***
Конечно же, всю следующую неделю он не думал о том, что нашло на Гриммджо. Ему это совсем неинтересно, и, если следовать логике, вообще-то он должен был расслабиться, забыть о его существовании и жить своей обычной жизнью. С какой стати Куросаки вообще переживать об этом заносчивом придурке? Экзамен проходит гладко, Ичиго уверен в более, чем половине вопросов, все-таки нужно будет поблагодарить от души Тацуки. Если бы та не поделилась конспектом, кто знает, на протяжении какого времени ему бы ещё пришлось и на каникулах приходить в школу. Теперь со спокойной душой можно идти домой и ни о чем не думать. И так уже надумался за эту неделю, нужно давать мозгам отдых хоть иногда. С этими мыслями Куросаки глубоко вздохнул, поправил криво висящий лишь на одной лямке рюкзак за спиной и вышел через главные ворота. Все события, которые довольно долго мешали обычной подростковой жизни ребят, остались позади. Ичиго лишь иногда достает свое удостоверение временного шинигами: если пустые и появляются, то с ними тут же расправляются патрульные. Что-что, а свою работу Готэй, кажется, делать научился. Что же касается друзей Ичиго, то и те все предпочли вернуться к обычной жизни. Их цели были достигнуты, те, кого они любили и которых потеряли — отмщены, вполне логично предположить, что они хотят со всем этим закончить. Каждый бы устал от того, что его жизнь ежедневно висит на волоске. Кроме Ичиго, наверное. Как-то же все-таки возможно объяснить, что нахождение рядом Джаггерджака ему начало даже не хвата… Прежде чем Куросаки закончил стремительно вбежавшую в расслабленный после учебы мозг мысль, которая бы застала его врасплох настолько, что он бы точно покраснел и испугался, его хлопнули по плечу. — Куросаки! — поздоровалась весело Орихимэ, слегка наклонившись и сцепив руки за спиной. Ичиго было повернувшийся лишь головой, тут же развернулся и попытался скрыть удивление. Рядом с его рыжей подругой стояла отнюдь не вездесущая Тацуки, а какая-то новая, но отчего-то смутно знакомая девушка. Ростом она была чуть ниже Орихимэ, черная челка прикрывала глаза, но отчётливо на щеках проявлялся румянец. — А, Иноуэ, — перевел он на нее свой взгляд. — Что-то случилось? Ичиго неловко потыкал носком кроссовка асфальт, когда никакого ответа не последовало. Иноуэ что-то неоднозначно промычала, зыркнула на свою спутницу, и поняв, что никаких продвижений с ее стороны не будет, откашлялась и принялась ее представлять: — Ты, наверное, заметил, что у нас в классе появилась новенькая, да? — чересчур дружелюбно и задорно спросила она, и отчего-то Ичиго понял: иного ответа, как «да» она принимать не будет. Куросаки и сам не понял, в какой момент Иноуэ стала такой. Раньше она и слово ему боялась сказать. Должно быть, отчасти их совместные и довольно длительные приключения повлияли на всех в какой-то мере. К тому же Орихимэ, возможно, изменилась после того разговора, в ходе которого Куросаки ясно дал понять, что иначе, как подругу, он ее не воспринимает. — Эм… Д-да, — Ичиго отвел взгляд, неловко улыбнулся и пошкрябал пару раз пальцем по щеке. — Меня зовут Тсукика Мураками, — неожиданно подняла глаза молчаливая девушка. Ичиго на секунду замер. Вау. А глаза-то голубые. — Привет, — Куросаки запнулся и мысленно дал себе подзатыльник. Просто он немного удивился, и совершенно точно этот цвет ему никого не напомнил. Был бы Ичиго один, он бы непременно стукнулся бы головой обо что-нибудь тяжелое и прошипел бы сдавленное «заткнись!» в тщетных попытках успокоить взбушивавшиеся мысли. — У тебя глаза красивые, — вырвалось против воли у него изо рта. Чудесно, Куросаки, просто чудесно. Ему самому от себя тошно становится. Ну вот почему никто не научил его мозг мысли преобразовывать сначала в голове, а уже потом, тщательно их осмыслив, произносить вслух. Девушка тут же засмущалась и пролепетала что-то похожее на «спасибо». Иноуэ со своего места гордо улыбнулась и скрестила руки на груди. — Эм… Куросаки, — вновь предприняла героическую попытку Тсукика завести разговор. Ичиго же со своего места уже начал мысленно обдумывать, что такого могло произойти, что девушки решили обратиться к нему. Может, конспекты какие надо позаимствовать? Смешная, конечно, мысль, учитывая, что он сам их у половины класса выпрашивал, но мало ли. Вдруг девушки подняли недоуменные взгляды на что-то за спиной Куросаки. Подросток вскинул бровь, обернулся и… замер. Джаггерджак собственной персоной. Вот ведь мудак, Куросаки уже было начинал переживать — не случилось ли с ним там чего (даже к Урахаре сходил, но тот с таинственный интонацией сказал, что знать не знает, где пропадает его любимый арранкар), а он вот — стоит прямо за ним, целехенький, и светит своим привычным оскалом. — А ты здесь какого хрена забыл? — как можно тщательнее скрыв удивление и затолкнув было проснувшиеся отголоски радости куда подальше, прорычал Ичиго. Гриммджо обвел взглядом Тсукику, от чего даже самому Куросаки стало как-то не по себе. Орихимэ откашлялась и вышла немного вперед, прикрыв собой совсем уж испуганную девушку. Она ведь тоже была в этом положении, впервые видела Джаггерджака, и также его боялась глубоко внутри. Уже сейчас, после всего пережитого, она конечно знает, что никакой угрозы тот не представляет. По крайней мере, пока Ичиго рядом с ним. — Ты оглох? Шлялся, где попало, а потом ко мне в школу приперся, с головой-то все в