Клуб "Мафия"

Порш рвался, как раненый зверь, попавший в ловушку. Бился насмерть. Когда его попытались засунуть в салон, он исхитрился выставить локти и широко раздвинуть ноги, цепляясь коленями, и тут же наугад заехал кому-то кроссовком по морде. Упругие задние сиденья, пахнущие кожей и парфюмом, приняли в свои прохладные кондиционируемые объятия. Прежде чем послышался хлопок закрываемой дверцы, на Порша навалилось сильное тело. Он замер, вдыхая запах, который пробрал его до мурашек. Господин Кинн пах слишком притягательно. И самое ужасное, что внутри все рвануло к нему. Невольно Порш наугад ткнулся в него лбом, прижимаясь на пару мгновений. Господин Кинн сдернул мешок с головы, собираясь поцеловать мерзавца, чувствуя, как его всего прошибает дрожь. Не виделись почти двое суток… слишком много… не терпелось вновь прижать к себе, вдохнуть его запах, поймать губами стон. Но лучше бы он не поддавался минутной слабости. Как только Порш обрел свободу от черного мешка, вперился бешеными глазами в лицо Кинна и прошипел: - Совсем охуел? - взбрыкнул, пытаясь сбросить с себя, замахнулся, собираясь ударить. Кинн поймал кулак. Но вместо того, чтобы, как и всегда делал в таких ситуациях, вывернуть руку, вырывая ее из сустава, просто дернул на себя и прижался губами. Порш замер. Такого он не ожидал. В крови все еще кипел адреналин, да и близость ублюдочного Кинна накрывала цунами из смеси эмоций. Отпрянул, пытаясь нормально сесть в салоне и перестать упираться ногами в окно и переднее сиденье. Кинн не пустил его, навалился сверху, поцеловал. Слишком осторожно и нежно. Так целуют в первый раз, когда боятся, что оттолкнут, когда дают эту возможность оттолкнуть. Упирался руками в сиденье, не удерживая, только прижимался всем телом, подчиняясь собственной страсти, а не желанию удержать. Порш замер. Позволял себя целовать, мысленно борясь с собой. Сдаться, как и все дни до этого он сдавался (всего лишь два…). Губы и язык успокаивали, соблазняли. Да и весь господин Кинн был соткан из соблазна. Его запах, его касания, его сильное тело… Но сколько же можно?! Подлец: прекрасно видит, как действует на Порша, какую власть обрел над ним и пользуется, как пользовался и до этого. Как он сказал тогда? “Моя личная шлюха”. А Порш больше не хотел быть шлюхой. Слишком уж это оказалось мерзотным, унизительным. Собрал всю свою волю в кулак и толкнул в грудь. Не сильно, на пробу, проверяя. Очередная это ловушка Кинна или и вправду отпустит. Господин Кинн нехотя оторвался, заставив себя отстраниться. Глянул хмуро из-под опущенных бровей, а Порш пропал на целое мгновение от этого темного взгляда. Все же взял себя в руки, еще раз толкнул в грудь. Когда его выпустили, сел. Демонстративно уставился в окно, процедил: - Чего тебе ещё? - Поехали ко мне, - Кинн прижался к боку, прошелся пальцами по руке. У Порша дернулся глаз. Опять то же самое! “Поехали ко мне”. Сказал же "нет"! Медленно выдохнул. Нужно быть конструктивным. Выяснить, что этому уроду надо, а потом уже… в конце концов, можно же встречаться ради траха. Без денег и прочего мусора. А ехать-то хотелось. Сладко заныло в низу живота, окатило волной жара. Тело требовало вновь оказаться под Кинном, чувствовать его внутри, отдаваться… Стоп! Кинн боролся с собой. Заломать, взять, как и в первый раз, силой. Мерзавцу это явно понравилось. Но что-то в позе Порша, в его взгляде останавливало. Это не был покладистый "мальчик на час", профессионал своего дела, который подстраивался под любые, даже самые грязные и потаенные, желания клиента, готовый на всё: и на грамотные