Разврат, Франбург, Рок-н-ролл!

14:00, Франбург, пятница, Южная часть города. Около 50-60 дней с конца событий. Теплый летний день, оживлённый город, что в кои-то веки увидел покой после войны. Ситуация под контролем, кто-то из военных вернулся домой, кто-то продолжил службу уже по контракту и просиживает в это умиротворённое время в штабах. И одной из тех, кто оставил военное прошлое была и Моника. Она со спокойствием прогуливалась по Южной аллее, что была не менее величественна чем главный штаб, но в отличчи от него была небольшой, уютной и можно даже сказать ламповой. На ней всегда словно кровь по венам текла жизнь, но так медленно и тихо... Ни одном другом районе Франбурга не было настолько спокойно и миролюбиво как на Южной аллее, несмотря на достаточно большое население именно этого места. Все буд-то бы сговорились и нарочно создают этот имидж, но это было не так. Мягкий ветерок обдувал кроны деревьев, шелестя салатовыми листьями и создавая ту самую музыку ветра, что так любила бывшая главнокомандующая. И ещё пару месяцев назад она бы ни за что бы не услышала её такой, ведь тогда ветра были словно гул смерти, и каждый порыв приносил с собой дурную весть: Раз подул - погиб Лунтик в бою, два подул - Шрек предал всех, три подул - Сайори пропала без вести. И наконец, после этого истощающего ужаса ветер вновь несёт тот самый долгожданный покой. Цокая каблуками по идеальной каменной плитке Моника дышала полной грудью свежим воздухом, рассматривая каждый листик. Окончание войны явно в ней что-то изменило. Если раньше она была порывистой, решительной и твердой душой, то после первого же дня спокойного сна, первой чашки кофе, выпитой не для того чтобы не спать и продумывать тактику, а чтобы просто насладиться кофейным вкусом, и после тех самых прогулок, которыми она промышляет и сейчас Моника точно поняла - её стезя это милая, рутинная жизнь в уютном райончике Франбурга. Закончив свои размышления девушка присела на лавочку, прикрыв глаза и с улыбкой откинув голову на её спинку, пока из чьего-то окна слышался расслабляющий немецкий джаз. Мимо проходили люди, пахло выпечкой из ближайшей пекарни и атмосфера была наиприятнейшая, как вдруг внезапно к месту отдыха Моники подкатила чёрный автомобиль. Его окно медленно опустилось, и на водительском сидении показался мужчина крепкого телосложения с короткой и стильной стрижкой. – Мисс Моника? Это был Джереми, - личный водитель бывшей главнокомандующей, что даже после войны остаётся верным спутником. Он снял солнцезащитные очки и кивнул головой, жестом прося сесть в машину. Моника села ровно, выйдя из расслабленного положения и после встала, спросив: – Доброго дня, Джереми. Что-то случилось? Водитель мельком глянул на свои часы, держа руль одной рукой и после ответил: – Да, мисс Моника, Офицер Вильям требует вашего прибытия для разбора случия некого обвиняемого, которого доставили в его участок. Девушка вздохнула и тихо произнесла: – Эта жирная свинья опять кого-то там засадила, а мне как высокопоставленной даме разбираться, - а после уже нормальным голосом продолжила, – Чёрт с ним, поехали. Моника села на заднее сидение, сложила руки между собой и положив их на колени слегка напряжённо смотрела в окно. Стоит сказать, мои дорогие читатели, Вильям является занозой в жо... Занозой для Моники уже не первый год. До этого, когда Моника ещё училась в Франбургском училище он был главной мразью всего отделения, что достал абсолютно всех, но никто его не выкидывал, ибо он был там по блату из-за своего богатого отца. Далее, уже во время войны он был штабной крысой, что творил непотребства: Бухал, трахался, ложил хуй на работу и т.