порядке? — продолжал злиться Куросаки, но на Гриммджо это, казалось, совсем не произвело впечатление. Он лишь наградил его ленивым и скучающим взглядом. — Ты договоришься, Куросаки, — рыкнул он и… был таков. Ичиго даже на секунду осекся. Да если бы Куросаки раньше ему такого наговорил, да и ещё и при ком-то, тот бы его тут же из гигая собственноручно вытащил, и бог знает, какая бы часть Каракуры пострадала от их потасовки. Джаггерджак подозрительно спокойный. И отчего-то более страшный. — Это ещё кто? — поиграв с Ичиго пару секунд в гляделки, он тцыкнул и перевел взгляд на совсем уж стихшую Тсукику. Та на мгновение подняла взгляд, устремила его в точно такие же голубые глаза напротив и снова опустила их в асфальт. — Твоя новая подружка? — с желчью в голосе выплюнул он, и его сощуренные глаза вновь уставились на Куросаки. У Орихимэ появилось чувство, будто арранкару говорить эту фразу было противнее, чем слушать, как его ругает парень. Девушка моргнула раз. Второй. А потом громко ойкнула, чем привлекла внимание окружающих. — Ой, Тсукика! — неловко начала она, переводя взгляд между знакомыми. — Давай в следующий раз? Ты же с Куросаки уже познакомилась, у него наверняка уже появились дела… — Что в следующий раз? — ухватился за мысль Куросаки, а Орихимэ была готова его прибить. Судя по взгляду Джаггерджака, тот в этом был с ней солидарен. — Если у вас что-то случилось — скажите, помогу чем смогу, — он сделал шаг к девушкам, оттолкнув от себя Гриммджо и решительно решил о нем забыть, пока не узнает, что Орихимэ и Мураками от него нужно. Тсукика ахнула, перевела на него влюблённый взгляд и слегка улыбнулась. Орихимэ прикусила губу, игнорируя немного встревоженный взгляд Куросаки, метавшийся между двумя девушками. Она смотрела на по-странному потемневший взгляд Джаггерджака и, будь она на месте Ичиго, ей бы даже стало страшно. — Да нет, спасибо, Куросаки, ничего такого, да, Тсукика? — Иноуэ улыбнулась брюнетке и та, словно что-то поняв, кивнула, но выглядела при этом немного растроенной. — Тебя уже Джаггерджак заждался, — она улыбнулась ещё раз, встретилась взглядами с Гриммджо и начала отходить назад, предусмотрительно схватив Тсукику за запястье. Куросаки моргнул несколько раз, вскинул брови и засунул руки в карманы. Надо же, а гнались сначала за ним так, будто там чья-то жизнь на волоске висела. Впрочем, ладно, если в следующий раз решат подойти, то тогда и поможет. Возможно, дело и не такое серьёзное было. Сейчас-то у него точно есть проблема, с которой нужно разобраться. — Так ты чего… — Ичиго обернулся назад, — приходил… Улица была пуста. Чертов Джаггерджак.***
Проходит ещё одна неделя полного отсутствия одного раздрающего арранкара в жизни Куросаки. И с одной стороны это же хорошо, радоваться надо, что тот решил от него отстать. Может, он надумал выбрать себе новую жертву и уже ей на нервы капать. Куросаки поворачивается с одного бока на другой. Ага, как же, да кто этого придурка помимо него самого стерпит. Наверное, он ему просто уже надоел, вот он и решил свинтить по-быстрому. Ичиго приоткрывает глаза, натыкаясь на темноту комнаты. Спать в таких условиях возможным не предоставлялось — жара стоит такая, что впору на стенку лезть. Футболка неприятно липнет к телу, что можно сказать и о его спальных штанах. Парень тяжело вздыхает, убирает прилипающую ко лбу челку, приподнимается на кровати, снимает раздражающий предмет одежды через голову и бросает в сторону открытого шкафа. Окно напоминает о себе проскальзывающем в комнату светом полумесяца, и Ичиго принимает стоическое решение подняться с кровати. На улице же в любом случае прохладнее, чем в комнате, а умирать от жары он в ближайшее и вообще любое время был не намерен. Если бы Кон до сих пор был с ним, он бы непременно начал жаловаться и проклинать его всеми существующими на свете матерными словами за то, что он посмел посреди ночи встать и разбудить Его Величество. К счастью, того ужалило в одно место и он, слезно поблагодарив Ичиго за дом, постель и теплую еду (за сестренок, которые продолжали одевать его в розовые платья он спасибо не сказал, и, как лично думал Куросаки, именно они и стали главной причиной его скорого переезда), пошел искать на то же место приключения, к тому же он уже успел размечтаться о том, как его, бедного и несчастного, примет к себе сестренка Кучики, которая сейчас находится в Сообществе Душ. Куросаки махнул головой и подошел к окну. Резким движением он дернул его наверх и так же резко отпрянул назад, едва успев прикрыть рот рукой, не дав испуганному крику вырваться наружу. Черт бы, твою мать, побрал этого Джаггерджака, который, словно поджидал его на подоконнике, и только потом поднялся и перевалился через окно. — Да ты издеваешься, — прошипел сквозь зубы Куросаки, запустив на секунду пятерню в волосы и позволив себе насладиться прохладным ночным ветерком, проникнувшим в комнату вместе с арранкаром. — Не притворяйся, будто не скучал, клубничка, — ответил Джаггерджак, с присущим ему привычным оскалом. Ичиго же остается лишь в миллионый раз смотреть на него как на умалишенного. Лицезреть самоуверенного Гриммджо посреди ночи Ичиго уже привык. Джаггерджак человеком не был, а потому на все приличия и личное пространство он класть хотел, и, опять-таки, Куросаки был знаком с ним уже довольно продолжительное время и все это прекрасно знал, а потому и удивляться этому