На холодном бетоне

      Такемичи валялся на бетоне, спиной, сквозь ткань футболки, чувствуя холод. Чернявые волосы уже давно слились с грязью и пылью, а заплаканные, стеклянные глаза, были подняты кверху, смотря на мучителя, нависающего над юношей.       — Май..ки — Ханагаки отчаянно хрипит, не оставляя попытки вразумить некогда близкого друга, но Манджиро не останавливается, накрывает своей ладонью рот Мичи, тем самым затыкая его.       — Такемучи, потерпи еще немного. — Сано закусывает губы и шипит, грубо вколачивая чужое тело в твердую поверхность. С каждым толчком боль тысячами иглами разносилась по всему телу, отчего на глазах Ханагаки выступала новая партия слез.       Такемичи искренне не понимал, чем заслужил это все. Каковы мотивы Майки? Неконтролируемое сексуальное желание? Способ унизить и показать свою доминантность? Или может Такемичи его следующая жертва, которую он убьет, и он выбрал такой способ? Тогда лучше бы пристрелил бы его, как того же Чифую.       После этих мыслей, Мичи переводит взгляд на пистолет, валяющийся рядом, благо он был не в руках Майки. А после этого последовал очередной грубый толчок и ужасная, колкая боль.       — Мичи, не дергайся, себе же хуже делаешь. — Майки хватает Ханагаки за бедра и приподнимает, сжимая юношу в своих руках. Синяки потом останутся, да и плевать, это не самые ужасные последствия. Сано начинает вдалбливаться быстрее, а Такемичи просто мысленно молиться за то, чтобы это все поскорее закончилось.       Манджиро наклоняет голову к чужой шее, впиваясь в неё острыми зубами, отчего Такемичи жалобно скулит, а на месте укуса остается след и начинает выступать кровь.       — Мичи… — Майки поднимает голову, и переводит свое внимание с шеи на чужое лицо, смотря в голубые глаза. Такемичи отвечает тем же, с испугом смотря на черные омуты Сано, в которых читалось полное безумие и одержимость.       Манджиро входит в чужое тело быстрее обычного, после несколько таких толчков, изливается в тело Ханагаки, и тяжело дышит, нехотя выходя.       Такемичи чувствует чужие жидкости в себе, отчего ему не комфортно, но чувство облегчения, что это все закончилось, перекрывает всё неприятное.       — Для чего это все? — Мичи дрожащими руками надевает на себя трусы с штанами, принимая сидячее положение и со страхом смотря на Майки.       — Не сдержался. Мичи, я по тебе очень соскучился ~ — Манджиро улыбается, так по-доброму, как раньше. Как будто он сейчас не насиловал своего друга. А потом резко становится серьезным, и продолжает: — Я забираю тебя с собой, приводи себя в порядок. Жду на выходе.       Майки подходит к Такемичи, и подбирает валяющийся пистолет, мельком взглянув на Ханагаки, и быстро поцеловав его в лоб, направляясь к выходу, покидая заброшку.       Стоило Сано уйти, как заброшенное и разрушенное здание наполняется отчаянными воем. Мичи начинает рыдать навзрыд, прокручивая то, что сейчас с ним происходило. Проводит рукой по месту укуса, на котором уже образуются шрамики. Ханагаки казалось, что всем этим Майки просто пытался доказать, что Мичи его. И себе, и самому Такемичи. Что наказал так, за то, что Ханагаки его бросил, оставил одного. Юноше невольно вспомнилось их знакомство, как Мичи боялся Майки, и шутил, что тот его теперь считает своей игрушкой и будет дрюкать, как хочет. Кто же знал.       Такемичи приподнимается, дрожащие ноги пытаются устоять на месте, а сам парень шмыгает и вытирает накопившие на глазах слезы.       Майки окончательно ебанулся, и он должен был понять это еще давно. Когда ему еще Наото говорил. Но нет, Мичи всегда верит в самое лучшее.       А оказалось все так. Это и вправду, самое худшее будущее.