Отгадка не загадки

Визг перекрикивает все. Перекрикивает грохот рушащегося здания, треск ревущего пламени, гул вертолетов, тихие всхлипы, прощальные взгляды… Он вбивается прямо под кожу. И гремит где-то внутри, извиваясь раскалённым кнутом. Он рвется наружу. Едва ли сдерживаемый остатками разбитого самообладания. Но Элла молчит, и даже когда пол начинает крошиться прямо под ногами, она не издает ни звука. Тольки сильнее вжимается в холодную стену. Где-то там вновь кричат. Где-то там, сквозь грохот набатом стучащего сердца, сквозь бурю в сознанье, она понимает, что на краю от смерти. И это не метафора. Это, черт возьми, реальность! Последние крошки самообладания рассыпаются, накрывая Эллу тайфуном. Страх, сдерживаемый хлипкими цепями надежды, парализует все тело. Это конец. Это происходит одновременно: она открывает глаза, и ужасающий грохот несет ее прямо вниз. Дыхание обрывается. И вновь заполняет все тело, когда вместо того, чтоб разбиться, она видит хрустальное небо. А после… …прежде чем она что-либо поймет, под ногами оказывается земля. Твердая, мягкая от первых осенних дождей, земля. Боже… Она жива. Жива.

***

Это произойдет не сразу. В первый год любое упоминание об это заканчивалось истерикой, и только потом, вспоминая тот день, она начнет искать истину. Сначала признает, что ее подхватили прямо в воздухе, позже, что это был человек. Но никогда. Никогда не признается даже самой себе, что помнит его лицо. Потому что впервые они встретились за долго до этого.