∼
Ее мама с папой снова поссорились. На самом деле, она не могла вспомнить, когда в последний раз они смеялись за ужином или целовали друг друга в щеку, как положено нормальным родителям. Раньше она часто задавалась этим вопросом. Но теперь, когда она так привыкла к их ежедневным спорам, Тея просто смирилась с тем, что не все родители должны любить друг друга. Иногда они ссорились из-за денег, иногда из-за людей, имена которых она даже не знала. Но в ту среду вечером из своей спальни она услышала, как стекло разбилось о стену, и вспомнила, как ее мать говорила: «Отношения, как и стекло, их нельзя склеить, если они разбиты». В ту ночь Тея выбралась из своей комнаты и убежала на задний двор, где могла спрятаться от напряжения, реальности, всех сломанных вещей, которые она не могла починить. Раньше ее мама пыталась создать небольшой сад, но прошло слишком много времени с тех пор, как она поливала растения или стригла газон. Теперь задний двор не был похож на сад. Но Тея все равно любила его. Ей нравилось, как аккуратно росла трава без помощи человека, нравилось замечать тут и там красные и желтые полевые цветы, которые покрывали заброшенный сад. Тем не менее, она даже не могла себе представить, что было по другую сторону забора. Задний двор Стайлсов был воплощением мечты. Эта семья выращивала все виды цветов, которые только можно назвать: гвоздики, гортензии, маргаритки, лилии… у них было все. Их газон всегда был свежевыстрежен, а разбрызгиватели включались каждый день в 6 утра, как по будильнику. Тея всегда завидовала тем детям из-за этого волшебного места. Она так и не познакомилась с ними, но пару раз видела мальчика и девочку, которые были старше ее. Но главной причиной, по которой Тея была так одержима двором своих соседей, на самом деле был их домик на дереве. Она никогда не замечала, чтобы соседские дети играли в нем, а большое дерево больше склонялось на ее участок; поэтому она просто предположила, что оно в какой-то мере принадлежит и ее семье, а следовательно, и ей тоже. Все, что нужно было сделать, это забраться на верхушку забора, а оттуда ступить на нижнюю ветку, чтобы дотянуться до веревочной лестницы. С тех пор как она обнаружила это место, оно стало ее самым любимым убежищем. Однако той ночью, когда Тея вернулась в свое убежище на дереве, она обнаружила, что оказалась там не одна. — Ребенок, что ты здесь делаешь? Мальчик с темно-каштановыми волосами сразу же поднялся с пола, как только увидел ее у входа. Он был на целую голову выше ее, но слишком худой, чтобы ударить. Так что, несмотря на то, что это был его домик на дереве, а она была незваной гостьей, Тея его не боялась. Вместо того, чтобы извиниться, она уперла обе руки в боки и повысила голос на своего зеленоглазого соседа: — Не называй меня ребенком, ты сам все еще ребенок! Мальчик усмехнулся, так как был удивлен ее поведением. — Сколько тебе лет? — Спросил он. — Девять… — А мне тринадцать. Я старше тебя, так что это ты ребенок. А теперь убирайся! — Закричал на нее мальчик, указывая пальцем на выход. Но как только Тея расплакалась, он окончательно взбесился. Он подумал, что стал причиной ее слез, но на самом деле было не так. Она не могла вернуться домой, но и оставаться в домике, в котором чувствовала себя в безопасности тоже не могла. Она не знала, что делать дальше, поэтому и начала плакать. Мальчик никогда раньше не доводил девочек до слез, и когда вспомнил, как его мать всегда говорила: «Только слабые мужчины обижают женщин», он почувствовал себя действительно ужасно. — Эй, девочка… Знаешь что? Можешь остаться здесь ненадолго. — Нерешительно сказал он, положив руку ей на плечо, и каким-то образом эти слова подействовали как заклинание. Тея быстро вытерла слезы, улыбаясь и глядя ему в