Вверх — вниз, вверх — вниз, вверх Улы-улы-улыбнись мне, и Вверх — вниз, вверх — вниз Убийца королей, королева убийц Вверх — вниз, вверх — вниз, вверх Улы-улы-улыбнись мне Вверх — вниз, вверх — вниз Королева убийц
Минхо упирается руками в широкие плечи, закусывает губу, пытаясь устоять на коленях, что расположены по двум сторонам от чужих бёдер. Он смотрит в чёрные глаза напротив, проглатывая язык и чувствуя, как сердце долбится где-то в глотке. Горячие руки оглаживают его ягодицы, крепкие ладони сжимают кожу, оставляя на ней красные следы. Минхо судорожно выдыхает, расслабляясь и позволяя вести себя. Когда чужой член входит в него, он задыхается, склоняясь вперёд. Мягкие губы тут же находят его ключицы, целуют и гладят одновременно с руками, сначала кажущимися очень ласковыми. Он придумал план для сегодняшнего дня, он всё расписал, всё разложил по полочкам в своей голове, но сейчас… когда его, после нежных прикосновений, резко насаживают на возбуждённый член, ему кажется, что где-то он знатно проебался. Не думать о том, с кем ты это делаешь, представить бывшего или будущего, парня, которого увидел в магазине случайно, продавца одежды, кого… угодно. Один пункт плана разваливается прямо в голове, потому что человек под ним прижимает его к себе, кусая, посылает вибрации своего голоса по грудной клетке. — Минхо, — шёпот будто по всему телу, отдаётся мурашками, бежит, бежит, бежит, пока Ли выгибается в спине, позволяет гладить себя, сжимать бёдра, лапать. Кто бы мог подумать, что обычно ласковые руки, бережно обнимающие мемберов, могут быть настолько грубыми. Кто бы мог… — Минхо.✖ ✖ ✖
Неделю назад — Нет. — Что? Подожди… — Это максимально плохая идея, — не сомневаясь нисколько в своих словах, отвечает Минхо, снова утыкаясь взглядом в телефон, дав понять, что их диалог окончен. — Хотя бы объясни почему, — Бан садится напротив него в кресло, опираясь локтями на колени и продолжая терроризировать танцора взглядом. Ли отводит взгляд от смартфона, потом снова смотрит на дисплей, снова на своего лидера. — Ладно, — всё-таки выдыхает он, убирая ноги с подлокотника кресла, встаёт, потягиваясь. Проходится взад-вперёд, разминает плечи, а потом садится напротив Кристофера. — Во-первых, — поднимает он перед лицом Чана указательный палец, — ты мой лидер, во-вторых, — поднимается средний палец, — ты мой единственный хён, и в-третьих, — поднимается безымянный палец, — трахаться с тобой равносильно тому, что трахаться со старшим братом, а инцест я не приемлю, — Минхо смотрит на свои поднятые пальцы, кивает сам себе и снова берётся за телефон. — Этих трёх причин достаточно. — Хорошо, ладно… — слишком быстро соглашается Крис, или Минхо только так кажется. — Но все эти причины я могу оспорить буквально двумя аргументами, — чёрная бровь на лице Ли взлетает вверх. — Первое — у меня есть член, второе — ты любишь трахаться, а личность кто под тобой или над тобой, тебя мало волнует, этим со мной любезно поделился Хёнджин, — Лино сжимает зубы, думая, что при возможности оторвёт Хвану не только яйца, но и ствол прихватит заодно. — Хён, — вдруг смягчает свой голос Минхо, — я не могу с тобой спать, с кем угодно из наших, только не с тобой. Кристофер смотрит на него тёмными глазами, утыкается губами в сцепленный замок пальцев, локти по-прежнему упираются в колени. Он думает, Ли это видит, видит, как извилины в чужой голове шевелятся, пытаясь противопоставить его словам хоть что-то. — Да и если уж так пошло, можешь сходить к тому же Хёнджину, он точно тебе не откажет, — Минхо возобновляет игрушку на смартфоне, в которую играл до того, как его покой нарушили нежданные гости в лице всеми обожаемого лидера. — Я знаю, но мне нужен ты, — спокойно отвечает Бан, вздыхая. — Я знаю, что ты помогаешь некоторым нашим, когда им особенно сложно, тем более сейчас, когда за каждым… — Хватит, — прерывает его Минхо. — У меня был секс только с Джисоном и Хёнджином, и то потому, что они не умеют держать члены в штанах, и ну… знаешь, хочется чего-то новенького, типа того, — путается он в словах, пытаясь не отвлекаться от летающих на смартфоне птичек. Неожиданно телефон опускают вниз крепкие пальцы, а собеседник буквально заставляет посмотреть на себя. — Ну так представь, что у меня тоже особый случай, мне очень надо, — убедительно продолжает Бан. — Это даже звучит смешно, я… — Я дам тебе время подумать неделю, — глаза Минхо округляются, — подумай, и, если твой ответ будет положительный, ты знаешь, где меня найти. Его оставляют одного в большой гостиной, птичка в смартфоне падает, разбиваясь и крича о том, что игра окончена. Минхо смотрит вслед уходящему Крису, из глотки рвётся крик недовольства, но он только проглатывает его. Настроения для телефонных игр больше нет, он смотрит на пустой столик, потом на кадку с цветком, потом на телевизор и матерится про себя. Общежитие начинает казаться для него слишком маленьким, поэтому он решает пойти прогуляться.✖ ✖ ✖
— Блядь, заткнись, — хнычет Минхо, упираясь лбом в чужой потный лоб и понимая, что ещё немного и сделает непоправимое. Член в его дырке пульсирует, он приподнимается и опускается. Вверх, вниз, вверх, вниз… стоны разбиваются о стены звукоизолированной студии. Кожаный диван делает колени потными, становится слишком жарко. Старший смотрит на него сверху-вниз, заглядывает в затуманенные похотью глаза, понимая, что нежничать уже не имеет смысла. Минхо не помнит сколько раз с его губ срываются стоны, он благодарит стены, не пропускающие звук и молится, молится, молится, хотя в бога не верит. Он впивается пальцами в широкие плечи, пытается представить миловидного мальчика-консультанта из магазина Гуччи, но чёрные глаза напротив разбивают иллюзию так быстро, что его начинает тошнить. От удовольствия или боли, его впервые трахают так, словно он не человек вовсе. — Красивый, — шёпот в шею, мягкие губы спускаются, цепляются за чувствительные сейчас соски. — Пожалуйста, заткнись, — умоляюще стонет Минхо, поворачивая голову и тут же жалея об этом. Твою… блядскую… мать. Слева от дивана висит зеркало, в котором очень чётко сейчас отражаются они вдвоём. Его белая кожа резко контрастирует с чёрной одеждой, он наблюдает, как крепкие накачанные руки снова хватают его за задницу. — Нравится? — усмехаются ему в шею, и он замечает отражение чёрных глаз. — Ненавижу тебя, — бурчит он недовольно и закусывает губу, поворачивая голову обратно. Чан откровенно забавляется над ним, вдруг резко шлёпая по заднице и прижимая ближе к себе. Это похоже на блядские скачки. Минхо проклинает тот день, когда дал своё согласие, думая, что всё будет спокойнее, не будет ничего особенного, но то, как его хватают, как его сжимают, лапают, кусают… всё это приводит его в такой дикий восторг, в такое неконтролируемое возбуждение, что он готов кончить задницей сию же секунду. Впрочем, от своих мыслей он не уходит далеко, его лидер, пример для подражания среди айдолов, святой человек для фанатов и просто хороший мальчик, сейчас сжимает зубы прямо на его ключице, загоняя