Монстр, что живёт внутри меня

Осознать, что ты всё это время жила во лжи - ужасно. Жить с этим осознанием - кошмар в реальной жизни. Ты начинаешь подозревать в предательстве всех вокруг тебя, вызнавать их секреты и до ужаса бояться разоблачения. В твоих жилах начинает течь не артериальная и венозная кровь, а паника и холодная, расчётливая ненависть. Иногда они смешиваются, порождая какую-то кошмарную, гремучую смесь. И единственное, чего тебе по-настоящему хочется - это исчезнуть из этого мира. Или уничтожить тех, кто испортил тебе жизнь. Хочется покоя. Остролистая искала его в музыке. Что-то походило на её состояние, что-то мотивировало, что-то радовало, что-то просто здорово звучало. В её закладках было сотни песен. Но они действовали недолго, как опиум. Сначала испытываешь эмоциональный подъём, а потом падаешь ещё глубже. Постоянно нужны были новые тексты, новые мелодии, новые голоса. Поэтому у Остролистой постоянно были наушники в ушах. Она даже спала в них. Она настолько выпала из жизни, что вообще перестала выходить на улицу. Она просто забыла об её существовании. Забыла вообще всё, кроме того, какие продукты лежат в холодильнике. Обеспокоенная Пеплогривка привела домой к Остролистой её брата Воробья, но слепой целитель вынес вердикт: абсолютно здорова, просто оставьте её в покое. Именно это ей сейчас и нужно было. Воробей, видимо, понимал её. Возможно, даже испытывал то же состояние. Это состояние бесконечного потока музыки продолжалось долго, очень долго. Пока Остролистая случайно не услышала эту песню. В тот миг она оттаяла. Песня была очень хорошая, но на незнакомом языке. Она впервые за все эти две недели вынула наушники из ушей и направилась к компьютеру. Ввела название песни. Нашла перевод. Оказалось, есть даже положенный на музыку текст на русском. Снова наушники, снова звук на полную. Но на сей раз худенькая девушка со смоляными волосами и до невозможности зелёными глазами переслушивала эту песню. Сотню раз. Ещё сотню. Она уже выучила весь текст наизусть, запомнила все аккорды, все переливы голоса. Но она продолжала слушать. В конце концов она сняла наушники и выдохнула. Она вспомнила, что где-то в шкафу лежала музыкальная шкатулка, подаренная ей на позапрошлый день рождения Белкой. Странно. Она ненавидела всех, кто знал о них, незаконнорожденных котятах,и всё, что им принадлежало, но сейчас найти эту шкатулку стало делом всей её жизни. Понадобилась всего минута, чтобы её найти. Остролистая стояла у своего зеркала и смотрела на своё отражение. Она стала ещё более худой, чем раньше. На маленьком личике светло-изумрудные глаза казались огромными. Но она искала в себе не новые физические недостатки, а решительность доделать начатое. Снова выдохнула. И завела шкатулку. Зазвенела до рези в ушах знакомая мелодия. Остролистая снова посмотрела на себя, немного подождала и... запела. Зеркало, скажи мне, кто прекраснее всех, Пускай высокомерие - грех, Ты моё эго волнуй, с ним играй. Давай, давай, давай! Паника исчезла. Теперь по венам текла только ненависть, готовая разорвать тонкую кожу и вылиться наружу. Дай в матрице мне раствориться, Твоим наслажденьям открыться, Я всё решил, сколько ни убеждай. Давай, давай, давай! Зеркало блеснуло... или ей просто показалось? На всё готов, чтобы только быть рядом, Цепями скован, но не боюсь взглядов, И личный мир для меня словно рай. Давай, давай, давай! Отражение зашевелилось, за его спиной появились обросшие жёсткой щетиной крылья летучей мыши. Но страха не было. Остролистая знала, что это она, просто внутренняя, что это свои. Что не нужно ничего делать. Оно убьёт Уголька само. И всё прекрасно, всё в розовом цвете, Но до тех пор, пока я так наметил. Так кто прекраснее всех, отвечай! Давай, давай, давай! У него сверкнули кроваво-красные глаза. Отражение исчезло. Остролистая не видела его, но знала, каждым нервом чувствовала, что оно уже бежит по улицам города, что оно прекрасно знает, где Уголёк, просто ищет, как бы незаметнее подойти к нему. Чувствовала, как оно рычит в исступлённой ярости, как затаилось за углом. Прыгнуло. Взревело. Видела внутренним взором, как дёрнулся парень с серо-бурыми волосами, сидевший на скамейке у подъезда, как он попытался убежать, но не успел. Что может сделать человек против ожившего, всепоглощающего, могучего гнева?! Остролистая беспомощно смотрела, как над головой едва успевшего увернуться Уголька громко щёлкнули ужасные челюсти. Внезапно она осознала, что не может убить кого-то. Даже не может позволить кому-то убить. Просто не может. Тем более своему эго, которое вот-вот уничтожит человека, вся вина которого состояла в том, что он любил. И она снова запела. Зеркало, что с моим разумом сделало ты? Как это подло с твоей стороны! Я не просил этого, так и знай! Давай, давай, давай! Ажиотаж оказался фальшивкой, Мир в матрице также ошибкой, В глазах людей я теперь негодяй. Давай, давай, давай! Встаю с колен, начинаю с начала, Я возращаю, что тратил нещадно, Я разрываю оковы, гудбай! Давай, давай, давай! И всё прекрасно, всё в розовом цвете, Ведь моё его плетёт эти сети. Я говорю тебе: "стоп и прощай". Давай, давай, давай! Оно снова бежало по улицам города, но не с яростью, а паникой, такой же дикой и неуправляемой. Оно боялось, что не успеет, не сможет вернуться в зеркало, исчезнет навсегда и не сможет выполнить своё предназначение - уничтожить всё, что дорого хозяйке. Оно вбежало в дом. Влетело в квартиру. И нырнуло в зеркало, как в озеро, оставив после себя лишь обрывок кожи с уродливого крыла. Остролистая с опаской взглянуло в своё отражение. Всё было на месте. Никаких крыльев и красных глаз. Просто худенькая, до смерти напуганная девочка с чёрными жёсткими волосами и зелёными, как дубовый лист, глазами. Уголёк! Она бежала, одновременно вспоминая, на какой улице эго напало на него. Нашла! Уголёк, слегка прихрамывая, дошёл до скамейки и присел, с ужасом разглядывая следы от когтей на левой руке. - Ты... в порядке? Парень взглянул на неё одновременно с презрением и недоверием. - Как видишь. А что? И тут он заметил её тень. Голубые глаза воина расширились от страха. Остролистая не смотрела в ту сторону. Она прекрасно знала, что увидит. - Ну, я просто... испугалась. Мало ли что Львиносвет учудит. Мне-то от тебя ничего не надо,- ответила она. И улыбнулась. Прошёл год. Остролистая стала воспитывать оруженосцев. Все знали её как храбрую, честную и смелую воительницу. Когда она погибла в битве с Сумрачным лесом, её смерть оплакивали наравне с Огнезвёздом. А Угольку всю оставшуюся жизнь в самых страшных кошмарах снилась улыбающаяся девушка с ужасной тенью её внутреннего монстра.