Позвольте пригласить вас на танец

Несмотря на все отказы и увёртывания, Вивьен всё же удалось нацепить парадный камзол на смущённого Лавеллана. Как он не пытался убедить чародейку, что ему и в своей одежде хорошо, но куда там. Если Вив даже Быка умудрилась приодеть в парадную одежду, то бедному Инквизитору её точно не урезонить. Хоть одежда и оказалась довольно удобной и лёгкой, даже почти не мешала совершить какой-нибудь выпад, она оставалась слишком нарядной. Лавеллан, привыкший носить одежду, которая буквально кричала "я сделана из того, что было у этого эльфа под рукой, не переживайте, если что-то отвалится", теперь ходил очень аккуратно, боясь запачкать или того хуже, порвать дорогую вещь. Эльф и так ходил весь как на иголках. Всё же долиец не был приспособлен к таким пиршествам, а тут они ещё и едва не главные гости. Представляли их громко и все гости смотрели на них. Тихий шёпот прошёлся по залу, когда было объявлено, что Инквизитор оказывается эльф и это всё не просто слух или чья-то ошибка. Кончики длинных, эльфийских ушей окрасились в красный. Но он не обращая внимания, шагнув вперёд, легко поклонился, как учила Вивьен. Взявшая на себя ответственность за этикет и манеры, Вив начала готовить их за три недели до бала. Заставила выучить как вести себя аристократах и как при слугах, что нельзя обращаться с теми и теми одинаково. Заставила выучить вальс, правильные стойки и что всегда нужно держать осанку. Лавеллан, спина которого и без того всегда была ровной, выгибался так, что чуть не уходил в прогиб, ещё и пытался так ходить. Выходило смешно и нелепо, все смеялись, особенно Сэра, которая точно так же выгибалась и они с Инквизитором на пару смешно шагали, напоминая крабиков. Дурачились, пока не натыкались на грозный взгляд Вивьен, тут же прекращался смех и баловство, а уши Лавеллана становились красными. Если так посмотреть, то долиец очень часто смущался и покрывался багрянцем. Кассандра первое время даже беспокоилась "а не заболел ли наш эльф", но после все привыкли, да и Лавеллан пообвыкся и стал спокойнее реагировать. Он же всё таки Инквизитор, важное лицо. И сейчас это важное лицо, приглашенное на танец герцогиней, не то, чтобы он соглашался, просто так получилось. Нужно было слушать её и отвечать, то что она хотела бы услышать, так учила Вив. Но Лавеллан всё никак не мог оторвать взгляд от Каллена, который так же легко поклонился, после оглашения его полного имени и титула. И вот о нём шептались с восхищением, особенно женщины. Конечно, Каллен же человек. Красивый человек. И этот дурацкий камзол был ему к лицу, подчёркивал графичные черты и приятно сочетался со светлыми волосами, не то, что у самого Лавеллана, его рыжие волосы смешивплись с красными тканями и он выглядел, как большое алое пятно, ещё и уши красные. Танец с Флорианной де Шалон был не сложный, поэтому постоянно мысленно улетающий к Каллену эльф мог элегантно танцевать, даже не следя за партнёршей. Зал был наполнен интригами и заговорами. Мерзкий шёпотом здесь, грязный слух там. А Лавеллан просто собирал их все, стоя в тени, опираясь на перила, следил за первым этажом, ухом ловил разговоры на втором, а взгляд то и дело искал рыцаря-капитана. Найти его было не так уж и сложно, видите большую толпу женщин, значит Резенфорд где-то там. Каждая дама что-то хотела сказать ему, они то поочерёдно, то всей толпой начинали говорить, а рыцарь-капитан с лёгкой улыбкой на губах отвечал каждой. Хотелось подойти, нагло взять его за руку и оттащить от всех этих девушек, но Лавеллан очень стеснялся и большого количества красивых девушек и самого Каллена. Стоило остаться наедине с капитаном, как эльф терял всю свою болтливость и не мог связать между собой и пары слов. Такое часто бывало, когда после совета, Каллен оставался, чтобы отчитаться о работе и пересказать рапорт, который он написал. Как будто долиец и сам не мог прочесть его, а он читал и вчитывался. Ему нравился ровный, но строгий почерк капитана, нравилось находить мелочи, в том как ставится запятая или растягиваются последние буквы в слове. Но Лавеллан был благодарен, что Каллен так старается, пусть не ради него, но в этот момент можно было безотрывно смотреть на Резенфорта, как поджимаются его губы, как сдвигаются его брови, если в отчёте плохие новости. Заминка. Капитан замолкает и видит, что эльф его совсем не слушает. — Инквизитор, вы слушаете? — К-конечно, Каллен. Штормовой берег...