Саботаж на Лотале

Спустя несколько месяцев… Окрестности столицы укутала глубокая ночь. Несмотря на то, что до моря было далеко, в воздухе пахло солью, а над зелёными дорожками и покрытыми росой кустами висел тонкий слой тумана. В этом деревенском пейзаже царило спокойствие. Тихо и темно, ибо ни одну из пешеходных троп не освещали лучи уличных фонарей. Тишину, в которой изредка слышались привычные ночные шорохи, нарушил гул спидера. Машина, летевшая на сумасшедшей скорости, вспугнула птиц с деревьев и разогнала пару миловавшихся лот-котов. С тех пор как фермеры покинули эту землю, животные отвыкли от крупной техники. Дикие звери понятия не имели, что причина, по которой эту землю ещё не раскопали, заключалась в том, что богатые рудой и металлом жилы были найдены в более отдаленных местах. Так что они могли наслаждаться привычной средой обитания ещё год, а может и два. Спидер проехал ещё немного, а затем резко затормозил прямо посреди степи. Молодая женщина спешилась и сняла с головы шлем. Лунный свет озарил высокую фигуру с короткими чёрными волосами, отливающими синим оттенком. Кожа незнакомки была бледно-голубой, взгляд зелёных глаз холоден и решителен. Она спешно отогнала спидер в кусты и сняла рюкзак, собираясь закинуть его на плечи. И в довершение, перепроверила оружие, которое пристегнула к худому, но мускулистому торсу. Вне лунного света чёрная одежда помогала ей слиться с окружением. Убедившись, что всё на месте, она морально готовилась к последнему этапу путешествия. Застыла, как солдат, готовый вот-вот ринуться в атаку. Несколько бесконечно долгих минут она вглядывалась во тьму, прежде чем приметить вдалеке небольшой домик, который окружала стена с подсветкой, — по виду больше декоративной, нежели оснащённой защитным механизмом. Но опытный глаз не обманешь — система безопасности здесь отменная. В эту ночь она рухнет, опустив невидимые решётки тюремной клетки. Тена решительно улыбнулась и вдохнула прохладный ночной воздух. Вскоре семья воссоединится. Сила, спустя столько лет… Потребовалось много — слишком много, на её взгляд, — времени, чтобы выяснить, где именно держат мать. Прошло четыре месяца с тех пор, как один хороший приятель из лотальских партизан подобрал брата и сестру с улицы и доставил на секретную базу. Грейси и Галиб, совсем ещё дети, были одеты в старые обноски — всё, что напоминало о прошлой жизни. Чтобы заработать на пропитание и место для ночлега, они работали грузчиками в космопорте. Двое грязных беспризорников, отчаянно расспрашивавшие всех подряд новоприбывших о сестре. К счастью, она, как-то выпив лишнего в одну из промозглых ночей, рассказала приятелю о семье, поэтому, оказавшись на Лотале, он сразу понял, что близнецы — её родственники. Теперь за Теной числился должок. Благодаря его внимательности, семья ненадолго, но пока ещё не полностью, воссоединилась. Никто бы не догадался, что они родственники, — слишком уж по-разному выглядели. Тена уже давно привыкла к странным взглядам, когда они собирались все вместе. Она всегда выделялась на фоне других из-за цвета кожи и иссиня-чёрных волос. Словно белый лот-кот. Ощущение, от которого никак не получалось избавиться, несмотря на все пятнадцать лет, что она прожила на Лотале. В этом не было вины её семьи. Однако любовь не обязательно означает единение. Отчим — отец, которого она с самого начала так и называла, не делал различий между ней своими биологическими детьми. Он опекал и воспитывал их всех на равных. В этом следовало отдать ему должное. Не всегда получалось ладить, но это происходило вовсе не из-за недостатка любви. Просто Николай был другим. Он обычный фермер, а она бунтарка, мечтавшая полететь к звёздам. Близнецы напротив — будто самостоятельная единица. Вместе весело проводили время, сами себя