(Не)хороший учитель

Гет
PG-13
Завершён
252
автор
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
252 Нравится 14 Отзывы 67 В сборник Скачать

(Не)хороший учитель

Настройки текста
      Хаято точно не знал, когда это началось.       Когда им впервые представили нового учителя?       – Как вы все знаете, прошлый учебный год был последним для Нисикавы-сенсея, он вышел на пенсию и занялся своим здоровьем, так что, – директор вежливо указал на стоящую рядом девушку. – Прошу встречать новую учительницу японского и, по совместительству, вашего классного руководителя.       – Савада Тсунаёши! Позаботьтесь обо мне, – миниатюрная девушка с улыбкой кланяется перед классом. – Я постараюсь сделать ваш выпускной год приятным и запоминающимся.       В этот момент? Нет. Конечно, нет. Первая встреча не вызвала в Хаято ничего. Новая учительница не выделялась ничем, кроме своего возраста и юного вида, отчего первый месяц путали её с ученицей. Даже другие учителя. Отлавливали её в коридоре и звали в кабинет Дисциплинарного Комитета за то, что она пришла на уроки без формы.       Было ли что-то ещё в её внешности? Европейский разрез глаз, в которых вечно плескалась доброта. Наивные улыбки. В этом дело? Нет. Вряд ли.       Может, всё началось, когда Савада-сенсей начала вести занятия? Тоже нет. Она нервничала, не могла справиться с шумным классом, который так раздражал Хаято.       Может, когда врывалась в кабинет, поправляя вечно взлохмаченные волосы или помявшуюся блузку, когда смеялась вместе со студентами над своей неуклюжестью? Когда по-дружески поддерживала всех? Успокаивала плачущую ученицу, которая даже не в её классе училась? Когда за день запомнила всех своих студентов, а потом в короткий срок разобралась, у кого какие проблемы в темах, у кого какие обстоятельства дома? Когда давала неумелым школьникам такие же неумелые, но искренние советы? Когда приходила невыспавшаяся из-за того, что полночи проверяла домашнее задание и писала слова поддержки в каждой тетради?       Или, может, всё началось, когда Савада-сенсей, вечно спотыкающаяся на входе в класс и забывающая о порожках в кабинет, влетела в Хаято? И мягко улыбнулась в благодарность, сжимая его предплечье?       Гокудера не знал, что именно было первым.       Но знал, когда именно чувства, засевшие в душе, стали бесповоротными.

***

      Вечерело. Учительская почти опустела. Уроки и даже клубная деятельность уже закончились. Хаято, недовольно засунув руки в карман, дожидался, когда его наконец отпустят, и скучающе смотрел в окно.       – Савада-сан, темнеть в последние дни начинает всё раньше и раньше. Может, вас проводить? – спрашивает Хаттори-сенсей, задержавшийся из-за заполнения журнала.       Гокудера еле сдерживает фырк. Учитель физкультуры был слишком прямолинеен и наивен, раз считал, что может вот так подкатывать на глазах у студента. Так и разница ведь в возрасте с Савадой-сан у них лет пятнадцать. Ну не наглость ли?       – Ох, нет, у меня ещё остались дела, – улыбается Тсуна мужчине, который и сам должен был понять, что Хаято тут торчит не по своей воле.       – Тогда до завтра! – глупо лыбится, по мнению парня, Хаттори-сан.       – Да, до завтра. Удачной дороги.       Дверь со скрипом закрывается, оставляя учительскую в тишине. Торчать тут Хаято было привычно, но всё ещё неприятно. Каждый раз всё кончалось тупыми нравоучениями учителей.       – Будешь чай? – интересуется девушка у него, готовясь встать со своего рабочего места.       – Нет. Обойдусь.       – Ладно. Ты присядь.       Хаято не двигается.       – Гокудера-кун, надо поговорить. Если будешь стоять, у меня заболит шея, хотя, говоря откровенно, она и так болит. Почему-то в этой школе почти все такие высокие, – Савада пытается смягчить напряжённую атмосферу шуткой. – И ты устал, должно быть.       Он фыркает. В этот раз уже вслух. И всё-таки садится на соседний стул, который Тсуна прикатила заранее.       – Зачем ты влез в драку? – начинает она то, к чему всё и шло.       У Хаято разбита губы, костяшки стёрты и рубашка порвана снизу. И хоть он не один участвовал в заварушке, сидел в учительской почему-то только он. Тсуне лишь сказали, что остальных отпустили, ведь зачинщики не они, а бедному Хаято пригрозили отстранением и даже в медпункт не отвели.       – Я взяла кое-что у медсестры, давай помогу.       – Тц. Не надо.       – Но…       – Ничего страшного. Это всего лишь царапины.       Отчего-то взгляд сенсея не меняется, в карих глаза всё ещё плещется беспокойство, которого Хаято давненько не видел у других учителей. На него пару лет как махнули рукой.       – Так зачем? – ещё раз спрашивает Тсуна, пододвигая к ученику перекись водорода и пластыри.       – Захотелось надрать задницу тому ублюдку, – она не одёргивает его за ругательство, как делает это обычно. Привыкла. Не осуждала. – Нельзя, что ли?       – А причина?       – Нет никакой причины. Захотел и всё, – раздражается он.       Тсуна вздыхает. Так и не дождавшись, когда Хаято возьмётся за протянутую бутылочку с перекисью, она принялась к обработке ран сама. Пододвинулась поближе и взяла пострадавшие ладони парня, обеззараживая их смоченной ваткой, которую подготовила заранее.       Не ожидавший этого парень зашипел от колючего ощущения в костяшках.       – Гокудера-кун, я ведь знаю, что ты не стал бы начинать драку без причины, – спокойно говорит Савада.       – Значит, плохо вы меня знаете.       – Да нет. Я четыре месяца тут, так что вполне поняла тебя и других ребят. Ты хороший парень, – задумываясь, как бы начать разговор, она не замечает, что подносит руку ученика поближе к своему лицу и дует на рану. Детская привычка, от которой не так уж и легко избавиться.       Хаято замирает и не двигается до тех пор, пока сенсей не берёт его вторую руку и начинает обрабатывать.       – Ты не опаздываешь на уроки. Хорошо учишься. Пишешь тесты на высшие баллы.       – И как связана учёба и моя мнимая доброта? Оценки мне нужны для поступления в Токийский университет.       – Ну, как минимум, это значит, что ты ответственный. А это положительное качество, – Тсуна поднимает голову, заканчивая неуклюжую первую помощь, но не отпуская его левую руку. – Ты всегда слушаешь меня на уроках. Даже на не самых удачных первых занятиях, где я, мягко говоря, оплошала, ты слушал.       У Хаято горят уши от смущения и кончики пальцев от касаний её ладони.       – Это было жалкое зрелище, – бормочет он, чтобы избавиться от неловкости.       – Да уж. Я заикалась и путалась в словах, – Тсуна хихикает. – Боялась первых уроков так, будто сама только в школу пошла.       Она отпускает его руку, отчего разочарование съедает Хаято с головой, и продолжает:       – И я помню тот день, когда все расшумелись из-за того, как им наскучил мой урок и моя неопытная манера подачи информации, а ты попросил всех затк… притихнуть. Ты тогда меня очень выручил.       Гокудера только цокает, не собираясь вслух признавать, что одноклассники и их первоначальное отношение к новой учительнице бесили. Их неуважение, шепотки и пошлые взгляды, когда Савада, разволновавшись, роняла мел и наклонялась за ним. Пару разговоров и несколько подбитых глаз навсегда лишили тех двух придурков желания пялиться, теперь они отворачивались, стоило им увидеть, как их молодая классная руководительница поднимала выроненные вещи или как задиралась её рубашка, когда девушка вставала на носочки, пытаясь дотянуться до верхней части доски.       – Спасибо тебе. И да, именно поэтому, Гокудера-кун, я знаю, что ты хороший. И друзья о тебе так говорят, Ямамото-кун, например.       – Стоп. Что этот бейсбольный придурок говорил обо мне?       «Хаято может казаться злым и недружелюбным, но он неплохой, на самом деле, не судите его строго», – Тсуна оставит это при себе. Не хочется смущать Гокудеру или подставлять Такеши.       – Да так, ничего особенного.       – Ему кранты.       Савада рассмеялась.       – Новой драки нам не надо… Мы и с этой не закончили, – она делает паузу. – Так скажешь, что случилось?       Парень дёргает плечами от неприятных мыслей.       – Не нужно вам это.       – Очень даже нужно. Я беспокоюсь.       – Ничего вы всё равно не поменяете, сенсей, школа ни за что не выставит на свет факт издевательств.       Тсуна хмурится, отодвигается назад и досадливо прикусывает губу. Учительскую поглощает напряжённая атмосфера.       – Над кем-то издеваются? И ты пытался этому человеку помочь? – девушка нервно заскребла ногтем по другому ногтю, начиная его отламывать. – Назови фамилии.       – И что вы сделаете? Это папины сынки, которые просто припугнут директора, и всё.       Савада мотнула головой и недовольно посмотрела в его глаза.       – Что ж я буду за учитель, если даже не попробую? – Хаято это не пробирает. – Поверь мне, я что-нибудь придумаю.       Её недавняя угрюмость ушла, уступив место уверенной улыбке.       И вид такой Савады-сенсей выбивает Гокудеру из колеи, так что он незаметно для себя называет известные ему три фамилии – главных ублюдков, ответственных за всё это.       – Угу, хорошо. Спасибо. Теперь можешь оставить всё на меня и не влезать больше в драки.       Хаято хмыкает.       – Я серьёзно. Хватит с тебя проблем… ах, точно, я поговорю с завучем, попрошу отменить твоё недельное отстранение. Ты не заслужил такого отношения к себе.       – Не стоит. Я так устал от школы, выходные мне не помешают.       – Ах ты! – шутливо злится Тсуна. – Я расстроюсь, что мой самый преуспевающий ученик прогуляет мои супер интересные уроки.       – Супер интересные? – он выгибает брови.       – Наглеешь, Гокудера-кун, ахах.       Её это нисколько не задевает.       – Ох, уже действительно становится поздно, – она вскакивает со стула, собираясь проводить парня до двери. Ей самой ещё тетради надо собрать, подготовиться к походу к директору по поводу хулиганов. Наверное, придётся тут засидеться. – Ещё раз спасибо за твою помощь, Гокудера-кун.       Он безразлично кивает.       – Слишком много благодарностей за сегодня, – он застывает у двери, слегка поворачиваясь назад и замечая закатное солнце. С языка чуть не срывается предложение проводить сенсея до дома, но он вовремя одумывается. Не хватает ещё подражать физруку. – А часто вам этот старпёр… кхм, Хаттори-сенсей предлагает сопровождение?       Савада растерянно хлопает ресницами, не уверенная, что правильно расслышала вопрос.       – Старпёр? Ему всего сорок лет. Начало жизни, можно сказать, – говорит она непонятно зачем, обдумывая вопрос и такой внезапный интерес. – Кажется, это второй раз был. Но я отказываюсь, потому что близко живу.       – Вот как… И правильно, – уголок его губ приподнимается от ликования.       И, не прощаясь, Хаято выходит за дверь до того, как румянец успеет проступить на его скулах.       – Ээ? – спрашивает Тсуна в пустоту.

***

      – Слышали последние новости? – доносится на обеденном перерыве. – Что Савада-сенсей связана с мафией?       Гокудера давится купленной в столовке якисобой и резко оборачивается на соседнюю парту, где одноклассники переговаривались за бенто.       – Чего? – удивлённо переспрашивает одна из девчонок. – Савада?       Хаято хочется крикнуть, чтобы эта дура не забывала добавлять «сан» к фамилии. Как она могла не уважать сенсея?       – Ага. Помните же, на прошлой неделе был скандал по поводу Кудо и его шайки? Про его издевательства и вымогательства давно знали, но обычно тему закрывал его отец… а тут, стоило Саваде-сенсей подойти по этому поводу, как сразу серьёзные разборки.       – Вроде Кудо отчисляют…       – Тоже такое слышала.       – Неужели наша класснуха реально из мафии?       Ямамото, который подслушивал вместе с другом, не выдержал и громко рассмеялся, согнувшись по полам.       – Ты рехнулся, бейсбольный придурок? – выкрикнул Хаято под грохот, который устроил Такеши, от смеха стуча по столу.       – Аахахах, мафия… вахахах. Она? Пффф.       – Да, звучит сомнительно.       – Сомнительно? Да полная чушь. У Савады-сенсей просто отец в Министерстве работает, вот и всё.       – В каком Министерстве? И откуда ты знаешь?       Но угорающий Ямамото так и не ответил на его вопрос.       Хаято так жалел, что японский стоял последним уроком аж два дня. И Саваду-сенсей с утра не увидеть, и с уроков пораньше не сбежать. Отстой. Приходилось ждать целый грёбаный день.       – Гокудера-кун? – Савада с удивлением заметила его, единственного оставшегося в кабинете. Остальные одноклассники уже ушли. – Ты что тут делаешь?       – Собираюсь дежурить.       – Если память меня не подводит, то сегодня дежурные – Окумуро-чан и Ода-кун.       – Они сбежали.       – А?       – Чего удивляетесь? Были бы строже, никто бы не отлынивал от своих обязанностей, – хмыкнул парень.       – Нет, я так не могу. Может, у ребят важное дело.       Угу, сбегать в игровые автоматы и на маникюр. Очень важно.       – Но мой вопрос всё ещё актуален, – Тсуна закрыла журнал. – Почему ты тут? Не твоя очередь дежурить, я сама справлюсь.       – Не учителю таким заниматься.       – Мне не трудно.       Хаято закатил глаза.       – А у тебя, наверное, планы дома или в клубе, – девушка отвернулась и взяла в руки губку, начиная уборку с доски.       – Я не хожу в клуб.       – Ах, точно, как я могла забыть, учитывая, что учителя постоянно приходят ко мне и уговаривают образумить тебя, – она тихо хихикнула. – Тебя хотят все научные клубы ради олимпиад и конкурсов. Может, надумаешь?       – Не хочу, – раздаётся совсем рядом.       Тсуна вздрагивает и украдкой оборачивается. Хаято стоял очень близко: вдохнёт полной грудью и коснётся её спины. Это выбивает из головы Тсуны все мысли.       – Вы слишком коротышка для такого, – он кладёт ладонь поверх губки и, разумеется, задевает её пальцы.       – Грубиян.       Савада было хотела снова сказать, что сама всё сделает, но такая неожиданная близость лишает её уверенности. Девушка сконфуженно отходит в сторону.       – Мхм, спасибо.       Хаято вытирает доску и берётся за швабру, начиная подметать пыль… а Тсуна всё продолжает растерянно стоять на том же месте, пытаясь хоть что-то осознать. Только шум отъезжающей двери приводит её в себя.       – Савада-сенсей? – в кабинет заглянула женщина. – Вы просили показать расписание на следующий триместр, я принесла его вам.       – Ох, спасибо, Асано-сенсей, не стоило утруждать себя, можно было в учительской передать.       – Да я спешу сегодня, так что… – тут она замечает Хаято. – Гокудера? Вот засранец. Правильно делаете, Савада-сенсей, надо его заставлять убираться. Пусть хоть какую-то пользу несёт в общество.       Тсуну захлестнуло возмущение. Несёт пользу? Засранец? Во-первых, парень такого не заслужил. Во-вторых, нельзя говорить подобное при студенте!       – Утром не видела тебя на своём уроке. Если мои занятия стоят первыми, это не значит, что нужно их пропускать и спать.       Гокудера безмятежно проигнорировал всё, что только сильнее раздражало Асано.       – Вы что-то путаете, Гокудера-кун не прогуливает.       Но женщина её не слышала. Посмотрев на наручные часы, она спохватилась и быстро попрощалась.       Тсуна теперь ещё более растеряна.       – Но ты же не прогуливаешь, – повторила она.       Хаято вернул на место швабру, осматривая класс. Не супер чисто, но пойдёт.       – Только ваши уроки.       – Что?       – Я не прогуливаю только ваши уроки, – он пожимает плечами. – Вы же должны были видеть в журнале.       – Я не особо смотрю другие предметы, – Тсуна поправляет волосы. – Не знала, что ты… так любишь японский. Ахах.       На это Гокудера только молча усмехается.       – Я мусор выкину и домой пойду, – добавляет он через несколько секунд, разрывая зрительный контакт.       – А… да. Спасибо за помощь.       – Не за что, – кидает он и подхватывает пакет с мусором. – Точно, забыл. В следующем триместре будет пересадка?       Тсуна медленно кивнула. Она не поспевала за этими разговорами.       – Да. Надо будет поменяться местами, как обычно.       – Можно посадить меня на первую парту?       Девушка удивилась.       – У тебя не лучшее зрение, но мне казалось, ты хочешь сидеть подальше от учителей.       – На ваших уроках я хочу быть поближе, – совершенно внезапно отзывается он и выходит из кабинета.       – Ээ?

***

      – Простите, пожалуйста, я с ним дома обязательно поговорю, – девушка с совершенно уязвлённым выражением лица сгибается в низком поклоне.       – Бьянки-сан! – Тсуна окликает её. – Не стоит извиняться. Ваш брат ничего не…       – Поверить не могу, годы идут, а мальчишка не меняется, – басит директор, разочарованно цыкая. – Если ещё когда-то я верил во все эти оправдания, то сейчас… этого ребёнка точно ждёт криминальное будущее.       Бьянки судорожно вдохнула.       – Ямаути-сан! – Тсуна сжимает кулаки. – Со всем моим к вам уважением хочу заметить, что ваши слова ужасно грубы!       Прямо перед Гокудерой и его сестрой! Как можно сказать такое? Это непрофессионально и неэтично. И уж директор школы с такой хорошей репутацией должен это знать! Хотя, правдива ли была эта репутация, принимая во внимание недавно вскрывшийся факт издевательств.       – Гокудера-кун, – она обернулась на парнишку, плотно сжав губы от недовольства. – Выйди из кабинета.       Хаято изумлённо переглянулся с сестрой. Такую Саваду они ещё не видели.       – Гокудера-кун, – по слогам повторила она. – Выйди. Пожалуйста.       