не собирался. Гриммджоу без спроса мог завалиться в дом, доводя даже Куросаки-старшего до белого каления. В школу к Ичиго, пугая вместе с этим добрую половину учеников и заставляя младшеклассников опасливо выглядывать из-за двери на улицу, изучая необычного голубоволосого мужчину, который не так уж и редко прислонялся к стволу дерева у входа, будто в ожидании чего-то или кого-то. Один раз он даже увязался на встречу с одноклассником Ичиго, когда они задумали подготовиться к зачету по химии в одном из ближайших кафе. Конечно, Куросаки был жутко разозлен: одноклассник, почуяв неприязнь мужчины, уже через двадцать минут попрощался с Ичиго, сославшись на неожиданно возникшие дела и пообещав обменяться материалом для подготовки позже. И абсолютно каждый раз Джаггерджак находился в гигае, хотя Куросаки не может по пальцам сосчитать, сколько раз тот жаловался на то, что он слишком ему жмет и вообще: «херня неудобная». Не стала исключением и эта ночь, поэтому Ичиго вновь не почувствовал его рейяцу: Урахара ничего и никогда спустя рукава не делает. Куросаки хотел бы ответить, что на самом деле он правда скучал, что Гриммджоу уже какое-то время перестал быть бельмом у него перед глазами, а его присутствия и в самом деле начинало не хватать. Но черта с два он доставит Джаггерджаку такое удовольствие: тот потом припоминать ему это будет до конца жизни. Ичиго глубоко вздохнул, покачал головой, смотря на сидящего на оконной раме арранкара, который почему-то не спешил проходить в комнату, и глянул на кровать. С грустью он начал осознавать, что ему все равно придется на нее вернуться и никаким магическим заклинанием он ее не охладит. — Я, кстати, конечно знал, что ты рад меня видеть, но не настолько же, — гаденько ухмыльнулся Джаггерджак, смотря на его оголенный торс. Куросаки лишь хмыкнул, но промолчал, прекрасно осозная, что Гриммджо как всегда в своем репертуаре и намерен выбить его из колеи. Ичиго уже слишком привык к нему и к его тупым шуткам, чтобы на них реагировать. Да и к тому же, легче сказать, какую часть его тела Джаггерджак не видел, чем наоборот, учитывая, как часто они сражались и друг с другом и рука об руку, и сколько раз вытаскивали друг друга из передряг. Не успел Ичиго отвести от него взгляд, как Джаггерджак тут же встал со своего места, на ходу сбросил ботинки и резким движением плюхнулся на кровать, сразу же перекатываясь на спину. — Пардон? — вскинул одну бровь Куросаки. Даже накричать на этого раздражающего котяру не получится. Не хватало еще, чтобы вся семья сбежалась в его комнату и лицезрела, как Джаггерджак без стыда развалился на его кровати, закинув обе руки за голову. — Это моя кровать. — И? — тот в ответ тоже вскинул бровь, как бы бросая ему вызов, который Ичиго в два часа ночи принимать не намерен. — И сваливай с нее, я тебе ложиться не разрешал. — Мне разрешение не нужно. — Джаггерджак. — Куросаки. Ичиго смотрел на него со вселенской усталостью в глазах. Мало того, что он последнюю неделю выспаться не мог из-за непрекращающейся жары, так теперь у него спальное место и вовсе в наглую отобрали. Отчасти, он не мог спать еще потому, что переживал за этого придурка, но эту мысль он озвучивать не будет, он даже не сразу дал ей поселиться у себя в голове. Будь у Куросаки чуть больше сил, он бы без оглядки схватил печать, может быть даже банкай бы использовал, чтобы Джаггерджак понял свое место раз и навсегда, но этих самых сил у него сейчас не было, как и желания надирать Гриммджо задницу в два часа ночи. — И где ты предлагаешь мне спать? — устало выдохнул он, смотря в голубые глаза напротив. Ичиго бы очень хотелось знать, что происходит в его арранкарской голове, когда мужчина, моргнув, стрельнул взглядом в сторону матраса и обратно на парня, и, пожав слегка плечами, отодвинулся. — Располагайся. Куросаки же в эту секунду переживал странный приступ дежавю. Будто Гриммджо уже выкидывал что-то такое же абсолютно странное и поддающееся какому-либо объяснению только в том случае, если бы Джаггерджак, как и раньше, издевающе ему ухмылялся. Но того словно подменили и это будто чужое серьезное выражение снова нашло место на лице арранкара. Ичиго моргнул раз, второй, предпринял попытку убрать удивление с лица, потерпел поражение, и переспоросил: — Располагайся? Я? С тобой? — парень с трудом выталкивал из себя слова, настолько все это неправильным и неправдоподобным ему казалось. — Можешь вообще на полу спать, не то, чтобы мне было не посрать, — ох, да, вот оно, то самое привычное раздраженно-дерзкое выражение вновь вернулось на свое место. Куросаки не понял, в какой момент арранкар стал вести себя так, будто это он хозяин всей этой комнаты и кровати в частности. Злость постепенно закипала внутри и никакая усталость не смогла бы ее остановить, но Ичиго решил действовать по-хитрому. Очевидно, что этот придурок предложил такое только лишь потому, что и предположить не мог, что парень согласится. — Ладно, двигайся — расслабленно ответил рыжий, внимательно наблюдая за эмоциями на чужом лице. В несколько шагов он дошел до кровати и, как и Гриммджо, с размаху на нее упал, пожалев перед этим бедный матрац. Места на кровати было катастрофически мало, поэтому Ичиго вздрогнул, когда его спина наткнулась на жесткий материал белого пиджака Гриммджо. Куросаки оставалось лишь с издевающейся ухмылкой на губах, которую лежавший за его спиной