провокации, и на безропотные терпение и принятие. Кинн понял это с острой ясностью только сейчас. Привыкнув брать без оглядки и щедро откупаться, уже и не умел по-другому. Закусил губу, чтобы молчать и не перебивать, убрал руку, чтобы снова не начать хватать. Наклонил голову, стараясь не смотреть на Порша, а только слушать, что тот собирается сказать. - Я больше не работаю, - медленно, осторожно, будто опасаясь реакции, - я и не работал никогда проституткой до тебя. И не буду после. Мне этого хватило с головой. - Сколько тебе нужно, чтобы ты согласился? Во-первых, Порша, хотя он и старался говорить спокойно, уже начало потряхивать от злости. Этот мерзкий мешок денег или тупой, или наглый до предела. Во-вторых, глаз начал дергаться сильнее. Он же только что сказал, что не будет проституткой! Еще раз медленный вдох-выдох, прикрыл глаза: - Я тебе сказал, что не проститутка, - все еще уговаривая себя и держась мыслью, что если объясниться, может что и получится… Господину Кинну виделся во всем этом страх. Ну, собственно, ничего удивительного. Он привык, что его боялись. А привычное всегда кажется проще и легче, даже если таковым и не является. Господин Кинн почитал себя хорошим, щедрым клиентом. Тем более, Порш так его притягивал к себе, что он готов был заботиться о нем во всех смыслах, не забывая и о его удовольствии в кровати, и о его повседневных нуждах. Если Порш будет покладистым и сговорчивым, ему и бояться нечего. Почему бы собственно и нет? Взять себе такого красавчика на содержание. Кинн улыбнулся, положил руку ему на колено: - Не беспокойся. Мы можем с тобой договориться. Бедро под пальцами напряглось. Кинн еще больше утвердился в мысли, что мальчишка наконец-то понял, кто перед ним, и теперь переживает за собственную безопасность. А кто бы не переживал, когда с мешком на голове затаскивают в машину? Порша перекосило. Он просто влип в окно, перестав чувствовать, как пальцы по бедру поднимаются выше, к промежности, как вторая рука ложится на плечи, а сам Кинн прижимается плотнее к боку. Сцепил зубы, уже с ложным спокойствием наблюдая за тем, как вместо правильных мыслей о конструктивности остается только одна, горящая адовым пламенем: “Убью суку!”. Кинн, думая, что наконец добился нужного эффекта и восхитительный паршивец всего лишь примеряется, как бы стрясти побольше (да и пусть трясет, настолько его хотелось! Всё, что угодно: купить, украсть, убить и бросить к ногам, только бы покорился), даже с легкой ухмылкой подумал, что будет иногда позволять Поршу брыкаться. Оказалось, это восхитительно, когда тебя норовят сбросить. - Я могу быть еще более щедрым. Стань моим… - тут он несколько замялся. Чувствуя, как нарастает под пальцами напряжение, видя, что Порш влип в окно, решил смягчиться, - … мальчиком. И больше ни в чем не будешь нуждаться, да и после я не забуду о тебе. Всегда сможешь обратиться ко мне за помощью. Порш глухо зарычал. Медленно разворачиваясь и начиная орать прямо в лицо ошарашенного господин Кинна, который уже ждал, что благодарный поцелуй станет ответом на его предложение: - Мальчиком твоим быть, блядь?! Мальчиком, блядь?! Ты совсем охуел?! Кинн-то думал, что наконец смог договориться. Совершенно искренне не понимая, а сейчас-то что не так. И в нем взметнулась ярость, сжигая все благие намерения. Хотел вцепиться в глотку мерзавцу, но Порш его опередил. Впился в шею железными пальцами, притягивая к себе и шипя в губы: - Что ты за ублюдок такой, что я отвязаться от тебя не могу! - и укусил. В точности повторяя то, как кусал его господин Кинн. Порш готов был удавить