warmth is when you are loved

      За окном крупными хлопьями падал снег, укутывая им многовековые ели. В воздухе витал сладковатый аромат малиновых кексов, которые пару минут назад официант принёс семье за соседним столиком. Они весело о чём-то болтали, заряжая окружающую атмосферу своим семейным теплом. В помещении стоял лёгкий гул человеческих голосов, который совсем не надоедал. Он спасал от одиночества, как звук включённого телевизора в пустой квартире.       Кан Ёчжин ещё никогда за последние пять лет не чувствовала себя так уютно. Здесь, вдали от города, среди заснеженных вершин, снега и холода, девушка чувствовала себя свободной, хоть и загнанной. Она сбежала из Сеула на лыжную базу в Чонсоне, после того, как уволилась с работы. Ёчжин надоела серая и однообразная жизнь с замкнутым маршрутом дом-работа. У неё было всё: квартира в центре города, престижное образование, квартира в центре города, работа со стабильным и хорошим заработком. И кто-то мог подумать, что она сумасшедшая, раз так легко всё смогла бросить. Но мало кто поймёт, что работа выжимала все соки, что постоянные упрёки главного редактора перешли черту, что чаша терпения лопнула, что квартира, о которой многие мечтали, слишком холодна и неприветлива, она не наполнена домашним теплом и уютом, её нельзя назвать домом. А Ёчжин ведь именно этого и хотелось — иметь дом, место, куда всегда хотелось бы возвращаться, где она могла бы пережить любую бурю будь то непогода или неудачи.       Именно поэтому Кан Ёчжин сбежала в Чонсон, где было легко и спокойно. Горный воздух освежал мысли, заставляя о многом задуматься и изменить своё мнение.       Уже как три дня девушка посвятила себе и полноценному отдыху. Она каталась на лыжах с различных склонов, наслаждаясь адреналином в крови, делала снимки прекрасных горных и лесных пейзажей, которые хотелось навсегда сохранить в памяти, заменив ими всё то дурное, что давно хотелось забыть. А по вечерам Ёчжин вот так сидела в кафе с кружкой горячего шоколада в руках и просто растворялась в тёплой окружающей атмосфере.       — Кан Ёчжин, это ты? — от раздумий девушку отвлёк парень, появившийся перед ней.       Не отвечая Ёчжин медленно кивнула, не до конца осознавая, что сейчас происходит.       — Узнаёшь меня?       Конечно же, она его узнала. Он ничуть не изменился за столько лет, которые они не виделись.       — Конечно, — призналась девушка и искренне улыбнулась.       Минхо стоял перед ней, словно явился из прошлого. Такая же улыбка, дерзкий взгляд и тёмно-синий шарф, похожий на тот, что она подарила Минхо на их первый совместный день всех влюблённых и день, когда она сказала, что решила вернуться в Канаду. Единственное, что его отличало от того Минхо, которого она помнила — явно дорогая одежда, которую он совершенно не мог себе позволить, когда был студентом. И аура. Аура человека, который многого добился. Чего нельзя сказать о самой Ёчжин. Всё, чего она добилась, теперь ей совершенно не нужно.       — Рад тебя видеть спустя столько лет, — Минхо же видел перед собой повзрослевшую девушку, в которой всё ещё можно узнать ту Ёчжин, что краснела от его первых поцелуев возле кабинета физики, которая всегда была открытой и невероятно доброй к людям и окружающему миру. Та «золотая рыбка» Ёчжин, как он её прозвал из-за забывчивости. Девушка, которая ради него связала шарф. Тогда Минхо не мог поверить в своё счастье и, видимо, оно это чувствовало, раз Ёчжин вскоре улетела и их связь оборвалась.       Тогда Минхо вынес из этого всего урок: в счастье нужно верить, иначе оно тут же ускользнёт от тебя.       — Взаимно, — улыбка на лице девушки стала ещё шире и ярче.       Так бывает всегда, когда сталкиваешься с прошлым, которое дарило тебе тепло, будь то человек или старое детское одеяльце.       Ли Минхо был её первой любовью. А первая любовь, как известно, это почти всегда тёплые, нежные и неловкие воспоминания, не зависимо от финала истории.       — Ты здесь одна или… — парень не стал договаривать вопрос, ожидая, что девушка сама озвучит с кем она здесь — с друзьями или с парнем.       — Одна, — ответила она, и что-то внутри Минхо возрадовалось этому. Его сердце забилось, как у глупого мальчишки, прям как тогда, пять лет назад. Минхо улыбнулся девушке в ответ так же тепло и ярко. — А ты?       — Тоже. Мы договорились встретиться здесь с друзьями, но я приехал на пару дней раньше. И, как оказалось, не зря, — не переставал улыбаться он, снимая с себя верхнюю одежду и присаживаясь напротив девушки.       — Красивый шарф, — как бы невзначай отметила Ёчжин.       Минхо никогда ей не скажет, что после её подарка он всегда старался покупать вязаный шарф такого же насыщенного синего цвета. А Ёчжин никогда не скажет ему, что Минхо всегда ассоциировался у неё с морской глубиной и зимним ночным небом, когда не видно ни одной звёздочки. Потому что у Минхо все звёзды внутри и их никогда не видно посторонним, только самым близким и родным. И Ёчжин надеялась, что она была в их числе.       — Спасибо, — поблагодарил Ли, затем сделал заказ подошедшему официанту и снова вернулся к диалогу с девушкой. — Как у тебя дела-то? Чем вообще занимаешься? Как дела с личной жизнью? — подмигнул Минхо и следом рассмеялся всё так же громко и заразно.       — Тебе настолько всё это интересно? — рассеялась следом девушка.       — Мне интересно абсолютно всё, что связано с тобой, — Минхо пытался скрыть серьёзность за игривым тоном, флиртом.       — Хорошо, — девушка оперлась на спинку кресла и начала отвечать на вопросы. — Дела так себе. Я журналистка-неудачница. Живу в Сеуле, но сбежала из него, чтобы хоть немного наполнить жизнь красками. Одинока настолько, что уже готова купить себе робота, чтобы он хоть как-то скрасил моё одиночество, — пошутила девушка. Она всегда шутила, когда не хотела признавать правду и реальность. Скрыть правду за шуткой, высмеять её — одно из лучших лекарств. После этого становится легче. Главное, не заплакать после смеха и осознания своей ущербности.       — А как сложилась твоя жизнь? — поинтересовалась Ёчжин, неловко улыбаясь и надеясь, что Минхо не заметит грусть в её глазах, а если и заметит, тот не станет заострять на этом внимание.       — Хорошо, наверное, — парень облокотился об стол и по-прежнему продолжал улыбаться. — Я окончил магистратуру, но решил не связывать свою жизнь с наукой дальше. Занялся бизнесом вместе с друзьями, наслаждаюсь жизнью и ни в чём себе не отказываю. Рядом со мной хорошие люди, которые меня любят, поддерживают и готовы помочь в любой момент. Всё замечательно, только… — Минхо запнулся, отведя взгляд в сторону окна.       Уже стемнело, и зажглись огни, погружая весь курорт в волшебную сказку. По вечерам это место выглядело совершенно по-другому, намного волшебнее.       — Только что? — спросила Ёчжин, пододвинувшись чуть ближе к Кисоку.       — Только всё равно чувствую себя одиноким, — Кисок отвернулся от окна и посмотрел девушке в глаза. Он улыбался, но в глазах плескалась та же самая грусть, что и в глазах Ёчжин.       Больнее всего, когда у тебя есть всё, но ты по-прежнему продолжаешь чувствовать себя одиноко.       — Вот и встретились два одиночества, — грустно рассмеялась Кан.       — Это точно, — кивнул на её слова Минхо и усмехнулся.       К этому времени официант уже принёс парню его заказ — горячий шоколад с маршмэллоу. Точно такой же, как у Ёчжин. Минхо сделал глоток и замолчал. Ёчжин тоже молчала, продолжая смотреть на своего старого знакомого. Она поняла, что скучала и жалела, что их конец был таким скомканным.       — Знаешь что? — первым нарушил молчание Ли. — Это возможно прозвучит глупо и по-детски, но что, если нам с тобой начать сначала?       Ёчжин сначала подумала, что ей послышалось, но по серьёзному взгляду Минхо стало ясно, что это совсем не так.       — Это сумасшествие, Минхо, — Кан всегда считала, что возвращаться к прошлому — плохая идея. Но что делать, когда прошлое само тебя находит — она вовсе не знала.       — Давай рискнём, — Минхо взял девушку за руку, переплетая пальцы. Девушка от неожиданности и с непривычки дёрнулась, но Ли лишь сильнее сжал руку. Ёчжин чувствовала, как по её телу начало распространятся тепло, которого она не чувствовала уже очень-очень давно. Лёгкая дрожь, пробивающаяся из самого нутра девушки, будто вернула её к жизни. Ёчжин совершенно забыла, что человек может чувствовать такое. В последний раз, когда в её животе порхали те самые бабочки из женских романов, был много лет назад, во времена её студенчества, когда они с Минхо были вместе и думали, что это навсегда.       Начать сначала?       А был ли у них конец?       Всё произошло так скомкано и непонятно. Он остался в Сеуле заканчивать аспирантуру, а она — в Нью-Джерси с больной матерью, параллельно учась на журналиста. Какое-то время они продолжали общаться, а потом погрузились в свои личные дела и проблемы, и общение сошло на нет, будто их и вовсе не было в жизнях друг друга. Но даже спустя столько лет Ёчжин до сих пор помнила, что любимый цвет Минхо — чёрный, что любимое время года — весна, что на завтрак он всегда пьёт кофе с тремя ложками сахара и шоколадными кексами, что в его старой квартире, в которой он уже точно не живёт, под кроватью хранилась коробка из-под обуви, в которой Минхо хранил свою коллекцию фотографий на мыльницу.       А Минхо помнит, что Ёчжин боится темноты, что жить не может без сырных крекеров, и что она разговаривает во сне.       Казалось, прошла уже целая вечность. Тот ли это Минхо? Та ли это Ёчжин?       Они прекрасно понимали, что люди имеют свойство меняться. Они знали, что уже не те. Но каждый интересовался, насколько сильно они изменились и смогут ли найти точки соприкосновения вновь.       Ёчжин закусила губу, рассматривая их переплетённые пальцы. Ничего не скрывая, она призналась самой себе, что ей нравится это.       — Давай, — согласилась девушка, после чего Минхо тепло заулыбался — точно так же, как тогда, в Сеуле, когда они только познакомились, когда были молоды и влюблены не только друг в друга, но и в собственную жизнь.       — Тогда решено, завтра идём на свидание, — парень сделал глоток своего шоколада и, посмотрев на настенные часы, поднялся из-за стола, нехотя отпустив руку девушки. — А теперь прости, мне нужно кое-что подготовить.       Минхо набросил на себя пальто и шарф, не застёгивая пуговицы, сделал ещё один глоток и нагнулся к Ёчжин.       — В каком домике ты поселилась? — спросил он, глядя девушке в глаза.       — Шестнадцатом, — ответила она.       — Я зайду за тобой в десять утра, — Ли наклонился ближе и невесомо поцеловал девушку в губы, оставляя на них сладкий привкус шоколада. — До завтра.       После этих слов Минхо развернулся и направился к выходу, даже не дождавшись слов прощания от Ёчжин. Он остановился у самого выхода, и, помахав девушке рукой, покинул кафе.