***
Он проснулся не так быстро, как раньше, слегка постанывая, пока разминал затекшие кости. Спать на диване было не очень хорошей идеей, даже когда подушки постоянно подгонялись под его тело. Он очень хорошо это знал, но просыпаться скрюченным и страдающим от боли всё равно было лучше, чем провести ночь в кровати, которая была слишком большой и слишком холодной. Слишком пустой. Какая-то часть сознания Шерлока Холмса оплакивала его склонность к подобным чувствам и винила в этом его возраст. По крайней мере, он всё ещё сохранял достаточно рационального мышления после пробуждения, чтобы знать, что необходимо двигаться осторожно, медленно переставляя одну ногу и твёрдо ставя её на пол, прежде чем повторить процесс с другой. Наконец, он встал и поплёлся в ванную. Его утренний распорядок дня остался почти таким же, как и всегда. Туалет. Тщательная чистка зубов. Бритьё. Быстрый душ. Он всё ещё уделял время своим волосам, которые, хотя теперь были полностью серебристыми, по-прежнему оставались густыми и вьющимися. Наконец он пошёл в спальню, совершенно сознательно игнорируя пустую кровать, чтобы выбрать себе одежду на день. Он остановил свой выбор на рубашке цвета баклажана, теперь, несомненно, уже не новой, но она всегда была любимой Джоном. В течение многих лет под рождественской ёлкой всегда появлялась новая. Этой, однако, было пять лет, потому что они решили, что она ему очень подходит. На прошлое Рождество вместо другой рубашки цвета баклажана он получил тёплый джемпер того же оттенка, который надевал только тогда, когда рядом не было никого, кроме Джона. Он натянул чёрное шёлковое бельё (в некоторых вещах никто не шёл на компромисс), а затем чёрные брюки, носки и пиджак, прежде чем сделать паузу, чтобы изучить себя в зеркале. Он немного расправил плечи и распушил свои кудри. Удовлетворительно. Хотя это его раздражало, Шерлок пошёл на кухню позавтракать, потому что обещал это делать. Хотя некоторые люди, вероятно, не согласились бы с тем, что один кусочек тоста с мёдом и стакан апельсинового сока действительно квалифицируются как удовлетворительный завтрак, Шерлок чувствовал, что он, по крайней мере, придерживается буквы своего обещания. Наконец, он надел свой отремонтированный старый Белстафф, с отработанной точностью обернув вокруг шеи тёмно-синий шарф. Он вышел из коттеджа как раз в тот момент, когда подъехал кэб. Он никогда не ездил на автобусе. Это было бы довольно удобно и включало бы короткую прогулку до главной дороги, а также было бы более экономичным, чем использование единственного в деревне кэба. Но старые привычки живучи, и Шерлок Холмс никогда добровольно не ездил на автобусе, если только это не требовалось для дела. (И они всё ещё никогда не говорили о том случае, когда он буквально купил красный двухэтажный автобус.) В любом случае, он не видел причин, по которым на восьмом десятке лет ему следовало бы менять свой образ жизни. Денег на такие нужды было более чем достаточно. После трёх недель поездок Этель, поменявшаяся местами за рулём со своим мужем Джорджем, уже могла не спрашивать пункт назначения. Это всегда было одно и то же, и, во всяком случае, Шерлок неизменно объявлял об этом, не дожидаясь, пока его спросят. − Дом для выздоравливающих в Шейди-Оукс, − оживлённо сказал он, устраиваясь на заднем сиденье. − Значит, отправляетесь повидаться со своим приятелем? − спросила Этель в это солнечное утро. Очевидно, о чём подумал Шерлок, но: − Навестить мужа, да, − было его довольно едким ответом. − Как дела у Дока? Шерлок смотрел в окно, когда они проезжали через центр деревни, который был более оживлённым, чем обычно, потому что был базарный день. Он знал, что вопрос Этель был искренним. Джон, к раздражению Шерлока, завёл слишком много друзей за годы, проведённые в Сассексе, но Шерлок не мог завидовать тому, что кто-то спрашивает о его самочувствии. − Он хорошо выздоравливает. Надеюсь, он скоро будет дома. Конечно, недостаточно скоро. Шерлок