арранкар увидеть бы не смог, ждать, когда тот разразится громкой тирадой, разозлится, проклянет все на этом свете, и покинет обитель Ичиго, но этого не последовало. Наоборот, комната погрузилась в такую оглушающую тишину, что парень с трудом переборол желание обернуться и посмотреть на мужчину, который словно застыл и не дышал даже. Через пару минут и самому хозяину комнаты стало некомфортно, и он собирался все-таки обернуться и попробовать разрядить обстановку, но в этот момент Джаггерджак привстал немного на своем месте и начал слишком уж активно двигаться. Как через секунду выяснил Куросаки — для того, чтобы снять пиджак и повесить его на изголовье кровати. В голове у Ичиго не было ни одного приличного слова, которое бы могло описать те эмоции, которые он испытывал в этот момент. Арранкар уходить отсюда не собирался, это точно. Кричать или материться он тоже не начинал, хотя Куросаки всего несколько минут назад мог руку на отсечение дать, уверенный в том, что тот скорее откроет гарганту и перенесет их в Уэко Мундо, чем по собственной воле ляжет с ним вот… так. К тому же, кожа арранкара была удивительно холодной и Куросаки с трудом поборол желание придвинуться ближе, в погоне за такой нужной и расслабляющей прохладой. Все раздражение и злость молниеносно улетучились, оставив после себя еще более угнетающую усталость, и Ичиго, не имея больше сил оставаться в сознании, позволил себе расслабиться и уснуть.***
Просыпаться следующим утром было чем-то по-своему удивительным. Никаких будильников, из-за которых он, как ошпаренный, подрывался с кровати, собираясь в школу, никакого солнца, которое как назло вставало именно со стороны его окна, никакой жары, которые бы могли потревожить крепкий сон Ичиго, рядом не наблюдалось. Куросаки, даже если бы сильно напрягся, не смог бы вспомнить, когда он в последний раз просыпался столь отдохнувшим и посвежевшим. Парень сладко потянулся, зевнул, протер заспанные глаза и понял, что он не может вдохнуть полной грудью. Что-то определенно ее довольно ощутимо сдавливало, и он опустил взгляд, чтобы наткнуться им на обхватившие его поперек живота и груди чужие и очень наглые руки. Ичиго задохнулся и протер глаза еще раз, предпринял попытку повернуться и высказать все, что он думает об этом арранкаре, который переходит все доступные границы в уничтожении его личного пространства, однако туша за ним недовольно заерзала, сжала его сильнее и по-видимому, опустила голову ниже на подушке, потому что Ичиго вздрогнул от ощущения щекочущих его шею волос. Твою мать, угораздило же его оказаться в такой идиотской ситуации. Будни с Гриммджоу воистину были незабываемыми. Мысли роем кружились в голове, и чем дольше Куросаки молча пялился в стену в попытке осознать, что жить ему, вероятно, осталось не больше нескольких часов, прежде чем Джаггерджак его же лично во всем и обвинит и на этот раз стопроцентно перенесет их куда-нибудь, чтобы выбить из него всю дурь. Хотя по факту арранкар самолично их в эту ситуацию и втянул, но кто такой Ичиго, чтобы понимать, что происходит у него в голове? Джаггерджак за его спиной, тем временем, мирно сопел, и парень в очередной раз задумался о том, как же его, черт возьми, угораздило оказаться в подобной недвусмысленной ситуации со своим бывшим врагом. От рук мужчины до сих пор исходила необъяснимая прохлада, как и от всего его тела в принципе. Куросаки задумался на мгновение, всегда ли температура его гигая была такой, но быстро осекся и заставил себя начать думать в сторону того, как ему выпутаться и из этой ситуации, и из чужих***
До уха Куросаки, надевающего толстовку, долетел наполненный ядом голос, но разобрать содержимое он, к огромному своему сожалению, не смог. Выпутав голову из горловины и явив свои рыжие волосы миру вновь, Ичиго удивлённо посмотрел на открывшееся окно. — Джаггерджак? — откровенно говоря, парню уже следовало бы прекратить удивляться резким и неожиданным появлениям арранкара в своей повседневной жизни. В прошлый раз, вернувшись из ванной, он наткнулся на уже опустевшую комнату. Он даже предпринял попытку поискать его по дому, но вскоре разочарованно понял, что тот в уже привычной манере сбежал. С того самого позорного утра в жизни Куросаки Ичиго прошла без двух дней неделя, и за это время Джаггерджак не объявлялся, вновь оставляя рыжего парня в неведении. — Я спросил, — повторяться арранкар не любил, а учитывая, что по яду в его голосе и так было понятно, с наскольким отвращением ему давалась эта фраза, то Ичиго довольно вероятно сулила смерть от интоксикации, — опять собираешься к своей подружке? Гриммджо вновь восседал на подоконнике, оперся в него одной ногой и положил на нее руку. Вторая нога отбивала по полу довольно яростный ритм. Взгляд был настолько же хмурым и ненавистным, как если бы Ичиго своими собственными руками сломал ему жизнь. Тень мужчины довольно угрожающе падала перед ногами Куросаки. Парень непонимающе изогнул бровь дугой, не двигаясь со своего места. Похоже, прогулку с другом придётся отложить, потому что по личному опыту он знает, что арранкар в таком состоянии — бомба незамедлительного действия, и если Куросаки её вскоре не деактивирует, то разгребать последствия придётся целому отряду Готэй-13. — Ну… — неуверенно начал Ичиго, ежась от прохладного ветра, который воцарился на улице, заменив собой обжигающее солнце. С кончиков волос Гриммджо на