свой член настолько глубоко, что Минхо, кажется, теряет сознание. Он обнимает руками крашеную голову и стонет, стонет, стонет. — Блядь, Чан… — он кончает, даже не осознавая этого, но грубые толчки не думают заканчиваться. Он почти воет в чужих руках, вжимаясь щекой в щёку и думая, что просто сдохнет на этом члене до его разрядки. Тело под его руками начинает дрожать почти так же, как и он сам. Бан крепче сжимает пальцы на его заднице, вжимаясь в него с такой силой, что грудной клетке становится больно. — Ты что, животное? — хнычет Минхо, уже доведённый до оргазма и не выдерживающий движения в своей заднице. Его чувствительное тело на грани взрыва. Парень под ним задерживает дыхание, а потом расслабляется, откидываясь на мягкую спинку дивана. Он всё ещё сверху и изначально думал, что будет полностью руководить процессом, но его жёстко поимели, заставили кончить задом, так теперь ещё смотрят так, будто готовы на второй заход. Минхо не готов. Ни ко второму заходу, ни ко второму разу. Его часть сделки выполнена, он цепляется за крепкие плечи, привстаёт и слезает с члена, едва не захватывая задницей презерватив. Он весь липкий и потный, весь искусанный и затраханный почти до смерти. — Если ты так трахаешься всегда, мне жаль твою будущую девушку, — вздыхает Минхо, падая рядом с Крисом на диван и раздвигая немного ноги. Мышцы всё ещё подрагивают от напряжения. — Я поэтому и пришёл к тебе, — усмехается Бан, дотягиваясь до бутылки с водой, стоящей на столике рядом. — Мне говорили, что парни намного выносливее, но я даже не представлял насколько. — То есть тяга к экспериментам у тебя возникла только потому, что девчонки нежные создания? — фыркает Минхо, зачесывая пальцами волосы и выдыхая. Он всё ещё не может прийти в себя. — Может быть, — смотрит на аппаратуру Крис, видимо не собираясь ничего делать с презервативом на своём члене. — Но смею всё-таки заметить, — продолжает Ли, отбирая у лидера бутылку с водой. — Парни тоже нежные создания, Джисон, например, ненавидит, когда его грубо лапают, а у Хёнджина синяки появляются от любого неловкого касания, в общем, та ещё морока. Да и девушку можно найти, которая будет любить всё… это? — А ты любишь это? — Я люблю трахаться, нежно или грубо не важно, главное, чтоб без соплей и обоим было кайфово, — Чан прячет улыбку, поворачивая голову вправо, что-то разглядывая. Он очень сомневается в сказанных Минхо словах. Тот кончил задницей только от того, что его укусили и сильно сжали ягодицы. Нежно и не важно? Ну да. — Что ж, вечернее рандеву было приятным, но мне пора валить, — поднимается со своего места Ли, находя сброшенное не так далеко нижнее бельё, спортивные штаны и футболку. Бан наблюдает за тем, как он натягивает боксеры на крепкую задницу, сравнивая её с женскими ягодицами. Абсолютно разные ощущения в ладони. Минхо быстро одевается, потягиваясь, когда чувствует ломоту во всём теле и думает, что завтра его жопа будет болеть так, как никогда, на пару с поясницей и прямой кишкой. — До встречи, Чан-хён, — машет он, не собираясь оборачиваться и смотреть в чёрные глаза. — Жду обещанного ужина в самом дорогом ресторане. Больше мне не звони. Они оба улыбаются. Когда дверь студии закрывается, Минхо выдыхает, прислоняясь спиной к ней и опуская голову. Кристофер же поворачивает голову к зеркалу, понимая, что нужно вставать. Смотря на своё отражение, он вспоминает изгибающееся в зеркале тело, вспоминает свои руки на нём. Что ж, его любопытство удовлетворено сполна, осталось только накормить их главного танцора ужином.✖ ✖ ✖
— Знаешь, теперь шутка о сексе за ужин кажется ещё смешнее, — говорит Хёнджин, копаясь вилкой в салате и поднимая голову на спокойного старшего. Минхо пожимает плечами, доедая свой гамбургер. Ему нечего просить у Чана взамен секса, у него всё есть, а чего нет, он может купить сам. Может быть, его вкусно накормят. Хорошо потрахался, так ещё и накормили отлично, в чём проблема? — Я помню, что всю прошлую неделю ты убивался и страдал, не зная, что делать. — Ну, потом я взвесил все за и против, подумал, что, если уж наши с вами отношения не особо поменялись, значит и с хёном такое прокатит, — жмёт плечами Минхо, вставая, чтобы помыть посуду. — Мы оба удовлетворили своё любопытство, я — касаемо его члена, он — касаемо того, с кем ему нравится спать больше. Никто не пострадал. — Кроме твоей задницы? — Кроме моей задницы, — хмыкает Ли, чувствуя небольшой дискомфорт в пояснице. Прошли почти сутки. — Так повтор будет? — интересуется Хёнджин, слишком уж вульгарно засовывая в рот лист салата-айсберга. Минхо смотрит на это, понимая, что оттраханное тело никак не отзывается на пошлые действия всегда эротичного для него Хвана. — Вряд ли, — отвечает Ли, потягиваясь и думая о том, что уже хочет спать. — Да и каждый раз заключать сделки, я так потом не скину пару тысяч набранных килограммов, — Хёнджин смеётся, Минхо улыбается, и они желают друг другу спокойной ночи.✖ ✖ ✖
Ничего особо не меняется, небо не падает на землю, землетрясения не случается, конец света откладывается. Они всё также живут своей обычной жизнью популярных айдолов, развлекаются на собственных и чужих шоу, танцуют, поют, наслаждаются сценой. Обычная жизнь обычных знаменитостей с уклоном на то, что ты потрахиваешь мемберов своей группы в перерывах между днями съёмок. Это не любовь, не симпатия, это просто снятие напряжения, потому что они только начали набирать мировую популярность, потому что один, даже самый маленький скандал, с замеченной где-нибудь девушкой и всё полетит в пизду. Минхо чистит зубы, сонно моргая и понимая, что не может проснуться. Хан откровенно висит на нём, обнимает за талию и спит. Минхо считает это милым, вспоминает, как год-два назад был влюблён в этого актёра погорелого театра. Он всерьёз думает, что Джисон обязательно должен преуспеть в кино или дорамах, у него точно есть талант. — Сон-а, слезь с меня, — Ли дёргает плечом, заставляя парня открыть глаза. Тот моргает, раз… два… три, потом тихо стонет, приваливаясь к раковине. — Просыпайся, нам скоро выезжать. — Буль-буль, — захлёбывается водой Джисон, когда пытается прополоскать горло, Минхо закатывает глаза и покидает ванную от греха подальше, он терпеть не может, когда другие кашляют, чихают или давятся чем-то.✖ ✖ ✖