занимали. А у неё ни подруг, ни других сестёр. Матушка — единственная, с кем она хорошо ладила, если не принимать во внимание семейные узы и чувство долга. Она до сих пор с теплотой вспоминала ранние годы своей жизни и то, как путешествовала с планеты на планету вместе с матерью. Приключения, и конечно же опасности. Если бы она могла хоть на что-то повлиять, так могло бы продолжаться вечно. Лотал не стал для неё домом. Ирония судьбы, но теперь она готова была сражаться и умереть за эту планету. Но против Империи нужно было воевать везде, по всей Галактике. Почему бы не начать со знакомой территории? Кроме того, она не хотела терять из вида семью — так, на всякий случай. Вот почему, по работе — ещё до того, как сопротивление завербовало её — она соглашалась только на короткие рейсы к близлежащим планетам. В те времена отдаляться от семьи было бы неосмотрительным шагом. Для неё всегда нашлось бы место в родительском доме, который в любом случае можно было так называть. Решение, которое теперь должно было окупиться. Повернись оно по-другому, брат и сестра так и остались бы уличными оборванцами. Тена осторожно приближалась к дому, руки сжаты в кулаки. Невозможно не заметить, что фермы и плодородные поля приходили в упадок. Их давили огромные машины, денно и нощно вгрызавшиеся в землю в поисках ценной руды. Но она не ожидала такого гигантского масштаба. Она думала, что отец все-таки согласится продать ферму, и мама сможет убедить всех переехать на Кореллию. Её любовь к этой планете никогда не угасала, и сейчас бы на компромисс пойти, ведь их больше ничего не держало на Лотале. Быть может, мама хотела убедить в этом саму себя… Тена изо всех сил старалась не смотреть на отца, не видеть его непонимания и разочарования. Слёзы матери, наверное, разжалобили бы её, равно как и объятия брата и сестры. А она ни за что не хотела сворачивать с выбранного пути! Даже сейчас она не могла поверить, насколько всё ухудшилось. Отец мертв, а остальные члены семьи вынуждены были поначалу горбатиться на заводе. Теперь она пожалела, что её не было дома той ночью. Никто бы не тронул семью. Она убила бы всех штурмовиков, одного за другим. Тяжело вздохнув, Тена взяла себя в руки и ещё раз проверила снаряжение, готовясь к штурму дома. Нет, её бы убили, как папу. Теперь можно сказать откровенно: папа боролся не только за ферму, но и за будущее семьи. Но он оказался слишком несговорчивым, а теперь и матушку уберечь от тюрьмы никто не смог. Близнецы… Тена чуть улыбнулась, чувствуя невольную гордость за их деятельность. Саботаж. Конечно, им она ничего не сказала, лишь дала понять, что этот путь слишком опасен. Они были слишком молоды и наивны для этого бездушного мира. Грейси очень уж изнежена, а Галиб слишком зациклен на книгах и всякой другой ерунде. Они все в папу, и не только внешне: тёмно-русые волосы, карие глаза и веснушки. В справедливом честном мире они были бы хорошими трудолюбивыми людьми. Однако по нынешним временам честные люди были лишь добычей беспринципных сил, игравших жизнями будто ветер перекати-поле. Как и матушкой. Тена вздрогнула, внимательно осмотрев стену. Дождавшись появления первого дроида-охранника, она потянулась за оружием. Ещё несколько минут, и она сможет нанести удар. Когда близнецы сказали, что гранд-адмирал освободил их, но мать не отпустил, Тена забеспокоилась. Она предположила, что кто-то узнал в ней дочь Мэрис. За короткий промежуток времени она довольно быстро поднялась в Восстании — прошла обучение пилотированию и вдобавок хорошо разбиралась в местных обычаях. Благодаря опыту проживания на ферме, ей удавалось быстро завоевать доверие местных. Вполне может быть, что имперцы хотели использовать мать, чтобы ослабить Восстание или выманить её из укрытия. Или гранд-адмирал считал, что