♡
1. Сону улыбается счастливо, когда одним тёплым вечером, вместо привычного пакета с продуктами, Джей приносит домой огромный букет розовых гербер. — Хён! — хихикает он, утыкаясь в нежные лепестки носом. — У нас какой-то повод? Джей мнётся неуверенно, губы кусает, но пожимает дёргано плечами, отмахиваясь: — Я что, не могу подарить тебе цветы без повода? Ты вон какой счастливый. И Сону соглашается. Потому, что приятно. Потому, что Джей, спустя два года отношений, всё ещё помнит самые любимые цветы. Потому, что просто так — это всегда греет сердце. — Спасибо, хён, — розовеет он щеками в тон цветов, обнимая за шею крепко. — Я ужин почти доготовил, идём. Джей прячет мокрые от волнения ладони в пушистой ткани свитера Сону. Цветы кочуют в спальню, выделяясь ярко на фоне белоснежных стен.♡
2. Спустя неделю, как только с печалью и жалостью в глазах Сону отправляет увядший букет в корзину, всё повторяется вновь. Джей возвращается с работы, тыча в его руки, на этот раз, букет пушистых розовых гипсофил, и будто бы виновато поджимает губы. — Хён? — приподнимает вопросительно брови Сону, забирая цветы и разглядывая их. — А сейчас-то что? — Просто так? — Опять? Сону не с претензией, но странно просто очень. За два года отношений дарение цветов без повода — было редкостью. Вот на праздники — хоть корзинку цветов. Даже на Новый Год Джей однажды умудрился раздобыть ромашки и красные пионы. Но чтобы просто так, снова, как будто они только познакомились, да ещё и два раза подряд… Он смягчается, видя растерянность и печаль в глазах Джея, тянет в свои объятия, сминая между ними цветы, и шепчет ласково: — Прости, хён. Мне правда приятно, я удивляюсь просто. — Я понимаю, Сону. Джей прячет лицо в тёплой шее, крепко зажмуриваясь и кусая губы. Второй раз провален, но в третий он точно-точно признается.♡
3. Сону звонит своему другу и уже через полчаса плачет в его плечо, когда ещё через неделю всё повторяется, а на прикроватной тумбе стоит аккуратный букетик белоснежных гортензий. — Он изменяет мне! — восклицает Сону, обнимая Ханбина крепче и растирая сопли и слёзы по ярко-жёлтому свитеру. — Я в интернете читал! Цветы так стабильно и без повода дарят из-за измен! — Бред это всё, Сону-я, — вздыхает Ханбин, гладя успокаивающе по спине. — Джей любит тебя, он с роду в чужую сторону не посмотрит. — Но интернет! — Там пишут и, что Земля плоская, ты тоже веришь? — Ну, — тут же резко затихает Сону, шмыгая носом, — это разные мнения и они имеют место быть… — Сону. — Третий букет! Он выбирается из объятий, утирает лицо рукавом собственного свитера и кивает головой себе за спину. — Третий букет, и снова мои любимые цветы. — Может он просто решил внести романтики в вашу жизнь? — предполагает Ханбин. — Слишком внезапно и уже получается систематично. Это пугает. — А ты с ним говорил об этом? — Говорил, — понуро произносит Сону, вновь всхлипывая. — Он ничего не отвечает. «Просто так». Вот и весь ответ. — И, может, тебе стоит ему верить, м? Сону бы очень этого хотелось, правда, но интернет… 4. Никогда не лжёт, думает Сону ещё через неделю, когда, открывая для Джея дверь, он встречает первым букетик кремовых кустовых розочек. — Я люблю тебя? — виноватым котом смотрит на него Джей, протягивая цветы. — Уходи туда, откуда пришёл, — не выдерживает Сону и хлопает дверью, прямо перед чужим носом. У него доказательств — ровное ничего, но есть статьи в интернете и цветы, которые Джей четыре недели подряд, как по расписанию, тащит в квартиру, выглядя при этом так, словно разбил отцовскую машину или оборвал мамин полисадник. Ему разве что в самом деле ушей кошачьих не хватает, которые он бы к голове прижимал. Сону плачет, не слушая, что за дверью ему втолковать пытаются. Звонит только Ханбину и просится приехать, чтобы не ночевать рядом с Джеем. Он не выдержит. И не потому, что поругается, а потому, что простит. Сону себя знает, простит за одни только виновато смотрящие на него, сияющие карие глаза, в которых любовь напополам с каким-то странноватым сожалением. Сону тоскливо и плохо так, что он смотрит на уже увядший, но ещё стоящий на тумбочке в спальне букет предыдущий, и даже коснуться его не может, чтобы выбросить. Приятно всё равно где-то в глубине души. Но больно не меньше. Он так сильно хотел бы в это «просто так» верить. Но интернет… +1. Полная собачья чушь. Это Сону узнаёт уже на следующий день, когда в квартиру Ханбина ранним утром почти врывается Джей с охапкой розовых пионов, его слегка перевешивающей. — Я дал тебе ночь, чтобы ты остыл, — твёрдо произносит он, глядя в заплаканные и чуть заспанные глаза Сону, стоящего в пижаме посреди коридора. — Я дал себе ночь, чтобы собраться, наконец, уже с духом и перестать быть трусом. Сону почти воет, закусывая до боли губы… — Но я люблю тебя очень и это сильнее страха, — выдыхает Джей. И опускается внезапно перед Сону на колено, лишая воздуха и дара речи. Ханбина, решившего зевнуть в дверном проёме кухни, к слову, тоже. — Я каждый раз пытался сказать тебе это, но не знаю, чего боялся. Вчера я отчётливо понял, чего на самом деле боюсь, — цветы остаются лежать огромным пушистым облаком у босых ног Сону; Джей лезет во внутренний карман пальто. — Потерять тебя, Сону, куда страшнее, чем сказать: выходи за меня? На раскрытой ладони, в золотистом свете коридорных ламп, блестит кольцо с крохотным розоватым камнем. — Чего… — Выходи за меня? Я пытался сказать это четыре чёртовых недели, Сону. — У меня сейчас сердце остановится, — бормочет тот, хватаясь за сердце в самом деле. — Моё чуть не встало вчера, — качает головой Джей, протягивая другую руку в приглашающем жесте. — Но я приму любой твой ответ… За его пальцы цепляются как-то уж слишком кровожадно, сгребая сильно. Ладони Сону дрожат, когда тонкий золотой ободок касается кожи. Кольцо на безымянном пальце и его тёплое, ещё немного сонное, тело в объятиях Джея смотрятся куда лучше, чем высохшие на щеках слёзы и пустота в общей квартире. — Я люблю тебя, хён, — улыбается Сону в его порозовевшую щёку, целуя нежно. — И я тебя тоже. Правда. Сону ему правда верит. А всё, что пишут в интернете — полная собачья чушь.