Минхо, сидя на съёмочной площадке, думает, кого бы из своей группы он мог назвать лучшими друзьями. Абсолютно со всеми он общается одинаково, ребята все для него друзья, но некоторые выделяются больше, некоторые стали ему намного ближе. Он кидает взгляд на Чанбина, сейчас говорящего с Джисоном, Ли поистине восхищается тем, как этот парень сочетает в себе походку огромного медведя и заботу. Джисона он мог бы назвать лучшим другом, они очень много времени проводят вместе, если не брать в расчёт то, что иногда трахаются. У каждого свои побочные действия дружбы, правда? Но Хан милый, хрупкий, запросто помещается в его руках, у него мягкие бёдра и очень сладкий голос, когда он кончает. Хёнджин ходит с ним по магазинам, у них довольно-таки много общего, помимо секса, конечно же. В общем, оглядев всех, он приходит к выводу, что у него два лучших друга, которые живут в другом общежитии. Печаль, конечно. Взгляд непроизвольно падает на лидера, что сейчас пытается зажать бедного Чонина. Минхо непроизвольно, не задумываясь, залипает на то, как крепкие руки обхватывают худое тело, он слышит смех младшего, видит покрасневшие от смущения щёки. Чонин милый, необычно красивый, похож на лиса. Бан что-то шепчет ему на ухо, и Ли пару раз моргает, пытаясь скинуть наваждение. Прошла почти неделя с того момента, как они трахались. За это время ничего между ними не поменялось, и Минхо выдохнул, довольный тем, что хоть одна часть его плана сработала идеально. Бан Чан всё такой же заводной, добрый и заботливый лидер, а он всё тот же вечно недовольный главный танцор. К лицу прижимается бутылка с водой. — Ты завис, — говорит Джисон, смотря на него сверху-вниз. Хёнджин где-то рядом фыркает, зная, при взгляде на кого он завис. Хван порой слишком проницателен. Гандон с длинным языком, Минхо всё ещё не может простить ему то, что он растрепал Чану. — Всё в порядке? — тёплая рука касается его волос, и Ли подставляется под прикосновения, прикрывая глаза. Джисон очень мягкий и ласковый, всегда приятно пахнет. Лино открывает глаза, смотря в сторону, и вдруг натыкаясь на насмешливый взгляд. Бан Чан уже не пристаёт к Чонину, он разговаривает о чём-то с режиссёром шоу, почему-то смотря в его сторону. — Хён? — Хан нагло поворачивает его лицо к себе. — Всё в порядке, — сглатывает вязкую слюну Минхо, стараясь больше не смотреть в сторону лидера. Как бы он ни старался оградиться от произошедшего неделю назад, перед глазами всё равно всплывали некоторые моменты. Например, сейчас он вспоминает, как его задницу сжимали чужие пальцы. И в животе вдруг становится тяжело, и он чувствует, как спокойный до этого член упирается в узкие джинсы. Блядство. Хан, который собирается уже отойти от него, вдруг оказывается перехвачен крепкой рукой. Минхо смотрит на него, обхватывая тонкое запястье сильнее. У них есть около получаса до того, как начнётся съёмка. — Хён… — выдыхает Джисон, и Лино, коротко оглядываясь, утыкается лицом в его ладонь, сейчас похожий на кота, выпрашивающего вкусняшку. — Блядь, ладно.✖ ✖ ✖
Они проверяют туалет на наличие камер, удостоверяются, что их тут нет и заваливаются прямо в кабинку, захлопывая дверь. Джисон целуется очень мягко, будто обволакивает губы сахарной ватой, которая тает на языке. Джисон единственный, с кем Минхо позволяет себе целоваться. Одно условие, которое он ставит всем, в том числе и ставил Бан Чану — никаких поцелуев. Поцелуи — знак привязанности, знак любви, и Лино, несмотря на своё извращённое понятие любви и секса, хочет целоваться с тем, кто ему реально нравится. Джисон нравится ему как лучший друг, как человек и любовник, Минхо был влюблён в него, поэтому он не считается. Ли очень любит целоваться, поэтому запирая их обоих в маленьком пространстве, он даёт волю своим губам и языку. И Хан просто тает под его руками, прижимаясь ближе. Они трутся друг о друга словно подростки в школьном туалете. Для полноценного секса нет времени, Джисон не подготовлен даже, так что придётся работать руками. Минхо глушит стоны младшего своим ртом, пытается не запачкать одежду, когда они дрочат друг другу в две руки, задыхаясь и размазывая макияж, за который их убьют. Совершенно точно убьют. — Хён, — ему стонут прямо в губы, и Лино усмехается, понимая, как это слово звучит возбуждающе. Как его заводит то, каким Джисон может быть перед ним. Они кончают почти одновременно, ноги дрожат и не слушаются, всё тело сейчас как оголённый провод. Минхо вздыхает, запрокидывает голову назад и чувствует, как поцелуй приходится куда-то в кадык. Ему нравится мягкость и нежность Хана. Ли целует его в губы последний раз, не растягивая это слишком надолго. Прошло двадцать минут. Лино смотрит время на телефоне, буквально вываливаясь из кабинки и натыкаясь взглядом на недовольного Хёнджина. — Вы, ребята, совсем ебанутые? — закатывает глаза Хван, выключая воду, которая была включена все эти двадцать минут. — Давно ты тут стоишь? — спрашивает Джисон, подходя к раковине и начиная мыть руки. — Ну, я пришёл минуты три назад, до этого вас сторожил Чан-хён, — оба замирают. Хан старается не смотреть в своё отражение, а Минхо безразлично жмёт плечами. Слышится громкий голос режиссёра, и они втроём выходят из уборной. Ли спокойно одёргивает одежду, направляясь в сторону гримёрок, чтобы ему поправили макияж. Он проходит мимо старшего, когда тот что-то обсуждает с Чанбином, и вроде как не должен, но поворачивает голову в тот момент, когда Кристофер смотрит на него, растягивая губы в насмешливой улыбке. Блядство, думает Минхо, смотря на свои потрёпанные волосы и недовольную девушку, что поправляет ему макияж. Блядство, думает он чуть позже, когда Бан Чан, сталкиваясь с ним взглядом, снова улыбается. Блядство.✖ ✖ ✖
Кажется, они договаривались о походе в какой-либо ресторан. Взамен на секс. Определённо равноценный обмен, думает Минхо, восседая всё на том же месте, где был, когда лидер нашёл его, чтобы попросить об услуге. — Ты занят? — он вздрагивает, слыша знакомый голос с порога гостиной. Кристофер стоит, сунув руки в карман толстовки. Птичка на экране смартфона трагически погибает, и Лино недовольно цыкает. — Недалеко есть круглосуточный японский ресторан, время позднее, так что вряд ли нам кто-то помешает, можем сходить. — Это оплата? — усмехается Минхо, переводя взгляд на старшего. Тот кивает. — Ладно, только переоденусь. Он накидывает на себя толстовку с кепкой, залезает в синие джинсы и оставляет кошелёк на тумбочке возле кровати, потому что сегодня платить точно не будет. Оглядев себя в зеркало, суёт телефон в карман и выходит к ждущему его Бан Чану. Старший в это время разглядывает всякие статуэтки, притащенные когда-то Хёнджином. — Пойдём? — Минхо выходит первым.✖ ✖ ✖
