Все ниже

Послушайте, святой отец, я не хочу надоедать вам, но я грешна и хочу покаяться. Когда мост обрушивается прямо на его глазах, все что он чувствует — это паника. Целую ночь убеждать постояльцев харчевни в том, что их ждет неминуемая гибель, в итоге схватить злодеев, которые были хозяевами, а потом все равно потерять всех. «Неисповедимы пути господни!» — восклицает про себя монах, возводя руки к небу. Страх отражается на его радужке, коленки дрожат. Холодная вода, в которую упал дилижанс, не оставит шанса никому. Монах в тот же момент, как понимает это, начинает бежать в противоположную сторону. Ему представляются люди под обломками. Он просто не успеет позвать на помощь. Его и так уже заждались в ордене вместе с послушником, который в эту ночь обручился и пошел с высоко поднятой головой к своему отцу-мэру вместе с невестой. Глупые чувства любви помогали задерживать убийц так долго, как это возможно, но все оказалось намного проще. Монах еще раз представляет перед собой лицо мадам Мартен во время исповеди, это убитое годами и тяжелой работой лицо, что не знало ни одного светлого дня. Ему не по себе. Что ж, святой отец, есть еще кое-что, у меня одна просьба… Лишь поначалу монах бежит по заснеженным дорожкам. До тех пор, пока не начинает хватать воздух ртом, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Потом начинает идти медленно и вдумчиво, пытаясь собраться с мыслями. Все же ему приходит в голову, хотя бы доложить о нескольких смертях служителям порядка, но до ближайшего городка несколько миль, к тому же местность малознакомая. Смерть этих людей была молниеносна. Подпорки моста были подпилены заранее чернокожим Фетишем, убийство было спланировано задолго до того, как монах начал, не нарушая тайну исповеди, пытаться всех спасти. Перед его глазами они: Родольф, мадемуазель Элиза, маркиза Каролина Де Ла Рош де Глен — все, кто дал ему немного монет, чтобы он смог оплатить свое пребывание в харчевне в морозную ночь. Лучше бы он ничего не пытался сделать, а просто ушел себе после того, как узнал о готовящемся убийстве. Последнее доброе дело, что они могли сделать, прежде чем погибнуть. Монах дрожит, разочаровываясь в себе. Ночь попыток. Так он называет свое пребывание в харчевне. Ему ничего не остается, кроме как брести обратно, к своему храму, надеясь, что братья примут его даже с плохими новостями. Мы могли бы обойти все эти заповеди Библии и выбраться из этой клетки. Напоследок монах успокаивается, глубоко вдыхает и, оборачиваясь к месту трагедии, делает крестное знамение. Не в его силах кого-то проклинать, особенно женщину, которую ждет виселица, но он понимает, что его, слугу Господа, в этот раз перехитрили два не знающих пощады черта.