Факультет лопоухих

Арсэн Попстер никогда не считал себя особенным. Обычным и заурядным —да, занудным и скучным — определённо, неуклюжим и безалаберным — каждый мерлинов день. Честно говоря, когда по достижении им одиннадцатилетия, в окно их дома на Бэкин-стрит со шлепком вмазалась пятнистая сова с раскосыми желтыми глазами, он даже недоверчиво изогнул одну из темных бровей, сочтя это какой-то нелепой ошибкой в базах данных департамента образования. И это взяв во внимание тот факт, что его родители были чистокровными волшебниками. До этих пресловутых одиннадцати лет он вообще был уверен, что никакой волшебной силы ему не перепадёт, и все рассказы родителей, ребят постарше — какие-то россказни и попытки его провести. Особенно Попстер засомневался после того, как с первого курса обучения в треклятой школе чародейства и волшебства вернулся его кузен Грегори, и в первую же их встречу внушил девятилетнему Арсэну, что сможет сделать его невидимым. К своему несчастью, в этой истории замешана миссис Фолс, что жила аккурат напротив дома Попстеров. То была чудная женщина — в прочем, почему была, не беспокойтесь, она и ныне живет себе преспокойно, вместе со своим худощавым мужем из министерства магии и старым слюнявым биглем — чудесная, повторюсь, женщина, известная всей округе своими вишневыми пирогами, которые она продавала на пятничных ярмарках «Уэсли Дэвидс». То как раз был четверг, и миссис Фолс только что отпекла очередную партию румяных пирогов с корочкой из сахарной пудры и тонких лепестков миндаля, запах вишни и ванили от которых был слышен кажется еще на повороте в Уилстон. У Грегори возникла гениальнейшая для двенадцатилетнего ума идея превратить Попстера в невидимку, чтобы он залез в окно миссис Фолс и умыкнул один из этих злосчастных пирогов. Арсэн согласился на это только под предлогом своей полной невидимости, ну и еще немного от того, что бил Грегори довольно больно и совершенно безжалостно. — Драконий клык, лунный ка… — начал было Грегори, но сам же запнулся, видя недовольное лицо младшего кузена, — Ты чего скривился, будто слизняка сожрал? — У тебя же даже палочки нет, ты точно уверен, что получится? — Я тебя когда-нибудь обманывал? «Сто тысяч раз…» — подумал про себя Арсэн, вспоминая как годом ранее пил скисший компот под предлогом, что это секретное зелье суперсилы, которое отец Грегори принес с работы. Из «супер» он тогда только суперпросрался, проклиная Грегори и сливовое варево на чем свет стоял. Но вслух он только тихо вздохнул и пробубнил нетвердое «нет», потому что получать оплеуху от вымахавшего за учебный год на пару фунтов Грегори совершенно не хотелось. — Мне не нужна палочка, я же уже почти профессиональный волшебник, — прохрипел Грегори своим пубертатным голосом, — Зуб дракона, лунный камень, пе… — Слушай, тупое какое-то заклинание, моя мама не так говорит, когда что-то пытается сделать… — Ключевое слово «пытается», Попстер, а у меня заклинание из секретного справочника Дамблдора, я с ними колдую даже лучше своей матушки! — Но твоя мать маггл, Грегори… — Да стой ты спокойно, я знаю что делать… глаз дракона, лу… — Ты же говорил клык! — зачастил Арсэн, вырывая плечо из вспотевшей ладони кузена, — Или зуб, я не помню, но точно не глаз… И вообще, тебе нельзя колдовать вне школы, Грегори, это какая-то дурость и я в ней не хочу уча… По слюням на своём лице и выкрикам про драконьи яйца, клыки, глаза и прочее, Арсэн понял, что его собственно никто и не спрашивал об участии в этом беспределе, и когда он открыл глаза и увидел ошарашенное лицо Грегори, то понял, что Дамблдоровы заклинания походу и правда работают. — Ты невидимый, Попстер! — обезумевши закричал он, смотря почему-то куда-то за спину Арсэна, и тут же промазал ладонью мимо его плеча, — Еще и этот… как это называется… короче тебя нельзя потрогать. — Это называется «не имеющий физической оболочки», Грегори, но ты просто промазал, я чуть левее. — Это называется «заткнись и лезь за пирогом», Попстер, потому что по твоей носопырке я точно не промахнусь, — угрожающе протянул Грегори, замахивая пухлый кулак, — Прямо под ней рот, а он у тебя не закрывается. Вздохнув второй раз за короткий промежуток времени, Арсэн Попстер пошел на поводу у своего кузена с криминальными наклонностями, и слегка кряхтя (вообще не слегка, потому что он и физкультура — слова антонимы), стал карабкаться по стене, вымощенной розовой каменной кладкой. Как только тонкие пальцы зацепились за карниз, и Попстер смог подтянуть выше свое