„Человеческая жизнь похожа на коробку спичек. Обращаться с ней серьёзно — смешно. Обращаться несерьёзно — опасно.“
Акутагава Рюноскэ
Свет из коридора слабо освещал комнату, в которой сидел «Человек-тигр». На теле появлялись новые, свежие раны. Лезвие после себя оставляло тонкие кровавые дорожки на бледной коже. «— Это помогает справляться с эмоциональным накалом » — говорил про себя Ацуси. Горло запершило. Накадзима набрал ртом воздух и начал кашлять, совсем забыв про лезвие, которое оставило на запястье рану глубже, по сравнению с другими. Раздался тихий стон. Больно. Ацуси зажал рот рукой, на которой оказались, больше обычного, бордовые лепестки в перемешку с кровью. Красные пятна ( и от новых ран, и от кашля ) капали на белое постельное бельё, но сейчас парню было явно не до этого. — Нет, — прошептал с трудом он. — Пожалуйста, не надо. — Кашель не давал договорить. — Только не снова... Остановись. Что знают врачи о Ханахаки? Ничего. Абсолютно. Новая болезнь, про которую известно только то, что она сопровождается болью в груди, откашливанием цветочных лепестков на ранних стадиях, изрыганием целых соцветий вперемежку с кровью. А главное – она возникает из-за сильной влюбленности. Рюноскэ... Рюноскэ Акутагава стал предметом обожания Ацуси. Что же он нашёл в этом безжалостном, порочном, вспыльчивом, резком парне, который готов беспрекословно убить кого угодно, в том числе и мирных жителей? Это было загадкой даже для самого Накадзимы. Акутагава не любит таких, как Ацуси. Он не любит слабых. Но «Человек-тигр» верил, что Рюноскэ неплохой. Где-то в глубине души он же наверняка нежный, добрый, заботливый парень. От мыслей про любимого человека, Ацуси лучше не становилось, а будто, наоборот, становилось только хуже. Рука вновь потянулась к лезвию. Заглушить "душевную" боль физической, казалось ему лучшим решением этой проблемы.×××
Прошло уже несколько дней с того момента, как Ацуси не попадался на глаза знакомым. Только через четверо суток после смерти его бездыханное тело нашли на футоне, который был засыпал лепестками, кровь засохла на ранах, впиталась и в белье, и в одежду. Худое и бледное тельце Накадзимы обволакивали бордовые, уже засохшие розы.×××
На часах давно за полноч. Комната «Человека-тигра» уже давно пустует. Акутагава молча прошёлся по комнате покойного. Встал у окна и всё также тихо наблюдал за видом из него. О чём он думал? Одному Рюноскэ только и известно. Он всё ещё ненавидел Ацуси? Может, он рад, что " новый подчинённый " Дадзая мёртв? Чёрт знает, как долго парень простоял вот так. Может, прошло всего пару минут, а может, и час. Когда брюнет собирался покинуть комнату, взгляд его упал на непримечательную книгу, которая лежала там, где был был футон Накадзимы. Он хотел проигнорировать, но тело не слушалось. Акутагава присел и неаккуратно схватил книгу, а когда решился пролистать, то широко раскрыл глаза, когда увидел кровавые страницы, а в них и сложенный кусок бумаги, который кто-то вложил. Должно быть, Ацуси. На клочке бумаги было написано одно коротко предложение: „ Влюбись в меня, пожалуйста, я устал терпеть эту боль. “