Если честно, Лино не знает, о чём говорить с Крисом. Они довольно хорошие приятели, но друзьями их назвать вряд ли можно. Бан Чан относится к нему так же, как и ко всем, иногда возлагая чуть больше ответственности на его плечи, потому что Минхо вроде как второй по старшинству. Они и раньше ели вместе, обсуждая что-то несущественное, довольно глупое и абстрактное. Но сейчас Минхо крутит в руках меню, замечая, что кроме них тут сидит ещё несколько парней, парочка на свидании, и ему вдруг становится неловко. Кристофер же, поглощённый изучением меню совсем не замечает внимания, направленного на него. Или же… — У меня что-то на лице? — спрашивает Бан, даже не поднимая на него взгляда. Лино усмехается. — Красота? — пытается отшутиться Минхо, впервые задумываясь о том, красивый ли для него их старший. У него острые черты лица и всё в таком духе, если оценивать в общем и целом, Бан Чан красив. С макияжем тоже, особенно с макияжем. Но в их группе все довольно симпатичны, поэтому… — Я польщён, — усмехается Крис. Он выглядит немного уставшим, Лино знает, что их лидер буквально живёт в своей студии, приходя в общежитие лишь поспать. Он ведёт прямые трансляции, на которых сам Минхо бывает очень редко. — Ты готов сделать заказ? — Я буду суши, — кивает Ли, смотря на часы и понимая, что не стоит нажираться так поздно. Потом придётся сбрасывать лишние килограммы в зале, а он это ненавидит. В ожидании заказа ни один из них не говорит ни слова. Минхо не знает, о чём можно поговорить, обычно все их разговоры — обсуждение того, чем они занимаются при встрече друг с другом. Сыро, серо, просто. Он разглядывает интерьер, других посетителей, когда наконец Бан решает начать их неловкий разговор. — Итак, как давно вы спите с Джисоном? — Чан откидывается на твёрдую спинку стула, всё-таки посмотрев прямо на него. Лино данный вопрос слегка удивляет, но не шокирует. — Год, может быть больше, — он лениво крутит в руках палочки, принесённые им пару минут назад официантом. — Довольно долго, хотя ты говорил, что это было лишь из любопытства. — Просто Хан милашка, — жмёт плечами Лино, поднимая взгляд на лидера. Этот разговор приобретает странный окрас. Не то чтобы ему неловко обсуждать с кем-то свой секс, но… раньше он ни с кем его не обсуждал. Вообще ни с кем. А надо было? — Ты сверху или снизу? — Сверху, я почти всегда сверху, — отвечает он, усмехаясь и смотря прямо в чёрные глаза напротив. — Для тебя сделал маленькое исключение, — Минхо вспоминает, как подготавливал себя для встречи с Баном. К тому времени он уже как года три не был на позиции пассива, так что подготовка доставила определённые неудобства, как ему, так и его заднице. Но в целом… игра точно стоила свеч. — И я снова польщён, — улыбается Кристофер, но это не обычная улыбка. Не та улыбка, которой улыбаются мемберам или фанатам на прямых трансляциях. Эта улыбка специально для него, немного жадная, больше похожая на оскал. Минхо вздрагивает, вдруг вспоминая о том, что они переспали. Он просто согласился переспать со своим лидером за блядский ужин где-нибудь. Кажется, спящая в башке совесть не очень хочет работать сейчас, потому что он не чувствует ни стыда, ни какого-либо разочарования по этому поводу. Им приносят еду спустя полчаса. Они едят в тишине, погружённый каждый в свои мысли. Минхо иногда смотрит на человека перед собой, смотрит как крепкие пальцы держат палочки, как еда исчезает между мягких губ. Он сглатывает, кажется, слишком громко, потому что его ловят. — У меня снова что-то на лице? — улыбается Бан Чан той самой улыбкой. Улыбкой только для его глаз. Лино снова сглатывает, понимая, что наелся. Красивый, вдруг проносится в голове Ли. Красивый не как Хёнджин или Джисон, красивый просто потому, что улыбается, красивый из-за ямочек, широкой улыбки, почти исчезающих с лица глаз. — Красота? — повторяется Минхо, и они оба больше не притрагиваются к еде. Они возвращаются пешком, останавливаясь около общежития Бан Чана. Время вроде как прощаться, но Ли не знает что сказать. — Спокойной ночи, Минхо, — всё-таки говорит Кристофер. — Как-нибудь повторим, — у Лино идёт дрожь по позвоночнику. Повторим что? Ночной поздний ужин или недавний секс? Вопросы так и остаются у него на языке, Крис уходит, а он ещё минут пять стоит, тупо пялясь на дерево. Блядство.✖ ✖ ✖
Минхо нравится, что они делают разные версии хореографии. Переодеваются в костюмы, веселятся и проводят время так, как им нравятся. Сегодняшний концепт — вампиры, он поправляет ворот белой рубашки, понимает, как ненавидит выданный ему пиджак, потому что он в полоску, подходит к помаде на его губах, но всё равно бесит. — Тебе идёт, — улыбается Хан за его плечом, пока Лино сидит в кресле, любуясь на себя в зеркало. Как же не полюбоваться такой красотой? — Тебе тоже, — отвечает Минхо, разглядывая повязку на одном глазу и кремовые волосы. Они все накрашены ярче, чем обычно, даже Чанбин, обычно довольный лёгким макияжем, красуется разукрашенным лицом. Криса красят последним, Ли невольно ищет его взглядом. Находит. Чокер, который сейчас сжимает в своих тисках крепкую шею, смотрится дико. Ну… либо это потому, что с чёрной шёлковой рубашкой, он смотрится слишком… сексуально? Ли закусывает губы, наблюдая, как сейчас их лидеру красят губы. Внезапно взгляд чёрных глаз впивается прямо в него. Его снова поймали. Бан Чан изгибает свои накрашенные губы в усмешке, подставляясь под кисти. Минхо сглатывает, отворачиваясь, решает переключить свой взгляд на Хёнджина, потом замечает Феликса. Они все сегодня… слишком красивые. Не будь он участником этой группы, трахнул бы каждого по-отдельности. Хорошо, что у них в группе нет телепатов, это было бы очень неловко. Не так неловко, как столкнуться с Бан Чаном перед самой студией, врезавшись в него слишком сильно, потому что тот спешит куда-то. — Блядь, — Минхо прикладывается лицом о его плечо, почти сбиваемый с ног. — Ты… — Прости, — Кристофер хватает его за руку, заглядывая прямо в глаза. — Сильно ударил? — они снова сталкиваются взглядом. Ли не может отвести взгляда от накрашенных губ, язык начинает ныть, болеть. Он не может определиться куда смотреть, замирает, когда к его лицу поднимается рука. Хочется зажмуриться. Горячие пальцы касаются уголка губ. — У тебя тут помада смазалась, — в этом жесте ничего особенного. Они иногда помогают друг другу, заботятся друг о друге, они почти что семья. Инцест — дело семейное. Минхо смотрит на чокер. У них ещё час до записи, Чан спешил куда-то, когда выходил из студии. Время вдруг замедляется, пока он смотрит на двигающиеся перед его глазами губы. Кристоферу очень идёт. Это последняя мысль перед тем, как он чувствует дыхание на своём лице. Пахнет апельсинами, внутри всё замирает в ужасе. Его единственное условие… спасается голосом Чанбина, что послал Бан Чана в гримёрку забрать что-то. Оба моргают. — Иди в студию, — хрипит Крис, обходя его и исчезая за поворотом. Блядь. Блядь.✖ ✖ ✖
Запись танца проходит весело и немного дико, потому что они вампиры и нужно соответствовать концепту, конечно же. Укусить, полапать, сжать, они все веселятся, как и обычно. Минхо нравится концепт, определённо со словом очень. Хёнджин в своей белой рубашке с красными губами выглядит горячо, и мысль утащить его куда-нибудь появляется в голове щелчком. Ли жадно следит за каждым движением Хвана, но киноплёнка вдруг заедает, и он замечает широкую спину перед собой. Ему нравится, как Чан танцует. Чан хороший танцор, продюсер, композитор и лидер. Ему нравится, как чокер обхватывает крепкую шею, нравится шёлк, струящийся по длинным рукам. К белым волосам очень идут красные губы, и белая мелькающая рубашка Хёнджина больше не появляется в его поле зрения. Блядь, думает Минхо, когда они поворачиваются друг к другу, стоя в одной линии и скалясь, подражая вампирам. Блядь, думает Минхо, взглядом цепляя знакомую фигуру. Блядь. Блядь. Блядь, думает Минхо, когда спустя пятнадцать минут вжимается спиной в стену одной из кладовок. Красные губы пачкают его шею, руки гуляют под ненавистным пиджаком, а он сам закидывает