худое, бренное, и, как он был до этого момента уверен, полностью невидимое тело, он уже заподозрил неладное, по тому как старый бигль Джерри, сидя на полу кухни, с усталым взглядом наблюдал за его невнятными потугами. «На животных магия не действует…» — успокоил себя Попстер, и, аккуратно перемахнув через подоконник, поставил ногу на светлый кафель, где ее тут же лизнул мокрый язык Джерри. «Физическая оболочка, с большой вероятностью, присутствует…» — подумал Арсэн и оглянулся вокруг, где на милой светло-розовой кухне всё было уставлено вишневыми пирогами. Он выбрал из них самый мало привлекательный (Грегори было плевать совершенно, что есть, он как-то сожрал бумажную обертку от замороженной чимичанги, а Арсэну совершенно не хотелось, чтобы миссис Фолс потерпела убытки на завтрашней ярмарке), уже хотел было развернуться и рассчитать траекторию передачи Грегори чертового пирога за окно, как на пороге кухни появилась миссис Фолс в розовом фартуке с рюшкой. И по тому, что уставилась она не на своего любимейшего бигля, который умилительно растянул лысеющее пузико, а аккурат на Арсэна Попстера, у последнего второй раз вечер начали закрадываться подозрения к Дамблдоровым заклинаниям и своей невидимости. Он перевел взгляд с миссис Фолс на пирог в своих руках, потом обратно, и так еще пару раз, пока до него не дошло — ну конечно, она видит пирог, болтающийся в воздухе, это у кого угодно вызовет лицо, как у неё сейчас — с легким налетом недоумения. Недоумение на чуть морщинистом лице возросло, когда пирог начал аккуратно перемещаться в сторону открытого окна, Арсэн старался не создавать шума, и периодически посматривал на миссис Фолс, которая так и стояла неподвижно, наблюдая как один из её прекрасных пирогов намеревается покинуть отчий дом. И когда Арсэн уже почти вынес его на вытянутых руках за пределы кухни, поставив тонкую ногу на подоконник, он почувствовал легкий удар розовым (как ни странно) полотенцем по шее. «У меня точно осталась физическая оболочка…» — подумал было он, но тут миссис Фолс завопила четко над его ухом: — Попстер, какого черта ты тут делаешь?! И полотенце второй раз обожгло шею. Пирог покачнулся на тонких руках, но миссис Фолс вовремя выхватила его и вернула на законное место — под шкафчик, и еще пару раз вернула полотенце на законное место — на голую шею Арсэна Попстера. — Простите, миссис Фолс, — пропищал он, уворачиваясь от новых ударов, — Мы просто с Грегори… Там зуб дракона… или клык… или глаз… Я не помню! Простите! Ай! От матери еще прилетело, когда миссис Фолс приволокла его домой за ухо, и от отца, но больше за то, что Арсэн в очередной раз поверил Грегори. Грегори, кстати, тоже влетело, а потом еще Попстеру влетело от Грегори, потому что тому влетело из-за него. Замкнутый круг пиздюлей Арсэна Попстера. Короче, с магией у него не сложилось, и Грегори убедил его, что это в нём, в Попстере, проблема, и на любом другом бы сработало, и что может у него нет и не будет никакой волшебной силы, потому что он какой-то бракованный и заклинания на нем не действуют. — Может ты вообще приемный, не думал об этом? — бросил он напоследок в августе, перед отбытием на второй курс в Хогвартс, и Арсэн потом не спал всю ночь, а на следующий день пристально разглядывал все свои младенческие фотки. В конце концов он сошелся с самим собой на том, что он определенно не приемный, но, вполне возможно, не обладающий магической силой. Ну да, всем в роду доставалась, да, это необратимый процесс, но теория вероятности, знаете, такая штука... Ну, какой из него волшебник, вы хоть голову-то включите, он с винтиками на кранах не всегда справляется, а тут целая магическая сила. Но сова влетела. Вляпалась клювом в начищенное миссис Попстер стекло, и Арсэн тоже вляпался в это всё. Капитально и бесповоротно. Его привычная размеренная жизнь в Лондонском пригороде пошатнулась вместе с неадекватных размеров стопкой обязательных учебников для первого курса, а потом и вовсе скрылась из виду за бесконечными холмами, когда Хогвартс-Экспресс впервые подвёз его к огромным башням школы. Потом было то, что вы и так знаете — бородатый лесничий, лодки, фонари, распределяющая шляпа, воняющая как шаль его тетушки Мэри и вопящая со всей мочи, как полоумная. — Пуффендуй! — заорало это помятое отродье у Арсэна на голове так, что тот чуть не оглох. — В Пуффендуе учатся только додики! — сокрушался его друг Грэй Мэтви, когда шляпа, едва примяв его тупую причёску, проорала ему ровно то же самое. — Поэтому я и не вижу никакой