the exception

— Я ненавижу его. Я официально ненавижу Чхве Чанхи, — ноет Сону. — Нет, ты не ненавидишь, — отвечает Чанмин. — Ты не можешь так говорить, это мои чувства, — надувает щеки Сону. —Просто ты не хочешь признавать этого, — пожимает плечами Чанмин, которому надоело повторять один и тот же разговор снова, снова и снова. Сону глубже погружается в свое кресло и громко вздыхает. — Да, это так. — Я не понимаю, что мешает тебе поговорить с ним, — говорит Чанмин с явным раздражением в голосе. — Ты ему явно нравишься, тебе просто нужно выяснить, платонически это или романтически. Сону свирепо смотрит на него. — Тебе легко говорить, ты не тот, кому придется столкнуться с отказом. Чанмин вздыхает и устало смотрит на него. — Ты хочешь, чтобы я попросил его за тебя? — Нет! — Ким подпрыгивает на своем месте. — Не смей говорить с ним о моих чувствах к нему. Глаза Чанмина расширяются от его ответа. — Ага! Значит, ты признаешь, что у тебя есть к нему чувства! — Нет, нет, это несправедливо. Я не знаю, о чем ты говоришь, я ничего не говорил. Ничего. — Это так глупо! —кричит Джи. — Просто поговори с ним, он не кусается! — Заткнись, я знаю это. Я просто... — Ким сглатывает. — напуган. Мне страшно. — Чего тут можно бояться? Здоровых отношений с кем-то, кого ты любишь? — Э-э, любовь — это слишком сильное слово, давай не будем забегать вперед. Чанмин закатывает глаза. — Ты боишься, потому что ты, Ким Сону, известный в кампусе сердцеед, который не заводит отношений, наконец-то нашел кого-то, с кем ты действительно хочешь встречаться? Это всего лишь предложение, но Сону кажется, что его только что сбил грузовик. Ким редко плачет, но он клянется, что готов начать плакать в любой момент. — Ты говоришь все это, и это так похоже на правду, — выдыхает Сону. — Потому что это она и есть. — Что мне делать? — Ким вскрикивает. Чанмин садится рядом с ним, обнимает и успокаивающе поглаживает его по спине. — Ну, ну, Солнце. Твоя жизнь не разрушена только потому, что тебе кто-то нравится. — Это не просто «кто-то», это Чанхи, — стонет Сону, уткнувшись в шею Джи. Чанмин легонько ударяет его по голове, потому что это немного щекочет. — Для тебя это Чанхи-хен. — Вот именно! У нас разница в два года, прямо что я и хотел. Он тоже умеет петь! И он хорошо пахнет! Мне так плохо, хен, пожалуйста, помоги мне. — О, ты используешь официальную речь звания, да, дело плохо. Сону хлопает Чанмина по груди, и Чанмин в ответ кусает его за руку. — Это больно, — ноет Ким. — Я даже несильно укусил тебя, ты, большой ребенок. — Как бы то ни было, от тебя никакой помощи. Просто оставь меня страдать здесь в одиночестве, это ничего не изменит, — драматично говорит Сону. Чанмин закатывает глаза — наполовину заинтересованный помочь, наполовину сытый по горло — и кладет руку на плечо Сону, сближая их головы. — Небольшой совет, тебе нужно помнить, что вы с Чанхи друзья прежде всего. Я уверен, что Чанхи это знает, хотя насчет тебя я сомневаюсь. — Конечно, я знаю. Но какое это имеет отношение к данной ситуации? — Если ты признаешься, а он отвергнет тебя, ты его не потеряешь. Он слишком ценит тебя как друга, чтобы просто так потерять. — Не сглазь, — бормочет Сону. — Но да, я думаю, ты прав. — Конечно, я прав. Я буквально единственный человек, к которому ты обращаешься за советом, а ты никогда никого не слушаешь. Это многое говорит о моей роли в твоей жизни. Ким бросает на него полный отвращения взгляд, на который Чанмин отвечает поцелуем в щеку. Сону ноет и агрессивно вытирает щеку. — Отвратительно. — Ты любишь меня. — Не тогда, когда ты это делаешь. — Лжец. В тот день Сону возвращается домой, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть. Облегчение, потому что впервые он, наконец, признал свои чувства к Чанхи. Все, что сказал Чанмин, было правдой. Все знают его как «сердцееда, который не заводит отношений». Хотя прозвище верно только наполовину, потому что он никогда намеренно не разбивает сердца людей. Они знают, что он не заводит отношений, но все равно пытались. Сону не несет ответственности за то, что они потерпели неудачу. Еще одна правдивая вещь, которую сказал Чанмин, заключалась в том, что он наконец-то нашел кого-то, с кем действительно хочет быть в отношениях. Ким не может вспомнить, когда в последний раз у него было такое сильное желание взять кого-то за руку и поцеловать, постоянно хвалить его, потому что невозможно выглядеть так хорошо. Каждый раз, когда Сону видит Чанхи, он может думать только о том, что делают люди в романтических комедиях, которые он так любит смотреть — да, он ненавидит отношения, но это не значит, что он ненавидит отношения других людей, даже вымышленные. Держаться за руки, ходить на милые свидания, обмениваться взглядами и прикасаться к друг другу под столом, встречать друг друга после занятий, делать друг другу комплименты и обмениваться поцелуями, когда у них есть время, список может вечно продолжаться. Это пугает Сону, потому что никто никогда не заставлял его чувствовать себя так. Даже его первая влюбленность, когда он учился в средней школе, могла только пробудить бабочек в его животе, но не до такой степени, чтобы захотеть сделать все это. Ким также чувствует себя обремененным, потому что теперь, когда он больше принимает свои чувства, он должен что-то с этим сделать. Ну, никто не заставлял его что-то с этим делать, но после небольшого разговора с Чанмином он знает, что должен что-то сделать. Конечно, если он не хочет провести остаток своей жизни, погрязая в сожалениях. Поэтому, приняв долгий душ и поразмыслив об этом на пятнадцать минут, он, наконец, решил, что собирается признаться Чанхи. Независимо от того, примет его Чанхи или отвергнет — Сону надеется на первое, — шансы потерять Чанхи равны нулю. Сону запоздало игнорирует голос в глубине своего сознания — который звучит слишком похоже на Эрика — который говорит: «но никогда не равен 0!. Сону не слишком преуспевает, но он позаботится о том, чтобы его признание прошло как можно более гладко. Для Чанхи. В основном для его благополучия, потому что он не знает, что делать, если Чанхи не чувствует того же, но иногда неведение - это блаженство. А пока он собирается отоспаться и молиться, чтобы завтра все прошло хорошо.