глаза. — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — Спросил он, приводя девочку в замешательство. — Кого? — Бэмби. Ну знаешь, олененок из того диснеевского мультика. — Я знаю, кто такой Бэмби. — Она обиженно посмотрела на него. — Но почему? — У тебя большие карие глаза, но они такие же грустные, как у Бэмби. — Объяснил он. — Отныне я буду называть тебя так. Тея не знала, почему ее обидело прозвище, которое он только что дал ей. — У меня есть имя. — Хмыкнула она. — Теодора. — Боже, как это пишется по буквам? — Можешь называть меня Тея. — Я Гарри. Гарри Стайлс. — Уверенно представился мальчик и, улыбаясь, добавил, — Приятно познакомиться, Бэмби. И вот так просто Тея и Гарри стали друзьями. Они провели там остаток ночи, играя в различные игры, где они представляли себя пиратами, а этот домик на дереве — своим кораблем. Их смех вернул к жизни мрачный сад Эмерсонов. Гарри сказал Тее, что она более зрелая, чем дети ее возраста, поэтому имеет право тусоваться с ним. Она была слишком счастлива, услышав это. Ее жизнь была скучной и однообразной до того, как она встретила его, но в ту ночь даже не могла заснуть. Она лежала в постели с широко открытыми глазами, ожидая наступление утра, чтобы снова увидеться с мальчиком. Гарри Стайлс, без сомнения, стал ее истинным счастьем.∼
— Эй, мне правда понравилась твоя история. Мягкий голос отвлек внимание Теи от книги, когда она подняла глаза, замечая улыбку крошечной девочки по имени Селин. — Спасибо. Хочешь присесть? — Спросила она, похлопав по месту рядом с собой на качелях, и кудрявая девочка в мгновение ока сказала «да». Тея никогда раньше не разговаривала с Селин Фишер, но всегда обращала на нее внимание, вероятно, потому что Селин была самой маленькой четвероклассницей, которую она когда-либо видела. Мальчишки из их класса могли говорить все, что хотели, о ее подтяжках или коротких ногах, но никто не мог отрицать, насколько Селин была особенной. Именно ее гладкая смуглая кожа и яркие голубые глаза выделяли ее среди остальных. Тея очень завидовала ей, потому что ненавидела цвет свои глаз. Они были темного, землисто-коричневого оттенка, как влажная почва после сильного дождя, унылые и печальные. Она слишком много читала о женских персонажах книг с голубыми глазами, светлой кожей и белокурыми волосами, чтобы поверить, что кто-то вроде нее может быть красивой. Но, возможно, все эти книги были неправильными. У Селин не было всех этих черт, и все же она считала ее красивой. Должен же был быть кто-то, кто думал то же самое о ее шоколадно-карих глазах. — Что читаешь? — Спросила Селин, наклоняясь, чтобы взглянуть на книгу, которую держала в руках ее новая подруга. — «Маленькая Принцесса», Фрэнсис Ходжсон Бернетт. — Ооо, хорошая? — Да. — Но в ней нет картинок! — Потому что только младенцы читают книжки с картинками. — Ответила Тея, перекидывая волосы через плечо и гордо выпрямляя спину, когда увидела восхищение на лице Селин. — Видишь ли, Гарри на четыре года старше нас. Я не хочу вести себя с ним как ребенок. — Вы с Гарри встречаетесь? Тея шикнула на Селин, прикладывая палец к губам, и осторожно огляделась, прежде чем подала знак подруге наклониться, чтобы она могла прошептать ей на ухо. — Никому не говори, иначе это не сбудется. — Что не сбудется? — То что ты сказала. — Пробубнела она себе под нос. — Я хочу выйти замуж за Гарри, когда мы вырастем. Но мама сказала, что если рассказывать всем подряд о своей мечте, то она вряд ли сбудется. — Правда?! — Селин ахнула, а затем поклялась Теи, что никогда больше не будет говорить о своей мечте стать актрисой. — Гарри хочет быть актером! — Воскликнула Тея. — Может быть, когда мы с Гарри поженимся, ты сможешь сняться с ним в одном фильме. Мысли о таком далеком будущем заставила обеих девочек возбужденно захихикать. Они провели остаток дня на качелях, разговаривая на множество других тем. И к концу дня они стали хорошими подругами.∼