ублюдка. Или трахнуть… Они со страстью, достойной лучшего применения, боролись на заднем сиденье, отвешивая друг другу пощечины, плевались и пинались, выдирали друг другу волосы, самозабвенно и в красочных подробностях рассказывая друг другу, куда и в каких позах идти. Водитель онемевшими руками держал руль и обмирал от ужаса. На службе у господина Кинна он видел разное. Бывало, что и салон потом отмывал от крови. И в багажнике разное перевозил. И полиция его задерживала. И стреляли. И с моста на полной скорости вылетал, убегая от погони. Да и чего таиться, был он свидетелем нескольких страстных свиданий господина Кинна. Но чтоб так, как сейчас… и самое ужасное - что делать? Останавливаться и спешить на помощь… ну так там, между сиденьями, в потайном пространстве, есть пистолет. Господин Кинн, не стесняясь, им пользовался… значит, всё хорошо? Да как же хорошо, если он явственно слышит задыхающиеся сипы шефа? Или это того мальчишки… Тревожно глянул в зеркало заднего вида, сильно вытягивая шею и даже приподнимаясь на сиденье. И тут же осел, обмирая от страха. Не хватало еще получить от шефа за подглядывание. Там господин Кинн в совершенно расхристанном виде, с синяком под глазом и расцарапанной щекой, дрочил мальчишке, пока тот, раскинувшись (насколько это было вообще возможно раскинуться) на заднем сиденье, судорожно скреб пальцами обивку салона, закидывая голову назад и выставляя красивую шею. А потом пришлось еще минут сорок сидеть перед центральным крыльцом и ждать, пока всё закончится. Выйти казалось невозможным. Шевельнись, хлопни дверцей - и тут же получишь за беспокойство… *** Порш не помнил, как попал в спальню. Точнее, он помнил, что они делали по дороге, но вот эту самую дорогу не помнил. Вообще не зафиксировал, были ли лестницы, повороты, какими были цвет пола и стен, мебель. Да даже не заметил, встретился ли им кто-нибудь по пути. Зато он хорошо запомнил, что если легко прикусить Кинну кожу у ключицы, в этот же момент крепко стискивая содержимое его ширинки, то ублюдок заходится от возбуждения и забывает, как дышать. Отлично отпечаталось в памяти лицо господина Кинна, с прикушенной губой и горящими тьмой глазами, пока сам Порш медленно поднимался и опускался на нем, опираясь руками ему на грудь. И теперь он лежал в смятой постели, пахнущей потом и спермой, и бережно перебирал в памяти все яркие картинки прошлой ночи. Потом сел и хмыкнул. Вот сегодня задница болела. После душа наконец вспомнил о телефоне. Позвонил брату и вдохновенно наврал, что вчера пошел за пивом и встретил старого приятеля, с кем и надрался. Скоро будет дома. Затем просмотрел сообщения. “Дождись меня. Мы вчера не договорили”. Порш поморщился и в ответ отправил смайлик со средним пальцем. Помедлил и все-таки внес номер в память телефона. Подписав “Мудачелла”. Оделся и выскользнул в коридор. Там его тут же встретил один из телохранителей: - Господин Кинн просил гостя остаться до его возвращения. Вы можете перемещаться по всему этажу, но не дальше. Порш кивнул и вернулся в спальню. Оперся о запертую дверь, прикрыл глаза. Опять он повелся на этого ублюдка. Хер тебе, господин Кинн. Выждал, когда шаги в коридоре стихнут, и вновь вышел в холл. Внимательно огляделся. Он не он будет, если не выберется отсюда. Нашел лифт. Но туда соваться не стал. Нашел центральную лестницу - тоже нет. Обрадовался, когда наткнулся на хозблоки, там же были и комнаты персонала. Добрался наконец до черной лестницы. Вышел на площадку и столкнулся нос к носу с Вегасом. “Да ёб твою мать!” - мысленно простонал, но все же изобразил улыбку.