голову, выгибаясь. Чан поднимает взгляд на его лицо, задерживается, смотрит, гипнотизирует. Минхо облизывает пересохшие губы. Ошибается. Поставленное им условие идёт в пешее эротическое, когда его всё-таки целуют. Пачкают красной помадой. Ли тихо стонет в чужой рот, принимая в себя язык и содрогаясь от крепко сжатых пальцев на своей заднице. Кристофер горячий, ткань шёлка становится точно такой же, сжимаемая холодными пальцами. Контраст настолько очевидный. С него сдёргивают пиджак. — Я не подготовлен, — хрипит он в мягкие губы, двигая бёдрами и вжимаясь ими в чужой пах. Блядь, как же хорошо. Его макияж смазывается. — Я знаю, я и не собираюсь тебя трахать, — шепчет Чан, размазывая помаду на собственных губах о кожу на тонкой шее. Он снова сжимает, лапает и кусает. Животное, думает Минхо, делая движение бёдрами вперёд. Ему так хочется, но он не готов. Сожаление, растворяющееся во всём теле, заставляет его дрожать. Кристофер режется о тонкую ткань, когда пытается её порвать, чтобы расстегнуть, шипит тихо, и в итоге просто задирает белую рубашку, впиваясь губами в его живот. Ли сжимает пальцы в его волосах, бьётся затылком о стену и пытается не стонать слишком громко. Его брюки расстёгнуты, ноги едва держат, и когда он чувствует дыхание на своём члене, понимает, что кончит прямо сейчас. Бан Чан берёт в рот. Сразу глубоко, не церемонясь и не стараясь как-то замедлиться. Он сжимает пальцами ягодицы младшего, вжимаясь носом и ртом в пах. Минхо почти вырывает клок волос со светлой головы, хнычет, почти плачет и думает, что в этот раз точно сдохнет, когда опускает голову. Помада, размазанная вокруг рта, потёкший макияж и красные губы, сейчас насаживающиеся на его член. Блядь. Блядь. Блядь. — Чан… — он пытается помочь себе быстро кончить, но делает только хуже. Головка упирается в сжимающееся горло. У этого человека нет рвотного рефлекса. Блядь. Минхо чувствует, как брюки скатываются ниже, а ладони сжимаются уже на белье. — Блядь. У него закатываются глаза, он не может дышать, толкается в горячий рот, понимает, что помада остаётся на его члене. Это так отличается от того, что происходит с ним и Джисоном. Здесь ему не нужно вести, не нужно направлять. Его ведут сами, трахают сами, доводят до оргазма сами. Минхо почти отключается, когда кончает, ударяясь копчиком о стену. Ноги разъезжаются в разные стороны. Он опускается на пол, понимая, что сам Крис так и не кончил. — Всё в порядке, — хрипит Бан, когда дрожащие пальцы расстёгивают его ширинку. — Ты не кончил, — шепчет в ответ Минхо, поднимая взгляд на него. Кристофер смотрит в затуманенные глаза, замечает рассеянный взгляд и смазанную помаду. Условие уже нарушено? Он целует Ли в тот момент, когда холодная рука обхватывает его член. Вкуса нет, странный запах, Минхо не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Тело перед ним содрогается, его запястье хватают настолько сильно, когда первые капли спермы попадают на рукав его пиджака. Они… грязные, абсолютно удовлетворённые и ничего не соображающие пытаются дышать. Пытаются выжить в пыльной кладовке. Минхо начинает тошнить. Он утыкается лбом в чужое плечо, сглатывает и сжимает руки в кулаки. — Впервые после оргазма мне настолько хорошо, что аж плохо, — он чувствует вибрацию смеха. Чан красиво смеётся. Ли улыбается, замирая и желая остаться так подольше, потому что, если он сейчас встанет, тут же упадёт. — На самом деле, я не думал, что когда-нибудь могу взять в рот у кого-либо, но потом… — Минхо поднимает голову. — Потом я увидел твои губы, — горячие пальцы касаются его губ, они пытаются исправить всё, пытаются стереть размазанную помаду. Делают только хуже. — Ты такой красивый. Ли запоздало думает о том, что так и не воспользовался шансом схватить старшего за блядский чокер, изначально привлёкший его внимание. — Я красивый? — усмехается Лино, смотря прямо в чёрные глаза. — Очень красивый, — его затягивают в ленивый поцелуй. Это плохо, думает Минхо. Плохо потому, что Крис целуется слишком хорошо. На его губах всё ещё чувствуется запах собственной спермы. Мерзость, думает Ли, позволяя себя утянуть в ещё один поцелуй.✖ ✖ ✖
Что ж, нужно быть реалистом, ведь ему уже не шестнадцать и даже не восемнадцать. Его тело настолько выпотрошено, что ему едва ли удаётся переставлять ногами и двигать руками. Нужно быть реалистом, напоминает себе Минхо, они с Чаном идеально подходят друг другу в сексуальном плане. У них одинаковые аппетиты и запросы, и это круто, классно! До того момента, пока ты не вспоминаешь, что вы участники одной группы. С Джисоном они тоже трахаются, но это другое. Минхо целует Хана, потому что любит целоваться, трахается, потому что любит трахаться и трахать. В случае же с Крисом… трахают именно его. И ему нравится. — Дичь, — выдыхает Минхо, стоя под прохладными струями душа и понимая, что ещё бы немного и позволил бы старшему трахнуть себя прямо там. Без подготовки, смазки и прочего… — Дичь… — повторяет Ли, смотря в собственное отражение. Правда в том, что они очень подходят друг другу и это слегка пугает. Они не лучшие друзья, они участники одной группы, которых не связывает ничего слишком личного. Кроме секса, конечно же. Кажется, Минхо говорил Хёнджину, что повтора не будет. Но он случился. Просто потому что. Потому что Бан Чан сказал: — У тебя помада смазалась, — поднял руку, чтобы исправить это, и у Минхо встал. Ну и блядство.✖ ✖ ✖
— Выглядишь не очень, — замечает Чанбин на следующее утро после дня записи вампирского концепта. Меня почти трахнули в пыльной кладовке, отвечает мысленно Минхо, потягивая кофе и пытаясь проснуться. — Не выспался, — отвечает Ли, умалчивая о том, что под утро, когда его мозговая деятельность достигла пика, ему пришлось дрочить в собственной кровати, зажимая себе рот рукой, чтобы никого не разбудить. Кажется, тело слишком быстро привыкло к прикосновениям… — Чан! — салютует стаканчиком кофе лидеру Чанбин, заставляя Минхо повернуть голову. — Доброе утро, — хрипит Бан. Они собрались здесь, чтобы обсудить предстоящее шоу. Минхо не хочет смотреть в сторону парня, садящегося справа от него. Он ещё помнит, как смывал с себя красную помаду, следы от которой были почти по всей груди и животу. Становится душно. — Всё в порядке? — обращается к нему Кристофер. — Нормально, — улыбается Лино, пытаясь как можно скорее допить свой кофе. Через полчаса к ним подтягиваются сонные мемберы и на ближайшие пару часов, Минхо забывает о том, что произошло недавно в пыльной кладовке их компании.✖ ✖ ✖