д. (И это, прошу заметить, ещё мягко сказано). В итоге сейчас он участковый в местном отделении полиции, куда из-за него попадают все, кто ему не нравятся, и почему то в качестве доверенного лица, что имело право дать по шапке этому говнюку и освободить незаслуженного заключённого была именно она. Порой кажется что даже сам фюрер молится, чтобы отец Вильяма уже умер, ибо это полуфабрикат и самого главного человека Кибер-рейха заебать успел, пока работал в главном штабе. Как он туда попал - даже не спрашивайте, кошелёк у его отца толще, чем он сам и его сынок вместе взятые. Вернёмся к повествованию. Спустя около 10-ти минут поездки, В течение которых Моника, раздражённая прерыванием своей традиционной пятничной прогулки, перекидывалась словами с Джереми. Она открыла дверцу и покинула автомобиль, на последок сказав: – Можешь меня не ждать, едь по своим делам. Если сильно понадобится, то... –...То позвоните, мисс Моника. - закончил фразу Джереми, и шутливо улыбнулся. Девушка усмехнулась и прошла в участок. В этом злачном месте под руководительством жирного хряка была не лучшая атмосфера: Тёмно-зелёные, слегка обшарпанные стены в краске, куча мебели из старой, слегка дряхлой древесины, ну и конечно же пара камер, пост охраны и приёмный пост, на котором восседал орк в человеческом обличии. На этот раз Вильяма не было на месте, и как гласит правило работников этого пункта "Если участковый не на месте, то он либо насмехается над заключенными, либо жрёт, либо срёт". Моника решила не проверять туалет, ибо в этом месте он явно не самый приятный, и поэтому прошла дальше, где и увидела жиробаса, что омерзительно посмеиваясь и отвратительно улыбаясь стоял напротив камеры. – Хо-хо-хо, ты пхям как обезьяна в клетке! - прокартавил Вильям, тыкая своим сальным пальцем в металлическую клетку. – Ну, gordo, ты у нас тоже не красавец. - послышался из камеры слегка брутальный великолепный голос. – Что? Я не понимаю на обезьянем, пха-хо-хо! - продолжал ухахатываться офицер, захлёбываясь чем-то (То ли жиром, то ли слезами). Тут Моника вмешалась в разговор: – Так, Вильям, что тут происходит? – Ох, здхаствуй Монука! Ничего тут не пхоисходит, просто хжу над этой макакой! - проплевался в лицо девушке жирдяй, исказив и половину предложения, и её имя. Решив его не исправлять Моника поинтересовалась: – Офицер, разрешите поговорить с заключённым наедине? Наконец-таки перестав смеяться Вильям дал согласие: – Общайся. Как наговохишся - позовёшь. - и вертя жиром он вернулся на пост. Девушка прошла вперёд и взглянула на сидящего в камере мужчину, что сложив нога на ногу и уперевшись в них локтём глядел вперёд. И она глазам своим не поверила: В камере сидел крепкий мужчина в растёгнутой кожанке, на его лице был шрам, что тянулся полосой от небольшой, разросшейся бородки до самого лба, его карие глаза смотрели на неё из под густых бровей. Его причёска была тоже уникальна: Длинные чёрные волосы, уложенные в хвост и пара прядей, что вывалились на его брутальное лицо, и конечно же улыбка, эта улыбка в 32 белоснежных зуба с максимальной харизмой завораживала. И имя этому красавцу было... – Реактивный Сэм?! - удивлённо воскликнула Моника. – Бинго, детка. - посмеявшись и лучезарно улыбнувшись сказал Сэмуэль. Стоит сделать ещё одно отступление: откуда Моника знает его? Ну а как же не знать любимого всеми Реактивного Сэма из "Мурасама-бойс"? Лидер и вокалист известной по миру группы прямо на блюдечке! Возможно это станет для читателей удивлением, но Моника является давней фанаткой этого коллектива. В её доме всегда словно лампа эвакуации горит постер со всей группой, что