Ненавидят

      Когда Шерлок впервые после стольких лет сам приходит в особняк Майкрофта, тот удивляется. И радуется глубоко в душе — вдруг, наконец, шанс наладить ужасные отношения, которые похожи на разбитую любимую вазу — хочется склеить и все осколки даже собраны, клей под рукой, но маленькие частички закатились куда-то под шкаф, где покинутые будут лежать в пыли и темноте. И целой вазы теперь уже никогда не получится вновь.       Майкрофт любил брата, а ещё давно смог признать и принять для себя, что любит не только так, как обязан, не платонически, совсем нет. Влюбиться в младшего брата — каково! С гениальностью всегда так, всегда на фоне безупречности, где-то эдак в уголке самом дальнем и тёмном, таится чудовищный дефект. И прознай об этом общество, которое и так ненавидит гениев за то, что им просто удалось родиться с чуть более лучшими показателями, оно мигом сожжёт незадачливую жертву заживо. Но для Майкрофта Холмса скрывать то, что было в душе, сердце и на уме уже вошло в привычку, ведь должность обязывает. Но иногда, самыми тёмными ночами после тяжёлого дня, хотелось помечтать. На следующий день Майкрофт обычно ходил проведать Шерлока. Тот вряд ли был в восторге от таких визитов.       Майкрофту всегда хотелось защитить своего младшего брата, но как назло он и опасность — неразлучная связка, одно и то же слово разными буквами. Сначала наркотики, преступники и их преступления, Ирэн Адлер со своими интригами и, наконец, братья Мориарти. Их он презирал, ненавидел больше всего, ведь всё из списка выше в любой момент могло убить Шерлока, но лишь над ними его власть и контроль становились мнимой ниточкой, мало на что влияющей. И как назло этот Уильям, средний сын рода и, по совместительству, главный центр всей организации, заинтересовался Шерлоком не на шутку. Было ясно, что он был включён как одну из главных шестерёнок в их плане. И этого, от совершенного бессилия и не имения хоть толики возможности что-то поменять, хотелось кричать. Хотелось забрать его маленького Шерлока к себе, увезти и спрятать.       Поэтому, когда Шерлок сам приходит в дом Майкрофта, он озаряется надеждой.       Когда Шерлок просит врезать ему, никаких надежд не остаётся.       Майкрофт перебирает варианты почему же брат ведёт себя так: наркотики? Нет, даже по всем самым маленьким внешним признакам ясно, что не они. Алкоголь? Конечно же, тоже нет. Тогда что? Издевается? Очередной эксперимент? Что он хочет? Сотни вопросов вьются и вьются.       Шерлок больше ждать не намерен и сам заносит руку для удара. Майкрофт действует на чистых инстинктах и тем самым легко ведётся на удочку желаний брата.       Это ведь не драка — красивый, но странный танец. Шаги в такт определённому ритму. Похоже на вальс. Удары точные, но никогда не попадают в цель, каждый из них всегда успевает увернуться, а затем подхватить и немного провести партнёра в глубь помещений. Захватывает. Похоже на сильные наркотики, которые будоражат кровь и оскудняют мысли.       Майкрофту нравится смотреть на такого брата: разгорячённого, растрёпанного, с расширенными зрачками и красным огнём румянца на щеках, шее, ключицах — там, где ещё не властна рубашка. Его движения — искусство, сдавленный голос — лучшая музыка, желания — запретная зона. Незаметно, от этой картины что-то запретное пробуждается в сердце, то, что совсем не нужно здесь сейчас. Похоть, желание. Не то, что желает Шерлок. Майкрофт никогда не ударит, не посмеет сделать такого кощунства, а все обещания, данные ранее, конечно же, просто шутка, попытка запугать и образумить.       И тем неожиданнее, когда кулак проезжается по мягкой щеке. Шерлок просто остановился. Не увернулся, не отшёл, а замер и принял участь. С дурацкой своей улыбкой. Майкрофт любит эту улыбку, но когда она орошается из-за него кровью — больно.       — Мне нравится. Сделай так ещё, — шепчет и требует Шерлок. А старший Холмс всё ещё в ступоре и не может понять почему.       — Зачем? — шепчут в ответ пересохшие губы.       — Мне нужна зависимость, — будто это само собой разумеющее, объясняет Шерлок.       Невыносимый. Всегда такой невыносимый, странный, непонятный, любимый… Любимый.       Эти действия, кажется, тоже чистый инстинкт. Схватить за воротник, прижать к себе и впиться в губы. Сильно, ярко, желанно. Шерлок от этого стонет. Делает пару шагов назад и врезается затылком в стену. Больно, приятно. Он стонет в поцелуй, а Майкрофт понять не может за что ему разрешили прикоснуться. Первые чувства проходят, адреналин не так сильно бьёт по вискам, и он целует мягче, трепетней. Поклоняясь. Шерлок разочарованно шипит, отстраняясь.       — Мне не нужны от тебя нежности.       Так всегда. Майкрофт готов весь мир положить к ногам любимого брата, а тот стреляет горькую сигарету и уходит не знамо куда. Конкретно сейчас — наверх в спальню. Он пришёл заполучить зависимость: в изначальной идее — от боли и драк, после новых событий — от жёсткого секса, ведь если он, как оказалось, нравится старшему братцу, то можно и предоставить своё тело в ответ на услугу. Своеобразная плата не последнему в мире для него человеку.       Шерлок не справлялся. С каждым днём, с каждым новым преступлением докопаться до истины всё сложнее. Не заблудиться в себе и не сойти с ума — тоже. Боль стимулирует, но делать это самому слишком трудно. Попросить никогда не отказывающего брата — проще.       Сейчас Майкрофт тоже не отказывает. Он идёт за ним и снова выполняет любой каприз. Никаких нежностей? Хорошо. Он будет жёстким, заставит кричать от боли и наслаждения, запятнаяет всё тело буро-алым. Кажется, у него теперь тоже зависимость.       Лежать после и курить одну сигарету на двоих — верх мечтаний. Шерлок милостиво разрешает даже прижать себя к тёплому телу брата, поцеловать в волосы — мокрые от пота, словно тёмная паутина припшие ко лбу и шее.       — Я буду приходить ещё, ты же понимаешь? — спрашивает наконец Шерлок. Почти без голоса. Трудно будет объяснить это Джону.       Зато в голове — приятная пустота, чистый лист, на который он легко сможет наносить нужные ему рисунки. Прекрасно. Определённо стоит повторить ещё. Много ещё.       — Тебе не обязательно делать всё так. Мы вместе можем составить какой-нибудь план, не обязательно обращаться к зависимости, Шерли, — мольба. Майкрофт согласен на все условия, какие не предложил бы брат, согласен сам разбираться со всеми последствиями. Но так не согласен смотреть, как любимый медленно умирает у него на руках душой и паралельно доводит тело.       — Больше от тебя мне ничего не нужно, – усмехается Шерлок, вставая с постели и ища свою рубашку.       А у Майкрофта внутри что-то ломается от этого непривычно холодного тона для его блистающего солнца. Больше не оно. Пока ещё отсвечивает последние лучи, как луна. Но скоро и здесь затмение.