Шутник

      Гоша шутит не смешно и совсем не весело. Он единственный смеётся над своими глупыми анекдотами, когда другие лишь недовольно косят на него глаза.       Челябинску Гошу не жалко, и тот себя вовсе не жалеет. И Юра смеётся вместе с ним, не жалея, что и на него теперь неудоменно глазеют, крутя указательным пальцем у виска.       Не интересуется, когда Костя впервые в жизни мрачно глядит на Пятигорск напротив, оценивающе обводя взглядом. Пытается отвести Юру за локоть от него подальше, молча хмурясь.        И не волнуется, когда раздраженная Анечка, стоя рядом, больно толкает его под ребра, тихо шипя, тяжело пытаясь до него что-то донести шёпотом.       — Неплохо стелишь, шутник. Я даже закашлялся..       И правда, слова Челябинска сопровождаются хриплым и надрывистым кашлем. И то не понятно совсем, правда засмеяться хотел, или из-за того, что поперхнулся табаком во время очередной глубокой затяжки.       Костя тут же подвхатить пытается согнувшегося Юру, но тот упрямо в руки не даётся, самостоятельно стоя на своих ногах.       — Ты всегда кашляешь.       Озвучивает Екатеринбург мысли большинства, но Юра не реагирует.       — Ну-ка, ещё чего можешь?       Присутствующие тяжело вздыхает, устало прикрывая глаза. Наконец отворачиваются, лишь бы не слышать предстоящей пытки.       Думают про себя, что Татищев не знает ещё, что поспособствовал включении настоящей бомбы и та уже начала свой отсчет. Кто-то даже озвучил.       Челябинск лишь отфыркивается, щурится недовольно на смельчаков, но все внимание на Гошу оставляет.       А Пятигорск смотрит, глаза распахивает удивленно, но совсем на краткий миг.       — Могу! Ещё как могу!       Воодушевляется, как никогда прежде, вспоминает все самые запомнившиеся анекдоты про Чапаева и говорит, говорит и говорит, вызывая головную боль у всех. Но не у Юры.       И при их первом поцелуе за каким-то тёмным углом, зажатый Пятигорск между высоким Татищевым и стеной, пускает шутейку, первую пришедшую на разволнованный ум.       Заметно теребит края яркой полосатой рубашки, нервно переминая в ладонях. И краснеет ярко-ярко, и рассыпанные по лицу очаровательные веснушки выделяются ещё сильнее.              Юра усмехается смешливо и снова к чужим губам припадает, больше не давая и шанса вспоминать какие-то шутки в такие моменты.       Гоша нашутиться ещё успеет, у них много времени на обоих.