хани, джаги, дарлинг

весна пахнет чем-то невыразимым. пахнет, словно поцелуи солнца в лоб; пахнет чем-то новым, но при этом уже таким знакомым и родным; пахнет ранними рассветами и короткими ночами; как кто-то очень любимый или тот, кого пообещал себе забыть; пахнет, как печально-тусклые цвета вроде «старого золота» или «тёмного хаки»; весна пахнет так, как звучит любимая песня, понравившаяся только со второго или третьего раза, как «adelaide» by requin chagrin или «where is my mind?» by pixies, например; пахнет неловкими и почти некомфортными выходными с родителями за городом; мятной жвачкой на голодный желудок, пахнет, как бесконечные таблетки от аллергии на цветение или кошек; как цветастые пачки от вкусных хлопьев на завтрак в дни, когда совсем не хочется вставать с кровати, как фильмы уэса андерсона или хаяо миядзаки; пахнет как одежда дорогих людей, которую они дали поносить. у весны запах свой, интересный, необычный. джисону нравится запах весны несмотря на то, что он нравится и другим; а это значит, что все люди, наслаждаясь приятным теплом, ветром, едва просачивающимся солнцем и улыбками друг друга, будут выходить из дома куда чаще прежнего. а это, в свою очередь, значит, что джисону придётся оказываться на улице реже. сидеть дома, конечно, не так уж и сложно, и, пожалуй, хан отдал бы всё за такую возможность, но до тех пор, пока ему нужно оказываться на улице хотя бы какое-то время, перемещаясь из точки а в точку б, он старается не слишком противиться. с собой — зарядка для мобильного, исписанный блокнот с ручкой, если ему вдруг захочется состроить из себя настоящего критика и поделать заметки в тёмном зале кинотеатра, небольшая баночка с антидепрессантами, бутылка воды, влажные салфетки, ключи от квартиры и немного наличных. в небольшой сумке вещей всегда достаточно для того, чтобы выйти буквально на два-три часа: сходить в кино, зайти в ближайший к дому магазин, где его уже знает приветливый парень за кассой, работающий по понедельникам, четвергам и выходным, закупиться продуктами на неделю вперёд, чтобы, при удачном раскладе, снова оказаться на улице в следующий раз только ровно через неделю. иногда ему кажется, что безвылазно сидеть дома с задёрнутыми шторами и запасами еды на несколько дней вперёд он стал бы даже и без всей этой острой ненадобности оказываться среди людей, сопровождающей тревожное расстройство. нет, ему не противны люди, скорее, ему просто не нравится собственная реакция на них. его психологиня сказала, что это нормально; разве что, в разумных количествах. хан не усомнился; подумал только, что не знает, что такое «разумные количества». он ненавидит метро, где всегда толпится много людей, ненавидит чувствовать на себе чужие взгляды и ненавидит быть тем, кого трясёт от озноба или одышки лишь потому, что ему необходимо войти в переполненный автобус. хроническая тревожность и навязчивые идеи никогда не преследовали его: они крепко держали его за руку и вели вперёд. джисон часто даже не представляет, куда ему идти — в такие моменты он почти рад особенностям своей психики. паника, накрывающая с головой, тошнота, головокружение такое, что ноги едва держат, — вероятно, всё это не так уж и плохо, если он может позволить себе просто плыть по течению в том направлении, куда его ведут его страхи и неуверенность в завтрашнем дне. сублимация, в его случае, не только преобразовывает весь этот негатив в что-то хотя бы немного общественно полезное, но и приносит какой-никакой доход. вполне возможно, что он мог бы заниматься и чем-то более достойным, чем строчить субъективные статейки о кино для онлайн-журнала, которым он зачитывался сам, когда был подростком, но о таком джисон старается не думать слишком много, чтобы не вгонять себя в лишнее для его положения отчаяние из-за собственной несостоятельности. зато в кинотеатре он чувствует себя спокойнее, чем где бы то ни было. даже спать в зале ему нравится больше, чем дома, здесь его реже берут кошмары и реже он просыпается испуганным собственными тяжёлыми фантазиями, действующими против него. а люди тут его вовсе не пугают — все заняты своим делом, а в темноте тем более не кидают на хана столь пугающие его взгляды. ещё одна забавная вещь — многие из этих людей приходят сюда не один и даже не два раза, часто пересекаясь с джисоном глазами и явно пытаясь его узнать. парня, например, сидящего сейчас в том же ряду, разве что через сиденье от хана, он видит тут уже не впервые. иногда он красит волосы в тёмно-синий, пепельно-русый или даже рыжий. джисон думает, что ему идут всякие цвета, но каждый раз невольно подмечает эти изменения в незнакомом человеке. у него милые свитера, рубашки и мягкое на вид пальто, которое он продолжает носить даже в такое тёплое время года. у него выразительные глаза, кнопка вместо носа и всегда сосредоточенное выражение лица. хан лишь раз или два видел, как тот смеялся над шутками в фильмах — может, потому, что фильмы, на которых они постоянно оказываются вместе, не наполнены шутками насколько, чтобы заливаться на них смехом. иногда во время просмотра он достаёт телефон, печатает что-то, а затем вновь устремляет взгляд на экран. иногда его взгляд крайне сосредоточен, иногда ему абсолютно плевать на то, о чём вообще фильм. в целом, джисону почти наплевать на это; разве что только если