Haunted / Преследуемый

Его окружали призраки. Чтобы в них поверить или понять, их не обязательно было видеть, но у Криса Редфилда была веская причина, более веская чем у других, быть одним из них. На его плечах лежало бремя бесчисленных жизней, многих из которых он потерял, и груз этих потерянных жизней с каждым разом давил всё сильнее. И несмотря на то, что они удерживали его на ногах, давали цель, они также стоили ему сна, а иногда и надежды. Утрата была его старым другом, знакомым и всегда жестоким, и можно было легко определить, когда именно он начинал бить сильнее. Крис обычно приходил домой с каким-то измождённым видом, уставшими глазами, опущенными плечами, даже ещё не успев переступить порог входной двери. При виде тебя и окружающей безопасности, царящей в доме, он всегда расплывался в улыбке, только здесь он мог позволить себе расслабиться, не стесняться накопленной за день усталости, что в свою очередь давало тебе возможность подмечать любую перемену в его настроении, даже если это была лёгкая натянутость приветственной улыбки. Он вернулся домой чуть больше часа назад, и его едва слышное бормотание под нос означало, что ему нужно немного побыть одному. Выбежать за едой на вынос было веским предлогом, позволяющим ему побыть необходимое время наедине с собой, и это давало тебе надежду, что по возвращению домой с бумажными пакетами китайской еды в руках, он, возможно, будет готов к разговору. Иногда Крис чувствовал, что лучше справляется с ситуацией, просто позволяя всем проблемам отойти на второй план, выкидывая работу и биотерроризм из головы настолько, насколько возможно. Такой путь казался ему наиболее простым, проще чем разговор, необходимость выплеснуть на тебя весь свой стресс и печаль, он не хотел обременять тебя своими личными демонами и призраками, никогда не покидающими его, ведь твоя безопасность была превыше всего. Подобное отношение заставляло тебя часто задаваться вопросом, сколько лет любви и заботы может потребоваться помимо тех, что вы уже разделили вместе, прежде чем он поймет, что его чувства никогда, никогда не были для тебя бременем. Оставив еду на кухонном островке, ты огляделась и увидела, что он забыл отнести свой чемодан в спальню, и не воспользовался пепельницей на заднем крыльце. Его оклик отозвался лишь тишиной, и ты решила последовать за оглушающим звоном в ушах, признаком слишком тихого и спокойного воздуха, в вашу общую комнату. Крис даже не попытался оглянуться, когда ты приоткрыла дверь, единственный свет в комнате исходил из ванной, а тепло, коснувшееся плеча, когда ты прошла мимо уборной, говорило о том, что он недавно принял душ. Подойдя ближе, ты увидела, что он так и не переоделся, а сидел обнажённый на краю кровати, склонив голову и сильно ссутулив плечи. Его поза излучала усталость и печаль, и в твоей груди защемило от столь знакомого, к сожалению, удручающего вида. Но всё же ты подошла к нему. «Крис?» Его голова поднялась, как и его руки, вцепившиеся в материал твоей юбки, чтобы притянуть тебя ближе, нуждаясь в тебе, и это бессловесное желание было легко удовлетворить. Ты забралась к нему на колени и обхватила его плечи, перебирая пальцами его короткие волосы, а он прижался щекой к твоей груди, крепко обнимая. То, как он дрожал, сжимая тебя в объятиях, означало лишь одно — он плакал. Молча позволял слезам скатываться, а сам цеплялся за утешение, которое всегда находил в тебе, и плевать, что рубашка начала покрываться влагой, переживёт. Ты целовала его в макушку снова, и снова, и снова, шепча, как сильно ты его любишь, напоминая ему, что это абсолютно нормально не сдерживаться, особенно рядом с тобой. Было так важно помочь ему вспомнить, что он в безопасности, несмотря на все свои чувства, страхи и сожаления, когда бы он ни возвращался домой. Место, которое исцеляло, не всегда было беззаботным и светлым. Иногда среди людей и мест, приносящих утешение, были и тёмные, мрачные пространства, но они должны были существовать, ради поддержания баланса. Потому что, позволить своим тяготам найти место, где их можно было высвободить, помогало, пусть даже совсем немного. Тебе стало интересно, о ком он думал сейчас, что это был за человек, потерял ли он его одного или на этот раз их было несколько. Ты задумалась об ужасах, свидетелем которых он стал, о зрелищах, которые либо не давали ему спать всю ночь, либо нарушали тот сон, который ему удавалось получить. Ты в миллионный раз задавалась вопросом, наступит ли когда-нибудь день, когда Крис сможет остановиться, отдышаться