Драконы. —Уши эльфа краснеют. Он весь подбирается и взгляд, до этого летающий по лицу капитана, становится осмысленным. Он не хочет, что бы Резенфорд думал, что ему не интересно. Ему очень интересно, но не то, что говорит капитан, а он сам, от шрама на губе, по которому хочется провести пальцами, до сильных рук, на которых наверняка есть мозоли от меча. Лавеллану так хочется признаться во всём, но от этой мысли почему-то холодеет тело. Каллен не примет его, оттолкнёт и больше не заговорит. Сейчас капитан тепло улыбался ему, а если узнает, что эльф чувствует, будет лишь с осуждением смотреть. Столько мыслей сейчас было в голове Лавеллана, что он готов был спрятать голову в коленях и накрыть её сверху руками. Паника накатывала, но быстро отпустила, когда рука капитана легла на плечо, тёплая и тяжёлая. —Идите отдыхать. День сегодня выдался сложный. Каллен высился над маленьким эльфом гигантской скалой, но не той, что пугала своими размерами, а той, за которой можно было спрятаться и никто тебя не тронет. Рука, лежащая на плече, успокаивала и давала надежду. Эльфу хотелось накрыть её своей маленькой ладошкой и вложить в этот жест всё тепло и благодарность, которую он чувствует к этому человеку. Но он очень стеснялся, себя и своих чувств. Каллен заглянул в грустные глаза Инквизитора, улыбнулся на тихое "спасибо", сказанное невпопад и вышел, оставляя эльфа сидеть в одиночестве. Так и сейчас, вокруг кучи людей, танцуют, пьют и разговаривают, а Лавеллан стоит одинокий. Попытку приблизиться к капитану, чтобы он хотя бы заметил эльфа, прервала Лелиана, схватившая Инквизитора за руку, когда тот преодолел уже полпути. Пришлось ходить по дворцу и вести чуть ли не с каждым светскую беседу, выставляя себя в лучшем свете. Весь этот вечер был наполнен ложью, лестью и прочими вещами на столько, что казалось воздух потяжелел. Уже почти под конец вечера, когда говорить с кем уже не осталось и можно было вольяжно развалиться на лавочке на каком-нибудь балконе, и никто не будет тебя искать. Над сидящим эльфом, только что туча не летала, показывая его уныние. Плохое настроение Лавеллана пыталась исправить вечно весёлая Сэра. Ей даже удалось заставить появиться улыбку на плотно сжатых губах Инквизитора. Но тучная грусть и досада не отпускала его и кажется начала захватывать и радостную эльфийку, та со вздохом уселась рядом и болтала недостающими до земли ногами. — Слушай, Инкви, я устала от этой крутящейся вокруг тебя тоски. Давай, ты уже поговоришь с нашим командиром, ладненько? — Видя как уши долийца в очередной раз краснеют, а в глазах читается испуг, Сэра продолжила гнуть своё. — Предпочитаешь сидеть на жопе? Не пытаться сделать лучше? — Нет, Сэра, ты чего? Что ты такое гов...Что это вообще значит? — А ты думаешь, не видно как ты своими глазками смотришь на Каллена. — Сэра комично попыталась изобразить как она это видит. — Ах, Каллен, мой Каллен. — Прижала руки к груди и тяжко вздохнула, представляя как Инквизитор по вечерам думал о капитане. Лавеллан, совершенно смущённый, попытался зажать рот громкой эльфийке. Та была готова броситься к Резерфорду сама и сама же ему обо всём рассказать. Зло зашипев долиец держал её за руку. Хотелось накричать на Сэру, на врущих людей за стеной, на Каллена, который весь вечер флиртовал с девушками. Но осознание, что он не имеет права кричать на всех и требовать от Сэры серьёзности, от лжецов правды, и от Каллена, ах, он и сам не знает, чего хотел требовать от него. Всё это холодной волной прошло по спине и он лишь грустно покачал головой. — Нет, Сэра, я не могу. Это же неправильно. Он разозлится и кто знает, что будет. —Уй, вот дурость-то ты придумал. С чего ему