Я Охочусь на Себя или Список вопросов от Сэмюэля Макото

Агата просыпается в холодном поту. В ушах звенит громкий выстрел, которым она убила близнеца Кадоган, а перед глазами снова и снова проносятся кадры: машина, пистолет, умирающий Эдвард. Темнота перед глазами плывёт и размывается, каждый шорох в доме острыми иглами впивается в уши, сливаясь в отвратительный шум, от которого во рту становится кисло. К горлу подступает тошнота. Девушка дотягивается до кувшина с водой на тумбочке, трясущимися руками наливает половину стакана и пытается выпить. Но дрожь, моментально охватившая всё тело, сковывает движения и кувшин вылетает из рук, чудом не разбившись. На спину тут же ложится чья-то крепкая рука, а тёплые пальцы обхватывают руку Агаты, помогая допить воду. Александр убирает стакан на тумбочку и мягко гладит тяжело дышащую девушку по плечам и спине, пытаясь успокоить. Как будто и не спал вовсе. — Тише, мин кэра, тише. Я рядом, лилла каттен.

***

— Нервное истощение — это психологическое и эмоциональное состояние человека, возникающее под влиянием длительных стрессовых переживаний, а также чрезмерных интеллектуальных нагрузок. Причины: интенсивная физическая нагрузка на протяжении длительного времени; нарушенный режим дня; скудный рацион; бесконтрольный прием фармацевтических средств, а также…Ты меня вообще слушаешь? — возмущается Сэм, кидая в захрапевшего Александра сборником медицинских терминов для чайников. — я для кого это всё зачитываю? — Видимо для Рэйчел, — сонно отзывается с дивана Александр, снимая книгу со своего лица. Рэйчел, наплакавшись из-за волнения по поводу состояния подруги, мирно спала в кресле напротив. — я полночи стоял очередь в больницу, чтобы нашу мисс Харрис принял нормальный врач. — И сейчас ты, как доблестный рыцарь на чёрном седане, убиваешься из-за того, что не смог остаться с ней в палате и охранять её затянувшийся голодный обморок? — Мне показалось, или малыш Сэмми только что попытался шутить? — Придурок, — Сэм с тихой руганью на японском закатывает глаза и уходит на кухню, чтобы налить всем чай. Как бы сильно они с Алексом не фыркали друг на друга, отрицать их своеобразную дружбу было бы глупо. Да и недавний сарказм — исключительно результат усталости, но никак не личной неприязни. Он прекрасно понимает, как сильно Нильсен волнуется за непоседу Харрис, которая, кажется, только и делает, что ищет неприятности на свою голову. И, как ни странно, такие поиски каждый раз венчаются успехом. Если это можно назвать успехом. На самом деле Сэм давно перестал всерьёз злиться на Александра. Все саркастические подколы и прожилки радужного юмора на фоне нежно-голубых диалогов были неотъемлемой частью их общения. И Сэму стыдно признаться, но… — Знаешь, ты, конечно, придурок, но, если честно, без твоих шуток я бы уже давным давно загнулся. Александр от неожиданности даже перестаёт зевать и глуповато таращится на японца. — Мне явно надо больше спать, а то слуховые галлюцинации начинаются — констатирует Алекс, и Сэм с огромным усилием держится, чтобы не плеснуть ему в лицо чай, предназначенный для Рэйчел. Сэмюэль