***
План был прост до жути. — Я начал это сопротивление, поэтому я пойду вперёд, — проговорил Дариус, и тон его был непреклонен. Идалин в форме гарпии, Рейн, Лилит вели за собой группы, отвлекающие охрану Императора. Детей было решено коллективно оставить как можно дальше от места битвы, как бы Луз не сопротивлялась и не хмурилась. Только Хантер молча слушал их перепалку, чтобы потом вступить в обсуждение с планом по разрушению портала. Парень нацепил на себя маску непроницаемости, чтобы не заплакать. Рейн уважали его за недетскую серьёзность и объективность, но сердце барда сжималось при мысли о том, что стоит за столь ранним взрослением. Золотому Стражу удалось убедить глав сопротивления взять его на передовую, и теперь Дариус жалел об этом как о самой роковой ошибке в жизни. Отбившись от очередного отряда императорского ковена, Рейн застыли на балконе над тронным залом, вглядываясь в происходящее внизу. Хантер должен был попасть в комнату с порталом, но сейчас его сжимала серо-зелёная рука Императора, и он обречённо смотрел на Дариуса, активно жестикулируя, насколько в его положении это было возможно. Всем своим видом он буквально умолял Дариуса бросить его и двигаться дальше. Путь к порталу был чист и при желании глава ковена мерзопакостей, перевоплотившись, мог вмиг проскользнуть к злополучной двери в другие измерения. — Ну уж нет, Дариус, — прошипел Император. Он был загнан в угол и почти обессилел, но не признавал своего поражения, — око за око. Если ты желаешь забрать у меня то, чем я жил столетиями, я заберу то, ради чего вы боретесь. На плечо Рейн упала когтистая рука, ведьма и бард мгновенно переглянулись. Идалин, видимо, тоже увидела на месте Хантера своего ребёнка в тот момент. — Идалин, мы должны сыграть в последний раз, — попросили они, а сердце их сжалось от боли, ведь играть придётся лишь одному из них, — всего лишь один раз, Идалин, но так, чтобы все поверили. Ведьма болезненно улыбнулась и рвано кивнула. — Это даже не обсуждается, — и кинулась из-под потолка под заклинание Белоса. Яркий луч золотистого света пронзил её крылья у основания, и она с криком упала между Хантером и Императором, разрушив собой проклятую конечность. Этого было достаточно, чтобы Золотой Страж смог выбраться и приземлиться рядом с Дариусом. — Ида! — закричали Рейн. Играть им и вправду не пришлось, они не думали, что Идалин решит не слушать их план, и теперь из-за их нерасторопности она лежала, пораженная Белосом. Хантер сделал шаг к хрипящей гарпии, но его остановил Дариус, отводя за собственную спину. — Теперь ты доволен? — бесцветным голосом спросил Дариус, но Белосу было уже всё равно. Его рука тянулась к Хантеру вновь. — Мне жаль, что я помогал такому чудовищу, — выкрикнул блондин, лавируя к входу в комнату с порталом. — Ты был лучшей его копией, — ответил ему Император, когда мерзопакость Дариуса поглотила его. Этот диалог Рейн слышали расплывчато: голоса прорезались будто сквозь толщу воды. Всё происходящее схлопнулось до одной маленькой бледной фигурки, с высоты балкона кажущейся совсем крошечной. Идалин сжалась на ледяном полу тронного зала, а Рейн даже не могли к ней спуститься, потому что скрипка была сломана, а колдовать без неё не было сил. Руки будто приросли к ограждению балкона, ноги застыли. Всё в один миг рухнуло. Вскоре Лилит смогла обезвредить Императора с помощью особого глифа, и его заключили под стражу. О том, как распоряжаться его жизнью должны были решить жители Кипящих Островов, и решение это должно было приниматься не в первую очередь. У группы повстанцев были другие заботы.***
Дариус вынес её на руках, аккуратно обернув крылья в плащ. Он был безвозвратно испорчен, и Дариус бы обязательно сказал что-нибудь по этому поводу, но в данный момент, когда рухнул режим, остановлен тиран, а на руках лежала полуживая дикая ведьма, это было так незначительно. Лилит бросилась к ним, её глаза моментально наполнились слезами. Рейн пока что держали лицо, упрямо вертя в голове "всё будет хорошо". — Спасибо, давай дальше я, — сказали они, принимая тело ведьмы из рук Дариуса. Он тут же схватился за раненное плечо и поморщился. — Скажешь это ей, когда она очнется, — просипел маг.***