мать тоже была в чём-то замешана. И все эти предположения не вселяли надежды. Итог один: допросы и пытки. Тена была полна решимости закончить всё это. Она потратила много дней — целые недели — ища по тюрьмам мать. Безрезультатно. Она прекрасно понимала, что та не выдержит долгих пыток и, возможно, её вообще уже нет в живых. В эти мрачные времена она с радостью отправила близнецов в безопасное место. Мама хотела, чтобы они полетели на Кореллию, обжились там. Тена организовала перелет и проживание у родственника знакомого. Грейси и Галиб уже не дети малые. И они согласились. Просто так больше ничего не делается, им придётся жить самостоятельно. Детство давно закончилось. Однако Тена надеялась, что мама снова возьмёт над ними опеку, когда обретёт свободу. Так она и решила этой ночью. Матушка не прозябала в одной из тюрем, томясь в темноте. Тене потребовалось много времени, чтобы избавиться от мрачных мыслей и искать в других местах. Затем настала очередь трудовых лагерей. Заводов и даже полей, где по каким-то причинам не использовались дроиды. Наконец, собираясь уже просто отомстить, когда ни одна из ниточек так и не привела к матери, она навела справки о самом гранд-адмирале. Гранд-адмирал Траун. Инородец. По слухам, панторанец. Только с дефектом глаз. Тена до сих пор была поражена этим открытием. Как он смог стать гранд-адмиралом? Она сама в юности хотела вступить в ряды Империи, но ей неоднократно отказывали из-за того, что она полукровка. Инородец, преодолевший все расовые барьеры и взобравшийся так высоко по карьерной лестнице, должен быть не просто умным и напористым. Часть её прониклась к нему уважением. Другая часть видела в нём соперника, с которым она не могла вот так просто встретиться лицом к лицу. Если и мстить, то месть должна быть жестокой и быстрой. Лучше всего без встречи один на один и долгих разговоров. Однако, когда она попыталась выследить его маршруты на Лотале, проявились удивительные закономерности. Это место входило в их число. Небольшой домик недалеко от столицы. До него легко добраться по трассе, но он стоял немного в стороне, можно сказать, в глуши. Небольшой сад окружен высокой стеной, а система безопасности хитро настроена, плюс дроиды-охранники. Тене потребовалась целая неделя, чтобы узнать, что именно там находилась мать. В ловушке, как, наверное, и все, кто жил в доме. За свои двадцать лет Тена повидала многое, чтобы знать, что могут сделать с женщинами из низших слоев общества на разных планетах. В Восстании ей дважды приходилось давать отпор грязным приставаниям. Однако поверить в то, что с матерью могли так поступить, она была не в состоянии. Маме уже много лет. Что в ней мог найти этот могущественный инородец? Грейси тайно рассказала ей о состоянии мамы во время плена на заводе. Какой замкнутой, послушной и сломленной она была. Тена сочла вероятным, что мать работала в доме горничной как рабыня. Ухаживала за другим заключённым или семьёй заключённых, которые представляли важность для гранд-адмирала. Некоторые имперцы предпочитали у себя дома компанию людей бездушным дроидам. А мать умела приспосабливаться и знала, как себя вести. Всё лучше, чем горбатиться на шумном заводе. Хотя новая компания была, наверное, ещё более пугающей. Когда Тена осознала это, она успокоилась и отвергла любые мысли о мести гранд-адмиралу. Она отомстила бы только в том случае, если бы он нанёс ей личную обиду. Ей не хотелось прыгать в бездну, только не в столь юном возрасте. Если мать жива и здорова, то всё в порядке. Она освободит её, а затем сможет уйти в подполье на Кореллии. Минуло несколько минут. Туман сгущался, и она застыла, втягивая ноздрями прохладный воздух, готовясь к нападению. Первый дроид-охранник показался за углом. Тридцать секунд, и он будет здесь. Вперёд!