значительно выделялся из выдержанно-уютных вещей. Весь квартет - Реактивный Сэм, Райден, Блейд-вульф и Монсун! Но только на изображении Сэма всегда был приклеен небольшой стикер сердечка. – Как же ты сюда попал? - ещё более удивлённо спросила Моника. – Ах, это интересная история... - он мечтательно посмотрел в сторону, приложив руку к подбородку, потирая его пальцами. – Хотя нет, вру, это нихуя не интересная история, меня за просто так засадил это мудак! Рок-звезда указал пальцем приблизительно в сторону поста участкового. Девушка развернулась и позвала Вильяма: – Вильям, иди сюда с ключами! На что тот и ногой не дёрнул,а лишь крикнул в ответ: – Я этого мудака освобождать не буду, он мне на туфлю плюнул! – Вот видишь? Я тут надолго. - расслабленно отреагировал Сэм, и улёгся на лавку, сложил руки за головой и прикрыл глаза. – Уёбок жирный... - прошептала Моника и быстрым, злобным шагом подошла к посту. – Освобождай. – А какая мне выгода? - всё так же омерзительно пробубнил толстяк. Моника недовольно вынула несколько больших номиналом купюр из нагрудного кармашка рубашки и положила из на стол. Вильям одобрительно кивнул, взял ключи и выкатился из своего места, произнеся: – Вот так бы всегда. Пошли! Уже слегка задремавший Сэм повернул голову на скрип двери, и увидев открытую камеру сразу же встал. Потянувшись он вышел из клетки и вновь обворожительно улыбнувшись кивнул Монике: – Спасибо тебе, детка. Позволишь узнать твоё имя? Девушка довольно и с лёгкой самоуверенностью ответила: – Моника. Совсем скоро они оба стояли на улице, вновь слушая музыку ветра, наблюдая за тем, как спешат прохожие и радуясь каждый по своей теме. Вдруг Сэм спросил: – Дет... Моника, может ты хочешь чего в качестве благодарности, м? Девушка обернулась, и с блеском в глазах и с придыханием спросила: – А что ты можешь мне дать, Сэмуэль? Тот усмехнулся, посмотрел куда-то в сторону и сказал: – Ну, думаю раз ты меня знаешь, что и захотела бы познакомиться лично с другими парнями. – Со всем составом "Мурасама-бойс"?! - восторженно, чуть ли не прыгая от счастья переспросила она. – Нет, только с продюсером нашим. - шутливо ответил музыкант. – Да хоть с уборщиком! – Ну вот и отлично, пошли, тут не далеко. - махнув рукой позвал он бывшую главнокомандующую за собой. В этот момент Монику переполняло счастье, совсем скоро она увидится в живую со всем коллективом своей любимой музыкальной группы! Она шла за Сэмуэлем, что напевал что-то из своего арсенала песен, и она была рада этому. Несколькими минутами позже они были у двери в небольшой двухэтажный дом с балконом и гаражем, из окон которого слышались голоса. Рок-звезда открыл дверь и зашёл первый, жестом позвав Монику за собой. Внезапно откуда-то от стенки послышался малость хриповатый голос: – О-о, Сэм, родной! Мужчина с седыми длинными волосами встал с дивана и совершил братское рукопожатие с нашим бразильским другом. – И тебе привет, Монсун. – Ну так что, пиво принёс? - слегка наклонив голову и положив руку с барабанными палочками на бок спросил тот. – Монсун, понимаешь, у меня такая ситуация возникла... - снимая куртку начал объяснять Сэм, как вдруг его сразу же перебили: – Сэм блять! Это была МОЯ заначка, где пиво?! - раскинул в стороны свои сегментированные руки Монсун. – Тебе вообще насрать на то, что я чуть в обезьянник не загремел? - возразил Сэм. – Так с какого хуя ты сейчас стоишь тут и ебёшь мне мозги если должен сидеть в участке? – Потому что меня вытащила оттуда Моника. – Это ещё кто? Сэм слегка злобно указал большим пальцем на дверной проём, в котором слегка стеснительно стояла Моника. – А-а, так вот оно что. Пусть проходит