Легенда о Персефоне

Вельзевул перестала к нему приходить. Гавриил потерял счёт времени, он не знал, сколько прошло дней на Земле. Для него и прежде ничего не значила эта смена дня и ночи, он предпочитал отдыхать в молитве на высших сферах. Но сейчас без какого-либо чёткого обозначения время тянулось слишком медленно. А может, дело было в чувстве вины, которое ни на мгновение не оставляло его с той минуты, как Вельзевул захлопнула за ним дверь. Гавриил понимал, что она ни на минуту не поверила в его искренность. Но при этом с присущей ему прямолинейностью осознавал, что в тот момент действовал совершенно без задней мысли. Всё, что он чувствовал тогда, было правдой. Задумав притвориться влюблённым, на несколько минут он действительно в неё влюбился. А потом это всё разбилось осколками, оставляя недоумение от собственного поступка и жгучую вину. Словно её проклятие действительно сработало. Гавриил пытался было поговорить с Вельзевул через муху, но та лишь угрожающе жужжала и рассыпалась роем или попросту игнорировала его, притворяясь спящей. Впрочем, она всё равно не смогла бы ответить ему вместо своей хозяйки. А ему был слишком важен её ответ — чтобы наконец перестать думать об этом. Чтобы забыть этот глупый эпизод своей жизни. Вельзевул, как и положено демону, явилась тогда, когда он меньше всего ожидал. Влетела в комнату и кинулась к большому узорному сундуку около кровати, откидывая крышку. — Тебе придётся помочь мне с платьем, — бросила она, не оборачиваясь. — Дагон на задании, она не успеет вернуться. Гавриил, само собой, ничего не понял. Куда Вельзевул так торопится, почему не может справиться сама. Но озвучивать свои вопросы благоразумно не стал. Тем более, что они почти сразу исчезли из его головы при виде раздевающейся демонессы. Её физическое тело наводило на мысли об ангельской природе, что оказалась сильнее, чем можно было думать. Под свободной, даже мешковатой мальчишеской одеждой скрывалась миниатюрная точёная фигурка. Стройные ноги Гавриил уже имел возможность оценить, теперь же смог увидеть и всё остальное — то, что прежде лишь ощутил. Небольшие аккуратные груди с тёмными ареолами полностью поместились бы в его ладонях, талию он легко бы обхватил одной рукой, и ему пришлось сдерживать себя, чтобы не сделать этого. Это было каким-то наваждением. А может, пороки Ада начали проникать и в него, слишком много времени он здесь провёл? Иначе откуда это желание коснуться её светлой, почти молочной кожи? — Не стой столбом, у меня мало времени! — Вельзевул заметила его замешательство, но была слишком занята, чтобы расценить это так же, как той ночью. Она повернулась к сундуку, доставая оттуда вещи, и Гавриил увидел её спину с длинными неровными шрамами. Ровно там, где были крылья. И хотя он знал, что крылья у Вельзевул были, пусть и не ангельские, сердце всё равно предательски сжалось от увиденного. Теперь ему хотелось коснуться уже не из похоти, но утешая, стирая ту боль, что помнило её тело. Даже если сама Вельзевул ни о чём не жалела. Всё это пронеслось в голове Гавриила стремительно, с той же скоростью, с которой Вельзевул натягивала на себя платье, путаясь в подоле и рукавах. Ему пришлось поспешить на помощь, оставив мысли на потом. Ткань под руками отозвалась неприятным ощущением, но Гавриил поначалу не придал этому значения. И только потом понял, что эта ткань одновременно была и не существовала. Чувствуясь физическим телом как нечто материальное, сущностью она не воспринималась совершенно. Словно её не было. Словно Вельзевул была одета в ничто. — Что это? — Гавриил потянул тёмную ткань, разглядывая красные узоры и пытаясь понять природу этого странного ощущения. Ведь вот же платье, оно есть, он помогает надеть его. — Нейтраль. Традиционная одежда для Тёмного Совета. — Вельзевул повела плечом, пытаясь привлечь внимание архангела к шнуровкам. Совет был созван совершенно внезапно, приглашение передали через мелкого беса, и она была уверена, что с задержкой по времени, чтобы она пришла последней. — У меня мало времени, а затянуть шнуры я не смогу. Нейтраль невосприимчива к нашим силам, в этом её главный смысл. — Разве ты не можешь пойти в обычной одежде? — нахмурившись, спросил Гавриил. В этом странном платье она была практически голой, несмотря на то, что складчатая ткань закрывала её тело от шеи до ступней, а корсет под грудью плотно прижимал нижний слой одежд к животу и рёбрам. Сложное красивое платье, которое возможно надеть только с чьей-то помощью и которое неспособно защитить ни сантиметр тела. — Ты никогда не слышал о борьбе за власть? — ехидно спросила Вельзевул и чуть не задохнулась, когда Гавриил рывком затянул шнуровку. — На Совет нельзя пронести ничего, что можно сделать оружием. Остаются лишь собственные силы, а использовать их — значит открыто заявить о своих намерениях и вступить в борьбу с остальными. — Разве это не опасно? — Жизнь вообще опасная штука, особенно здесь, — пожала плечами демонесса. Она говорила достаточно спокойно, словно между ними ничего и не произошло, и Гавриил решил, что это отличный шанс для него. — Вельзевул, я хотел извиниться, — произнёс он, отступая на пару шагов. Дальше была кровать, и если окажется, что он снова сказал не то, безопасного расстояния здесь было не найти. — Не знаю, что на меня нашло. Это было глупо… — Помутнение