Несмотря на сложную семейную ситуацию, Тея была очень близка со совей матерью, которая научила ее всему, что нужно было знать о взрослении девочки. Поэтому, когда ей исполнилось одиннадцать и у нее начались первые месячные, она не испугалась; на самом деле, она была в восторге! Она так долго ждала этого дня, чтобы, наконец, стать взрослой женщиной. Первым человеком, которому она хотела сообщить эту новость, помимо мамы, конечно, был ее сосед Гарри. Девочка побежала к нему домой сразу после завтрака, пытаясь сдержать свое волнение, и громко закричала, даже не дойдя до входной двери: — Гарри! Гарри, у меня начались месячные! Но Гарри был не один на крыльце. Он сидел в кругу с несколькими ребятами своего возраста, и они дурачились вместо того, чтобы учиться, как положено. Дети постарше сразу повернули головы, чтобы посмотреть на смущенную Тею, когда она остановилась в нескольких шагах от крыльца. Затем внезапно они разразились смехом, заставив маленькую девочку смутиться, несмотря на то, что она не знала над чем они смеются и почему. Гарри немедленно велел всем заткнуться, поднялся с земли и подошел, чтобы взять ее за руку. — Мы сейчас заняты. — Он наклонился и тихо сказал ей. — Ты иди домой, хорошо? Поговорим позже. Тея не поняла намека, поэтому снова объявила свою важную новость, так же громко и взволнованно, как и раньше. — У меня начались первые месячные! Мама сказала, что я теперь взрослая! — Тебе десять лет! — Закричал на нее какой-то мальчик с крыльца. — Мне одиннадцать! — Возразила она, заставив Гарри усмехнуться, поскольку он нашел ее сердитое личико и то, как она топала ногами, довольно очаровательным. — Закрой рот, Брайан! Мы и так все знаем, что ты не умеешь считать! — Замечание Гарри заставило всех рассмеяться, а пухлый парень по имени Брайан теперь сидел молча, а его лицо покраснело. Гарри воспринял всеобщее отвлечение как возможности отвести свою соседку немного подальше от них, чтобы их разговор больше не был услышан или прерван. Он положил обе руки на маленькие плечи Теи, затем посмотрел ей в глаза и начал читать ей нотацию: — Ты не должна рассказывать об этом всем, Бэмби. Это должно быть чем-то личным. — Но… — Его слова заставили ее лицо принять надутую гримасу. — Я думала, что это сделает меня крутой… Пятнадцатилетний Гарри не смог удержаться от улыбки, услышав эти невинные слова. — Это очень круто! — Сказал он. — В этом нет ничего плохого, и никто не должен смеяться над тобой из-за этого. — Именно это говорила мама его старшей сестре Джемме пару лет назад, и также научила его такого рода вещам. Поэтому он знал достаточно, чтобы не вести себя как идиот и не высмеивать девочек за подобные вещи. — Но только люди, которые действительно заботятся о тебе, поймут, как здорово, что твое тело меняется. Тупые дети вроде Брайана ничего не понимают об этом и просто обидят тебя. — Люди, которые заботятся обо мне? — Она прикусила губу, чтобы сдержать широкую улыбку. — Как ты? — Когда он кивнул, она почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. — И так… Ты думаешь, что теперь я женщина, верно? На этот вопрос Гарри покачал головой. — Тебе всего одиннадцать, ты все еще маленькая девочка. Когда ты станешь старше, как Джемма, тогда ты будешь женщиной. — Но мальчикам не нравятся маленькие девочки. — Это неправда. Я мальчик, и ты мне нравишься. — Нравлюсь? — Тея улыбнулась от уха до уха, как только услышала его. — Конечно. — Гарри быстро кивнул, изогнув свои розовые губы в широкой улыбке. — Ты моя девочка. Тея не знала, что ответить, она была взволнована и сильно покраснела. Она не была уверена, видел ли