День был до омерзения солнечным. Лучи играли с листвой, распаляя зелёные огни в кронах деревьев, птицы щебетали среди ветвей. Только один кардинал сидел и обеспокоенно вглядывался в лицо Хантера. А заслужил ли он такого внимания? Эта птичка просто так внезапно возникла в его жизни и старалась всегда помочь в меру своих возможностей, но... Зачем ему это? Дариус сказал, что Хантеру предстояло ещё многое узнать о любви и дружбе, и был чертовски прав. Он так и не смог понять почему Уиллоу, Гас, Вайни и человек набросились на него с радостными криками, как только он вернулся. Особенно человек... Луз должна бы ненавидеть его. Как и глава Рейн, которые только потрепали его по волосам, лучезарно улыбаясь. Именно из-за Хантера в госпитале повстанцев уже почти месяц лежала без сознания Идалин Клаторн. За месяц растворился прошлый мир. Дядю, точнее Белоса, (он гнал от себя мысль о родстве с Императором) осудили и приговорили к окаменению. Он не видел его после того дня во дворце, и в день церемонии окаменения не смог прийти. Хантер просто не смог, потому что боялся не увидеть как Император ищет взглядом в толпе племянника. Дариус в то утро молча ушёл из дома, и Хантер был ему за молчание бесконечно благодарен. Система ковенов была разрушена, дикие ведьмы освобождены. Все жители были вольны колдовать так, как им заблагорассудится. Хексайд не отказался от направлений, но начал реформировать систему обучения со свободным посещением занятий. Директор Бамп лично принял бывшего Золотого Стража в ряды учеников, и Хантер радовался всем переменам. И счастливым свободным ведьмам, и фестивалю в городе, и учёбе среди ведьм своего возраста, и своей огромной комнате в доме Дариуса с видом на Кипящее море, и совместным завтракам с ним. Тем не менее, когда он оставался один, перед глазами поднимались эпизоды той, прошлой жизни. Он не мог сказать, что в груди становилось тепло так же как и от весёлого смеха Дариуса, когда Император редко хвалил его. В той, прошлой жизни до переворота вообще не было слов "нравится" и "веселье", но что-то упрямо заставляло его по крупицам перебирать воспоминания. «То, кем ты был, навсегда останется с тобой», — сказала Кикимора напоследок, отправляясь в изгнание. А кем был Хантер? Глупым ведомым мальчишкой, которым так легко манипулировали с самого детства, и Золотым Стражем, который своими руками вырубал леса деревьев палисманов, воровал, уничтожал дома диких ведьм, вёл их на принудительное вступление, думая, что творит всё это во благо, во имя Императора. А оказалось, что он разрушал чужие жизни. Оказалось, что что бы он ни делал, каким бы хорошим Золотым Стражем он ни был, одобрение дяди не было доступно ему. Почему тогда ведьмы вокруг так хорошо относились к нему? — Снова винишь себя во всех смертных грехах, — спросил Дариус, заходя в его комнату, — дверь была открыта, поэтому извини, что без стука. — Я просто задумался, — начал оправдываться Хантер. Дариус весело хмыкнул, его ещё со времен работы во дворце забавила эта привычка Золотого Стража. — О том, что творил зло и не заслужил ничего? — Хантер чертыхнулся про себя. Он точно бывший глава ковена мерзопакостей, а не искусный телепат? — так я и думал, — мягко улыбнулся Дариус, — я уже говорил и скажу ещё раз: ты был всего лишь пешкой в руках Императора. Ты ребёнок, которого жестоко обманывал Император с самого детства, и что бы кто ни говорил, ты не несёшь ответственность за действия, которые совершал. — Я... Стараюсь принять эту мысль, — проговорил парень, тушуясь. — Ты молодец и ты очень сильный, ты хорошо справляешься. Я горжусь тобой и всегда рядом, чтобы напомнить тебе об этом, — расплылся в улыбке маг, — Надеюсь, ты не слишком занят рефлексией. Кое-кто хочет увидеться с тобой.***