злиться? Иди да скажи, будь что будет. — Ты думаешь? Эльфийка энергично закивала головой и что бы подбодрить Инквизитора, крепко-крепко обняла его. Лавеллан уставший от вечера и от себя со своими тайнами, решил наконец признаться и выдать всего себя. Получит отказ, ну и ладно, помучается недельку-другую, это всяко лучше, чем страдать всю жизнь от тяжёлой тайны за спиной. Напоследок снова повеселевшая Сэра крикнула. — А потом мы потанцуем. Прям по центру зала, чтобы все видели, хе. — Ты же не умеешь. — А и пусть. — Смех, сначала только Сэры, а потом и Лавеллана разрушил грусть и плохое настроение. Каллен, как и в начале вечера был окружён девушками, они вообще от него отлипали? Сейчас решительную походку Инквизитора не могло остановить ничего, кроме заметившего его рыцаря-капитана, который улыбнулся, словно солнцем осветил и помахал рукой. Вся уверенность исчезла, уступая место смущению. Когда он признается, Каллен больше не улыбнётся ему так. Но отступать сейчас нельзя. Приблизившись почти вплотную к толпе девушек, он откашлялся. Разговоры вокруг утихли и каждая девушка одарила эльфа взглядом, не злым, как ему казалось раньше, а заинтересованным. — К-капитан, позвольте вас на пару слов? — Что-то случилось? — Взгляд Каллена за секунду стал серьёзным, напускной образ романтика спал и остался только он настоящий. — Нет, я просто... — Голос Инквизитора становился всё тише и неувереннее, переходя почти в шепот. — Мы можем поговорить? Сказанно было резко, но это всё на что хватило сил, перед тем, как едва не бегом добежать до балкона, закрыть за собой двери, прижаться к ним спиной и надеяться, что Резерфорд всё же придёт. Тихий стук по двери, отвлёк от мыслей. — Каллен? — Не открывая дверей, спрашивает. Одновременно надеялся на положительный и отрицательный ответ. — Да. Он не просит впустить, стоит и ждёт по ту сторону, где воздух тяжёлый и кажется звенит, когда начинаешь говорить. Стоит и ждёт, пока его впустят или прогонят. Не торопит и не требует. Лавеллан сдаётся в своей внутренней борьбе. С тяжёлым вздохом приоткрывает дверь, натыкаясь на взгляд Каллена, а после и вовсе настежь распахивает дверь, впуская гостя. Капитан проходит мимо, подходит к краю балкона и опирается на перила. — О чём вы хотели поговорить? — Ну, это сложно вот так вот объяснить. Знаешь... — Было сложно собрать все мысли, рука сама по себе начала теребить низ камзола. Медленно побрёл в сторону перил, собираясь опереться рядом, но вместо этого опирается спиной, Каллен, что бы видеть эльфийские глаза, занимает точно такую же позу. — В общем, я давно хотел признаться... Вдох. Поворачивается. Выдох. И просто мягко целует в губы. Каллен не отталкивает, позволяет себя целовать. Лавеллан, смущённый, отстраняется сам и испуганно глядит в глаза. Каллен слишком добрый, не стал кричать, даже слегка приобнял дрожащие эльфийские плечи, утешая, прижимая ближе. Носа коснулся чужой запах, от Каллена пахло теплом и полевыми цветами. Прикрыть глаза и стоять бы так вечно, пока чужая рука медленно поглаживает спину. А если долиец не сошёл с ума окончательно, то чужие губы коснулись его макушки. Ошарашенный эльф отпрянул от чужой груди. Его не собирались отталкивать или прогонять. — Каллен? — Лавеллан, всё ещё прижатый к чужому телу, смотрел на красивое лицо. По складке, залёгшей меж бровей, было понятно, что капитан о чём-то размышляет. Услышав, что его зовут, Резерфорд улыбнулся. — Позвольте пригласить вас на танец? Лавеллана закружили в пируэте, освобождая от плена чужих объятий и оставляя на расстоянии вытянутой руки. Той руки, что возьми её и закружишься в танце, руки приглашающей на что-то большее, чем просто танец. Каллен ждёт, не убирает руки и смотрит своими золотыми глазами, такими добрыми, что нельзя не верить. Можно только поддаться теплу и утонуть в этих, орашенных солнцем, глазах. Целованных солнцем. Каллен весь целованный солнцем, словно благословлённый. И Лавеллан соглашается. Берёт чужую, тёплую руку и они танцуют. Завлечённые друг другом и в этот момент им не нужен никто иной.