***

Сев за стол напротив, Мэрис пододвинула ближе к Трауну блюдо с лапшой и гуляшем из блуррга, заправленными сладким домашним соусом из джоганов. Вздохнув, она не смогла сдержать улыбку. — Ты пришёл поздно. Я была голодна и уже поужинала. Траун давно уже ясно дал понять, что если он задерживается, то ей не следует ждать и морить себя голодом. Всегда могли возникнуть какие-нибудь неотложные дела. И после многомесячного недоедания он педантично следил, чтобы она не пропускала приёмов пищи. — Не отравлено? — предположил он, вскинув бровь. Мэрис закатила глаза и поднесла к губам бокал. Ей нравилось вино. В последнее время очень хотелось напиться до гаморреанского состояния, но именно поэтому она пила вино только в присутствии Трауна. Не хотела усугублять и так непростую ситуацию, а позволяла себе иногда бокал-другой. — Как будто ты не распознал бы яд в списке покупок. Обслуживающий дроид приносил необходимые вещи и продукты, которые ей требовались. Но ограничители его программы ей не удалось обойти. Траун как будто замешкался. — Некоторые специи имеют аналогичный эффект, если их смешать в определённой пропорции. Сверкнув глазами, она схватила тарелку и начала уплетать приготовленное блюдо. Она направила вилку в его сторону, помня о первых неделях в этом доме, — все столовые приборы всегда пересчитывались и убирались под замок после каждого приема пищи. Пока Траун не удостоверился, что она не прибегнет к попытке самоубийства. — Я начинаю думать, что ты делаешь вид, будто параноишь. Просто не хочешь есть мою стряпню. Уголки его рта немного приподнялись. Он не сказал ни да, ни нет, а просто отпил воды из стакана, наблюдая за ней. Последние несколько месяцев между ними установилось приятное спокойствие. По крайней мере, с первых часов в новом жилище она старалась вести себя уважительно и услужливо. Старая школа воспитания, направленная на подготовку к тому, что она станет супругой какого-нибудь коррумпированного республиканского сенатора. Возможно, кому-нибудь ещё понравились бы те условия, в которых она теперь жила. Дом был совсем маленьким, почти таким же, как на старой ферме, не сравнить с зажиточными особняками. С ворсистыми коврами и уютным садом. Несколько произведений искусства украшали гостиную и напоминали ей о снеге и льде, хотя с первого взгляда ни цвет, ни образы об этом не говорили. Мэрис также разрешалось использовать ножи во время готовки, если Траун был дома, и от этого становилось как-то неловко. Так легко забыть, где находишься… Но Мэрис не зря столько лет посвятила себя контрабандному ремеслу. При всей услужливости домашнее хозяйство никогда не было её сильной стороной. И в этом доме она не смогла бы жить вечно. О, звёзды, она нуждалась в свободе, а не в золотой клетке! Тем не менее, нельзя было не признать — здесь она постепенно восстанавливалась. Хорошая еда каждый день, и фигура поправилась. Кожа светилась здоровьем, глаза блестели. Она могла спокойно спать, не просыпаясь от внезапных кошмаров. Никакого шума и голосообщений, которые могли бы её потревожить. Восстанавливаться здесь — самое то. Но к сожалению, она уже давно пришла в себя, чтобы понимать, что дальше так продолжатся не может. Мэрис — пленница Трауна, и ни окружавшая её роскошь, ни его добрые слова ничего не меняли. Первые дни их совместной жизни прошли. Тем временем Траун снял имперскую форму и включил систему безопасности на ночь. Мэрис убрала со стола. Она не хотела, чтобы дроиды делали всю работу. Ей нужно было хоть какое-то занятие. Всего год назад она заботилась о муже и детях, которые всегда с удовольствием уплетали её блюда. Рука сама собой сжалась в кулак от одной этой мысли. Настало время возобновить разговор. Возможно, Траун поставил себе цель таким способом сломить её. Но как бы он ни старался, она ни за что не отречётся от детей. Легко переступая босыми ногами, она подошла к нему. На ней было светлое платье, а волосы распущены. Мэрис знала, что ему это нравится. Недостаточно для попытки манипулировать, но хотя бы, показать, что он ей небезразличен. Он поднял глаза, когда она присела рядом. В алых глазах светились терпение и ожидание. Ритуал, возникший за недолгое время их