фильм не отличный — тогда, разумеется, это оскорбление личности. он, как и джисон, почти всегда приходит один; несколько раз компанию ему составлял парень помоложе — джисон почему-то думает, что это его младший брат, потому что они всегда забавно дурачатся вместе, а тот смотрит на старшего не с сердечками в глазах, а с доверием, заботой и уважением. иногда они громко болтают и смеются вместе, но хана это не слишком уж и отвлекает. к тому же, чаще всего это происходит во время действительно дерьмовых фильмов, так что он вовсе не против отвлечься на двух парней, сидящих с ним в одном зале, практически пустом. хан, если можно так выразиться, любуется ими, порой даже забываясь, и размышляет о том, что не помешало бы иметь кого-то подобного рядом на случай, если одиночество начнёт слишком шумно и неучтиво обгладывать его кости. в любом случае, его всегда может успокоить мысль о том, что некому будет отвлекать его от просмотра и важных записей о линейности повествования и раскрытии второстепенных персонажей. а это, несомненно, важная часть его работы. кажется, несколько раз он и этот парень пересекались взглядами. джисон, конечно, всегда панически отводил глаза, явно ощущая, что не выдерживает такого пристального тёмно-карего цвета, который невозможно не сравнить с горьким шоколадом. он не понимает, почему тот смотрит на него, и не понимает, почему смотрит сам. может, он настолько заинтересован, может, настолько же увлечён (красивый он, между прочим, парень этот), может, хочет поверить в то, что это одна из тех историй про «с первого взгляда», которые ему так не нравятся лишь потому, что он в тайне лелеет надежду на то, что однажды нечто подобное должно случиться и с ним, как с порядочным творческим человеком не самых гетеросексуальных тенденций. — привет? хан вздрагивает всем телом: нет-нет, он бы ни за что не решился подойти к этому парню первым, даже если бы в этом была первостепенная необходимость, которой за собой джисон пока не замечал. тот приспускает маску, по-кошачьи поднимает уголки губ в ответ на растерянный взгляд, и джисон готов поклясться, что мог бы поймать его улыбку в ладонь и никогда больше не выпускать, как будто она может куда-то пропасть. милая у него улыбка, в общем. — привет. джисон почти спокойно выдыхает через нос, потупив взгляд в пол. до начала сеанса где-то минут пять, а у хана так невообразимо противно урчит живот, что он всё же решился на самую маленькую порцию попкорна из всех возможных, которую вот-вот собирался попросить у бармена. попытки сказать хотя бы слово пока не увенчались успехом. — привет, — повторяет незнакомый парень, поднимая взгляд на небольшое табло над их головами, отображающее цены на высокомаржинальные продукты. хану он кажется немного странноватым, он думает, что, может, и не стоит обращать внимание на подобное: ну, поздоровался и поздоровался, есть фрики и пострашнее (хотя, справедливости ради, этот вовсе не похож на фрика в той или иной степени). тишина повисает лишь на несколько мгновений, прежде чем тот заговаривает снова. — я тоже хотел взять попкорн, потому что мне кажется, что этот фильм будет ужасно скучным и отстойным. у тебя руки трясутся, кстати. я часто тебя вижу тут. по опыту джисон может сказать, что, пожалуй, только детсадовцы болтают так откровенно и прямолинейно: он сам болтал много в детстве, из-за чего его старшему брату становилось стыдно довольно часто. хан тут же суёт чуть подрагивающие руки в карман худи, неверяще глядя на парня, остающегося весьма спокойным. — всё нормально, бывает. взять тебе что-нибудь, да? здравствуйте, — взгляд парня и его улыбка тут же адресуются работнику кинобара, и хан на секунду чувствует себя почти обделённым, — можно одно среднее ведёрко? сырный вкус. сырный? — он оборачивается на джисона, пребывающего в состоянии жертвы медузы горгоны. кажется, даже руки трястись перестали. он, видимо, кивает, так или иначе позволяя парню сделать выбор и оплатить заказ. принц на белом коне, не иначе. — подержи. мне нужно достать билет, — попкорн тут же оказывается в руках растерянного хана, пока странный парень лезет в карманы пальто, судорожно перебирая в них кучу всего, в том числе и звенящего. — спасибо. джисон аккуратно прижимает ведро к себе, наблюдая за тем, чтобы ничего не пересыпалось за край. он удивлён, не знает, что сказать, благодарить ли его, молча отойти ли в сторону, уйти ли в кинозал; но, замерев на месте, он лишь изучает взглядом своего «спасителя» вблизи и наконец-то почти откровенно. красивый цвет кожи, вытянутые губы, густые брови. — седьмой ряд, место одиннадцать. — у нас места рядом? — да. ты не против? вдвоём они оказываются в зале, который ещё был наполнен светом ламп. хан мотает головой, опуская взгляд в тёмный, уже довольно потрёпанный ковролин. он не оглядывается: знает, что на них сейчас смотрят сразу все те, кто уже находятся на местах, а затем, аккуратно придерживая сумку рукой, чтобы не задеть колени нового знакомого, проходит к своему креслу, соседнему, неловко усаживаясь. — я минхо, кстати, — парень немного склоняется к нему, чтобы, наверное, обратить на себя внимание, и хан улыбается ему почти не дёргано. — я хан джисон, — он достаёт из сумки влажные салфетки, протирает руки, протягивает упаковку минхо, на что тот смотрит немного удивлённо, но принимает