Ничего особо не меняется, небо не падает на землю, землетрясения не случается. Кроме того, что… Минхо приходит к Чану. Снова и снова. Без сделки на ужин, без каких-либо условий. Они встречаются в агентстве, в студии Криса, в общежитиях… Минхо просто приходит к Чану, раз в неделю или около того. Заебавшийся после репетиции, после съёмок в рекламе, после ужина с друзьями и Джисоном, ведь Хан знает его друзей, а Бан Чан нет, но Минхо всё равно приходит к Чану. Отвлекает его, целует так, будто это уже нормально для его романтической натуры. Это превращается в дурную привычку, почти в зависимость от того, как в него входит крепкий член, а пальцы сжимаются на ягодицах. Минхо осознаёт, что ему не всё равно, как трахаться, когда Кристофер вдруг решает, что понежничать с ним — самое время. Он стонет, мычит недовольно и сам пытается насадиться глубже. Он буквально умоляет трахнуть его нормально, быть быстрее и не останавливаться. Они всё ещё не лучшие не друзья. Минхо просто нравится, когда его трахают, а Чан не против. Никогда. Никто, кроме Хёнджина не знает, Ли не собирается рассказывать об этом Джисону, хотя они… вроде как лучшие друзья.✖ ✖ ✖
Что-то изменилось, думает Минхо, когда Джисон под ним стонет. Сегодня Хан ночевал у них в общежитии. Рано утром после будильника, он просто оседлал его, предложив нехитрое маленькое развлечение, и Ли не стал отказываться. Что-то изменилось, понимает Минхо, когда не может кончить в растраханную задницу своего любовника, который кончил пару минут назад. Он склоняется над Ханом, трахает его жёстче, чем обычно, но не может сдержаться, слышит, как парень скулит под ним. — Прости, — шепчет Минхо ему в плечо, сжимает свои ладони на его руках, вжимает в постель и не может кончить, просто потому что. Что-то изменилось, думает Минхо, когда представляет, как его берут сзади, натягивают на возбуждённый член. Он представляет, как Бан наклоняется над ним, кусает за шею, и он делает то же, почти до крови прокусывая тонкую кожу Джисона. — Блядь… Сон-а, прости, — тихо стонет он, когда кончает только от своего воображения. Когда наваждение, фантазия, придуманная мозгом, растворяется в утренних лучах солнца, он понимает, что натворил. Джисон отмахивается от него, подлетая с постели и уносясь в ванную. Минхо смотрит на сперму, оставшуюся на простыне, и сглатывает. Он кончил, но только физически. Возбуждение зудит под кожей, не даёт сосредоточиться. Ему мало и это пугает его. Ужасает. Он вымаливает прощение у своего лучшего друга ближайшую неделю, извиняясь всеми способами, которые только знает. Он ненавидит и не умеет извиняться, но пытается. Джисон прощает его, и тем же вечером он буквально бежит до знакомой уже студии. Щёлкает замок, Бан Чан поднимает на него глаза. Никто из них не говорит ни слова. Что-то в механизмах компьютерного кресла хрустит и ломается, когда Минхо насаживается на возбуждённый член своего лидера, которому полтора месяца назад говорил нет.✖ ✖ ✖
— И как долго это уже продолжается? — Хёнджин потягивает клубничный коктейль через трубочку, иногда пуская пузыри и раздражая этим Минхо. — Месяца два? — предполагает Лино. Если честно, он уже давно сбился со счёта. Если честно, он становится зависимым и это страшно. Это пугает его. — Мало, но в то же время… — задумывается Хван. — Может быть, тебе найти кого-нибудь вне группы? Ну, знаешь, найти замену, чтобы потом ни у тебя, ни у группы не было проблем. Минхо думает об этом, но для того, чтобы найти, нужно время и силы, а первого у него нет. Кристофер удобен тем, что всегда рядом. Всегда. И он никогда не откажет. Минхо вздыхает. — Мне просто не нужно было трахаться с ним, — упрекает самого себя Ли. — Ну уж… — смеётся Хёнджин, — ты что-то поздновато спохватился, хотя по твоим рассказам, я бы и сам не прочь потрахаться с Бан Чаном. Минхо смотрит на него. — У тебя синяки от любого прикосновения появляются, ты не вывезешь. — Поспорим? — усмехается Хёнджин, и Ли определённо точно не нравится то, во что может перерасти это соревнование. — Я не буду спорить с тобой, — фыркает Минхо, принимаясь за свой кофе. — Но всё же, мне интересно, поэтому я попробую. — Дело твоё.✖ ✖ ✖
Минхо представляет синяки, расцветающие на молочной коже. Крис любит лапать, любит сжимать и хватать, Хёнджин точно не отвертится парой отметин на руках или ногах. Весь его зад будет усыпан синими пятнами. Ли закрывает глаза и представляет, как Бан Чан скользит пальцами по длинным ногам, как входит в податливое тело. Он неосознанно, лёжа на кровати, приподнимает бёдра, делая движение и снова опускаясь на постель. Концепт песни, которую эти двое писали, как никогда подойдёт их сексу. Возможно, Хван окажется любителем пожёстче или около того… Бан Чану это точно понравится. В глотке что-то сжимается, Ли начинает тошнить. Он зажмуривается, пытаясь прогнать из-под век подкидываемые воображением ненужные картинки. Поворачивается на живот, опуская руку на едва возбуждённый член. Минхо вспоминает, что старший говорил о девочках, которым не нравится грубо. Минхо нравится. Он сжимает себя сквозь ткань шорт, сжимая одеяло в пальцах. Минхо очень нравится то, когда в него входят, резко, чтобы до боли, а потом до растекающейся по мышцам истомы. Вибрация телефона под подушкой заставляет открыть глаза, останавливаясь. Он вытаскивает смартфон, впервые за два месяца видя на экране номер Бан Чана. — Ты звонишь слишком поздно, — хрипит он, понимая, что для него час ночи — детское время. — Прости, я разбудил тебя? — беспокойно спрашивает Крис. — Тогда я… — Всё в порядке, — выдыхает Минхо, сжимая себя ещё сильнее и понятия не имея, как он докатился до этого. Насколько хуёво он будет чувствовать себя завтра, если сейчас подрочит просто на чужой голос? У Криса охуенный голос. Когда он поёт, говорит, шепчет или стонет. Во всех его проявлениях. Ли закусывает губу, чувствуя, как ткань шорт намокает. Господи боже, убейте его кто-нибудь прямо сейчас. — Ты разве не с Хёнджином? — вдруг спрашивает Минхо, вспоминая своё воображение пару минут назад. — А должен? — удивляется Бан Чан. — С тобой всё нормально? Ты дышишь так, будто бежишь куда-то… — Нет… я просто… — Минхо утыкается носом в подушку на пару секунду, проводя рукой вверх, а потом вниз. — Просто дрочу на твой голос, — выдыхает он, приподнимая бёдра. — Оу… — многозначительно выдыхает Крис. — О-оу… — Ли забавляет то, как лидер в обычный жизни, и лидер в сексе отличаются друг от друга. — Значит, мне нужно поговорить с тобой ещё немного? — тихая усмешка вызывает мурашки по всей голове. — Да… т-ты можешь поговорить со мной, — выдыхает Минхо, всё-таки засовывая руки в трусы и с наслаждением сжимая в пальцах собственный член. — Ты лежишь в постели? — спрашивает Крис. Что-то падает рядом с ним, Ли вздрагивает. — Да, на животе… — Минхо прикрывает глаза, продолжая двигать рукой и слушать голос, от которого внутри сводит всё. — Лежу на живот-те… — Я помню, что ты очень любишь, когда тебя берут сзади, — Бан Чан говорит тише, внезапно у него всё затихает. В ушах Лино белый шум. — Особенно, когда это делаю я. — Да… — Минхо жмурится, понимая, что он едва двигает рукой, но ощущение такое, будто кончит прямо сейчас. — Если бы ты был сейчас здесь… — Поднимись на колени и раздвинь ноги, — голос вдруг становится очень чётким, тон приказным, и Ли пытается, но бёдра настолько ослаблены возбуждением, что он не может. — Давай, Лино. Минхо тихо стонет, поднимается на колени, пытаясь не выронить из руки телефон. До чего он блядь докатился? Здравые мысли улетают из головы так же