мягким жестом будет чутко спящую Линд и протягивает чашку с чаем. Ей и Алексу вовсе не обязательно знать, что в напитках лёгкое успокоительное. Рэйчел долго греет пальцы о чашку, быстро выпивает чай и спустя пять минут уговоров со стороны засыпающего Александра уходит отдыхать. Когда дверь комнаты Рэйч с характерным хлопком закрывается, Александр устало вздыхает и запускает руку в волосы: — Надеюсь, оставшиеся две кружки ты заварил в сяке или глинтвейне, потому что я совершенно не хочу, чтобы ты запомнил всё, что я сейчас выскажу. А так у меня хотя бы будет оправдание, — Сэм недоуменно смотрит на друга, а Нильсен криво усмехается. — Это какой-то новый вид словесных домогательств, или сам Александр Нильсен снизошёл до того, чтобы откровенничать с простыми смертными? — Только с тобой, любимый, — Алекс в два глотка выпивает весь чай и улыбается какой-то пьяной улыбкой. Успокоительное действует. — знаешь, я… Если бы Сэм не видел своими глазами, никогда бы не поверил, что Александр Нильсен от нескольких дней стресса и чашки успокоительного разразился тоскливой тирадой о том, как сильно он хочет защищать Агату, как был не прав перед Рэйчел и мамой, и как боится, что в один момент переборщит с юмором в сторону Сэма. Он долго подбирает слова, мешает английский со шведским и почему-то французским, несколько раз ругается на русском(спасибо, Ева), каждые две минуты останавливается, но в итоге буквально выворачивает душу наизнанку новому другу, которого, как оказалось, он так сильно боится потерять. Сэм не находит, что на это ответить, поэтому к вечеру, когда Александр и Рэйчел просыпаются и окончательно приходят в себя, делает вид, что ничего не слышал. На причитания о затёкшей спине говорит, что Александр уснул прямо за столом, а он героично переложил его на диван. Рэйчел вызывается приготовить ужин. — Малыш Сэмми, что ты подмешал мне в чай? — Александр зевает и подходит к кофемашине. — почему я ничего не помню? — И тебе доброе утро, — недовольно бурчит Сэм. — я, конечно, знал, что ромашка помогает успокоиться, но не думал, что тебя вырубит с одной чашки. — Из-за твоей ромашки мне всю ночь снились кошмары. — Тебе снилась свадьба с Рэйчел? — Сэм отнимает у друга кружку с кофе со словами о том, что после успокоительного от кофе его будет тошнить. — Хуже, — Александр нехотя отдаёт свой кофе и наливает чай. — Свадьба с Евой? — Да ты садист покруче меня, — мужчина выдавливает из себя жалкое подобие ухмылки и кидает в чашку кусочек лимона. — Мне снилось, что мы с тобой вместе пили глинтвейн, и я откровенничал, как на приёме у психотерапевта. — Да, откровения Александра действительно хуже, чем свадьба с Евой, — отзывается молчавшая всё утро Рэйчел. Девушка ставит на стол вчерашнее мясо и раскладывает по тарелкам жареные овощи. — садитесь ужинать. Трапеза проходит в тишине. Уставшие друзья сухо благодарят друг друга за ужин и чай, а после расходятся по своим делам: Рэйчел прибирается в гостиной, Сэм делает несколько звонков по поводу своего агентства, а Александр придумывает повод, чтобы Оливия осталась в Стокгольме ещё хотя бы на пару дней.