своеобразную заботу первой встречи. хан ему нравится — кажется милым. — спасибо, хани, — произносит минхо прежде, чем зал погружается в темноту, а несколько человек ещё успевают прокашляться или открыть упаковку чипсов; на экране начинают появляться логотипы спонсоров фильма, а джисон, кажется, всё ещё не может прийти в себя. глупо улыбаясь, он буквально несколько секунд размышляет о том, что это, скорее, у минхо голос похож на мёд, чем его имя, но заверять того в этом не спешит. пусть так. у хана нервно дёргается нога из-за ощутимого присутствия рядом кого-то, с кем недостаточно спокойно, кому недостаточно доверяет. минхо невольно тянет руку к его бедру, но останавливается вовремя: не хочется показаться извращенцем в первый же раз, когда им удалось поговорить. — извини, — джисон кладёт ладонь на подрагивающее колено, напрягается всем телом и надавливает ногтем на чувствительную кожу правой руки. — за что? — я выгляжу странно. — ты не выглядишь странно. минхо думает о том, что было бы мило прикоснуться к его ноге когда-нибудь потом, когда они будут обедать вместе в каком-нибудь дешёвом ресторанчике, лежать вместе в постели под netflix или точно так же сидеть в кино, но на последнем ряду и зная друг друга чуть больше пятнадцати минут. — спасибо. хан теперь даже рад, что они в зале кинотеатра, где темно настолько, что минхо не удастся взглянуть на него, а ему не удастся увидеть реакцию парня на собственные порозовевшие щёки — он ощущает, как они стали чуть более горячими. фильм тупой, незапоминающийся, но этим и забавный, и если обычно что-то подобное хан презирает всем сердцем и ходит на такое кино лишь для того, чтобы себя позлить, в этот раз он, кажется, получает удовольствие. он хихикает над шутками минхо, подключается и шутит сам, чувствуя себя более свободно, когда темнота кинозала не смущает его до запредельно мерзкого ощущения кома тревоги в горле. ли как будто уже его друг, с ним совершенно не страшно, из-за него не дрожит голос и не тошнит. джисон поражён тем фактом, что незнакомые люди всё ещё могут вызывать в нём такие чувства. сеанс заканчивается. разлепив глаза от яркого света, наполнившего небольшой кинозал, джисон непроизвольно поправляет волосы, убирает мешающуюся прядь за ухо и поднимается с места, следуя к выходу, скрытому за тяжёлой плотной шторой. уже в коридоре он резко шарахается в сторону и отдёргивает руку, когда чувствует чужое прикосновение; минхо тут же отстраняется, отпуская его запястье, охая и проговаривая тихое «извини». джисон мотает головой. он не мог и подумать, что новый знакомый увяжется за ним, что будет без видимой на то причины касаться его и предложит вместе добраться до метро. хану в подземку, вообще-то, не нужно — его квартира совсем неподалёку, да и к тому же гулять по такой весне ему нравится куда больше. он неловко теребит в руках белые проводные наушники, пока они практически молча прогуливаются до станции. — так ты… далеко отсюда живёшь? — добираюсь минут за тридцать на метро. это далеко? — относительно. ты проезжаешь час на метро ради того, чтобы посмотреть фильм? — хан с интересом осматривает колыхающиеся на ветру пушистые волосы минхо. — да. — для чего? — «для чего»? — ли переспрашивает, сосредоточенно хмуря брови и кидая на джисона слишком уж продолжительный взгляд. парень почти распахивает глаза от неожиданности, но отводит до того, как действительно покажется тому странным. — ну, да, для чего? ты пишешь какие-то рецензии? или учишься на режиссуре? хан прикусывает губу, начинает вдруг сильно мёрзнуть от каждого порыва ветерка, покрываясь мурашками, и теперь ему самому себе кажется действительно странным. — рецензии? нет, я, — минхо хмурится в очередной раз, задумчивость на его лице кажется хану особенно милой, — нет, я просто люблю смотреть фильмы. — оу. вау. неловко. — мне показалось сначала, что ты всегда записываешь всякое в заметки в телефоне, чтобы потом писать статьи или отзывы, — джисон глупо моргает глазами. да, кажется, он дурак, который слишком торопится с выводами. — не-а. по вторникам тут всегда скидки для студентов, — минхо достаёт из внутреннего кармана пальто студенческое удостоверение, демонстрируя его хану. джисон внимательно разглядывает фотографию парня на нём, отчего тот тут же одёргивает руку, улыбаясь. — эй, у меня тут глупая фотка, нечего глазеть. — ничего не глупая, очень даже милая. хан хихикает, грея руки об стаканчик кофе минхо, пока тот застёгивает пальто, почти кутаясь в него. такой же мерзлявый. — я уже успел тебя посчитать за конкурента. — а ты, выходит, смотришь фильмы не просто так? пишешь рецензии или вроде того? — да, пишу статьи. смотрю премьеры, а потом описываю читателям, что они из себя представляют. — ого. этот фильм тоже? — нет, на этот просто пришёл разгрузиться. он в самом деле дерьмовый. минхо смеётся, и это один из тех видов смеха, по мнения джисона, на который невозможно не ответить улыбкой. чудесный. у входа на станцию метро они останавливаются, пока ли вновь шарит по карманам, чтобы найти жетоны на проезд. джисон почему-то именно сейчас чувствует, что не хочет оставаться один; он даже зачем-то говорит парню, что собирается пойти в кино в следующий вторник, когда будут показывать премьеру нового elevated хоррора от очередного независимого a24 режиссёра. он не стал звать минхо