Ему ничего не оставалось, как на негнущихся ногах развернуться и уйти. Перед тем, как закрылась дверь, Хаято успел услышать гневное:       – Как вы можете осуждать кого-то, даже не вникнув в ситуацию! Гокудера-кун ничего плохого не сделал, это…       На автопилоте он пошёл вперёд по коридору, не особо смотря на дорогу. Перед глазами был образ абсолютно очаровательной учительницы. Взъерошенная, с огнём в глазах, с насупленными бровями. Это их сенсей? Та самая добрая Савада-сан?       – Это было… горячо, – бормочет он себе под нос.       И вдруг замирает на месте.       – Ох, чёрт… Я попал, – то, что он чувствовал, больше не походило на симпатию, от которой легко было бы отказаться за период новогодних каникул. Нет. Теперь внутри всё пылало. – Я влип…       Из-за угла невовремя вырулил Ямамото.       – Йо! – он хлопнул Хаято по спине. – Как прошло? Тебе влепили наказание?       – Я влип. Чёрт. Чёрт, – Гокудера его не слышал. – Что теперь делать?       Такеши в задумчивости почесал затылок.       – Подождать годик, чтобы не доставлять проблемы Саваде-сенсей? – предположил он.       – Год? Да, верно. Я не хочу, чтобы её осуждали… СТОП! – Хаято разъярённо выпучился на друга. – Откуда ты знаешь?       – Что? Про Саваду-сенсей? Да я давно заметил, как влюблённо ты на неё пялишься.       Недавняя нежность от осознания чувства исчезла из глаз Хаято, сменившись на смертоносность.       – Я убью тебя. И больше никто ничего не узнает, – он схватил Ямамото за воротник.       – Эй-эй!       – Убью.       – Погодь! Погодь ты! – Такеши вскинул руки. – Пощади! Я ещё слишком молод. Отпусти! А взамен я окажу услугу.       – Какую? – безэмоционально спросил друг, всё ещё выбирая метод расправы.       – Покажу фотографии сенсея в детстве.       Надежда и вера в человечество вернулись в Хаято, взгляд просветлел… а потом парень ещё сильнее сжал воротник.       – Откуда у тебя они? Ты сталкер? Извращенец?       – Да ну тебя! – Ямамото расхохотался. – Я же говорил, что в Токио живу с бабушкой? А обычно с отцом в маленьком городе неподалёку. Савада-сенсей тоже оттуда, и мы лично знакомы. Наши родители дружили, поэтому совместные фотки найти смогу.       Немного посомневавшись, Хаято отпустил его и потёр подбородок.       – Фотки…       – Времён её средней школы, где-то так.       – Школы… значит, она будет в школьной форме?       – Ну всё. Поплыл.       Хаято злобно на него посмотрел.       – А почему ты раньше не говорил, что вы знакомы?       – Не говорил? А, я думал, что Тсуна не захочет, чтобы все знали. Да и мы уже давно не общались, так что…       – Тсуна? – он снова был готов убивать. – Савада-сенсей для тебя.       – Ох, Боже, только не ревнуй из-за такой мелочи. В детстве я и вовсе бегал за ней и называл сестрёнкой Тсуной.       – Хммммм. Может, всё-таки избавиться от тебя?       – Успокойся, дружище. Прошу жизнь и помощь по матеше взамен на пару фоток, я на выходных к отцу поеду, и там гляну альбомы. Как тебе?       Хаято для вида притворился, что раздумывает над этим предложением.       – Тц. Окей.       – Ура!

***

      Тсуна не верила, что ей так не везёт. Утром светило солнце, на небе не было ни тучки, так что она даже и не догадалась посмотреть прогноз.       За окном лило как из ведра. Но самое неприятное здесь то, что если бы она ушла сразу после своих уроков, то успела бы до того, как погода испортилась. Но нет. Экстренное школьное собрание, бессмысленные два часа обсуждений надвигающегося конца триместра, за которые снаружи и начался этот ливень. Ждать его окончания не стоило, гидрометцентр красноречиво рисовал над их префектурой огромное дождевое облако.       Тсуна спустилась на первый этаж и с безнадёгой устремила взгляд в окно. Жила-то она недалеко, но не настолько, чтобы не почувствовать неприятные последствия. Будет идти медленно, промокнет до нитки, заболеет, придётся брать больничный. Побежит, упадёт в лужу, заболеет. Придётся брать больничный.       – Не такой уж и широкий у меня выбор, – шепчет она с иронией.       И вдруг замечает знакомую фигуру у обувных шкафчиков.       – Гокудера-кун? Ты что тут так поздно делаешь? – не то чтобы было действительно поздно. Но его уроки уже закончились. Неужели снова драка?       – Задержался в клубе, – оправдывается парень.       – Ты всё ещё не состоишь ни в каком клубе.       – Ах, точно, – он улыбается ей, пойманный на глупой попытке вранья.       Улыбается непривычно открыто, что у Тсуны дыхание перехватывает.       – Я шёл домой, как вдруг вспомнил, что вы утром пришли без зонта, – он дёрнул рукой, обращая внимание на названный предмет. – Я зашёл и купил его.       Она должна отказаться – понимает Савада резко. Зонт у него один, это очевидное предложение проводить её.       Хороший человек и ответственный учитель отказался бы. Да, отказался, чтобы не было недопонимания… Тсуна вновь смотрит на скатывающиеся по стеклу капли, на стойку для зонтиков у выхода. Свои зонты там оставляли ученики, учителя, несколько было куплено школой. Взять какой-то из них Тсуна не могла, в здании ещё были люди, за которыми могла не приехать машина. Ученики могли простудиться.       Но и самой бежать под ливнем не хотелось. Конец осени выдался тёплым, на Тсуне сейчас лишь свитер, да брюки вместо обычной юбки. Точно промокнет.       – Больничный, – бормочет под нос.       Сдаётся. Делает несколько шагов навстречу Хаято.       – Спасибо, – тушуется она, смотря не на него, а на яркий зонт.       – Мне несложно, – отвечает парень, расслабляясь после её согласия, и открывает зонт.       – Оранжевый, – зачем-то говорит она очевидное, в это же время рассматривая трудно угадываемый узор пламени на ткани. – Я бы подумала, что ты выберешь классический чёрный или, может быть, красный.       Он часто надевал красный напульсник или красную футболку, что так бросалась в глаза под белой рубашкой.       – Вы как-то на уроке сказали, что ваш любимый цвет как раз оранжевый.       Тсуна распахивает глаза, в изумлении поднимая голову и тотчас же отворачиваясь.       – Хаха, я, наверное, часто болтаю не по теме на уроках…       – Я не против, – спокойно говорит Гокудера, поднимая зонт. Они выходят на крыльцо. – Я рад узнать о вас что-то новое, сенсей.       Отвечать, слава Богу, ничего на это не пришлось. Шелест дождя, удары капель об асфальт и хлюпанье вмиг промокших кроссовок по лужам лишали их возможности говорить, не переходя на высокие тона.       Тсуна пыталась идти так, чтобы не касаться Хаято своим плечом или боком, поэтому отодвигалась вправо. Она могла потерпеть промокшее плечо, но, кажется, парня это не сильно устраивало, и с каждой попыткой сенсея отойти подальше он только сильнее наклонял зонт в её сторону, пытаясь накрыть девушку полностью. Теперь мок он, что не могла позволить уже Савада. Ей не нужен был заболевший студент.       Пришлось придвинуться поближе. Благо, прохладный ветер и брызги освежали лицо, не давая смущённому жару прилить к щекам.       В итоге, она сама не выдержала этого молчания.       – Вон мой дом, – крикнула она, показывая на виднеющуюся верхушку многоэтажки.       Хаято на здание посмотрел лишь мельком, задерживая внимание на вытянутой вперёд маленькой ладошке.       – Вы действительно близко живёте.       – Ага, не сказала бы, что повезло, я ведь просто квартиру снимаю. А живу так-то в городке за Токио. Намимори. Слышал, может?       Он кивнул ей.       – Наверное, Такеши рассказывал тебе.       «Такеши» режет слух. Для неё он «Гокудера-кун», по фамилии, в то время как Ямамото называет так по родному.       – Он не очень много рассказывал… Ваши семьи близки? – будто невзначай интересуется, скашивая взгляд, который задерживается на мокрых прядях Савады-сенсей. Из-за ветра дождь порой задувало и под зонт, брызги попадали на лицо.       Хаято еле сдерживает желание заправить её прилипшие волосы за ухо.       – Хм, мы с Такеши не особо близки, а вот наши семьи да. Наши мамы учились вместе, что, наверное, может удивить, у нас с Такеши ведь большая разница в возрасте. Просто его мама поздно родила. В итоге родители часто захаживали друг к другу, и брали детей, то есть нас, с собой. Но до поры до времени с Такеши я не общалась много. Разные возрастные категории, разные интересы, сам понимаешь, – Тсуна задумчиво притихла, решая, стоит ли говорить больше. Это касается Ямамото… но они же оба дружат, верно? – А потом умерла его мама.       – Что? – переспросил Хаято, наклоняясь пониже.       Последнюю фразу Тсуны заглушил порыв ветра, и он не расслышал.       – Потом умерла его мама, – громче говорит девушка. – Тсуёши-сану нужно было время и прийти в себя, и похороны организовать, так что Такеши пару дней пожил у нас. А после этого я привыкла немного приглядывать за ним. Конечно, долго это не продлилось. Он подрос, нашёл себе новую компанию. А там уже я школу закончила и уехала учиться сюда. Так что мы давно не виделись, пересеклись вот тут неожиданно. Хах, мир тесен.       Хаято не мог не почувствовать удовлетворения от того, что они не специально пошли в одну школу для воссоединения. Лишь совпадение.       – Вот мы и пришли, – чересчур радостно реагирует она, оказываясь под козырьком своего подъезда.       – Не такая уж и большая, – вдруг отмечает Хаято.       – Что? – не понимает Тсуна, хмурясь в догадках.       – Разница в возрасте. Не такая уж она и большая у вас с Ямамото.       Савада недоумённо склоняет голову в бок, а потом… вдруг понимает. Почему Гокудера не пропускал её уроки, почему хотел сидеть поближе, почему делал акцент на возрасте.       Как только Тсуну во время её собственной учёбы в школе не называли. Никчёмной. Глупой. Наивной. Но сейчас она выросла, набралась опыта. Понимать в жизни стала чуточку больше. Замечать, догадываться. Намёки Хаято она давно разобрала, но только сейчас полностью осознала, что это точно не шутки.       Хороший человек и ответственный учитель сделал бы вид, что не понял, ушёл бы, не давая шанса этому недоразумению разрастись ещё сильнее. Но…       Тсуна никогда не хотела быть учителем. Однако и сидеть на шее отца, пользоваться его деньгами тоже было неприятно, поэтому она решила, что должна найти стабильную работу и сбежать из-под опеки Емицу. Стать учителем – это ей показалось нетрудным вариантом, что в корне было неверным. Это уж точно не так легко.       С детьми она не ладила, был опыт и с мелким Такеши, и с Фуутой, мальчишкой с соседнего дома, и с Ламбо, сынком хороших друзей отца, поэтому начальную школу Тсуна вычеркнула сразу, выбирая профилем учителя средней и старшей школы.       Легче, впрочем, от этого не стало. Ещё на практике Савада начала сомневаться в выборе жизненного пути. Ученики смотрели на неё, неумёху и коротышку, с насмешкой. Как Тсуне хватило сил закончить учёбу и устроиться в местную школу – загадка. Такого терпения у неё никогда не было.       Здесь тоже было трудно. Девочки шептались о её строгих нарядах, которые на мелкой Тсуне выглядели немного нелепо, обсуждали её причёску и надломанные ногти. Парни считали, что раз они выше и сильнее, то имеют полное право грубить и ни во что не ставить учителя.       Конечно, были хорошие студенты. Знакомый и всё такой же добродушный Такеши, милая и заботливая Сасагава, ответственная Курокава. Но, если честно, этого было маловато. Тсуна бы сбежала обратно под родительское крыло, если бы, начиная с самого первого занятия, на неё не смотрели внимательные бирюзовые глаза.       Гокудера над ней не смеялся. Вслушивался во взволнованную подачу темы, задавал вопросы, чтобы Тсуна не чувствовала себя так неуверенно. Он придавал ей сил. Будет преувеличением сказать, что именно Гокудера был тем самым учеником, который заставлял Саваду и дальше вставать на работу, не думать об увольнении? Да. Это будет преувеличением. Были и другие милые ребята, которым она хотела помочь с предметом, сделать их школьные годы хоть немного беззаботнее.       Но всё-таки… всё-таки у Гокудеры лучше всего получалось удержать её здесь.       Он помог ей узнать об издевательствах, которые Тсуна и сама терпела в школьные годы, помог поверить, что она может дать отпор старшим коллегам, помог научиться не трястись перед уроками. Тсуна всегда знала, что в классе всегда будет хоть один человек, готовый её слушать и усмехаться над её шутками.       Чёрт. Она не хороший человек и не ответственный учитель.       Тсуна дёргает его за рукав чёрной джинсовки. Хаято наклоняется, решая, что сенсей не хочет снова перекрикивать шуршащий дождь, поэтому подставляет ухо.       Он никак не ожидал касания тёплых губ к своей ледяной щеке.       – Это всё, что я могу дать тебе сейчас, – шепчет она, отстраняясь. Хаято тонет в её карамельных глазах и рыжих крапинках в радужке. – Но если ты сможешь подождать пару лет, то… возможно, мы сможем всё обсудить.       Она забегает в подъезд до того, как Хаято успевает хоть как-то отреагировать.       Зонт падает в лужу.       – Ээ? – приходит черёд Гокудеры изумлённо вопрошать пустоту.