его плечи падали небольшие капельки, и, хотя за его фигурой Куросаки погоду видеть за окном не мог, он очевидно предположил, что сейчас там идет дождь. И раз арранкар не побрезговал в такую погоду пешком к нему наведаться, то дела Ичиго и правда плохи. — Во-первых, «опять»? Во-вторых, не с подружкой — с другом. Ответом Джаггерджак, очевидно, удовлетворён не был нисколечки. — С другом, — утвердительно, но куда более грозно повторил мужчина, дернув носом. — Гриммджо? Ичиго вновь почувствовал то же, что он испытывал в тот злополучный день подготовки к экзаменам, когда арранкар встал со своего места и медленным, угрожающим шагом начал приближаться к нему, прожигая в нем дыру своими ледяными глазами. Куросаки отчего-то стало некомфортно сверх меры, и он стрельнул глазами в сторону лежащей в прикроватной тумбочке печати. — Да что такого-то? — не выдержав напряжения, огрызнулся Ичиго, когда между ним и арранкаром с бешенными глазами остался от силы один шаг расстояния. Голову вновь пришлось вздернуть, чтобы найти хоть что-то осмысленное в выражении лица Гриммджо. Куросаки бы сейчас многое отдал, чтобы понимать, что происходит в этой тупой кошачьей голове. Джаггерджак же теперь его слова пропускал мимо ушей и в своей новой манере безмолвно на него уставился. Это жалкое разделяющее их расстояние было прервано размашистыми шагом Гриммджо. Ичиго оставалось лишь растерянным взглядом бегать по комнате и гулко сглатывать. — Черта с два ты куда-то пойдёшь, — злобно прошипел Джаггерджак, и в этот момент Куросаки точно осознал, что даже если бы он мог слышать мысли арранкара, он бы все равно ни за что не смог понять, что же за ними скрывается. Близость с Гриммджо Ичиго уже успел несколько раз испытать. Менее смущающими подобные ситуации, тем не менее, не становились. А очевидная реакция на смущение у Куросаки, это, конечно, — раздражение. — Да что за муха тебя укусила?! — Ичиго оттолкнул того рукой, и прежде, чем он успел убрать ладонь с чужой груди, его запястье быстро было поймано в захват грубых пальцев. Выражение лица напротив до сих пор оставалось нечитаемым. Но Куросаки был готов поспорить на что угодно, что Джаггерджак и сам не до конца осознавал, что он творит: настолько удивленно он глянул на свою ладонь. Гриммджо моргнул, на секунду перевел раздраженный взгляд на парня, прежде чем вернуть его обратно на руку, которую он тут же ещё сильнее сжал, а затем сквозь зубы прошипел: — Блядство. Казалось, будто бы единственное, что двигало Джаггерджаком — это злость на что-то понятное лишь ему, и с каждым моментом тишины она бесшумно утекала, словно вода, и не оставляла на своем месте ничего, от чего бы мужчина смог оттолкнуться. — Блядство, — вновь выругался Джаггерджак и опустил свою голову, но не отпустил чужую руку. Ичиго оставалось лишь молча прислушиваться к быстро бьющемуся сердцу в груди гигая. — Ни черта, блять, не понимаю, что происходит, — словно бы в пустоту устало посетовал арранкар, не поднимая головы. И не забыл вновь рыкнуть слово, которое лишь подтверждало степень запутанности мужчины: — Блядство. Куросаки был потерян в той же степени, что и его бывший враг, если не в большей. Сейчас в его голове сошлись все те моменты в поведении арранкара, которым Ичиго адекватное объяснение найти не мог. Оказывается, Гриммджо и сам не знал, что он делает, и от этого осознания почему-то в груди парня пронеслась тень страха. — Гриммджо, что с тобой? — парень нарушил воцарившееся молчание. Джаггерджак больше не выглядел, словно пантера, готовая к защите своей территории. Сейчас он больше походил на растерянного маленького кота. Гриммджо упрямо молчал, лишь глянул на него по-странному исподлобья. Ичиго не удивился бы ни капли, если бы оказалось, что тот сейчас решал, насколько велики его шансы по-быстрому улизнуть в окно. Руку Куросаки он все-таки отпустил, но все равно едва заметно вздрогнул, когда Ичиго убрал ее от его груди. Следующая фраза застала Куросаки врасплох и заставила его подавить желание ущипнуть себя. — Прикоснись ко мне. — Эм. Я же тебя только… — Заткнись, — вот и привычное выражение вернулось на его лицо. — Просто сделай, как я сказал. Куросаки нахмурился, но все-таки решил не перечить и принять участие в тесте, результат которого узнает только Джаггерджак. Отчего-то несмело, Ичиго поднял руки вверх и застыл на мгновение под чужим внимательным взглядом, и прежде чем что-то торкнуло бы его положить ладони тому на грудь, он грубовато положил их на чужие плечи, а затем выжидающим взглядом уперся в голубые глаза. Повисла тишина. Очень долгая тишина. И довольно неловкая. По крайней мере, для Ичиго. — Ну? — Да захлопнись ты, хватит меня отвлекать, — тут же рыкнул арранкар. — Да от чего я тебя отвлекаю, я в толк взять не могу? Что мы делаем вообще? Что проверяем? — парня отчего-то захлестнул приступ раздражения. Ситуация ему казалось поистине глупой и логичной лишь в том случае, если Джаггерджак просто решил над ним так по-странному поиздеваться. — Сам проверяй, что тебе там нужно, потому что я, честно говоря, не понимаю ни черта. Нужны прикосновения? — Ичиго, в приступе раздражения, убрал руки от широких плеч и развел их в стороны, — На, пожалуйста, проверяй. Что бы ты там ни проверял вообще, — уже тихо добавил он и отвел взгляд в сторону: Гриммджо от его лица не отрывался ни на секунду, а выдерживать прямой зрительный контакт у Ичиго терпения