проблемы, — спокойно пожал плечами Арсэн, и он на тот момент и правда её не видел. Увидел спустя пару минут, когда на еле дышащую табуретку примостился долговязый пацан с кудрявой башкой и огромными ушами. Шляпа промычала что-то невнятное, нахмурила и без того помятое хлебало, а потом отправила его за самый громкий стол из всех — на факультет Гриффиндора. Тогда Арсэн, конечно, не знал, что лопоухий Энтони Шастфой станет для него проблемой на все последующие годы, поэтому спокойно жевал куриную ногу и запивал её прохладным тыквенным соком под монотонное бурчание Мэтви, что тот пойдёт жаловаться руководству и подаст апелляцию. Кстати, он и правда пошёл и пожаловался, только исходом было минус пятнадцать очков Пуффендую и его недовольное лицо на ближайшие несколько дней. Во многом, вся эта возня с факультетами и привела к тому, что в один из дней Арсэн первый раз столкнулся с Шастфоем лицом к лицу. Буквально. Это было вроде после травологии, а может и перед ней, это не столь важно, важно что они с Мэтви возвращались с теплицы (или шли в неё? да, точно, шли в неё, потому что в итоге они опоздали и заработали еще по минус пятнадцать очков каждый), когда пухлый первокурсник с Гриффиндора Джеймс Журавли нарочито громко крикнул с бортика у фонтана, что все пуффендуйцы — пустозвоны и тупари, а сидящие рядом остальные гриффиндорцы (и даже пара когтевранцев) согласно зафыркали. Грэй Мэтви, непонятно когда успевший так сильно полюбить родной факультет, поменял маршрут за долю секунды, Арсэн бесцельно крикнул ему в след «у нас же занятие с мандрагорами», но тот уже несся на своих коротких ножках к этой пухлой махине, в полтора раза больше его самого (это если взять во внимание хвостик, торчащий вверх на добрых четыре сантиметра). Арсену, в общем-то, ничего не оставалось, кроме как устало вздохнуть (снова), мысленно уже получить от матери краснющий Громовещатель за дисциплинарное нарушение в первую же учебную неделю, засучить рукава новенькой мантии из «Симпль&Претти» и полезть в драку следом за другом. С их факультета дружелюбных добряков никто кроме них двоих защищать пуффендуйскую честь не полез, а вот смелые и отважные носители красно-желтых шарфов будто только и ждали команды, подлетев со всех краев, только завидев какой-то малейший кипиш. Так Арсэн схлопотал нехилую оплеуху от Джимми Позза, но в ответ сбил тому очки с носа, и он на время потерялся где-то внизу, близоруко исследуя уже увядшую осоку. Мэтви всё же нещадно огреб от Джуравли, но был таким счастливым, что стало очевидно — ни о чем не жалеет, даже когда к гриффиндорскому полку присоединился Лэй Мэйкар и они на пару с Джуравли закинули Грэя на дерево. А Арсэн... В какой-то момент он нашёл себя отбивающимся от трёх резвых гриффиндорцев, и эту битву он определенно не вывозил, потому что периодически получал мальчиковыми кулаками по скуле или губам — не так, чтобы очень сильно, как от Грегори, но всё равно неприятно. И поэтому, когда его из этой вакханалии вытянула за шиворот мантии чья-то рука, он мысленно поблагодарил спасителя, и только потом на него обернулся. Лопоухий пацан держал его за шкирку, прижав к тому же дереву, откуда уже болтал ногами-макаронинами Мэтви, и судя по тому, как он шикнул начавшим было возникать из-за отнятой добычи гриффиндорцам, стало понятно — за эти дни успел заиметь среди них какой-никакой авторитет. Вопреки ожиданиям Арсэна, кулаки Шастфоя его лица так и не коснулись — он постоял так ещё с полминуты, убедившись, что тот не дёргается, сказал им двоим что-то про слабоумие и отвагу, а потом дал его обмякшему телу скатиться вниз, кивнул своим однокурсникам и те спокойно ушли следом за ним, собрав разбросанные повсюду рюкзаки, разноцветные шарфы и даже джемперы с нашивкой красно-желтого герба. Попстер помог Грэю спуститься, даже не пытаясь задать вопрос, зачем тот вступился за ненавистный ему же факультет, и, стерев с разбитых губ капельки крови, направился вместе с ним в башню Пуффендуя, жить дальше свою спокойную размеренную жизнь. Ха. Ха-ха-ха. Честное слово, лучше бы Шастфой отметелил его тогда до кровавых соплей, оперев на чёртову ольху, иву, или что это там было, чем то, во что он превратил жизнь Попстера на долгие годы вперед. Даже жаль, что прорицания начинаются только на третьем курсе, знай Арсэн раньше, к чему это всё приведет — он бы еще на первом курсе забрал документы, книжки, ящерицу Стива и, возможно, Мэтви (если бы тот согласился), и никогда бы больше не вернулся в этот чёртов треклятый Хогвартс.