так устал от тишины в коттедже. После стольких лет болтовни Джона, служившей постоянным саундтреком к жизни детектива, её отсутствие теперь причиняло физическую боль. В конце концов, Джон из Чертогов Разума мог обеспечить только такое дружеское общение. Кэб замедлил ход, а затем остановился перед аккуратным кирпичным зданием. Его нетронутая белая отделка в стиле псевдогеоргианской архитектуры сверкала на ярком солнце. − Забрать вас в обычное время? − весело спросила Этель. − Конечно. − Шерлок протянул ей пятифунтовую банкноту и вышел из машины, в последний момент вспомнив, что нужно ещё добавить: − Спасибо. Чрезмерно энергичная молодая женщина за стойкой регистрации приветствовала его своей, по-видимому, постоянной улыбкой, но ему удалось избежать обычного скучного разговора о погоде и/или её кошках. Иногда она напоминала Шерлоку Молли Хупер много лет назад. К счастью, без раздражающего увлечения. Молли была им хорошим другом во многих отношениях, и Шерлок всегда будет ей благодарен. И всё же он испытал некоторое облегчение, когда она вышла замуж за рыжего викария и счастливо устроилась в роли жены и матери. Иногда они вчетвером встречались за чаем в деревне, расположенной на полпути между их домами. Сегодня он просто одарил секретаршу рассеянной полуулыбкой и продолжал двигаться так быстро, как позволяли его старые суставы. У Джона была своя угловая палата. Майкрофт всегда утверждал, что он слишком слаб, чтобы выезжать за город, хотя Шерлок думал, что его удерживает в Лондоне чистая лень. Но, к счастью, из своего логова в Мейфэре он всё ещё мог обладать некоторой властью. По крайней мере, достаточной, чтобы обеспечить отдельную палату для мужа своего брата. Утреннее солнце заливало палату и делало это место довольно весёлым. Что весьма раздражало Шерлока, потому что не было ничего весёлого в том, что Джон был здесь, а не дома, где ему самое место. Его раздражение значительно уменьшилось, когда Джон оторвался от книги, которую читал, и улыбнулся. − Доброе утро, любимый, − сказал он. Его голос всё ещё был хриплым из-за анестезии, но Шерлок всё равно почувствовал утешение. Он подошёл ближе и наклонился над кроватью, чтобы Джон мог поцеловать его. Затем он задержался там ещё на мгновение, просто нуждаясь в том, чтобы вдохнуть запах мужчины и почувствовать тепло дыхания Джона на своей щеке. Джон снова улыбнулся. Шерлок придвинул стул для посетителей поближе к кровати и сел. А потом он протянул руку, чтобы сжать руку Джона. Несколько мгновений ни один из мужчин не произносил ни слова. После стольких лет совместной жизни в качестве соседей по квартире, друзей, любовников и мужей часто их молчание говорило более свободно, чем их слова. Наконец заговорил Джон. − Как дела дома? Шерлок нахмурился. − Тихо. Скучно. Отвратительно. Джон погладил руку Шерлока большим пальцем. − Нам нужна ещё одна собака, − размышлял он. − Просто для компании. − Если бы у нас была собака, − пробормотал Шерлок, − сейчас по коттеджу бродили бы два меланхоличных существа вместо одного. Они решили отказаться от ещё одного щенка после смерти Глэдстоуна IV шесть месяцев назад. − Мы слишком старые, − заметил Джон, и хотя Шерлок обычно возражал против этого заявления и, возможно, намеревался опровергнуть его неторопливыми и нежными занятиями любовью, на этот раз он только пожал плечами. Тем не менее, он положил поводок, собачьи миски и некоторые игрушки в шкаф в прихожей вместо того, чтобы выбросить всё это в мусорное ведро. Но теперь у Джона явно был план на уме, так что Шерлок просто ждал, когда тот продолжит. − У одной из ночных медсестёр была пожилая соседка, которая умерла два дня назад, оставив после себя десятилетнего бульдога. Ему нужен новый дом. Я подумал, что мы могли бы справиться ещё с одним стариком в коттедже. − Как хочешь, Джон, − ответил Шерлок, прекрасно зная, что его наигранная беспечность ни на мгновение не обманет его мужа. Как раз в этот момент прибыла тележка с