уже не оставалось. Джаггерджак на его тираду лишь хмыкнул и, должно быть, начал думать о том, как таким приглашением распорядиться, судя по тому, как забегали по чужому телу его глаза. Приглашением он действительно воспользовался. И довольно стремительно. Настолько, что Ичиго оставалось лишь глупо моргать и почти не дышать в страхе спугнуть. Жесткие голубые волосы щекотали подбородок Куросаки. Под чужим теплым и рваным дыханием, мурашками покрывалась кожа на шее. Джаггерджак действительно его обнимал, уткнувшись носом в сгиб плеча и шеи. И, откровенно говоря, Ичиго более потерянным и напуганным себя не чувствовал никогда. За жалкие секунды, что Куросаки боялся даже вдохнуть, Гриммджо продолжил свой одному ему понятный тест, и обхватил ладонями его бока. Ичиго по-настоящему почувствовал себя в ловушке. — Куросаки, — слова, с трудом доносящиеся до слуха парня, опалили кожу на его ключице. — Я словно металлический столб трогаю. Расслабься. Легко сказать. Обычно, после слова «расслабься», единственное, что хотелось сделать Ичиго — это сильнее напрячься и треснуть советчику по морде, но, вопреки всему, сейчас Куросаки действительно прислушался. Поэтому, слегка осмелев, он роняет, повисшие до этого в воздухе, руки на плечи арранкара и своим телом ощущает, что напряжение начинает покидать не только его. Гриммджо переносит вес на другую ногу и протяжно выдыхает через нос. Куросаки устает стоять в одном положении и предпринимает следующий шаг. — Ещё раз так сделаешь — кадык вырву, — неискренне угрожает Джаггерджак, почувствовав чужую ладонь, которая в недо-успокаивающем жесте принялась хлопать его по спине. — Понял, прости, — ответил Ичиго, и неловкость момента словно бы вообще испарилась. Пожалуй, Ичиго привык к Джаггерджаку, ведущему себя, как мудак, так что теперь в этой сказанной с рыком фразе, парень нашел своеобразный комфорт. Все действительно по-старому, просто сейчас они… Обнимаются. Да. — Кхм, так ты… выяснил, что хотел? — продолжил Ичиго говорить в чужие волосы, не предпринимая попыток выпутаться из его рук. Джаггерджак вильнул головой и теперь уткнулся лбом в его плечо. — Нет ещё. Мало. Странное чувство тревогой забилось в груди Ичиго, и он заставил себя проморгаться и прикусить изнутри губу. «Мало». Неуловимое, едва заметное, оно трепыхалось внутри, но Куросаки упрямо продолжал выталкивать глупые мысли из своей головы. — Тогда продолжай, — Ичиго и сам не знал, чего ждать от Джаггерджака, но почему-то мысль о том, чтобы отдать руль ему в руки казалось приятной. Ему оставалось лишь дождаться, когда Гриммджо ей воспользуется. Арранкар по своей натуре терпеливым не был, и сейчас долго ждать не стал. Он отнял голову от чужого плеча и едва заметно качнулся вперед, смотря прямо Куросаки в глаза. Руки его по-прежнему сжимали скрытую за толстовкой талию. Прищурившись, он вновь опустил взгляд вниз. На мгновение он снова вернул его к карим выжидающим глазам, и опустил назад. В голове Ичиго запоздало пронеслась мысль о том, что в тот раз арранкар все-таки не пятно чернил рассматривал, когда грубая рука ощутимо схватила его за челюсть и потянула наверх. Столь же запоздало Ичиго ощутил чужое дыхание на своих губах. Сегодня он просто ломал рекорды по самому медленному мыслительному процессу. Джаггерджак держал его крепко: даже если бы захотел, Ичиго бы вряд ли смог вырваться. По крайней мере, не сразу. Но вырываться он точно не хотел. И он не знал, должна ли эта мысль его пугать. Куросаки отчетливо ощущал, как одна рука полноценно обхватила его за спину и прижала к себе, как вторая отпустила его челюсть и больно впилась в волосы на загривке. Действие заставило Ичиго возмущённо приоткрыть рот. Вслед за этим он почувствовал проскользнувший меж его губ чужой язык, и гулко выдохнул через нос. На одно мгновение, прямо перед тем, как момент нарушился, Гриммджо особенно сильно потянул его за волосы, и отпрянул. Только ладонь с талии не убрал. — Ну, и? — Куросаки мысленно хлопнул себя по лбу, в надежде наказать мозг, который смог сформулировать лишь это. — Помогло? Гриммджо лишь облизнул свои губы. Ичиго отчего-то ухмыльнулся. — Дай-ка угадаю? Блядство? Джаггерджак хмыкнул. — Маленький засранец, — узнаваемое хищное выражение вернулось на лицо Гриммджо, и он ощутимо потянул Ичиго за волосы, заставив того увести голову назад и зашипеть сквозь зубы. Джаггерджак облизнул губы. От степени близости постепенно начинала кружиться голова. От сомнительного понимания происходящего что-то взрывалось в груди. Куросаки бы очень хотел услышать объяснения тому, в какой ситуации они оказались. Некогда враг беззастенчиво полез к нему целоваться — да произойди это несколько месяцев тому назад, Ичиго бы без зазрения совести прописал бы арранкару свой коронный в челюсть, поцарапав костяшки о белоснежную маску. — Ваш шляпник подкинул мне какой-то брак, — прорычал Гриммджо и отошел на пару шагов. От этого у Ичиго в груди что-то едва заметно оборвалось: ему бы очень хотелось знать, о чем думал Джаггерджак, и понять мотив его действий. Заклятых врагов обычно же не целуют, так? И уж тем более не ищут приятного физического контакта, после которого бы не ломило каждую кость в теле. Черт возьми, да Куросаки до этого момента и знать не знал, что арранкар способен на прикосновение чем-то, кроме крепко сжатых кулаков. Ичиго нахмурил брови. — В смысле? В списке раздражающих вещей