с собой — но, в целом, даже рад, что тот увязался за ним. — можно взять твой номер? хан едва хмурится. — я не слишком общительный, — минхо приподнимает брови. — просто предупреждаю сразу. не все в восторге. с новыми людьми всегда как-то не клеится; они чрезмерно навязчивы для джисона и его тревожной социофобии, они быстро разочаровываются в том, что парень с кучей интересов и, вроде, даже весьма забавный, редко выходит из дома и трудно идёт на контакт, они не переваривают и боятся появлений его психоневроза, потому что хан устаёт объяснять ровно так же, как и устаёт терять кого-то. — хорошо, хорошо. тогда я просто дам тебе свой. можно? впрочем, может, дальше будут не грабли, а, например, садовые ножницы? — твои статьи такие… уникальные, — однажды говорит минхо, чем заставляет хана почти вздрогнуть. они отсиживаются в какой-то кофейне, в которую джисон затянул парня в тот момент, когда во время их прогулки дождь превратился в самый настоящий ливень. минхо предложил укрыться его курткой, но всё ещё по-кошачьи морщился, когда крупные капли попадали ему на кончик носа и волосы; поэтому джисон и ввалился с ним под руку в ближайшую дверь, ведущую в небольшую кофейню. приятный запах малинового чая с мятой, который минхо выбрал для них, чертовски расслаблял, так что джисон даже не ожидал, в какое русло может зайти очередная их беседа. — «уникальные»? звучит как очень хреновый способ указать на то, какие они несостоятельные, кривые и путанные. — но тебе ведь нравятся твои статьи? джисон лишь мгновение смотрит в пол, задумчиво перебирая в голове всё то, что было написано им за то недолгое время, что он провёл на своей крохотной, не слишком значимой должности автора статей на известном среди киноманов и гиков сайте. он медленно потягивает обжигающе горячий сладкий чай, время от времени поглядывая на погоду за окном: он совершенно не против посидеть тут подольше. — да. нравятся. наверное, он не слишком-то и хотел бы, чтобы ли видел его статьи, чтобы читал их: когда отдаёшь что-то своё в пустоту, в интернет, где ты никого не знаешь и никто не знает тебя, дышится как-то проще. подсознательное понимание того, кто-то там эти статейки читает, вовсе не съедает хана, но ощущения совсем другие, когда речь о том, чьё мнение ему на самом деле важно. — откуда ты вообще знаешь о моих статьях? — ты ведь говорил, что пишешь о фильмах, хани. — нет, я имею в виду, как ты нашёл их? ли чуть щурит глаза, смотрит на джисона почти как на идиота, немного даже голову вбок склоняет, видимо, чтобы тому совсем неловко стало. — ты сам рассказывал мне о сайте, где пишешь, разве нет? — да, но… — найти твои статьи было не слишком сложно, — минхо пожимает плечами и надкусывает овсяное печенье с кусочками шоколада, тут же протягивая его джисону, чтобы и тот мог попробовать, и придерживая снизу ладонь для крошек. джисон приоткрывает рот, надкусывает, но всё ещё смотрит немного непонимающе. — у тебя есть стиль, особенный. по нему узнал. мне нравится твой вкус и то, как ты пишешь. — а это уже похоже на лесть, если честно, — джисон нервно посмеивается; ли правда узнал его по стилю написания? хорошо это или плохо? минхо правда нравится вся эта псевдопрофессиональная графомания? — я бы не стал льстить. это тупо. минхо правда думает, что это тупо. зачем ему врать хану? потешить его самолюбие? он совершенно не уверен, что у джисона оно вообще есть, и уж тем более не уверен, что ему это надо. джисон определённо нуждается в чём-то вроде похвалы, но никак не в лицемерном внимании. минхо, вообще-то, привык говорить правду, он ведь скорее thinker, чем feeler, в этом плане он и хан друг друга уравновешивают, и приукрашивать подобные вещи ему ни к чему. пусть лучше его ненавидят за честность, чем любят за лукавость. но джисон, кажется, и за честность его любит. — спасибо, минхо. несколько глотков чая и надкусов овсяного печенья минхо — дождь за окном всё ещё не стихает, но они и не торопятся. время от времени нога хана слегка дёргается под столом, когда он на мгновение уходит в себя, но ему торчать за этим отдалёнными столиком и доказывать минхо, что стабильный пересмотр «сумерек» не делает из него плохого кинокритика и отлично сочетается в нём с любителем нолана. «кино для ценителей», в общем. — так ты не учишься? — ага, но собираюсь отчислиться. — что-то случилось? — не нравится, — лино пожимает плечами, доедая печенье и пачкая крошками свои брюки, отчего забавно чертыхается. — не хочу тратить время на это. — и чем планируешь заняться? — саморазвитием, это вроде модно сейчас. а пока не найду работу, побуду у тебя на содержании. хан в очередной раз хмурится в попытке сдержать улыбку, а минхо по-кошачьи улыбается, доливая в свою кружку ещё немного малинового чая. — а ты? не учишься? — нет, не поступал даже. — почему? — не захотел. минхо с забавным акцентом пытается говорить на смеси английского, французского и корейского, — джисон смеётся, стараясь разобрать его слова и скрыться от смущения, потому что люди за соседними столиками начинают поглядывать на них с интересом и недовольством. иногда ли может быть немного громким, и тогда хану становится немного не по себе; проблема, конечно, не в том, чтобы сделать кого-то потише, а чтобы самому стать немного громче, и, что удивительно, рядом с минхо это получается довольно неплохо. хан