***

      Зря она рассчитывала, что Хаято будет терпеливо ждать окончания школы и молча проходить мимо, не выдавая своих чувств. Зря. Ой, зря. Гокудера теперь смотрит чаще, внимательнее, влюблённее и доверительнее. В коридорах дарит одну ей известную искреннюю улыбку, задерживается после её уроков, помогает отнести коробки в учительскую, передаёт тетради лично, а не через старосту, вечно норовя невзначай коснуться её руки.       В общем, Хаято в её жизни становится явно больше.       – Гокудера-кун, – вздыхает она. – Тебе так сильно нравится задерживаться в школе?       – О чём вы? Вы же сами оставили меня переписывать тест.       Да. Тест. Гокудера не всегда набирал максимальные баллы, но впервые на её памяти не прошёл порог. Только нарочных провалов ей не хватает.       Тсуна осматривает пустой кабинет. Не один Хаято провалил тест, но остальные уже всё переписали и сбежали поскорее. Взгляд возвращается к парню. Хоть бы вид делал, что пишет, но нет, развалился на парте и смотрит на неё неотрывно.       – Так, ну всё, – она встаёт и подходит к нему. – Уверена, ты всё написал, просто сидишь тут.       Она вырывает бланк с ответами и… застывает. Лист был полностью пуст. Даже фамилия в углу не подписана.       – Видите, сенсей, я ещё ничего не написал. Посижу, подумаю ещё над заданиями.       Тсуна раздражённо сдувает лезущую на лицо прядь и с хлопком возвращает лист на стол. Правда, в этот раз ей не дают так легко убрать руку. Гокудера аккуратно перехватывает её запястье.       Он младше, но ладонь его больше, длинные ровные пальцы нежно касаются её кожи. Савада краснеет от контакта и верного взгляда парня, но почему-то не вырывается.       – Почему я должен ждать два года? – хрипло спрашивает он, смотря снизу вверх. Савада стоит так близко, что он чувствует её сладкий парфюм, а колени их почти соприкасаются. Близко. Но недостаточно. – Я пошёл в школу на год позже, вы же знаете. Мне уже девятнадцать.       Тсуна глубоко вздохнула в попытке сохранить здравомыслие.       – Потому что ты всё ещё школьник, возраст тут ни при чём.       – Но почему два? Выпускной через полгода, – он гладит выступающую на её запястье костяшку.       Девушка покрывается мурашками, но тон держит ровно.       – Потому что после школы мне нужно будет узнать тебя. Сейчас я знаю про твою семью, оценки, немного про характер. Я не знаю, что тебе нравится, чем увлекаешься. Этого маловато, чтобы встре… видеться, – стыда не хватает, чтобы вслух произнести «встречаться». – Я не обещала взаимности, только шанс пообщаться и узнать друг друга получше.       Хаято был добрым внутри, смелым, не боялся идти против общества и чужих ожиданий, чему Тсуна могла только завидовать. Он был красив, забавен. И смотрел так чутко. Заботился. Но это же не значит, что она готова влюбиться по щелчку пальцев. Пока только симпатия.       Для большего нужно время, за которое парень мог передумать. Ну кто не влюблялся в человека постарше? Вот Тсуна в преподавателя в универе втюрилась, однако закончилось всё через два месяца. Чувства сдуло напрочь.       – Можете дать свой номер? – вопрос выбивает у неё опору под ногами. – Я мог бы попросить у сестры, но подумал, что честнее спросить вас. Так вы сможете узнать меня получше, а я вас. А ещё вы сможете написать мне, если понадобится какая-то помощь.       Ох. Она должна отказаться. Но… разве она ещё неделю назад не поняла, что не была такой хорошей и ответственной, как всегда думала?       – Ладно.       Она так легко соглашается… и вот же, согласится и через год, когда прозвучит самый важный вопрос. Потому что уже поздно отрицать. Вот уж точно нехороший из неё вышел учитель.       – И ещё… можете не волноваться, за год, два или все десять я не передумаю. Мои чувства не изменятся. Я буду вас люб…       – Стоп! Давай отложим это на потом, – признания она сейчас не выдержит.       – Хм, окей. Я это к тому, что могу потерпеть. Только вы должны обещать, что сами не передумаете, – он был полностью серьёзен. – Пообещайте, что подождёте меня.       – Не совсем понимаю тебя.       – Что не будете встречаться с кем-то другим, по типу физрука.       – Чем тебе так Хаттори-сан не угодил? – с весельем переспрашивает Савада.       – Сенсей. Пообещайте, что подождёте.       Попытка свернуть с темы заканчивается провалом.       – Обещаю, – всё-таки отвечает девушка тихо. У неё на уме только работа, желание набраться опыта и заслужить доверие учеников. Ей уж точно не до отношений.       Глаза Хаято сияют, и сам он выпрямляется радостно.       Но рано Тсуна решила, что вся неловкость позади. Парень, всё ещё не отпустивший её руки, подносит ладонь сенсея к губам и невесомо целует тыльную сторону.       – Ох! – она быстренько одёргивает руку и отскакивает от парты, вся краснея. – З-заканчивай тест!       Тсуна торопится к своему столу, ей и её слабенькому сердцу нужно хоть какое-то расстояние между ними.       Звук ручки по бумаге немного успокаивает.       – Я всё, – Хаято снова бесшумно оказывается позади, кладя бланк рядом с ней. Прошла всего минута.       – Хиии… – пугается она слегка. – Погоди. За такое время невозможно было всё написать!       – Значит, я приду ещё раз переписывать завтра, – хитро щурится он и быстро идёт к концу кабинета.       – Даже не думай заваливать мой предмет из-за… – договаривать она смущается. Услышит кто-нибудь, да и Гокудера всё равно уже со смехом вышел. – Вот засранец!       Теперь она не будет поправлять других учителей, он заслужил это прозвище.       Без особой надежды Тсуна подняла тест, рассчитывая, что он хотя бы первый вопрос заполнил, но нет. В углу стояла подпись «Гокудера Хаято, класс 3-2».       А ниже, во весь лист родными иероглифами:       Я люблю вас
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.