Джаггерджак на втором месте находилась «узколобость», и Ичиго, по видимому, сейчас это ярко доказывал. — Ты чувствовал, что это была за херня? — Гриммджо закатил глаза, как если бы парень не понимал самую очевидную в мире вещь, и положил ладонь на свою грудь. — Какого черта оно так часто бьется? Я, конечно, в ваших жалких телах не разбираюсь, но мне кажется, что такого быть не должно. Ичиго открыл рот, выбирая, какую эмоцию ему озвучить. В этом состязании побеждал «полнейший ахуй», но жить ещё хотелось. Поэтому рот тут же закрылся назад. — Думаешь, Урахара твоему гигаю хроническую тахикардию наколдовал? — Чего? — Забудь, — поспешно отрезал Ичиго и почесал затылок. Кожу до сих пор потягивало в тех местах, где ее касались чужие руки. — Твою мать, Гриммджо, ты, если честно, и меня в тупик поставил. От абсурдности ситуации хотелось смеяться. Нормальным Джаггерджака не назовешь, а поэтому и ситуации, в которые Ичиго из-за него встревал, таковыми не были тоже. Куросаки вполне себе взрослый парень и даже не глупый. Окажись он в подобном положении с кем-то ещё, он бы… Да на самом деле, он бы изначально такого не допустил. А вот сейчас позволил загнать себя в ловушку, в которой он, вопреки здравому смыслу, не о своих эмоциях переживает, а о чужих. Относительно себя все постепенно складывалось в единую картину. То, что он позволил Джаггерджаку себя поцеловать и с каким-то разочарованием осознал, что не прочь был бы повторить это вновь, было лишь завершающим штрихом. Размышлять много он не привык — раз за семнадцать лет подобного не испытывал, значит есть над чем подумать. И он задумается. А вот Гриммджо вряд ли. И от этого становилось как-то горько и тоскливо. Вытягивать из души арранкара что-то клешнями он не собирался, ясно ведь, как день, что ничего не добьётся — тот никогда настолько потерянным не выглядел. Поэтому Ичиго попытается что-то сделать и не вырыть себе могилу. Джаггерджак ведь как минное поле: никогда не знаешь, куда ступить, чтобы не подорваться. — И часто у тебя такое… Влечение? — парень долго подбирал слово и, по-видимому, прогадал. Взгляд у Джаггерджака опасно загорелся. — Всегда. С момента, как этот мудозвонский шинигами создал гигай. Значит, пару месяцев так точно. Тогда же, когда их отношения вышли лишь немного за пределы «спарринг-расходимся». Многие пазлы в голове Ичиго складывались, и пока шестеренки в его голове активно начинали крутиться, а лицо краснеть, Гриммджо опять преодолел разделяющее их расстояние и, наклонившись вперёд, интонацией, с которой обычно убивают (уж поверьте, Куросаки за свою жизнь насмотрелся), произнес: — Я хочу владеть тобой. Что ж. Быть может, на языке пустых это является своеобразным признанием в любви. Романтического в этом было, правда, мало, но ждать подобного от кого-то, вроде Джаггерджака, было бесполезно. Откровенно говоря, поцелуи тоже не были тем, что Ичиго от него мог ожидать, но никогда не поздно узнавать что-то новое. Куросаки гулко сглотнул, прижался к двери за спиной и очень тяжело выдохнул. Отчего-то захотелось рассмеяться в голос. — Здорово, — ляпнул Ичиго и вновь почесал затылок. Щеки явно и ощутимо горели, но смущаться и отворачиваться Куросаки не собирался. Гриммджо, как выяснилось, в чувствах полный профан, парень даже не удивится, если тот расценит эту реакцию его организма как агрессию. Но Джаггерджак так же молча изучал взглядом его щеки. Затем он приподнял одну ладонь, будто в неосознанной попытке прикоснуться, но тут же одернул руку. Ичиго откашлялся. — Так… Ты думаешь, что проблема в гигае? Гриммджо наградил его взглядом, который мог бы любого человека заставить почувствовать себя тупым. Ичиго подавил приступ раздражения, ибо в данной ситуации таковым был явно не он. — Тогда вылезай из него, — фраза была встречена удивленно приподнятыми бровями. — Раз уж устроил тест-драйв, так давай действовать до конца. Арранкар, казалось, обдумывал предложение, а через секунду послышался звук упавшего на пол тела. Ичиго выглянул из-за спины Гриммджо и тихо присвистнул. Урахара точно рад не будет, если его гигай заполучит сотрясение мозга. Тем не менее, он вновь встретился с горящими синевой глазами Джаггерджака и раскинул руки в стороны. Прямо так, без приглашений и лишних слов. В уже привычном действии он принялся ожидать, когда чужие ладони окажутся на его боках, а дыхание на шее. Однако, с несколько секунд не происходило абсолютно ничего, и Ичиго уже начал чувствовать себя невероятно глупо. Видимо, арранкар перестал размениться на пустяки, а поэтому, с каким-то диким огоньком в голубых глазах, он буквально влетел в Куросаки, заставив того в очередной раз за день впечататься спиной в дверь. Ичиго даже не успел возмутиться: так быстро губы Гриммджо нашли его. Куросаки смог лишь промычать что-то и схватиться руками за предплечья мужчины, в непонятной даже для него попытке то ли притянуть, то ли оттолкнуть. Из груди Джаггерджака издался тихий низкий и мало похожий на человеческий рык, когда он клыком задел нижнюю губу Ичиго, заставив того издать звук, подозрительно похожий на стон. Только когда ладонь Куросаки взлетела вверх, чтобы положить ее на лицо мужчины, тот отдернулся, поскольку парень смог лишь поцарапать палец о край его маски. Рана была совершенно крохотной, Ичиго в своей жизни получал больший урон даже от кухонного ножа, не говоря уже о других аспектах его жизни. На коже