правда становится немного громче и почти не обращает внимание на взгляды вокруг. да и мириться с поведением минхо оказалось куда проще, чем джисон мог подумать. — что ты слушаешь? это girl in red, да? минхо, лежащий на кровати хана практически вниз головой, разглядывает украшения на стене: постеры фильмов, плакаты с изображениями любимых групп, гирлянды, так и не снятые с нового года, стикеры с напоминаниями. джисон говорит, что это творческий беспорядок. минхо не возражает — выносит из его квартирки мусор, когда уходит домой, потому что знает, что если не он, то никто другой с этим не разберётся. ему несложно приглядывать за ханом в самом невинном смысле этого слова: приносить ему сладкое, провожать до дома по оживлённой улице, держать за руку, пока они едут в автобусе. а выкинуть пустые бутылки из-под газировки — это уж точно не проблема. в комнате тихо несмотря на то, что джисон привык, будучи одному, включать музыку или видео на youtube на фоне, особенно, пока пишет. это занимает голову и не тревожит. но оказалось, что иметь кого-то рядом тоже весьма успокаивает, хоть и кажется поначалу чертовски неловким. ли большую часть времени молчит, иногда, когда ловит взгляд хана на себе, строит какую-то рожицу, таращится или складывает губы поцелуем, на что джисон то пугливо отстраняется, закатывая глаза, то в шутку отвечает точно так же сложенными губами. он не совсем уверен, как нужно вести себя с кем-то вроде минхо, но тот и не против: ему даже нравится наблюдать за тем, как хан учится. ли кидает взгляд на свой мобильный, проверяя играющую сейчас музыку, кивает и вытаскивает второй наушник; другой он и не вставлял, чтобы можно было услышать джисона, если тот захочет что-нибудь спросить или сказать. — я думал, это для девушек. — ты гендерно разделяешь музыку? хорошо, хочешь, включу nirvana или tyler, the creator? — тайлер, серьёзно? так, в твоём представлении, звучит мужская музыка? — эй, я стараюсь! — ли мягко смеётся, переворачивается на живот, чуть свисая с кровати хана и отодвигая книгу от его лица, чтобы обратить на себя внимание. джисон шумно выдыхает, закрывая очередное пособие по эстетике кино, оставляя закладку пальцем, кладёт книгу на колени и заглядывает минхо в глаза. — я имел в виду, что girl in red, вроде как, для девушек, влюблённых в девушек. да? — голос джисона даже не ломается несмотря на то, насколько неловко он себя чувствует под таким чутким взглядом. у минхо чудесные глаза: глубокие, внимательные. хану нравится смотреть в них, как бы назойливо тревога ни отучала его от этого. — думаю, да. но это довольно понятные и знакомые эмоции и чувства, — ли подпирает голову ладонями, внимательно наблюдая за лежащим на полу парнем. — влюблённость в девушек, то есть? — минхо вновь смеётся, а хан покрывается багровыми пятнами смущения. у минхо очаровательный смех. джисон вновь закрывает лицо книгой, жмуря глаза. его руки уже не трясутся от встревоженности, а теперь лишь стучит сердце. — ну, почти. джисону нравится, когда его грудь сдавливает, а дыхание перехватывает вовсе не из-за очередного приступа паники. когда джисон первый раз рассказывал ему о своём тревожном расстройстве, минхо взял его за руку. его ладонь была немного влажной от волнения, наверняка, хан, как и всегда, переживал о том, что ли будет неприятно, но тот продолжал настойчиво держать его руку в своей, пока джисон говорил. у него сбивался голос, чуть дрожал даже, он старался объяснить всё так, чтобы понял даже ребёнок, хотя и был уверен, что минхо поймёт его и без этих нервных истолкований. он, вообще-то, и вовсе не был уверен, что минхо это нужно. тот, казалось, и вовсе понимает с полуслова все его приступы, нередкие, но не всегда такие явные. минхо ласково называет его «хани», держа за руку, чтобы успокоить, почти не улыбается (его мимика вообще не слишком способна к каким-то особенным эмоциям в такие моменты), только часто кивает, смотря с ясностью и пониманием; большего хану и не нужно. минхо нравится узнавать джисона всё больше. он не уверен, как работает тревожность и как правильно справляться с ней, хоть и читает много всякого в интернете об этом. хан открывается ему всё больше с каждым днём. кажется, он из того типа людей, которые становятся более контактными и разговорчивыми рядом с теми, кому доверяют. ли приятно, что джисон доверяет ему. он сказал тогда, что хочет впустить минхо в своё личное пространство настолько близко, насколько тот захочет. ли почему-то думает, что джисон никому подобного ещё не говорил. минхо тоже учится — медленно, но уверенно: ищет правильные подходы, работает над ошибками. ему чертовски нравится наблюдать за реакциями джисона на окружающие их вещи; на то, как он внимательно разглядывает корешки книг, когда они вместе шатаются по книжному магазину, на то, как он морщится, почти жмуря глаза, если они проходят по какому-то людному месту, на то, как он заливисто смеётся из-за какой-то издевательски глупой шутки по телевизору или даже в кинотеатре. он по-прежнему вздрагивает от его случайных прикосновений, но уже увереннее берёт чужую руку в свою, если нуждается в этом; минхо и слова против не скажет, он знает. «хочешь завтра зайти ко мне на ночь?» lee know <3 «ни на что не намекаю!! просто предлагаю посмотреть какое-нибудь аниме!!» lee know <3 у джисона холодеют