and there you are again.

достоевский ненавидел пьяниц, шум и уж шибко людные места, но всё равно время от времени навещал бары. причина этого до сих пор остаётся не до конца понятной, ведь мужчина не поддаётся соблазну разделить что-то крепкое и веселящее с очередной взбалмошной девицей, не просыпается в постели незнакомцев, не пытается удалить странные компрометирующие материалы с телефона, не скрывает десятки следов на собственной коже. не делает ничего такого, ради чего люди его возраста обычно приходят в подобные заведения в одиночестве. правда, его одиночество всегда оказывалось прервано одним и тем же человеком. шатен всегда рушил хрупкую идиллию меж фёдором и каким-то из напитков, на который он скорее смотрел, чем пил. дазай появлялся буквально из ниоткуда. за всё время «знакомства» они даже не обменялись ни номерами, ни контактами в сетях, ничем из того, с помощью чего можно запланировать встречу. и при этом каждый раз встречались вновь и вновь, даже если брюнет выбирал для своих посиделок максимально отдаленные места, включая окраины города. осаму находил его безошибочно каждый чёртов раз. всё, что они друг о друге знали — имена, национальности, а так же историю знакомства. можно сказать, дазай преуспел и тут, впервые потревожив покой фёдора в одном из подобных заведений, откровенно выпив лишнего и решив немного попытать удачу. в тот вечер «история» никак не закончилась, но почему-то шатену настолько понравилась сия странная авантюра, что он взял с себя самого слово однажды довести её до конца. с тем же человеком. а если дазай что-то планирует — он борется до победного. однажды ему всё же удалось добиться своего, правда, предварительно прорываясь сквозь бесчисленные попытки достоевского его отпихнуть. в надеждах избавиться от навязчивого спутника, мужчина предложил ему выпить, искренне надеясь что осаму хоть немного «расслабится», фокусируясь на иных вещах. и он расслабился. правда, совершенно не в ту сторону. по итогу оказалось, что у осаму весьма тёплые руки. правильнее сказать, горячие. что бы там фёдор себе не думал, не говорил и не представлял, за ощущения того, как его спутник прижимает этими руками к себе можно продать душу. под ним хотелось изгибаться, не стесняясь умиротворенных, довольных выдохов. не стесняясь кричать, если хочется, зная, что не осудят и лишь поддержат. не стесняясь просить быстрее, больше, ближе. не стесняясь ничего. вот только, почему-то всё это казалось в корне неправильным. дазай не желал сбежать сразу же после проведённого вместе времени, не намеревался бросать своего спутника на произвол судьбы, не имел тысячи подобных где-то там, на «листе ожидания», но собственные опасения просто не давали расслабиться окончательно. не давали наконец пересечь эту грань между «случайной» (впрочем, через время ставшей регулярной, пускай и так же по воле случая) связью и чем-то более близким. не вечной, бессмертной любовью с порога, но хотя бы попытками узнать друг друга. этим вечером фёдор крутил в руке стакан, щедро наполненный крепкой жидкостью. кажется, данный напиток назывался «виски», но мужчине сие было в высшей степени безразлично, поскольку подобное он не шибко-то и любил. как правило, за выпивку в их компании отвечал его спутник, раз за разом заказывая что-то на свой вкус, да так, что брюнет даже и уследить не успевал за тем, как бокалы вновь и вновь наполнялись чем-то неопределённым. с утра, конечно, такие вещи давали о себе знать в виде неприятных головных болей, но ради одного относительно эмоционального вечера можно было и потерпеть. едва только алкоголь успел коснуться тонких и бледных губ, как чужая ладонь практически сразу опустилась на талию мужчины, одаривая лёгким прикосновением. перепутать было нельзя, ни при каких обстоятельствах. так касаться, неожиданно и нагло, мог только один человек в принципе. и этому же человеку было всецело дозволено совершать подобные вещи, зная, что оттолкнуть его не смогут. лёгкие, приветственные поглаживания постепенно сменились полноценными объятиями, вслед за которыми шатен спокойно зарылся носом в мех чужой одежды, очевидно не испытывая стыда и неловкости за содеянное. достоевский подавляет порыв тихо рассмеяться, вместо этого молча и спокойно накрывая одну из чужих ладоней собственной. он знал, что дазай придёт. не мог не прийти. мужчина мысленно прозвал своего спутника «псом», но вовсе не за какие-то отвратительные характеристики, а за умение найти его буквально в любой точке города, не имея контактных данных. это забавляло, поистине забавляло. не пугало, не внушало какой-то нужды защищать себя более отчаянно, ведь мужчина знал, что в данном пространстве его спутник — не угроза. — я подсяду? — тихий шёпот прямо на ухо, опаляющий горячим дыханием кожу. фёдор вздрагивает, слегка не ожидав такой чувствительности со своей стороны, но практически тут же успокаивается, возвращая лицу привычную невозмутимость. тёмная макушка медленно поворачивается в сторону источника «шума», встречаясь взглядами с виновником обстоятельств. — присаживайтесь. осаму не нужно особых приглашений, он тут же без промедления падает на стул рядом, теперь уже захватывая руку своего оппонента в «плен», всячески оглаживая и переплетая пальцы. «демон» не был особо тактильным, да