быстро, как появляются, оставляя после себя блаженную пустоту, заполненную чужим голосом. — Я знаю, что ты трахаешь других, но тебе нравится, когда я трахаю тебя, — продолжает Чан, понижая голос. — Ты представлял меня сзади, когда трахал Джисона или Хёнджина? — Минхо задыхается. Блядь. Блядь. Блядь. — Н-нет, — стонет он в подушку, ускоряя движение руки на своём члене и выгибаясь так, будто готовится к тому, что в него сейчас войдут. — Ты в курсе, что сейчас откровенно врёшь мне, Лино? — усмехается Бан Чан. — За враньё можно по заднице получить, — Минхо поджимает губы, тихо мыча и чувствуя себя животным. — Хочу, чтобы ты вошёл в меня, — шепчет он, и Крис едва ли может это слышать, слова тонут в подушке. — Сейчас. Хочу. Чтобы ты вошёл в меня, хён, — впервые за почти два месяца при сексе, он называет его хёном. Чан, кажется, теряет дар речи. — Хён? — Ты в своей комнате? — слышится голос из телефона. — Да, в своей. — Все спят? — слышится шуршание одежды. — Кажется… Феликс сидел на кухне, когда я уходил, — шёпотом отвечает он, замедляясь и в итоге замирая. — Ты придёшь? — воздух застревает в глотке. — Чан… — Дай мне пять минут, — звонок вдруг сбрасывается. Минхо засекает пять минут, а потом, когда таймер почти сбрасывается, он слышит звук открываемой двери собственной комнаты. К тому времени он уже сидит около стены, раздвинув ноги и сдерживая желание снова прикоснуться к себе. Его глаза блестят в темноте. Крис смотрит на него из тени, закрывает дверь тихо и подходит к кровати. В ту ночь Бан Чан позволяет его спине прижаться к своей груди, топит Минхо в своих объятьях, обнимает его поперёк живота и неистово дрочит, собирая каждую каплю с чужой головки пальцами. У Ли поджимаются пальцы на ногах, он выгибается и жалеет о том, что нельзя раздвинуть ноги ещё шире. — Тебе очень идёт эта футболка, — шепчет Чан ему в затылок, когда в его левую руку кончают, а правая глушит тихий стон, зажимая мягкие губы. Минхо обмякает в его руках, обессиленный, почти неживой. Завтра выходной, им никуда не надо. Они засыпают на мягкой кровати, впервые за два месяца, прижимаясь друг к другу и сплетаясь конечностями.✖ ✖ ✖
Минхо понимает, что смотрит. Смотрит так часто, как никогда раньше. На каждой встрече фанатов, шоу, записи… смотрит настолько долго, что глаза начинает щипать. Конечно смотрит только тогда, когда никто не видит. — Прекрати так пялиться, это жутко, — кроме Чанбина, конечно же. Минхо моргает пару раз, и переводит взгляд на Со. — Я догадываюсь насчёт того, что там у вас происходит, но это максимально плохая идея, хён, — Ли кивает, соглашаясь. Конечно соглашаясь, потому что и сам знает это, но… Бан Чан улыбается ему, замечая его, поворачивая к нему голову. Бан Чан видит его, и это оказывается достаточным для того, чтобы улыбнуться в ответ.✖ ✖ ✖
— Ты влюбился в Чана? — Минхо так резко вскидывает голову, что шея начинает ныть. Хан садится рядом с ним на диван, расслабленно откидываясь назад и наблюдая за реакцией старшего. — Нет, — усмехается Лино, — мы просто трахаемся, — есть ли смысл скрывать это дальше от Джисона? — Оу, — выдыхает поражённый новостью Хан. — Как мы? — Типа того, — кивает Минхо, увлечённый игрой на своём телефоне. — Мы не спали вместе уже около месяца, хён, — вдруг выдаёт Джисон, всё-таки заставляя обратить внимание на себя. — Ты уверен, что вы просто трахаетесь? — Абсолютно, — серьёзно отвечает Минхо, смотря в чёрные глаза. Атмосфера обязывает подсесть ближе, положить руку на бедро, но Ли этого не делает. Хан замечает. Конечно же он замечает это, в прошлый раз буквально изнасилованный старшим. Минхо снова стыдно. Абсолютно уверен, повторяет сам себе Минхо и совсем не замечает, как пялится снова. И снова. И снова. В разговорах с Хёнджином он даже не затрагивает тему Криса, он не хочет знать, потрахались они всё-таки или нет. Это не его дело. Он повторяет это себе каждый раз, как видит чужую улыбку. Улыбку не для него, потому что Бан Чан любит всех мемберов, а ревновать к своим Минхо считает очень глупым. Даже если в груди как-то неприятно, да и в башке кто-то орёт. Ревновать к мемберам глупо, ведь Бан Чан любит каждого из них, любит сильно, самой крепкой братской любовью. И только с Минхо он трахается. Разве второй по старшинству не заслуживает чуть более крепких объятий? Это даже в его голове звучит так стрёмно, что Минхо становится не по себе. Они оба всё ещё далеки от звания лучших друзей, у них просто секс, и обоих всё устраивает. Устраивает до тех пор, пока они не начинают просыпаться вместе после очередного секса. Одноразового, как и презервативы, всегда валяющиеся около постели или дивана. Ли смотрит на то, как чёрные глаза напротив открываются, сонно моргают. Бан Чан оттягивает простынь на себя, тянется. Минхо наблюдает за тем, как перекатываются крепкие мышцы и, кажется, возбуждается. Крис смотрит на него, видит загнанный взгляд и двигается ближе. У него воняет изо рта, Ли задерживает дыхание, позволяя целовать себя. Позволяя целовать себя как тысячу раз до этого. Они просыпаются раньше остальных, даже если находятся не в общежитиях, они просыпаются раньше. За утренним сонным: — Доброе утро. Всегда идёт: — Блядь… Чан… сильнее. Минхо совсем немного стыдно, потому что обычно он был очень сдержан на слова при сексе. Уже как месяца три нет. Кристофер заставляет его говорить, заставляет его стонать. И этого кажется достаточно, чтобы Ли стал не уверен в своём: — Абсолютно уверен.✖ ✖ ✖
Всё это какое-то блядство, думает Минхо, когда видит Хёнджина перед Бан Чаном. Хёнджин упирается задницей в стол, совсем✖ ✖ ✖
— Так ты уверен, что между вами ничего нет? — шепчет Джисон, когда они сидят на очередном ужине со стаффом. — Абсолютно, — повторяет Минхо, и врёт, врёт, врёт. Себе, Джисону и Бан Чану. Кристофер сидит прямо напротив него, терроризирует взглядом картину перед собой. Ли смотрит в ответ, сглатывает и суёт в рот суши. Лучше есть, чем говорить. Но молчание продолжается недолго. Не настолько, чтобы он мог бы уже уложить в своей башке мысли. Бан Чан слишком близко, и у Минхо перехватывает дыхание, и он хочет целоваться. Как раньше, без левых мыслей и ненужных чувств. Хочет получать кайф и не думать о том, как бы в руках Кристофера смотрелся Хёнджин. Они со старшим идеально подходят друг другу в сексуальном плане. Их обоих это устраивает. Минхо мечется среди своих эмоций, чувств и переживаний, как загнанный в клетку зверь. Ему страшно и совсем немного больно. Он поднимает на Криса свой загнанный взгляд, чувствует, как щеки касаются горячие пальцы. — Я поцелую тебя? — Ли смотрит в чёрные глаза. — Почему ты спрашиваешь? — шёпотом отвечает он, накрывая руку на своей шее ладонью. — Потому что так нужно было сделать изначально, — говорит Бан Чан, и Минхо вдруг думает, что забыл… Кристофер ведь очень добрый, всегда волнующийся, переживающий. Кристофер в обычной жизни и в постели совсем два разных человека. — Мне нужно было спросить, прости, — продолжает старший, а у Ли ощущение, будто с ним прощаются. Будто Чан пришёл, чтобы сказать о… — Нет, — выдыхает он, вызывая удивление на чужом лице. — Если ты сейчас скажешь, что нам нужно остановиться, я прямо сейчас вырву тебе глаза, — шипит Минхо, ощетиниваясь словно кот. Бан Чан всё ещё удивлённо смотрит, а потом вдруг улыбается. Не той улыбкой. — Не улыбайся так, — рычит Минхо. — Как я должен улыбаться? — смеётся Крис. — Ты должен улыбаться мне так, как не улыбаешься никому, — он вдруг вспоминает, что старший ему ничего не должен. У них просто секс. Помнишь, Минхо? Изначально тебя всё устраивало. Тогда было хорошо и легко. Крис прикрывает глаза, притягивая его к себе и обнимая. Ли замирает, будто пойманный в переноску котяра, не знает, что ему нужно делать. — Почему я так обожаю то, как ты злишься? — шепчет ему куда-то в шею Чан. Минхо отмирает, не зная куда деть руки. — Ты очень красивый, — Бан отстраняется, гладит большим пальцем мягкую щёку. — Особенно, когда злишься. — Ты идиот? — недовольно спрашивает Минхо, вызывая у старшего лишь смех. В груди становится как-то легче.✖ ✖ ✖