и наконец-то найти время на исцеление больше, чем несколько свободных дней за раз. Но эти размышления могли подождать, отступить на второй план, ведь сейчас ты перестала ощущать влагу на его лице, он поднял голову, чтобы посмотреть на тебя, его взгляд был напряжённым, но обожающим и благодарным. Его рука коснулась твоей щеки, грубое прикосновение, которое навсегда затерялось в нежности. «Я с тобой, дорогой. Я здесь». Он поцеловал тебя в губы в знак благодарности, и ты почувствовала, как под этим нарастает желание, сдерживаемое до тех пор, пока ты не разрешишь получить то, что ему было нужно, позволяя продолжить. Ты не возражала против того, что Крис искал утешения в твоём теле, обнимал ли он тебя или трахал до изнеможения, и одного поцелуя было достаточно, чтобы напомнить тебе, как сильно ты тосковала по нему за те три месяца, что он отсутствовал. Ты встретила нерешительность Криса и отбросила её в сторону, раскрывая языком его губы, заставляя его руки опуститься ниже талии и сжимать ягодицы через юбку и трусики. Ты ощущала сокращения мышц его паха, как член медленно поднимался и становился твёрже, чем сильнее ты на него налегала, растирая свою вагину о его крепкую длину. «Я люблю тебя», — прошептал он, волосы на лице слегка касались твоего декольте, и ты таяла от того, насколько приятным было это знакомое чувство. «Я так чертовски сильно люблю тебя, детка». Позже Крис захочет нежности и размеренности. Он всегда был склонен к подобному, больше предпочитая заниматься любовью, нежели сексом, но была в нём и дикость, которая жаждала внутреннего удовлетворения, искала его в срочности, укусах и царапинах по всей коже, заставляя превращать свою собственную боль в удовольствие, которое вы оба разделяли. Ты хотела Криса во всех направлениях: скользкая влажность от понимания того, как сильно он нуждался в тебе, и каким твёрдым он уже был между твоих ног, испортила трусики, прежде чем он попытался снять их с тебя. Твои зубы неуклюже клацали друг о друга, демонстрируя требовательность твоих поцелуев, похоть и любовь говорили на одном языке с сопутствующим вкусом его зубной пасты и слабым привкусом табака. Он не хотел, чтобы ты уходила, ни на секунду, и рычал в твои губы, яростно разрывая твои трусики, заставляя материал разойтись сзади и спереди, почти разрываясь на две части. Это должно было раздражать, но ты не могла найти в себе силы, чтобы задумываться о целостности белья, полностью охваченная таким первобытным проявлением его желания. Он едва мог просунуть свои пальцы между твоих ног, желая коснуться, поиграть с твоим клитором и входом, чтобы удостовериться в твоей готовности, пока твои бедра отчаянно толкались навстречу изгибу его члена. «Просто войди в меня, Крис. Мне не нужна никакая прелюдия. Трахни меня и кончи внутрь». Эти слова заставили его застонать, руки сцепились на твоих бёдрах и сжали их, пока ты ёрзала у него на коленях, направляя головку его члена к твоему входу для того, чтобы он резко вошёл всей своей шириной и длиной, которой тебе так недоставало после слишком долгого перерыва. Тебе нравилась эта резкая боль, она была живым напоминанием того, что он вернулся домой к тебе, ибо страх, что однажды другой его коллега омрачит твой порог плохими новостями, охватывал тебя всякий раз, когда Крису приходилось уходить. Кто-то не выжил, чья-то смерть причинила ему боль, но он вернулся, и это было важнее всего. Помогать, исцелять и любить его было для тебя всем в тот момент, заставляло чувствовать боль между бёдер, двигаясь ей навстречу, чтобы забыться. Ты схватила его за плечи, слегка впившись ногтями, и когда он застонал и зашипел сквозь зубы, боль исчезла, сменившись блаженством, позволив жёстко его оседлать. С открытыми и дикими глазами, наблюдая за тем, как на его лице все глубже проступает оскал удовольствия, ты скакала на его члене изо всех сил, а влагалище напрягалось и пульсировало при каждом толчке. Каждый всплеск ощущений был для тебя как крошечный оргазм после бесчисленных ночей, проведенных наедине с собой и игрушками, которые никогда не заставляли тебя чувствовать себя так же хорошо, как он. Ты надеялась, что для него это было даже лучше. Тебе нужно было, чтобы ему было хорошо, спокойно и безопасно, чтобы он хотел возвращаться домой, несмотря на все фантомы, скрывающиеся за влажным блеском его глаз, пока ему не выпадет возможность на хотя бы краткую передышку. Со временем Крис стал менее пассивным, позволяя тебе скакать на нём, опираясь на одну руку и другой сильно обхватить твою