Гарри, насколько счастливой сделал ее, просто назвав своей девочкой. Может, он этого не замечал, потому что ее мама говорила, что мальчики не всегда видят то, что ты хочешь, чтобы они видели, например, как ты накручиваешь волосы на палец, потому что нервничаешь рядом с ними, или то, как твоя улыбка становится шире от их слов, или хмурое выражение твоего лица, когда они не проявляют к тебе интереса. В конце концов, Гарри был мальчиком, и Тея не ждала, что он это увидит. Но она надеялась, что когда-нибудь это произойдет. — А теперь иди домой, Бэмби. — Сказал мальчик, поглаживая ее по голове. — Увидимся позже. — В домике на дереве? — Она хихикнула, крепко сжимая подол своей юбки. — В домике на дереве. — Подтвердил он, снова улыбнувшись, а затем вернулся на свое крыльцо. И вот маленькая Тея шла домой, напевая песенку из рекламы хлопьев, которую ее отец считал раздражающей. В своей голове она продолжала прокручивать слова «моя девочка».∼
Когда Тее исполнилось тринадцать, все изменилось. Гарри стал проводить меньше времени с ней и больше со своими друзьями. Хотя у нее и была Селин, составляющая ей компанию, было бы ложью сказать, что она не скучала по нему. Каждый раз, когда она выглядывала из окна и видела его с друзьями, некоторые из которых были красивыми и зрелыми девушками, Тея чувствовала всепоглощающую грусть. Она не знала, считалось ли это разбитым сердцем, но догадывалась, что так оно и было. Ее мама сказала: «Когда твое сердце разрывается из-за человека, которого ты действительно любишь, это самый худший вид боли, хоть и не физический. Это причинит тебе такие страдания, что ты уже больше никогда не будешь прежней». Тея знала, что это случится с ней. Но не знала, когда именно. — Бэмби! Знакомый голос заставил Тею выронить книгу, которую она держала в руке, и броситься к двери домика на дереве, чтобы посмотреть вниз на улыбающегося Гарри. Он помахал ей, а она помахала ему в ответ с еще большим энтузиазмом. Семнадцатилетний Гарри был воплощением мечты наяву. Его лицо было самым красивым, какое Тея когда-либо видела. Многие девушки в их городе падали в обморок и вздыхали, когда он приходил в церковь воскресным утром или отправлялся на пробежку по окрестностям. Конечно, он всегда был красив. Но с возрастом он становился только привлекательнее. Его плечи стали шире, ноги длиннее, а черты лица более выразительными, например, острые скулы и четко очерченная линия подбородка. Он превратился в идеального главного героя — мужчину из любого романа, которыми она была одержима. Были только две вещи, которые остались прежними: его зеленые, как листья, глаза и улыбка с ямочками, которая сияла, как утреннее солнце. — Читаешь? — Спросил он, глядя вверх, засунув обе руки в карманы, и снова появилась эта улыбка. — Да. — Кивнула она. — Поднимешься? Тея улыбалась от уха до уха. Но простое слово «нет» разорвало ее на части. — Не могу, малыш. Я должен быть на концерт через час. — О, звучит круто… Можно мне пойти? Он рассмеялся, и взгляд, который парень бросил на нее, уже был ответом, который она не хотела слышать. Он говорил ей, что ей должно быть не меньше шестнадцати, чтобы пойти, а поскольку ей было всего тринадцать, он не мог взять ее с собой. — Но не расстраивайся. — Добавил он. — Я запишу для тебя видео. — Оу… Ладно. Тогда повеселись. — Нахмурившись, Тея намеревалась вернуться, как вдруг он снова назвал ее этим самым дорогим прозвищем. Она опять выглянула на то место, где он стоял, все с той же улыбкой на его красивом лице. — Увидимся завтра, хорошо? Я могу помочь тебе с домашним заданием по математике. — Сказал он с ямочками на щеках. — Конечно. — Кивнула она, только на этот раз менее взволнованная, когда Гарри вернулся в свой дом, не оглядываясь. Конечно, она знала, что была для него всего лишь ребенком. Он не принадлежал ей. Он никогда не принадлежал ей. Но в тот момент, наблюдая, как он уходит, Тея начала чувствовать, что постепенно теряет его.∼