совместной жизни. — Как ты думаешь, Траун, сколько ещё это может продолжаться? До этого каждый серьёзный разговор начинался с упоминания детей. Теперь она попробовала подойти с другой стороны. Со стороны здравого смысла, а не под влиянием материнского инстинкта. — Ты должна быть в безопасности и восстанавливать силы. Что ты и делаешь сейчас. Скажи, что тебя тревожит? Он что, серьёзно? С первого дня здесь она тосковала по детям. Волновалась. Особенно за близнецов. Умоляла Трауна отпустить её. А позже просила, чтобы детей доставили к ней. Все просьбы он отклонил. Даже обсуждать не желал. — Ты и так знаешь, что меня тревожит! — прошептала Мэрис, вложив в слова всю убедительность. — Хочешь, чтобы я осталась с тобой как возлюбленная? Будто и не было этих двадцати лет. Нет, так не пойдёт. Траун, мы оба стали гораздо старше. Ты совершаешь поступки, которые я ни за что не смогу принять, и у меня есть дети, которых ты не примешь. Мы должны поговорить об этом, иначе в конечном счёте мы возненавидим друг друга. Он положил датапад на стол. Мэрис знала, что тот заблокирован. Она не могла отключить систему безопасности, а затем сбежать. Уже была попытка. — Разве ты ненавидишь меня? Вопрос был задан более чем серьёзно. В его голосе не было игривого флирта. Мэрис возмущенно открыла рот. Рука скользнула по его бедру. — Я бы не спала с тобой, если бы ненавидела тебя, Митт’рау’нуруодо. Это была чистая правда. Дважды она отказывалась разделить с ним постель — в самом начале, когда совесть грызла её ежедневно, ежеминутно, ежесекундно. Траун был терпелив, не стал настаивать. Позже, страдая от одиночества и изоляции от внешнего мира, она сама пришла к нему. Мэрис отдавала себе отчёт. Заключение привело к такому результату. К сожалению, она тоже хорошо знала собственные чувства. Она любила Трауна, отца старшей дочери. Что ещё хуже, он прекрасно это видел и пользовался её тягой. — Ты сказала, что я монстр. В твоих глазах была ненависть, хотя мы уже спали вместе. Мэрис поняла, что он действительно поверил, будто она возненавидела его. По крайней мере, частично. Она наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Лёгкое прикосновение, от которого пришлось немедленно отстраниться. Нельзя отвлекаться от темы. — Траун, я люблю тебя. И именно поэтому должна сказать. Тот путь, по которому ты меня насильно тащишь, неправильный. Она сказала это не из благодарности или страха. С Трауном у них всё было так чувственно и глубоко, что такие рассуждения могли перекрыть все те хорошие моменты, что у них были, несмотря на тяжёлые обстоятельства. Хотела бы Мэрис, чтобы всё могло остаться на своих местах. Он должен отпустить. Так дальше продолжаться не может. Траун притянул её к себе. Голова примкнула к широкой груди, его пальцы зарылись в волосы. Он долго молчал, обдумывал. Затем его голос нарушил тишину: — Я разыскиваю твоих младших детей уже десять дней. Я понял, что разъединять вас было ошибкой. Она удивленно посмотрела вверх, сердце бешено заколотилось. Траун редко допускал промахи. Признать их — большой шаг навстречу с его стороны. — Ты нашёл их? — её голос звучал взволнованно. Прошло четыре месяца. Так долго они ещё никогда не были порознь. — Я знаю только, что они выполнили твою просьбу и отправились на Кореллию. Там их стало труднее отследить. Но след не затерялся. Просто требуется больше времени. Зачем ты отправила их так далеко? Неужели эта ночь может изменить всё? Мэрис знала, что сейчас должна быть откровенной. — Я хотела, чтобы ты до них не добрался. Я не могла тебе доверять? Его рука продолжала гладить её волосы. — Когда я сказал, что пощажу детей, я был как никогда серьёзен. Но кто сказал, что они снова не попались бы Империи? Ты поступила разумно. Мэрис расслабилась и прижалась к нему. Скоро вечер плавно перетечёт в ночь. Но перед этим она хотела кое-что прояснить. — Ты хочешь, чтобы близнецы остались со мной? Здесь? В этой клетке? А если это приговор к новому заключению? Он ушёл от вопроса, сказав, тем не менее, важные слова: — Я позабочусь обо всех вас. Ты права, Мэрис. Нельзя игнорировать тот временной промежуток, что разделял нас. Это твои дети, они должны быть с тобой. Каким образом до него