талию, удерживая тебя на месте, пока его накаченные бедра напрягались, поднимая ягодицы. Он врывался в тебя каждый раз, когда ты опускалась, встречая тебя толчком за толчком, заходя так глубоко и сильно в твое лоно, что ты знала, что последствия будешь чувствовать ещё несколько часов, может быть, даже дней. Выражение его лица делало любую боль такой же стоящей, как и ту, что была в начале. Голубые глаза смотрели на тебя, блаженные и любимые, умудряясь показать мягкость, даже когда он стискивал зубы, чтобы насаживать тебя сильнее. Он развернул тебя без особых усилий, уложив на спину, и его темп ослабевал лишь на мгновения, необходимые для смены позиции. Одна твоя нога поднялась к его плечу, раскрывая тебя шире, позволяя принимать его чуть глубже, ты приветствовала каждое агрессивное движение его бёдер, когда он брал тебя с новой силой. Твои собственные пальцы скользнули вниз, чтобы пощекотать набухший клитор, и Крис едва смог подавить ругательство, его всегда так возбуждал вид того, как ты прикасаешься к себе. Это стало бы его гибелью, так же, как и давление твоей вагины, так крепко сжимающей его член, ведь ты уже чувствовала приближение своего оргазма. Знакомое ощущение комфорта, пока его крепкое тело нависало над тобой, твоё имя на его губах между отчаянными вдохами, вселяло надежду, что он тоже близок к разрядке. Ты не хотела кончать без него, но он вытворял такие вещи, что ты уже почти жаждала разрядки. «Я собираюсь кончить, детка», — он предупредил тебя тоном, одновременно довольным и полным раскаяния, возможно, сожалея о потере своей выносливости, несмотря на то что эти слова были для тебя облегчением. Ты ответила ему стоном, надеясь, что он сможет понять, что ты уже почти на краю, не в состоянии произнести ни единого слова, а лишь полуслышные вздохи с его именем. Крис наклонил голову и провел языком между твоей грудью, и эта внезапная близость почти что сломала тебя пополам, ощущение привело в полный восторг. Ты почувствовала, как его член начал пульсировать, быстрые толчки становились все более сильными в несколько раз, подчеркивая его последний порыв кончить. Именно тогда, когда твоё удовольствие взлетело до небес, а вагина сжимала его все настойчивее с наступлением твоего оргазма, Крис выплеснул себя. Он излился в тебя, обволакивая тёплым ощущением, которое никогда не переставало казаться правильным, его бедра замедлились после того, как первые несколько всплесков его спермы вторглись в твоё жаждущее влагалище. Крис мягко покачал бёдрами, столь же удовлетворенный, сколь и усталый, и позаботился о том, чтобы опустить твою ногу со своего плеча, когда его размягчающаяся длина замедлилась и остановилась внутри тебя. Каким бы тяжелым он ни был, ты обвила руками шею Криса, чтобы крепко прижать к себе, прежде чем он сможет свалиться на бок, чувствуя, как он балансирует своим весом на руках, чтобы не раздавить тебя. Когда ты начала оставлять мимолетные поцелуи на его щеке, он понял намек и повернул голову, и сердце растопилось донельзя, когда ты почувствовала, как его губы формируют крошечную улыбку напротив твоих собственных. Ты знала, что оргазма никогда не будет достаточно, чтобы прогнать боль, которую он испытывал, но если это хоть в малейшей степени помогало, ты была рада помочь, даже если бы не смогла кончить вместе с ним. «Я с тобой». Это напоминание заставило его заключить тебя в свои объятия, удерживая, пока он перекатился на спину и перетащил тебя с собой, а его член коснулся твоих бёдер. Рука обхватила твой затылок, его губы прижались к твоему лбу в поцелуе, который затянулся на несколько мгновений. «Спасибо, милая». Только время покажет, будет ли он в состоянии рассказать о недавней утрате в ту ночь или этой болью ему придется поделиться с тобой позже. Его сердце оставалось больной и израненной частью его самого, к которой ты всегда бы относилась с заботой. Прижавшись к нему, ты положила руку ему на грудь, чтобы почувствовать ровный ритм, бьющийся рядом с твоей щекой, прислушиваясь к звуку с медленно закрывающимися глазами. Хотя его сердце и страдало, ты надеялась, что любовь, которую ты дарила ему, любовь к тебе, которую оно в себе несло, помогла сделать боль более терпимой. Остаток ночи прошел в поцелуях и без слёз, но Крис дал понять, что ещё не готов говорить о произошедшем. Он с улыбкой отдал тебе последний яичный рулет, смеясь над озадаченным выражением твоего лица, пока ты читала предсказание из печенья, а ты надеялась, что на какое-то время окружающие его призраки утихомирятся.