В тот вечер после концерта Гарри вернулся домой очень поздно. Было почти 12 часов ночи, а Тея все еще не спала, потому что снова оттягивала до последней минуты, чтобы подготовиться к экзамену. Она увидела фары, остановившиеся перед соседним домом, и подошла к своему окну, чтобы убедиться, действительно ли это он. Именно тогда она и увидела, как Гарри вышел из своей машины и подошел, чтобы открыть дверь со стороны пассажира для своей светловолосой спутницы. Эта девушка была настоящей книжной героиней: голубые глаза, сияющая кожа, золотистые локоны, спадающие прямо на ее стройные плечи. Она была той, кем Тея хотела быть. Она была той, какую хотел Гарри. Казалось, они были в восторге, так как оба смеялись, обнимая друг друга. Тея знала, что ей следует просто лечь спать, но в глубине души ей было любопытно разглядеть эту девушку получше. Поэтому она бросила домашнее задание и тихо вышла из дома, направляясь на свой задний двор, откуда, как она предполагала, можно было увидеть их. Издалека она заметила свет в домике на дереве. Ее сердце бешено колотилось, когда она сцепила обе руки и прижала их к груди. Никто, кроме них двоих, раньше не входил в этот домик. Это была их крепость, их убежище, их место, их. Но теперь, пока она стояла внизу, она видела Гарри и другую девушку там, наверху. Его руки обнимали ее за талию, ее — за шею, их лбы упирались друг в друга, и он смотрел на нее так, как никогда не смотрел и никогда не посмотрит на Тею. Тринадцатилетняя девочка не могла дышать. Она стояла, как пугало, посреди двора, с болью в груди, глядя на пару, которая была слишком погружена в свой собственный мир, чтобы заметить ее. Гарри сел на пол, потянув девушку за собой, взял гитару в углу и стал играть ей песню. Он говорил Тее, что она была первой и единственной девушкой, которой он пел. Так вот, она была просто первой. Она не слышала, что он пел девушке, но могла поспорить, что это было красиво, и ее сердце заболело немного сильнее. Она не понимала, почему все еще стояла там и мучала себя, наблюдая за ними, но ее ноги вросли в землю, не давая ей пошевелиться. Наконец, Гарри отложил гитару в сторону и придвинулся ближе к девушке. Они обменялись таким же взглядом, что и раньше, но на этот раз он наклонился и нежно прижался губами к ее губам. В этот момент весь мир Теи рухнул прямо у нее на глазах. Она чувствовала себя так, как будто кто-то положил горячий уголь прямо на ее сердце и оставил его там, чтобы медленно прожигать. Слезы потекли, а грудь сжалась, когда она побежала обратно в дом, в свою комнату, и рухнула на кровать. Это был первый раз за очень долгое время, когда она так сильно плакала. Она плакала так, как никогда раньше не плакала. Она плакала, потому что это было так больно. Эта невидимая боль была сильнее, чем в тот раз, когда она врезалась на велосипеде в дерево, сильнее, чем когда она увидела, как ее мать рыдает на кухонном полу, а ее отец пьяно кричит на все, что попадается ему на глаза. Значит, так оно и было. Вот каково это — чувствовать, что твое сердце разбито кем-то, кого ты по-настоящему любишь. И это было намного, намного, хуже, чем она себе представляла. Тогда самым главным вопросом было то, как долго это продлится.∼