Они продолжают спать друг с другом. Как и обычно, в перерывах, один-два раза в неделю, смотря на время и место. Меняется лишь одно, они остаются в постели дольше положенного. Дольше, чем положено партнёрам по сексу. Минхо чувствует руки на своём животе, его мягко обнимают, утыкаясь носом куда-то в шею. Они грязные и потные, и он ненавидит долгие объятья. И Чан называет его котом, как и все, но почему-то сейчас это отличается. Ли замирает в чужих руках, понимая, что засыпает. Его целуют в плечо, гладят по животу. Они грязные и потные, это отвратительно. Он засыпает через минуту или две, убаюканный дыханием. Отвратительно. Их поведение вдруг меняется, их отношение друг к другу меняется. Минхо не знает, когда это началось, но это происходит сейчас. Он замечает каждую мелкую деталь в чужом поведении, выучивает наизусть все эмоции, взгляды, жесты. Он знает, когда Бан на грани гнева, когда расстроен, когда рад, когда возбуждён. Ему хватает короткого взгляда. Это пугает. Он понимает, что знает, какую еду Кристофер любит и какую нет, что-то настолько незначительное, чтобы запоминать это, будучи просто партнёрам по сексу. Он замирает на пороге студии, куда приходит, чтобы поужинать с Баном, замечая внутри Чанбина. Он слышит лишь некоторые детали, подслушивать нехорошо, но… — Так что ты собираешься с этим делать? — Чанбин крутит в зубах трубочку. — С чем? — С тем, что ты идиот, — замечает Со. Минхо стоит, не смея двинуться. — Вы встречаетесь? — Мы не обсуждали это, — отмахивается Бан, пытаясь вернуться к работе. — Так обсудите и будьте аккуратнее. Если ты что-то не сделаешь с этим, он точно убьёт следующего, кто подойдёт к тебе, — фыркает Чанбин. Минхо поджимает губы. Он выглядит настолько плохо? Выглядит так, будто реально способен причинить боль одному из мемберов? Просто из-за того… что… — Оу, ты всё слышал? — Ли кивает, усмехаясь. — Надеюсь, вы поговорите, — последнее, что говорит Чанбин перед тем, как уйти. Минхо толкает дверь. Чан встречает его молчанием. — Ты же знаешь, — тут же начинает Ли, — я никогда не сделаю больно… Кристофер вдруг улыбается, и эта улыбка такая усталая. Они оба забывают, что они всё ещё айдолы, у них работы тьма, и время, проведённое вместе является лишь крупицей. Каплей в море забот. — Я знаю, — тихо говорит Чан, протягивая ему руку. Минхо с сомнением смотрит на неё, но позволяет утянуть себя, позволяет чужому лицу уткнуться в свой живот. — Я знаю, что ты заботишься о каждом точно так же, как и я. Я знаю, Минхо. — Тебе нужно отдохнуть, — шепчет Ли, перебирая пальцами светлые волосы. — Нет, — вдруг резко говорит Бан Чан, вскинув голову и посмотрев ему прямо в глаза. — Мне нужен ты, — Минхо, кажется, теряет последние остатки рассудка. — Полностью, не только на десять-пятнадцать минут, не только ради секса, просто ты, просто здесь. Крис выглядит уставшим настолько, что плакать хочется. Минхо улыбается, до этого напряжённый, как струна расслабляется, обнимая старшего и притягивая ближе к себе. — Тебе нужно поспать, хён, — выдыхает Ли. — Ты останешься? — снова смотрят на него. Впервые за три месяца этот диван используется по назначению. Минхо позволяет Бану устроить голову на своих коленях, перебирает светлые волосы и наблюдает за тем, как чужие веки крепко закрываются.✖ ✖ ✖
— Так ты теперь… официально мама? — Хёнджин успевает увернуться до того, как ему в голову прилетит подушка. — Умоляю заткнись, — фыркает Минхо, снова залипая в игрушку на телефоне. Время уже около полуночи, Ли следит за временем, потом вскакивает с дивана и уходит. Хван поднимает подушку с пола и идёт спать.✖ ✖ ✖
Минхо смотрит в белый потолок, поглаживая голову под рукой и ощущая вес чужой ноги на своих бёдрах. Он думает о том, когда всё успело так сильно измениться. Он вздыхает, понимая, что плечо затекло, но двинуться не может, ведь разбудит Чана. — Почему не спишь? — хрипит Крис, утыкаясь носом в его подбородок. — Думаю, — Ли прикрывает глаза, не переставая зарываться пальцем в мягкие волосы. — О нас? — короткий кивок. — Жалеешь? — Нет… это просто странно, — хмыкает Минхо. — Что именно? — Что кто-то заботится обо мне не как о старшем брате, — он поворачивается на бок, они сплетаются ногами и руками. Чан открывает глаза, смотрит на него. — Спорим, во всём виноваты поцелуи? — тихо смеётся он, прикасаясь губами к подбородку Минхо. Мягкие губы начинают скользить ниже. — Или всё-таки красная помада? Я думал, что трахну тебя прямо в той кладовке, чуть не сдох от перевозбуждения. Ли едва дышит, прогибаясь под прикосновениями сильных рук. — Никогда не забуду такого тебя, это был твой самый красивый образ, — выдыхает он в шею младшего, притягивая его ближе. — Так ты всё-таки повёлся на мою внешность? — усмехается Минхо, позволяя крепким рукам утянуть себя на расслабленное тело. Он убирает чёлку с чужого лба. — Изначально вообще на твою задницу, но потом да… — он смеётся от полученного удара в плечо. Ли сидит на нём, также улыбаясь, а потом склоняется, затягивая в ленивый поцелуй. Им пора спать, но мурашки бегут по рукам и остановиться уже невозможно. Минхо выгибается, снова поднимаясь и двигаясь. Он так любит, когда они трахаются прямо в одежде, это очень возбуждающе, очень пошло и всегда грязно. Очень мокро. Он тихо стонет в рот Чана, выгибаясь под напором крепких рук. — Если вы сейчас не ляжете спать, я вызову полицию! — слышится громкий голос Чанбина за дверью, и они замирают. Их громкий смех разносится по всему общежитию. Минхо прижимается к горячему телу, Чан греет его холодные руки. Минхо думает, что во всём виновата помада, и этот блядски горячий концепт. Он вспоминает шёлк чёрной рубашки. Ему жарко, но руки холодные. Он греет их о горячий возбуждённый член в тонких шортах, зажимая рот старшего ладонью и мерцая дьявольскими глазами в темноте. Чан сдаётся. Капитулирует. Машет белым флагом. Минхо это нравится. Теперь его бесплатно кормят едой просто за то, что он есть. Разве это не замечательно? Чанбин с этим не согласен.