кончики пальцев от волнения и болят щёки от улыбки. ему почему-то до жути нравится идея побывать в гостях у минхо, даже если для этого и придётся проехать на метро в окружении людей и немного поплутать по улицам в поисках его дома. ему нравится представлять, как они сидят на диване совсем-совсем рядом, смотрят какое-нибудь аниме, попутно обсуждая и делая забавные комментарии, чтобы потом, запомнив одну или две фразы из их диалога, джисон мог удачно вписать это в будущую статью. да, кто знает, откуда может взяться вдохновение! вообще, минхо часто его вдохновляет, но хану кажется, что всё новое должно вдохновлять. без подтекстов, короче. джисон думал, что, оказавшись в квартире минхо, сразу же убедится в чём-то таком, что отпугнёт его. надейся на лучшее — готовься к худшему, это правда. но, пожалуй, ему особенно сильно не хотелось разочаровываться в минхо; откровенно говоря, он не мог придумать ни единой причины, по которой тот вдруг оказался бы кем-то другим, стал бы вдруг делать что-то совсем ему не свойственное, вовсе бы вдруг послал хана куда подальше. но минхо не может быть таким, он это знает. точно не с ним, по крайней мере. впрочем, хан словно знал, что не ошибается в этом парне ни на секунду. на минхо — широкая домашняя футболка с каким-то мультяшным персонажем, у него слегка растрёпаны волосы, выкрашенные теперь в один из светлых оттенков, яркая зубастая улыбка, такая же домашняя. он предлагает хану переодеть худи, даже выдаёт для этого футболку (джисон не успевает разглядеть, но, кажется, на ней тоже какая-то мультяшка), отправляет в ванную мыть руки и по пути успевает спросить, какой чай он будет: фруктовый или чёрный с лимоном. джисон не отвечает, теряясь, поэтому бубнит в ответ что-то такое, на что минхо остаётся только удовлетворительно кивнуть, и идёт вглубь квартиры куда-то следом за ним только после умывания и переодевания в его футболку. она пахнет минхо. у хана лишь немного дрожат пальцы рук. — ты уже выбрал аниме, которое мы будем смотреть? — я думал, что ты решишь. ты ведь позвал. джисон ведёт плечом и усаживается на ближайшем стуле, пока минхо колдует над чаем. он поворачивается и смотрит на хана сначала его любимым взглядом — таким, который полон лёгкого негодования и заботливой участливости, — а затем почти оценивающе, но лишь цокает, не приводя каких-либо умозаключений о том, как на парне сидит его футболка. джисон уверен, что ему нравится. — хани, кто из нас тут хикковатый придурок с зависимостью от аниме? — ого, так у тебя теперь зависимость от аниме? неожиданно. ли прыскает, хлопая джисона по плечу и ероша его волосы, которые тут же сам поправляет. — я смотрел всего несколько тайтлов, — кивает минхо и ставит перед джисоном кружку чая, большую и горячую, к которой тот тут же аккуратно припадает ладонями, немного обжигаясь. — да и то, это были скорее ошибки молодости: знаешь, всякие глупые аниме про бессмысленную романтику или магически-мистических edgy-подростков. а в твоём вкусе я уверен, так что посмотрю всё, что ты покажешь. хан вообще считает, что если и хочешь быть с кем-то чертовски близким, расскажи ему о своих интересах. конкретно об аниме, разумеется. спроси, какие тайтлы ему нравятся, или покажи те, которые запомнились больше всего, обсуди любимых персонажей, которых жестоко и абсолютно бессмысленно убили, или самых абсурдных кинов из всех возможных. для хана это что-то вроде наименее болезненного способа проникновения в его внутренний мир, наполненный, между прочим, множеством вещей. кинематография ему пусть и нравится безумно, но отдыхает душой он на чём-то, что не перекликается с работой. ему чертовски повезло, что и лино такой же. поэтому их совместное времяпрепровождение ощущается как что-то очень правильное, когда они, валяясь на диване с пачками картофельных снеков и кукурузных чипсов, вполголоса обсуждают идущий на фоне «bungo stray dogs: dead apple». минхо говорит, что это как духовная практика, только для ментально нездоровых геев; хан смеётся, помечает галочкой в своём метафоричном личном дневнике сразу два пункта, шутит о том, что лесбиянкам бы определённо понравилось тоже, а потом притихши сидит у минхо под боком, чувствуя себя чертовски смущённым. только ближе к вечеру, когда хан показывает минхо по эпизоду от каждого любимого тайтла и тот воодушевляется достаточно для того, чтобы хан уговорил его глянуть ещё несколько эпизодов, ли щёлкает пальцами, привлекая внимание друга. — нужно искупать дори. хочешь помочь мне? хан кивает прежде, чем успевает подумать. — почему ты не моешь всех кошек вместе? — обычно вместе, но утром дори сильно испугалась воды, стала проситься вылезти, и я не смог закончить. если ты поможешь мне с душем, я постараюсь успокоить её и приласкать. — разве она не боится меня? — хан не особо уверен в том, что это отличная идея. он лениво потягивается, с недоверием смотрит то на ли, то на домик для кошек, их место обитания. — нет, не боится. ты просто ей не нравишься, — минхо мягко смеётся, берёт джисона за ладонь, переплетая пальцы, второй рукой аккуратно подцепляя дори, всё это время сидящую за шторкой у окна (как он вообще увидел её оттуда?) и явно взволнованную происходящим, ласково почёсывает ей лоб и тянет этих двоих в ванную комнату, тут же включая свет и воду. дори в его руках заметно напрягается. ли