и в целом избегал каких-либо контактов, но у его оппонента всегда были иные планы. и не сказать, чтобы кто-то из них особо противился. едва только дазай открыл рот, дабы предложить заказать алкоголя, как в его руках тут же оказался чужой стакан. ежели второй из присутствующих не терпит настолько крепкие напитки, то не пропадать же добру, верно? — неужели вам не по душе подобное? — шатен скептично изгибает бровь, окидывая взглядом сперва содержимое стакана, а затем и предложившего его мужчину, — или же вы нашли отличную возможность отравить меня? брюнет тут же округлил фиолетовые глаза, не совсем понимая, о чём он говорит. можно сказать, из этого стакана он и сам недавно пил, так что, ежели что-то было бы и отравлено — сам фёдор бы ощутил это первым. — отравить… вас? неужели вы считаете меня настолько глупым, что я решился бы на подобное в столь людном месте? не думал, что вы сможете так уж недооценить меня. по лицу осаму стало откровенно ясно, что в его голове поселилась идея. а когда дазаю в голову приходит идея, ждать чего-то хорошего абсолютно не стоит. — я не верю вам, господин достоевский. и у меня есть… отличный способ проверить вас на честность. не успел фёдор как-либо возразить, как его спутник тут же немного отпил алкоголя из стакана, следом слегка грубовато притягивая русского за ворот, дабы настойчиво прижаться губами к губам, бесцеремонно желая «разделить» глоток алкоголя с мужчиной. разумеется, травить изначально никто никого не собирался, но ежели дазай видел хотя бы малейший шанс провернуть хитрость — он никогда не упустил бы его. и они оба прекрасно это знали. а впрочем, и сам достоевский бы не упустил. потому бледные и холодные пальцы тут же зарываются в коричневые пряди, мягко сжимая и оттягивая у корней, покуда сам он всем телом льнет к наглецу напротив, словно такими действиями пытаясь выбить всю хитрость, всю «бесцеремонность» его спутника. всё то, с чем осаму каждый раз врывается в его вечер, наполняя тот своим присутствием и непременно тёплыми воспоминаниями. в голове достоевского крутилась единственная мысль, которая не отпускала едва ли не с самого первого прикосновения: «так больше продолжаться не может». нет, ему, безусловно, было приятно всякий раз заканчивать вечер либо странного характера прикосновениями, либо в чьей-то квартире, но буквально на следующее утро всё вновь возвращалось на круги своя. один из них непременно уходил, рано или поздно бесцеремонно теряясь в толпах улиц йокогамы, не оставляя надежды догнать, ежели будет желание. и пускай всякий раз они встречались снова и снова, в разных местах и при разных обстоятельствах, брюнет всё чаще задумывался о вероятности того, что каждое рандеву станет последним. в голове тут же появлялся весьма очевидный вопрос: ежели эта встреча станет финальной, что он почувствует? ответ появился буквально молниеносно, став откровенной неожиданностью для мужчины. достоевский, кажется, весьма резко осознал, что осаму будет не хватать. и он уж точно был уверен, что не хватать будет не именно составляющей их вечеров. найти кого-нибудь на «лёгкие встречи» труда не составляло. шатен просто был особенным. эти наглые взгляды, прикосновения, угощение пьянящими напитками, глупые приглашения приехать к нему для продолжения вечера, выглядящие как откровенно ничтожные подкаты. даже элементарный секс не стал чем-либо заурядным и «привычным». фёдор мог поклясться чем угодно, сказав что в моменты их близости ему действительно комфортно. ведь дазай слышит. дазай чувствует. дазай словно подсознательно понимает, что и как делать, дабы оба ощутили целый спектр эмоций. потерять такой шанс будет грешно и глупо, пускай даже их ничего за пределами бара и не связывает. а ещё, глаза осаму идеально подходили под цвет напитка, который они, ежели можно так сказать, своеобразным образом распивали вместе. со стороны казалось, что мужчина предусмотрел даже это, специально «пристав» к фёдору лишь тогда, когда тот возьмёт стакан в руки. вероятнее всего, он бы и поверил, что происходящее — лишь глупое совпадение, а их встречи — чистая случайность. поверил бы. если бы оппонент каждый раз не появлялся столь вовремя. едва только брюнет успевает приоткрыть рот, дабы наконец попытаться уничтожить последнюю грань меж их непонятным взаимодействием, как в ладони тут же вкладывают заботливо сложенную вдвое бумажку, сопровождая всё это привычной хитрой улыбкой. — прости, не смогу посидеть с тобой слишком долго. работа, документация, сам понимаешь. с этими словами достоевского вновь нагло подтягивают к себе, оставляя едва ощутимое прикосновение губ к устам прежде, чем вновь раствориться в толпе. так же резко, как дазай и появился. руки медленно разворачивают листок, в надежде, что спутник не надумал сыграть с ним какую-то странную шутку (чему фёдор, впрочем, и не шибко бы удивился). цифры на листке оказались вполне реальным номером, который мужчина тут же поспешил куда-нибудь сохранить для себя. сразу же на выходе из заведения пальцы предательски наберут злосчастные цифры, будучи не в силах сдержать соблазна. с того конца, после пары коротких гудков, послышится знакомый голос. дазай не сомневался, что он позвонит. не мог не позвонить. и после этого звонка все последующие встречи станут спланированными.