выступила небольшая капелька крови, и на нее сам бы парень даже не обратил внимания, если бы один синеволосый арранкар, не вцепился в его запястье и с голодным взглядом не принялся бы утягивать его палец по направлению к своим губам. Так. Стоп. — Стой-стой-стой, — протараторил Ичиго, утягивая ладонь назад. Сегодня он явно не был настроен на то, чтобы его съели. Хотя… Впрочем, ему некого обманывать: то, что Джаггерджак почти сумел сделать явно было горячо, но сам парень точно был не готов переходить на эту ступень. Тем более, когда Гриммджо явно находился не в здоровом состоянии, если судить по совершенно отсутствующему и совсем не разумному взгляду в его глазах. Джаггерджак проморгался, возвращая намек на какой-никакой разум в выражение своего лица, но ладонь не отпустил. Лишь перевел вопросительно-раздраженный взгляд на Ичиго. — Э-э-э, — рыжий активно пытался придумать, что ему сказать. В голове, как на зло, очень не вовремя проскользнуло сравнение мужчины с кошкой, которая зализывает раны, но, опять-таки, жить Ичиго еще не надоело. Откашлявлись, он нашелся с ответом, — Мы проверили? Джаггерджак недоуменно захлопал глазами, словно вовсе забыл причину их нахождения в такой пикантной ситуации. Хмыкнув, он, не говоря ни слова, вновь потянулся к губам Ичиго, и тому пришлось накрыть его рот ладонью, не находящейся в захвате чужих цепких рук. Происходящее уже начинало казаться Ичиго какой-то игрой, и с каждой секундой ощущение того, что он в ней проигрывает, настигало все сильнее. Арранкар вновь недовольно нахмурился. — Ты меня чем-то заразил? Что за херня? — пробормотал в его ладонь Гриммджо с какой-то по-детски обидчивой интонацией. Куросаки был рад, что ему удалось заставить мужчину с ним заговорить, но выбирать собственные слова будет задачей непростой. В главной опасности находилась его ладонь, которую Джаггерджак, будь он неладен, в приступе раздражения легко мог укусить. — Я-то здесь при чем, — фыркнул Ичиго. — Послушай, — набрав в грудь побольше воздуха, он заставил шестеренки завертеться в его голове. — Не хочу показаться тупицей, но ты же обычно своих врагов не целуешь? — Показаться? — арранкар в саркастическом жесте выгнул бровь. — Нет, — и дернул головой, заставляя рыжего убрать руку от его губ. — Я своих тоже. — Я твой враг, — уверенности в голосе у мужчины было столько, что, скажи он что-то другое, Куросаки бы ему даже поверил. — Ну мне то уж виднее. Арранкар раздраженно рыкнул. — Ладно-ладно, — Ичиго в примирительном жесте поднял ладони вверх. Злить Гриммджо он явно не планировал. — Начнем с начала. Ты не хочешь, чтобы я шел на встречу, так? Ответом послужил взгляд, под которым Куроски почувствовал себя тем самым тупицей. Спокойствие, Ичиго, сохраняй спокойствие. — Не хочешь. Тебя ко мне, определенно, притягивает, тебе хочется меня касаться и ты меня ревнуешь. Даже не отрицай, я прекрасно помню тот день, когда ты приперся ко мне в школу, — он сразу наставляет палец на арранкара. Затем, Ичиго, набрав побольше воздуха в грудь, собравшись с силами и помолившись каждому известному богу по очереди, на выдохе произнес, — Знаешь, Гриммджо, я вполне уверен, что я тебе нравлюсь. Джаггерджак, вопреки ожидаемому Ичиго приступу ярости, раздражения, злости, и прочим похожим эмоциям, наклоняет голову и гулко выдыхает через нос. — Я прав? — настаивает Куросаки, решая во что бы то ни стало в последние (черт его знает, что от арранкара ожидать) секунды своей жизни выяснить истинные намерения мужчины. — Еще раз спросишь, и я правда вырву тебе кадык, — рычащим голосом отвечает Гриммджо. Выражение его лица, впрочем, совсем не говорит о том, что в голове арранкара крутятся мысли о предумышленном убийстве. Однако Ичиго определенно трусом не был, и раз вероятность его скорой гибели лишь уменьшается с каждой последующей секундой, то свое дело он до конца доведет. Стоит Куросаки открыть рот в попытке произнести что-то, что вновь окунет арранкара с головой в котел скрываемого за раздражением смущения, как его дергают за руку с такой силой, что его тело плашмя заваливается вперед. В полете Ичиго прощается со всеми своими близкими, успевает даже проклянуть Гриммджо и с трудом вспомнить единственную выученную еще в детстве молитву, однако ожидаемая боль не приходит, наоборот даже, он приземляется на что-то мягкое, но крепкое. — Скажи еще хоть слово, Куросаки, и я открою чертову гарганту, — шипит, почему-то из-под тела Ичиго, арранкар. Это заставляет парня открыть глаза и понять, что его тело не встретилось с полом по причине того, что Гриммджо быстро вернулся в гигай, как раз-таки на грудь которого неловко свалился рыжеволосый. Ичиго же решил свою удачу больше не испытывать. Итак, восседая на коленях находящегося в полу-сидячем положении Джаггерджака, он без тени смущения позволил Гриммджо вгрызться поцелуем в его губы. Милосердная часть Куросаки героически решила позволить арранкару пройти стадии принятия: зерно истины Ичиго все равно уже в его голову посадил, дальше поможет разобраться тоже. А пока он мог позволить себе насладиться теплым дыханием Гриммджо на своем лице и его руками на своем теле, которые медленно, будто в попытке остаться незамечанными, пробираются под ткань его толстовки… — Джаггерджак! — Ичиго отстраняется на секунду и раздраженно изучает невинное выражение, которое приобрело лицо арранкара. Наверное, прогулку и впрям стоит отменить.