— Я снова соврала тебе. Это было первое, что сказала Идалин, когда Рейн переступили порог госпиталя. — Я надеялись на это, — проговорили они с замирающим сердцем, — самое главное, что ты жива. — Умирать в одиночестве было бы гораздо проще, — пожала плечами Ида. Какие ещё ужасные мысли посещали их любимую ведьму? Они раскусили её план по принесению себя в жертву всеобщему благу, когда она украдкой схватила их за рукав, попросила быть осторожнее и пожелала удачи. Она говорила это точно так же, как и всегда перед выступлениями Рейн на сцене. В её глазах плескалось то же, что и верещало в груди Рейн. А она так упрямо отталкивала рукав из собственных пальцев, стремительно удаляясь. Чтобы было не так больно, Рейн знали эту походку. Такими же шагами они уходили с холма, когда порвали со своей Каламити. — Тебе нельзя было умирать ни при каких обстоятельствах, — бард потёр переносицу, — я были готовы отдать свою жизнь... — Я заметила, — мрачно прервала их Идалин. — Тебя ждут дома, — твёрдо возразили Рейн. — Луз скоро отправилась бы домой, Кингу я бы не заменила семью, — обречённо проговорила ведьма, — ты бы присмотрели за ними, а потом... — Я тоже жду тебя, — отчеканили Рейн. Сколько было пройдено, чтобы просто озвучить наконец, не скрываясь, — как и ты. Идалин подняла на них слезящийся взгляд. — Ты раскусили меня через... — она смеялась над собственной глупостью сквозь слёзы. — Я не верили, просто подыграли, — слукавили Рейн, но это было нужно им обоим. — А я заигралась и почти поверила, — всхлипнула Идалин, пряча глупую улыбку и предательские слёзы в чужом плече. Рейн сжали её в объятиях, и что-то в тот момент рухнуло. Не было недосказанности, разрыва, горькой участи и безысходной пропасти — остались только чувства, которые так и не получилось погребсти под годами.***
Мерзкое яркое солнце ударило по глазам, когда Хантер зашёл в белоснежную комнату, и он тут же зажмурился. — Мне тоже не нравится, может, всё-таки задвинем шторы, — громко проговорил хриплый женский голос. Совиная Леди. Судя по её тону, это был явно не вопрос, и в ту же минуту штора задвинулась. Хантер смог оглядеться: за столом, накрытым белой скатертью сидела Совиная Леди, рядом с ней расположились Рейн. Они миролюбиво улыбались, приглашая присесть. Хантер застыл в нерешительности. — Здравствуй, Хантер. Мы тебя ждали, — проговорили Рейн, стараясь сгладить затянувшуюся паузу. На Хантера это не произвело никакого эффекта. Он остолбенел, уперев взгляд в Идалин, которая, закинув ноги на стул рядом, заинтересованно разглядывала парня в ответ. Наверное, думала, что бы попросить взамен за спасение... Она пожертвовала собой, чтобы Хантер мог сейчас быть здесь, смотреть на ароматный чай в кружках на столе. Его ноги сами подогнулись в привычном жесте: Хантер опустился на одно колено и склонил голову, как делал это перед Императором, зажмурился, готовясь принять свою участь, и выпалил: — Благодарю за то, что Вы сделали для меня, мадам Клаторн. Я готов исполнить любой Ваш приказ. В комнате застыла тишина. Звенящая о чашку ложка показалась в этом мареве оглушительным грохотом. — Парень, ты чего? — Совиная Леди с кряхтением опустилась перед Хантером, — удумает же такое, конечно, — с лёгким, почти нервным, смешком проговорила Идалин, и сердце Хантера пропустило удар, — я тебе не злющий Император, чтобы чего-то требовать. Поднимайся давай, — она аккуратно взяла его за запястье, не стараясь скрыть дрожь своих пальцев, — и будем пить... Чай или кофе? — её золотистые глаза по-доброму смотрели на него. В который раз от этой незаслуженной доброты у Хантера защемило под рёбрами. — Идалин! — в комнату ворвался Дариус, — я задержался на пять минут, а мой сын уже сидит перед тобой на коленях, и ты предлагаешь ему всякую дрянь. — Нет, это я!... — попытался оправдаться Хантер. — Это была проверка на воспитание: согласится ли взять конфетку у незнакомца? — перебив, ответила Идалин. Она поднялась и потянула Хантера за собой. — Нет же! Я просто... — Почему ты ставишь мои навыки под сомнение? — парировал Дариус, становясь за спиной парня. — Я всего лишь... Трое пар глаз