лечебных пинков под зад и не только.
Как бы банально не звучало, но после этих весьма насыщенных для них обоих дней они немного сблизились.
Не было такого, что они сели друг перед другом и, заливаясь слезами и соплями, рассказали о всех своих переживаниях и тяжкой жизни, а после заснули в обнимку, обещая, что никогда не бросят друг друга.
Нет, они просто стали немного ближе и чуть более открытыми друг для друга.
Да и Чуя ещё не знал, что через пару недель ему придётся откачивать Дазая, наглотавшегося каких-то таблеток.
Примечания:
Буду рада вашим отзывам)