рассудка, — криво усмехнулась Вельзевул, отведя взгляд. В голосе её появилась едва уловимая горечь. — Больше так не делай. Другой демон на моём месте просто убьёт тебя. После поговорим, если будет время. Быстро сунув ноги в лёгкие туфли, Вельзевул чуть не бегом покинула личные комнаты, оставляя Гавриила наедине с его мыслями. И были они отнюдь не радостными. Со всей отчётливостью он понял, как сильно она рисковала из-за него. Жизнь в Аду, по словам Вельзевул, сама по себе постоянное испытание на прочность. Но сейчас она всеми доступными ей методами спасала его жизнь и боролась за его свободу. Ведь его побег, скорее всего, стоил бы жизни ей самой. А остаться в Преисподней — было бы сродни смерти уже для него. И он уже не мог осуждать её за попытку выторговать выгодные для демонов условия. Гавриил пытался отвлечься на что-то, но за долгое время сидения в одном помещении он уже успел рассмотреть всё, что казалось ему интересным. Пейзаж за окном был по-прежнему унылым, вода в старых трубах всё так же отбивала желание касаться её, а книги и летописи не захватывали своим сюжетом. Разговаривать с Жужей или хотя бы вслух он тоже опасался — а вдруг ненароком отвлечёт Вельзевул в важный момент. Стараясь не думать о возможной опасности для адской княгини, Гавриил даже взялся перечитывать миф о Персефоне, но теперь никак не мог почувствовать то отчаяние пленницы мира мёртвых, которое уловил в первый раз. Вместо Аида он упорно видел на троне Вельзевул в её роскошном чёрном платье с красными узорами, такую хрупкую и беззащитную. Сейчас на самом деле беззащитную. Ведь если кто-то подсылал демонов уничтожить пленного архангела, чтобы сбросить Вельзевул с её должности, этот кто-то вполне мог подговорить остальных. Что, если прямо сейчас вместо собрания происходит убийство? Вряд ли она способна защититься разом от нескольких демонов, по силе близких к ней. А ведь Тёмный Совет состоит не из кого попало. И Вельзевул отправилась туда безоружной — ради него. Не в силах больше сидеть на одном месте, снедаемый предчувствиями и надуманными опасениями, Гавриил отбросил книгу на кровать и принялся мерить комнату шагами. Шесть шагов вдоль кровати до окна, поворот, шесть шагов обратно до занятой сундуком стены. На очередном круге он подхватил со столика керамический гранат, чтобы занять руки. Тот лёг приятной тяжестью в ладони, неровная поверхность не давала выскользнуть. Но даже это заняло мысли архангела лишь на пару шагов, слишком быстро сменившись картинами ужасного возможного будущего. При этом о собственном будущем после гибели Вельзевул он даже не задумывался. Его личный мир сократился до шести шагов по комнате, до гладкого каменного пола под босыми ступнями, до шершавой поверхности граната в руках и тревожных мыслей. Даже на муху в кресле он не обращал внимания, привыкнув к ней, как к детали интерьера. Поэтому когда дверь за его спиной резко открылась, он чуть не подпрыгнул, а плотная керамика треснула в крепко сжавшихся ладонях. Но Гавриил лишь отбросил осколки обратно на столик, кинувшись к стоявшей в дверях Вельзевул. — Ты вернулась! Всё в порядке? — С огромным трудом он сдержался, чтобы не начать ощупывать её на предмет ран. Она вряд ли поняла бы его порыв, её доверие ещё нужно было заслужить заново. — Собирайся, — устало ответила демонесса, проходя в комнату. — Ты свободен. — Что? Что это значит? — Гавриил посмотрел на неё с недоумением. — Твоей сестре надоело со мной торговаться, и она связалась с остальным Советом, — нарочито спокойно, словно сдерживаясь, пояснила Вельзевул. — Договор подписан, ты можешь возвращаться на Небеса. Одевайся, твои сапоги где-то под кроватью. Я отведу тебя к Михаил. Гавриил кинулся было к кровати, но резко остановился и поднял взгляд на Вельзевул. Уходить вот так почему-то не хотелось. Слишком много всего ещё было не выяснено. А с другой стороны, оставаясь здесь, он подвергал опасности её и себя. Это для него Ад был тюрьмой, а для неё это родной дом долгие годы. Взяв себя в руки, архангел полез под кровать искать обувь, единственное, что сохранилось из его вещей. Михаил вряд ли будет довольна видом брата в одних штанах и крыльях, но ей придётся это стерпеть. — Как ты это сделал? Никому никогда не удавалось! — Гавриил не сразу понял, о чём говорит Вельзевул. Чуть не получив новое сотрясение от встречи затылка с кроватью, архангел вынырнул с сапогами в руках и увидел, что демонесса с изумлением разглядывает половинку сломанной статуэтки. — Прости, я случайно, от неожиданности, — повинился он, быстро надевая сапоги и заправляя в них штаны. — Сорву другой. Это адский гранат, — с усмешкой пояснила Вельзевул. — Деревья здесь мертвы, но дают плоды, твёрдые, как камень. Никому раньше не удавалось увидеть, что у него внутри. С видимым усилием она отломила несколько зёрен, крупных, полупрозрачных и словно светящихся, с интересом разглядывая их. Несколько мгновений Гавриил смотрел на эту картину, пытаясь сложить воедино разлетевшиеся мысли, а после шагнул к Вельзевул и собрал зёрна губами, оставив лёгкий поцелуй на её ладони. Кисло-сладкий сок, таившийся под плотной кожицей, прокатился по его языку. — Пора, — коротко сказал он, подняв взгляд на ещё более изумлённую княгиню. Он всё объяснит ей. Позже, когда поймёт сам. Но в новой встрече Гавриил теперь был уверен.