чаем, и они были захвачены бурной деятельностью, пока им наливали чай, добавляли молоко и сахар по вкусу и выбирали печенье. Как только они снова остались одни, Джон улыбнулся, и Шерлок понял, что до этого момента тот что-то скрывал. − О, кстати, − сказал он небрежно, − доктор говорит, что я могу вернуться домой в пятницу. Шерлок быстро заморгал, думая, что было бы очень глупо плакать сейчас, учитывая, что он вообще не плакал, когда Джон внезапно и ужасно рухнул в их саду за домом, наблюдая, как Шерлок ухаживает за единственным ульем, который он всё ещё поддерживал. Он не плакал и тогда, когда его мужа везли в операционную, и в течение тех двух дней, когда он сидел у постели больного, наблюдая и ожидая, когда очнётся посеревший, слишком молчаливый Джон. − Как раз вовремя, − вот и всё, что он сказал, прекрасно зная, что его грубый тон не обманет Джона ни на мгновение. Они допили чай в дружеском молчании. − Как зовут собаку? − наконец спросил Шерлок. − Уинстон. Шерлок слабо улыбнулся. − Майкрофт будет доволен. Они обменялись тихим смешком. Остаток утра, как обычно, пролетел слишком быстро. Принесли обед, и Шерлок наблюдал, как Джон ест. Затем он помог ему умыться и быстро, но эффективно побрил, во время чего Джон пошутил о том, что снова отрастил усы. Шерлок только улыбнулся, потому что эта шутка была ещё одним признаком того, что человек, которого он любил, снова стал самим собой. Вскоре прибыл помощник, чтобы отвести Джона на сеанс физиотерапии, предназначенный для поддержания хорошей работы его мышц, несмотря на длительное пребывание в постели. Поскольку они оба знали, что после этого Джон будет спать, они восприняли этот момент как конец ежедневного визита Шерлока. Не обращая внимания на помощника, ожидающего у двери, он наклонился над кроватью, чтобы подарить Джону ещё один долгий поцелуй. − Ещё всего два дня, − прошептал он, − и тогда мир снова наладится. Джон обнял его одной рукой.***
На этот раз за рулём кэба был Джордж, что обеспечило спокойную поездку, поскольку он был гораздо менее склонен к болтовне, чем его жена. Шерлок чуть было не поделился новостью о том, что Джон возвращается домой, но потом решил пока придержать эту информацию в своём сердце. Другие узнают достаточно скоро. Вернувшись в коттедж, Шерлок переоделся в пижаму и второй по качеству халат. Он заварил себе чашку (некачественного) чая и прикончил «ХобНобс». Пустая жестянка из-под печенья напомнила ему о том, что надо бы зайти в Интернет и заказать продукты с доставкой в пятницу утром. Прежде чем забыть, он позвонил по номеру, который дал ему Джон, и быстро договорился, что Уинстон приедет в субботу. Джону было бы приятно иметь собаку поблизости, пока он будет выздоравливать. Шерлок достал из шкафа собачьи миски и тщательно вымыл их. К тому времени, как все его дела были закончены, уже стемнело. Он запер коттедж на ночь и растянулся на диване. Как раз вовремя зазвонил его телефон. − Просто хотел пожелать спокойной ночи, любимый, − мягко сказал Джон. − Я скучаю по тебе, − ответил Шерлок. − Увидимся завтра. Джон всегда старался видеть в этом светлую сторону, но на этот раз Шерлок не был склонен спорить. − Спокойной ночи, Джон, − сказал он. − Спи спокойно, любимый. Они оба закончили разговор в один и тот же момент, как это было у них в привычке. Шерлок откинулся на подушку. Через окно он мог видеть облака, проносящиеся по луне, и это зрелище заставило его вспомнить давнюю ночь в месте под названием Овраг Дьюэра. Он лениво размышлял о том, как всё могло бы быть по-другому, если бы кто-то из них был тогда храбрее. Это могло бы избавить их от боли и страданий. Но это также могло бы означать другое будущее, и, возможно, их бы сейчас здесь не было. О такой возможности было невыносимо думать, поэтому Шерлок вместо этого начал размышлять о том, чтобы Джон снова вернулся домой. Вернулся туда, где ему и место. Шерлок Холмс всё ещё слегка улыбался, когда, наконец, заснул где-то после полуночи.