разворачивает её мордочкой к себе, смотрит с любовью, нашёптывая что-то успокаивающее, и потирается своим кончиком носа об её, мокрый на вид. — можешь отрегулировать воду? нужна тёплая. — сейчас, — хан кивает, чуть морщится, потому что кажется, что вот-вот чихнёт, опускается на колени у ванны и, проверяя ладонью температуру воды, доводит её до нужной. просигнализировав об этом минхо, он двигается немного в сторону; тот усаживается рядом, опускает дори в ванну и поглаживает её по шёрстке, пока джисон, чихая, поливает её водой. глазки у дори выразительные, но почти не испуганные, она лишь слегка елозит в руках хозяина, прежде чем расслабляется и позволяет искупать себя. минхо улыбается, с любовью смотрит на «свою девочку», как он ласково её называет, хан и сам не может перестать улыбаться, потому что во всём этом есть такое приятное, искреннее тепло, что-то родное, что вообще вряд ли можно передать словами. он размеренно поливает дори из душа, чихая в локоть свободной руки и радуясь уже тому, что ему позволено присутствовать при таком моменте, почти… сакральном. — чего расчихался? лино забирает у него душевую лейку мягким движением, когда на джисоне уже лица нет от покрасневших глаз и частых всхлипываний. — аллергия, — джисон снова чихает, отчего дори поднимает на него мордочку с умными глазками, — на кошек. минхо отправляет его на кухню на пару с таблеткой от аллергии, посмеиваясь вслед. «почему не сказал, дурак? анафилактического шока или отёка захотелось?» — джисон не знает, почему не отказал; ему так хотелось помочь лино, так хотелось порадовать его и не упустить ни минуты рядом с ним. нет, джисону кажется, что такого не бывает. вот он — боится людей, большого их скопления, говорить с ними и даже смотреть на них боится до тремора рук и лихорадки во всём теле. а вот сейчас, рядом с минхо, он — точно так же боится и людей, и их взглядов, не говорит с ними, да и не слушает особо. а минхо — просто-напросто исключение. но исключение такое, которому выдаётся за всех сразу: и взгляды, и разговоры, и даже прикосновения, — нежные, аккуратные, почти безболезные. такого ведь не бывает. хан уверен, что скоро его розовые очки обязательно разобьются. вот только узнать, обо что — это лишь вопрос времени. — тебя снова знобит? голос у минхо до слёз заботливый; наверное, хан правда бы заплакал, если бы не чувствовал себя сейчас почти идеально. ли касается его руки, покрытой «гусиной кожей», мягко обвивает запястье, поглаживая выступающие вены большим пальцем. его кошка (рыжая в полоску, кажется, это суни — джисон пообещал себе запомнить их имена как можно быстрее) тихонько сопит где-то у них в ногах, свернувшись калачиком. минхо так же сопел у него под боком, пока очередной приступ хана его не разбудил. — угу. ли закидывает ногу на его бедро, по-кошачьи улыбается и укладывает голову на чужой груди, вслушиваясь в стук сердца. он правда похож на кота, джисон так думает. кошки ложатся на больные места и, вроде как, даже залечивают их. тогда понятно, почему минхо обожает разваливаться на нём всем телом сразу. — принести тебе воды? — не надо, полежи так ещё, пожалуйста. минхо о таком не нужно просить дважды: он смирно остаётся лежать на груди хана, сцепляет их руки в замок и снова прикрывает глаза. они всё так же не изменяют своей привычке засыпать к пяти или шести часам утра, постоянно отвлекаясь на тихие разговоры, игры, видео. вообще, джисону больше по душе быть маленькой ложечкой, но пока рядом с ним спит минхо, он готов быть кем и чем угодно, даже таким же калачиком свернуться в его ногах, как суни. пока минхо рядом, ему не страшно проснуться от очередного кошмара, сидеть на кровати с поджатыми ногами, не в силах добраться до кухни и налить себе стакан воды. ли будто читает его мысли и всегда знает, когда нужно принести воды, а когда лучше остаться с ним в кровати и не оставлять одного. — извини, джаги, я скоро снова усну, честно, — птицы за окном встречают первые лучи навязчивого солнца. — всё в порядке, хани. ты, конечно, очень миленький, когда спишь, но и бессонным тоже ничего. минхо смеётся, когда джисон толкает его ногой под одеялом, сильнее кутает его в одеяло и думает о том, что ничего приятнее этого странного, неуместного, но такого чудесного «джаги» он никогда в своей жизни не слышал. у джисона мягкие волосы и тонкая кожа, пахнущая чем-то невыразимым. минхо иногда едва прикасается к ней губами, ощущая привкус то ли молочный, то ли солнечный, то ли солоноватый, — словно это зависит от того, как ощущает себя сам хан, как чувствует себя рядом с минхо, комфортно ли ему. — иногда мне кажется, что я такой же бесполезный и странный, как стеклянные пирамиды в океане. ну, знаешь, те, что на дне бермудского треугольника. — вау, — лино поражённо выдыхает в темноту. да, хан правда странный. — ты же в курсе, что это всё глупая выдумка и монтаж для дурачков? — я и есть дурачок, — минхо хмыкает. — но от этого ещё поэтичнее, согласись? — знаешь, в этой твоей поэтичности есть какие-то нездоровые ростки самоненавистничества. — ростки? по-моему, это уже спелая созревшая брокколи. — я люблю брокколи. полезно и вкусно. — ты тоже странный, если честно. — тебя, вроде, всё устраивает. хан бубнит что-то в ответ, но прикрывает лицо ладонью и улыбается как дурачок, в самом деле. его не просто устраивает — ему нравится, что минхо странный. да и вообще минхо ему нравится. — я отчего-то очень боюсь, что ты разочаруешься во мне. — я? разочаруюсь? — да, в том, как я пишу свои статьи. или в том, как я, не знаю, храплю во сне. в том, что снова перепутал имена суни и дуни или вкус твоего любимого чая. или в том, что опять опоздал на свидание, потому что не смог зайти в переполненный вагон метро. — ты называешь наши встречи свиданиями? как мило. — заткнись, джаги, не смущай меня. — честно? лучше бы ты волновался о том, что пьёшь слишком мало воды. или, не знаю, о глобальном потеплении? о том, что где-то процветает тоталитаризм? — в башке у тебя тоталитаризм. что за проникновение в частную жизнь? — хан ёразает на месте, жмётся ближе к минхо. тепло. — sharing is caring! джисон цыкает (лино знает, что это у него такая примитивная замена смеху или нежности, в зависимости от ситуации), укладывается, наконец, поудобнее, и больше не говорит ни слова, начиная посапывать уже через несколько минут. минхо бы всучил ему таблетки, но уже не хочет будить. усталость на джисоне заметна больше, чем на ком-либо другом. человек, у которого действительно почти физически «садятся батарейки», если сильно напрягать. минхо остаётся только уснуть рядом, рассчитывая на то, что они спокойно проспят до обеда. он ненавидит рано вставать. — не могу придумать, как закончить статью. они не живут вместе, не делят быт, не мечтают о том, собаку какой породы они заведут в будущем (разве что только по отдельности), но это не запрещает им быть рядом почти постоянно, не договариваясь. в квартирке ли появилась пачка подходящих таблеток и мягкая игрушка, которую джисон обнимает во сне, две или три его футболки, в коридоре стало пахнуть его одеколоном, а на кухне хранятся те продукты, которые ему нравятся больше всего — сладости, в основном. минхо улыбается каждый раз, когда натыкается в своём доме на что-то из перечисленного: sharing, оказывается, правда is caring. джисон буквально пыхтит над очередной статьёй, минхо, наверное, никогда не видел его таким. они сходили вместе на фильм, ли даже старался не слишком отвлекать его от просмотра, лишь мягко держал за руку и время от времени укладывать голову на плечо, если сосредоточенное выражение лица хана или его записи в заметках мобильного привлекали его внимание куда больше. одна на двоих газировка не кончилась даже к концу фильма: они допили её, прогуливаясь по летней улице, переполненной людьми, пока минхо слушал мысли хана о фильме и старался чем-то дополнить, как и всегда — в такие моменты они не пишут рецензии, а просто болтают. стянув с себя кепку, ли надел её на голову джисона, чтобы укрыть от лучей солнца и спрятать от лишних глаз; не только потому, что не хотел слишком волновать парня количество прохожих, но и потому что ему не нравится, когда кто-то видит хана таким — воодушевлённым, словоохотным, увлечённым. такой хан, уж извините, только для него. минхо украдкой обнимал его, когда они задерживались перед долгим красным светом на пешеходном переходе, джисон смущался, но обнимал в ответ, утыкаясь в шею носом. запах лета ему не слишком нравится. жаркий, тяжёлый, зелёно-лаймовый, похожий на треки ланы дель рэй. душновато, сказал бы минхо. может, поэтому мысли джисона совершенно не складывались в кучу? — прости, хани, но уверен, что тут я тебе не помощник. — знаю, знаю. просто посиди со мной, пожалуйста. минхо кивает, облокачиваясь на стол и заглядывая в экран ноутбука хана. несколько готовых, определённо ещё черновых, которые тот потом ещё обязательно четвертует и обработает, не вычитывая. — может, как на сочинении? просто вылить всю воду в вывод и не парится? — минхо мягко поглаживает хана по волосам, когда тот начинает нервно покусывать фалангу большого пальца. — не слишком ли это просто? я хотел в следующем месяце взять больше статей в неделю, чтобы не сидеть без дела. — хани, ты и так работаешь без конца, давай без переусердствования, — минхо недовольно поджимает губы, с волнением глядя на джисона. — твой врач сказал, чтобы ты не переутомлялся, помнишь ведь? поменьше работы тут, — ли тычет его пальцем в висок, не реагируя на закатившиеся глаза и тяжёлый выдох. — не тревожность — так переработка. не добивай себя и меня заодно. хан не выглядит измученным, просто в не совсем подходящем настроении для продолжения. в таком случае прибегнуть к шантажу — не самый гнусный вариант, верно? наоборот ведь: спасительный. — слушай, а может… не будешь дописывать сегодня? закончишь завтра. поужинаем, посмотрим какое-нибудь аниме, поваляемся, отдохнёшь уже от этой своей писанины. когда-нибудь ведь нужно. на лице джисона появляется серьёзное колебание. в нерешительности прикусив и без того уже повидавшую виды нижнюю губу, он смотрит на свой неоконченный файл со статьёй, которая, честно говоря, уже и надоела, и замылила глаза, и вроде не такая уж классная, какой казалась поначалу. хан, вообще-то, всегда считал, что такое состояние нужно просто переспать, отвлечься на что-то. например, на ещё одну или две, а может и три серии аниме в компании жареной курицы, бутылочки пива и лино под боком. поддавшись искушению, он сохраняет файл, закрывает крышку ноутбука и, разворачиваясь на кресле, довольно потягивается и улыбается точно так же — довольно. — ты прав. когда-нибудь нужно.