устремились на него, и Хантер замялся. Слишком много внимания, он поставил Идалин в неловкое положение, и Дариус злился теперь. Хантер уже понял, что поступил неправильно изначально, но отмотать время назад невозможно. Он густо покраснел и зажмурился. — Дыши, всё в порядке, — проговорил Дариус, усаживая его за стол рядом с собой. Он опустил голову, всё так же жмурясь, прошептал: — Простите... — Всё хорошо, — успокаивающе сказали Рейн. — Спокойно, постарайся дышать ровно, — послышался голос Идалин. Дариус положил руку ему на плечо, от этого стало спокойнее. Он открыл глаза, пытаясь выровнять дыхание, но боялся поднять взгляд на двух ведьм перед ним. Какой позор, как жалко он сейчас выглядел! Как глупо повёл себя! — Хантер, дыши, — напомнил Дариус, когда за потоком панических мыслей парень начал терять контроль. — Помотала тебя жизнь, парень, — протянула Идалин. Хантер поднял затравленный взгляд на женщину. Рейн нахмурились, посмотрев на неё. Дариус кашлянул в кулак. Вторая его рука всё ещё лежала на плече Хантера. Этот маленький жест помогал бывшему Золотому Стражу сохранять связь с этим миром. Тяжесть чужой ладони заземляла. — Ну а что? — пожала плечами Совиная Леди. — Ты хотела что-то сказать Хантеру, — ответил Дариус. Голос его звучал напряженно. Неужели он злился? — Я хотела узнать как у него дела и выпить чашечку чая, — заявила ведьма, закинув ноги вновь на стул перед собой, — но как я вижу дела у него... — Я в норме! — слова вырвались из его рта сами по себе, он тут же стушевался, — просто это было неожиданно, и я не привык, когда... — дальше он не смог выдавить из себя слов, потому что сам не знал как выразить то, что чувствовал. К чему он не привык? Что за бред он нёс? — Мы понимаем, — дружелюбно улыбнулись Рейн, — расслабься, всем сейчас трудно приходится. Хантер не знал как считать столь расплывчатую фразу, но слова главы бардов его успокоили. — Хантер, ты так и не ответил: чай или кофе? — перевела тему Идалин. — Чай, — ответил Дариус вместо него, — мы работаем над свержением императорского режима дня. — Каламбуры не твой конёк, — усмехнулась Идалин. — Но ты посмеялась, — отметили Рейн. Дариус хмыкнул и подмигнул Хантеру. — Только из вежливости, — парировала ведьма. — Ида, ты ли это говоришь? — нараспев сказал бард, приподняв брови. Они начертили круг, и перед гостями появился чай. За нелепыми перепалками троих ведьм чашки опустели. Все, кроме одной. — Так значит, Хантер, — Идалин сладко потянулась на стуле, поморщившись, — ты винишь себя за мой поступок? Хантер, на которого до этого не обращали внимание, вздрогнул от неожиданности. — Я считаю себя в неоплатном долгу, — честно ответил парень. — Хм, давай договоримся, если для тебя так будет проще, — Идалин подпёрла щёку, поставив локоть на стол, — я не хочу, чтобы ты так думал, потому что я довольно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки, — она улыбнулась, обнажив золотой клык, — будем считать, что мы в расчёте, если ты проживёшь счастливую жизнь и забудешь всю ту чепуху, которой так старательно забивали твою светлую голову. К щекам Хантера прилипла краска. — Х-хорошо, — ответил он, пораженно глядя в лицо своей спасительницы. Он был восхищён добротой этой дикой ведьмы, а ведь он участвовал в церемонии окаменения... — Ну вот и славно, мы в расчёте! — хлопнула в ладоши ведьма, улыбаясь ему. — Я ещё выставлю тебе счёт за тот плащ! — подал голос Дариус. — А не надо было надевать слишком дорогие вещи на битву с Императором, — пожала плечами Клаторн. — Вы двое сейчас отправитесь по палатам, — пригрозили Рейн, — ты, — они наигранно злобно указали на Дариуса ложкой, — на перевязку многострадального плеча, а ты — лежать в тишине и покое. Дариус и Совиная Леди недовольно застонали в один голос, напоминая Хантеру ситуацию с внезапной проверочной работой в Хексайде. — Ну и как нам с такими уживаться? — Рейн обратились к Хантеру, в их глазах блестели насмешливые огоньки. Хантер не знал ответа, но был твёрдо уверен, что хочет остаться с ними надолго.