***

Рэйчел выходит на веранду с очередной кружкой травяного чая, заваренного Сэмом. Александр сидит в кресле, глядя куда-то в пустоту. — Агата там одна… — тихо говорит девушка. — она не знает шведского. — Немного знает, — также тихо отвечает Александр, чтобы не было слышно волнения в голосе. — врач, который её принимал — мой знакомый из Америки. Да и разговаривать ей много не придётся. Рэйчел допивает свой чай и смотрит на капли воды, бегущие по стеклу. Александр всегда говорил, что звук дождя помогает расслабиться, охлаждает разум и приводит мысли в порядок. Для неё же всё было наоборот. Лишние звуки притупляли внимание и мешали сосредоточиться. Отвратительная монотонность, подобная белому шуму, била по ушам и совсем на расслабляла. Наоборот — раздражала и напрягала только сильнее. Рэйчел терпеть не может дождь. — Что нам теперь делать? — С чем? С дырками в полу? — Рэйчел, не изменяя себе, отвешивает Александру подзатыльник. Мужчина на это улыбается. — Ты можешь хотя бы сейчас быть серьёзным? — А смысл? Так ты и Сэм хоть какие-то признаки жизни подаёте. А то посмотришь на вас лишний раз — самому умереть хочется. Рэйчел снова вздыхает. — Я чувствую себя виноватой из-за того, что не могу тебя поддержать, — Александр впервые отрывает взгляд от подсчёта тёмных капель, без остановки стекающих к стеклу, и поворачивается к подруге. — Ты волнуешься больше нас всех вместе взятых, но никогда этого не показываешь то ли из вредности, то ли из… — Прекрати, — Нильсен пытается перебить Рэйчел, но девушка упрямо продолжает свою мысль. — …желания быть во всём идеальным. Я — одна из немногих, кто хорошо тебя знает, и, как хороший друг, я должна тебя поддерживать в трудных ситуациях, но я так сильно волнуюсь, что не могу даже подбодрить тебя, потому что боюсь задеть или нагрубить случайно. Я… — Рэйчел, — Алекс в одно движение оказывается перед девушкой и аккуратно берёт за плечи, заставляя посмотреть на себя. — Я тебя услышал. Давай вернёмся к этому разговору чуть позже. Когда оба будем более трезвыми и менее уставшими. — Я не пила алкоголь сегодня. — От травяной жути нашего самурая штормит не хуже, чем от стакана виски, — Александр коротко обнимает девушку и отправляет спать. Нервы нервами, а сбитый режим для Рэйчел — куда более серьёзная проблема, чем несколько дырок в полу. Сэм заканчивает с работой, отправляется на поиски Александра по темноте дома и застаёт друзей за трогательной сценой выяснения отношений. — Хреново прячешься, — не поворачивая головы, усмехается Алекс, дождавшись, пока шаги Рэйч стихнут на втором этаже. — Хреново выглядишь, — парирует Сэм, ставя перед Александром очередную чашку с чаем. — у тебя сегодня по плану обмен нежностями с близкими людьми? — А ты что, своей очереди никак дождаться не можешь? — отшучивается мужчина, а Сэм успевает подумать о том, что Александр назвал его своим близким человеком. — Вообще сегодня я перевыполнил свой план нежностей на год вперёд, но, так уж и быть, на тебя я найду время в своём плотном графике, дорогой. — Выпей чай и иди ещё поспи. Надо нормально отдохнуть. — Нормально отдохнуть я смогу только когда буду знать, что Агата здорова и в безопасности, — протестует Алекс, но чашку берёт. — что это за чай? — Из Китая, кажется. Гудман подарил. — Премия за превосходную службу? — Утешительный приз за красивое увольнение. Мама всегда говорила, что утро вечера мудренее. Сэм никогда не понимал, откуда взялась эта фраза. Ни по смыслу, ни по колориту с японской культурой она не вязалась. Но мама говорила, что к концу дня голова начинает кипеть, а эмоции становятся неуправляемыми. Поэтому нужно подождать до утра, чтобы чувства пришли в порядок. Вот только, чем ближе становится утро, тем больше у Сэма появляется вопросов. Вопрос первый: где Рейчел с Александром так прокололись?

***

— Александр Нильсен! Ты ничего не хочешь мне объяснить? Пока Рэйчел непонятно за что пытается оправдаться перед Оливией, Алекс мысленно пробивает лоб фейспалмом. Если мать появилась здесь так быстро, значит полиция ей всё рассказала, следовательно она знает обо всём произошедшем. Простая логическая цепочка, которая почему-то вместо того, чтобы разложить мысли по местам, только сильнее раскидывает их по девственно чистым углам сознания. Задержать эту женщину в Стокгольме не получилось, и Александр понимал это с самого начала. — Что именно тебя интересует? Дырки в полу или труп на заднем дворе? — Меня интересует, почему твоя девушка сбежала из больницы.