С той ночи Тея решила держаться подальше от домика на дереве, да и от Гарри тоже. Она сомневалась, что он знал причину, по которой она избегала его, но, похоже, ему было все равно. Он даже не пришел, чтобы помочь ей с домашним заданием по математике, как обещал. Однако она не могла винить его. Теперь у него была девушка и своя собственная жизнь, и если он не хотел впутывать ее в это, значит, она не хотела быть частью этого. — Я сегодня видела, как девушка Гарри держала кого-то за руку. — Сказала ей Селин, когда они были на ночевке. Прошло два месяца с тех пор, как Тея стала свидетельницей поцелуя в домике на дереве, и как бы ей ни хотелось вести себя спокойно и хладнокровно по поводу этой новости, она не могла скрыть тревогу на своем лице. — Думаешь, она изменяет Гарри? — Спросила она и вздохнула с облегчением, когда Селин сказала «нет». — Они вроде как расстались на прошлой неделе. Мой брат дружит с ней, он мне так сказал. Тея больше ничего не сказала и продолжила сидеть с книгой в руке. Хотя она больше не спрашивала Селин о Гарри, ей было интересно, чувствовал ли он себя убитым горем или может плакал так же сильно, как она из-за него. Раньше она знала о нем все, а он о ней, а теперь ей приходилось составлять свои собственные версии того, что происходило в его жизни. Что может быть печальнее этого?∼
Год пролетел в мгновение ока, и Гарри наконец-то закончил школу. Тея не присутствовала на его выпускном, но Селин рассказала ей все, потому что она пошла туда со своим братом. Из того, что слышала Тея, она тоже хотела, чтобы ей исполнилось восемнадцать, чтобы она могла, наконец, навсегда покинуть Холмс-Чапел. Она часто рассказывала Гарри, что хочет стать писателем, и однажды напишет сценарий для фильма, где он сыграет главного героя. Она и не подозревала, что уже написала один из них. Он был главным героем каждой записи в ее дневнике. После всего, после молчания, расставания, поведения, как будто они никогда не были друзьями, она ужасно скучала по нему. Больше, чем была готова признать. — Тея! Гарри хочет увидеть тебя! Тея подумала, что это сон, когда услышала голос матери от входной двери. Ей нужно было перепроверить, ущипнув себя, чтобы убедиться, что все было по-настоящему, и быстро побежала вниз, боясь, что у него не хватит терпения дождаться ее. — Мам, где Гарри? — Удивленно спросила она, когда ее мать вернулась в дом, закрыв дверь. — Ушел, но сказал, что подождет тебя в домике на дереве. Тея не колебалась ни секунды. Она побежала, будто от этого зависела ее жизнь, на задний двор, пытаясь отдышаться, пока не добралась до большого дерева. Теперь, достаточно высокая, чтобы забраться на нижнюю ветку без помощи забора, она поднялась по веревочной лестнице наверх, к их месту, где ее ждал мальчик, которого она любила. Гарри повернул голову, как только услышал ее голос у входа. Он поднялся с пыльного деревянного пола, улыбаясь ей. Теперь они стояли на тех же местах, что и в ту ночь, когда впервые встретились. Его глаза были все такими же зелеными, какими она их помнила. Они были всех оттенков летнего леса, подчеркнутые его загорелым цветом лица и темно-каштановыми кудрями. Она всегда писала о том, как этот прекрасный оттенок зеленого возращает ее домой и дает надежду, что бы ни случилось. Но на этот раз она не видела надежду. Вместо этого в его глазах была смесь печали и сожаления. Они сели бок о бок на краю своего маленького домика, болтая босыми ногами в воздухе. На улице было темно, и успокаивающий звук пения сверчков был похож на праздничную мелодию, приветствующую еще одно лето. Прошло слишком много времени с тех пор, как они в последний раз проводили время вот так вместе. Она украдкой взглянула на мальчика, которого любила, который тупо смотрел перед собой, а затем улыбнулась, радуясь тому, что все осталось по-прежнему, по крайней мере, для нее. Разговор начался с болтовни о школе, о его сестре и маме, о Селин, о ссорах ее родителей каждую ночь. Она ждала, что он упомянет свою бывшую девушку или, может быть новую, но этого не происходило. Он ни словом не обмолвился ни о какой другой девушке, и она была благодарна ему