Визит атомной бомбы.

      Чем Фэн благодарен Матери? За то что научила делать несколько дел одновременно.       Если узнает как использует этот навык её дорогой наследник, — перевенется в гробу. Хотя, наверное, она уже активно практикует сальто.       Сейчас парень глазами и одной рукой, подсчитывает выручку. Которой, если честно, особо не было, учитывая ситуацию в их мире.       Но слава Богу, он достаточно богат, чтоб класть на это и работать в своё удовольствие.       И именно поэтому, параллельно работал над очередной цветочной композицией. Наверное, процесс его успокаивает. Не уверен.       Было сложно вычеркнуть своё имя из списка силового отряда и втайне открыть этот цветочный, но это того стоило. Наконец, отошел от дел и занимается чем-то чисто ради душевного покоя. Если честно, флорист давно мечтал об этом.       А поддерживать левой — не особо как показывала практика надежной — ногой, дорогую, как и все в этом магазине, цветочную вазу, — что вот-вот упадет, держится только благодаря Божьей помощи и какой-то неведомой силе духа, если она есть у ваз, конечно. — уже как ритуал.       Краем глазом следя за часами, владелец цветочного магазина отсчитывал время до взрыва атомной бомбы. К счастью, а может кому-то к сожалению, не буквально. Фэн относился к этим «кому-то».       Ибо…       Раз…       Два…       Три…       — Приветик, старик! — Ворвался в магазин детектив. Арвель или же Пандочка — так прозвал себя юноша — имел дурную привычку открывать двери с ноги, со всей дури пиная и так же их закрывать, громко хлопая. А из-за этого все, черт его дери, трясется.       Помните про чертовски дорогую вазу, что держится на Божей помощи? И Фэна, левая нога которого не очень-то надежная?       Ну, всё как в замедленной съемке, пролетает перед глазами Пандочки, что только прыснул из вежливости, а не громко засмеялся, совсем как конь.       Ваза летит, цветы что были в ней — разлетаются в разные стороны, старшему от этого, почти физически больно.       Фэн летит вместе с фарфоровым изделием, вертится в воздухе, пытаясь вернуть равновесие, но фартук нехило так сковывает его движения, поэтому ощущения будто он танцует чечетку на коньках.       Выручка улетела в открытое окно, развеваясь над трассой, а Авель был готов покляться, что кто-то вышел из машины и начал их ловить. Он бы поступил так-же, если честно.       Искра. Буря. Безумие и щелчек камеры.       Фэн все-же потерпел поражение, в этой, безусловно, неравной схватке и разлегся звездочкой на полу, и похоже менять свое положение не собирается до конца века. Ну или рабочего дня.       Аккуратный высокий пучок стал висеть сикось-накось, синяки под глазами стали как никогда видны, а зеленые глаза гладят в потолок. Аттерсон попытался сдуть красную челку, что неприятно легла на глаза, но похоже, это еще один бой, который проигран сегодня.       — Ну почему, это происходит именно когда приходите именно Вы, мистер детектив?       Задал вопрос Фэн, переводя свой самый-самый усталый-усталый взгляд в мире, с потолка на нежелательного гостя.       Этот малец… Был огромной проблемой для его ментального состояния. Они редко пересекались, еще во времена когда Фэн состоял в спецотряде, а Арвель был только на стажировке у Шейшо, в детективном отделе.       Но этот демон-панда, каким-то образом пробил новую работу Фэна и теперь регулярно захаживает и устраивает хаос.       — Развлекаю тебя, старик, а то совсем тухнешь. А ведь скоро у кое-кого будет лялька, — детектив немного поморщился — а кое-кто станет тётей. — эту часть фразы, как-то игриво пропел Пандочка, ставя руки в боки.       Фэн на упоминание своей сестры, как-то недовольно нахмурился.       — Пока не совсем уж и старый. Потерпи пока третий десяток исполнится, тогда и будешь стариком называть. — бывший член спецотряда как-то по старчески вздохнул — А ведь до этой цифры совсем ничего…       Фраза была закончена почти не слышно, а глаза уставились на более интересный потолок.       Но этого хватило, что бы младший прыснул, а затем и залился громким, заразительным хохотом, что подхватил старший. Один громче, второй совсем тихо.       Кто же знал, что это была последняя их встреча.       Ну, а вазу, все же, жалко.