к нам, а то чё стоит на пороге как сирота. - более дружелюбно сказал Монсун, и упал на диван, раскинув руки, и повернув голову левее он спросил: – Джек, чё сидишь, молчишь и дрочишь струны? Джек, он же и третий участник группы Райден с рыком ответил: – Потому что я пытаюсь достать ебанный медиатор из гитары! Ты то мне помогать отказался, хуесос намагниченный! – Вот так и дружи с вами. Один пива не купил, другой меня хуесосом называет. Ты, как там тебя, хоть нормальная? - взглянул размышляющий вслух Монсун на Монику, что прошла чуть дальше и села в пошарпанное кресло, возле которого стоял Сэм, уперевшись рукой в его спинку. – Вроде да, штабом во время войны как-то да управляла. - ответила та с некой неуверенностью. – Да ну нахуй, ты ещё и служивая? Сэм, ты где это чудо нарыл? Сэм сложил руки на груди и блистательно улыбнувшись ответил: – Она сама меня нашла. Моника тоже улыбнулась. Монсун повернулся к девушке, и с интересом смотря на неё начал слушать её рассказы, которые будто бы сами по себе полились из рта, скользя по губам и попадая в уши к нему. Монике было немного некомфортно вспоминать военное время, но то, что её внимательно слушали как минимум 2 участника её любимой музыкальной группы действительно раскрывало оковы сдержанности. Спустя несколько таких историй в дверь ввалился четвёртый участник - Блейд-вульф, с ящиком пива на руках. – В смысле, Блейд, а почему у тебя... - спросил Сэм, с небольшим недопониманием смотря на товарища. – Это план Б Монсуна, ты-ж пиво вовремя не принёс - прохрипел кибернетическим голосом Блейд и поставил ящик на стол, а после взглянул сначала на Монсуна, что с улыбкой поглядывал на пиво, а потом на Монику, что так же восторженно как и на других смотрела на него. – Это кто? - спросил он, указав пальцем на девушку. – Это Моника. - одновременно произнесли все трое, включая Райдена, что наконец-таки достал медиатор из гитары. – Моника значит. - Блейд присмотрелся, немного вытянувшись вперёд. – Миленькая, фанатка небось? Девушка радостно кивнула. – Вот что мы любим все, так это бухать с фанатками! - Монсун вытянул банку пива и в момент открыл её. – Знаете, я не очень-то люблю пиво. - Произнесла Моника, сложив руки на коленях. – Вот и я о том же, детка. – Сэм хлопнул её по плечу, сделав первый глоток из своей банки. – Джек, ты один чёрт никогда не пьёшь, проводи даму за меня, пока я буду ответственно пить за тебя. – Хуй с тобой. - Джек взял из рук Монсуна банку, глотнул из неё пару раз, и отдав хозяину провёл Монику на крыльцо. – Сейчас позвоню и подъедет машина. - спокойно произнесла Моника, держа в руках телефон. – Я могу проводить и пешком. Ты далеко живёшь? - настаивал Райден, положив руку ей на плечо. – Южная аллея, небольшой пентхаус под номером 36. – Хорошо, прогуляемся? И вот, Джек повёл Монику до её дома, обсуждая остальных участников группы, местные красоты, музыку и так далее. Этот разговор казался таким душевным, таким приятным, что она уже множество раз поблагодарила себя, что не вызвала Джереми, ибо с ним этот диалог не был бы столь долгим. И вот, они уже стояли на пороге её дома. – Ну, приятно было познакомиться. Хорошего тебе дня, если задержимся - то уверен ещё заскочет кто-нибудь из нас. - дружелюбно попрощался с ней Джек. – Да, спасибо что проводил меня, Райден - улыбнулась ему Моника – Джек. - поправил её тот, – Друзья зовут меня Джек. Для Моники услышать что Райден считает её своей подругой было весьма неожиданно, и очень приятно. – Хорошо, до встречи, Джек. - ещё сильнее улыбнулась она. Дверь медленно закрылась. Девушка с радостным облегчением выдохнула. Её ждал ещё целый день полный радости.