за это. Но затем, выдержав, казалось, самую длинную паузу в истории, Гарри, наконец, сказал то, что хотел сказать: — Я уезжаю завтра утром. В Лондон. Тея почувствовала, как все ее тело превратилось в камень, когда эти слова слетели с его губ. Она нервно рассмеялась и спросила его, не шутит ли он, на что он покачал головой и подтвердил, что говорит серьезно. Он сказал, что его приняли в киношколу, и он не мог дождаться, когда осуществит свою детскую мечту стать знаменитым актером. Но как насчет ее мечты, той, которой она поделилась с Селин, когда они только стали подругами? Означало ли это, что ее мечта никогда не сбудется? — Я вернусь следующим летом, чтобы навестить тебя. — Сказал он. Но она знала, что это ложь. Это правда была ложь. Он не вернулся к ней ни следующим летом, ни каким другим. — Я хотел увидеть тебя в последний раз перед отъездом… Бэмби, скажи что-нибудь. Вот оно, снова это прозвище. Раньше она так сильно ненавидела это, потому что не хотела быть в его глазах слабым и невинным диснеевским персонажем, она мечтала быть достаточно сильной и зрелой для него. Но теперь, когда она знала, что никогда больше не услышит, как он так ее называет, ей захотелось немедленно разрыдаться. Сделав глубокий вдох и сдерживая слезы, которые выступали у нее на глазах, она повернулась, чтобы посмотреть на него. — Я действительно рада за тебя, Гарри. — Сказала она с грустной улыбкой. И она знала, что, будучи мальчиком, он не замечал ее печали. Гарри улыбнулся ей в ответ, протянув руку, чтобы заправить прядь волос ей за ухо. Он сказал ей быть сильной, когда его не будет рядом, и заботиться о себе, хотя знал, что есть еще и Селин. — Этот домик на дереве теперь весь твой. — Сказал он ей. — Пожалуйста, присмотри за ним, ладно? — Так и сделаю. — Пообещала она, молча поклявшись себе, что никогда не позволит никому другому занять их место, никогда. Было поздно, и Гарри собирался попрощаться, но Тея прервала его, как только он открыл рот. — Гарри… Могу я попросить тебя об одном последнем одолжении? — Все, что угодно, малыш. Говори. — Не мог бы ты… Эм… Не мог бы… — Она глубоко вздохнула и взяла его за руку. — Можешь быть моим первым поцелуем? Сначала Гарри подумал, что она шутит. Однако выражение ее глаз говорило ему об обратном, и улыбка медленно исчезла с его красивого лица. — Не думаю, что должен быть твоим первым поцелуем, Тея. Ты должна приберечь это для парня, который тебе нравится. — Но ты… парень, который мне нравится. Эта фраза лишила Гарри дара речи. Он не знал, что сказать. Ему было восемнадцать, а ей четырнадцать. Она была слишком молода. Несмотря на то, что она хотела, чтобы он был ее первым поцелуем, и любезно попросила его об этом, он не думал, что сможет сделать это, не чувствуя себя виноватым. Поэтому он просто сидел неподвижно, уставившись на нее широко раскрытыми глазами и разинув рот. Тея, с другой стороны, теряла терпение. Если это будет их последнее прощание, она хотела сделать его значимым. Не говоря больше ни слова, она обхватила его лицо ладонями и прижалась губами к его губам, но через секунду отстранилась. Это едва ли можно было назвать поцелуем, но для нее это было все. Не дожидаясь его реакции, она встала и поспешила вниз по лестнице. Она приземлилась на ноги и побежала так быстро, как только могла, обратно к своему дому, подальше от дерева, подальше от Гарри, и ни разу не оглянулась назад. На следующее утро, когда она проснулась, он уже уехал. Она подошла и постучала в его дверь, но его мама Энн открыла и сказала, что он уехал до восхода солнца. Так что Тея снова пошла домой с низко опущенной головой. Она думала о прошлой ночи, о своем первом поцелуе, о нем, в ее голове прокручивались те два слова, которые он сказал ей много лет назад. Его девочка.