дошло? Хоть Траун и не отличался эмоциональностью, семейные узы были ему не чужды. Он любил брата и, вероятно, родителей. Возможно, он не хотел воспринимать детей, как часть её, ревновал — неспособен был признать, что оба они неплохо жили все эти годы своими жизнями, друг без друга. Мэрис боялась предположить, какие мысли роятся у него в голове. Может, это просто собственничество — хочет, чтобы она принадлежала лишь ему. Кто знает? Но следующий шаг уже сделан — он признал её желания и потребности. — А меня ты освободишь? Его рука сжалась в кулак, а алый взгляд впился в неё. — Пока нет, Мэрис. Но надежда ещё оставалась. Можно было попробовать ещё раз сбежать. Однако сначала нужно выждать, проявить терпение. О старшей дочери она так и не сказала ни слова. Траун, конечно же, знал из личного дела, что у неё есть ещё одна дочь. Как-то он поднял эту тему, когда она в очередной раз завела разговор о близнецах. Она уклонилась от вопроса и сообщила лишь, что Тена характером пошла в неё и выбрала собственный путь. Поскольку Траун изначально знал её как контрабандистку, то, должно быть, поверил, что Тена пошла той же дорожкой и занималась чем-то не вполне легальным. Логично, что Мэрис не хотела обсуждать это с гранд-адмиралом Империи. Наверное, он также полагал, что отцом девочки был её бывший возлюбленный Дубрак Кеннто. Тот, кого он терпеть не мог и о котором за всё это время не упомянул ни слова. В отличие от близнецов Тена родилась не на Лотале и не посещала в школу, потому что дорога от фермы до города занимала слишком много времени. Никаких официальных документов на неё не было. Грейси и Галиб учились удалённо и успешно сдавали промежуточные экзамены. Сама Тена от учёбы отказалась, а Мэрис не настаивала. Дочери не хватало терпения, чтобы учиться, и, как и Мэрис, она предпочитала узнавать всё на деле. Чтобы найти хоть какие-то записи, Трауну, наверное, пришлось глубоко копать. Например, в десять лет Тена повредила руку — хранилась ли ещё история болезни в клинике? После того, как дом сгорел, даже фотографий не осталось. Поскольку она всем своим видом показывала, что не хочет говорить о Тене, Траун, похоже, понял, что это деликатная тема. Разве он должен заботиться об их старшем ребенке? Она и так весь мозг ему проела близнецами. Так что он, вероятно, был рад, что приходилось искать только двоих, а не троих. В глубине души Мэрис знала, что не сможет хранить тайну вечно. Тяжело даже думать об этом. Ситуация вышла из-под контроля, когда она познакомилась с Трауном в Неизведанных Регионах. Она была молода, наивна и не задумывалась о последствиях. Да и беременность заметила довольно поздно и уже тогда знала, что не сможет вернуться. Даже представить страшно, что через год она явилась бы на Крустаи с ребёнком… Нет, она сама воспитала дочь и не хотела навязываться Трауну. Вставать у него на пути. Кроме того, она всерьёз опасалась, что чиссы заявят права на ребёнка — ведь в его жилах течёт кровь их народа. Вполне себе причина, чтобы не возвращаться. Она должна была сказать ему в первую же ночь, когда он притащил её сюда. Теперь время упущено, и Мэрис старалась не обращать внимания на уколы совести. Она убедила себя, что молчанием защищает Тену. Траун заберёт её, вырвет из лап Восстания. Траун и Тена так похожи. Встреться они по разные стороны баррикад — это закончилось бы катастрофой. Тем временем Траун гладил её руки. Она улыбнулась и выбросила из головы мрачные мысли. Нежно прислонив ладони к его лицу, она села к нему на колени и посмотрела в глаза, а затем поцеловала. Его руки обхватили её за талию. Поцелуй быстро стал влажным и страстным. Она почувствовала, как он возбуждается там внизу и задрожала от предвкушения. Его рука забралась под подол платья, поглаживая горячую кожу бедра. Поддавшись приливу страсти, она резко стянула с него рубашку и медленно задвигала бёдрами, чувствуя, как между ног у него становится твёрже Кожа к коже. Губы к губам. Руки к телу. С ним так хорошо, так безопасно. Их отношения тяжело было назвать счастливыми. Мэрис пожертвовала слишком многим и стояла на волосок от тьмы, а он не желал обращаться к свету. Но сейчас они оба нужны друг другу как никогда.