***

«Завтра» абсолютно не идет хорошо. Сону думает, что он, должно быть, случайно сглазил его вчера, потому что он начал выходной с того, что проснулся на 30 минут позже своего будильника. У него было всего десять минут, чтобы почистить зубы, найти самую чистую толстовку, которая у него есть, и причесаться, чтобы выглядеть достаточно презентабельно. К счастью, он не опоздал на свою лекцию. Но после его лекции все пошло наперекосяк. Он читал материал для дневной лекции, когда Эрик сказал ему, что он ошибся главой. За обедом кто-то столкнулся с ним, и он пролил кофе на свою толстовку. Вот и все его усилия выглядеть достаточно презентабельно. Он попытался смыть кофе со своей толстовки, но это только помогло пятну распространиться еще больше. Он тяжело вздохнул и смирился со своей участью иметь большое коричневое пятно на толстовке до конца дня. Он не может признаться Чанхи сегодня, не тогда, когда он чувствует себя ужасно и выглядит так же. Он не хочет, чтобы у Чанхи создалось впечатление, что он относится к этому несерьезно. Не похоже, что Чанхи собир- он не хочет заканчивать эту мысль, боясь сглазить ее. Он может сделать это завтра. В тот момент, когда он решает это и ослабляет бдительность, жизнь решает дать ему самый большой удар. — Привет, Сону, — весело приветствует его Чанхи. Ему требуется пять секунд, чтобы восстановить самообладание и ответить: — Привет, хен. Глядя на разницу в том, как они выглядят прямо сейчас, Сону кажется забавным. Чанхи выглядит прекрасно, как всегда, в пушистом фиолетовом свитере, заправленном в его любимые джинсы, с легким запахом его духов, которые пахнут по-разному каждый раз, когда Ким видит его, но все равно подходят ему. Затем появляется Сону, волосы которого выглядят так, будто он только что проснулся, толстовка с капюшоном в пятнах от кофе, а глаза вот-вот закроются. — Почему ты так улыбаешься? Сону качает головой, глядя на свои ботинки. — Ничего, извини. Чанхи прищуривается, но решает не обращать внимание, решив предложить Киму крекеры, которые он ест. Сону вежливо отказывается, говоря, что его тошнит даже от мысли о еде. — О, нет. Звучит не очень хорошо. Ты уже пообедал? — Сону кивает. —Ты плохо себя чувствуешь? — Сону качает головой. — Я просто не в настроении что-либо есть. Все в порядке, хен, я не болен. Перестань так беспокоиться. Чанхи цокает языком и ерошит волосы. —Ничего не могу с этим поделать, это моя работа. В такие моменты, как этот, Сону позволяет себе надеяться. Надеяться, что, может быть, старший чувствует то же самое. Что каким-то чудом Чанхи любит его в ответ. — Кроме того, Чанмин сказал мне, что ты хочешь мне что-то сказать? «О, этот ублюдок» внутренне проклинает Сону. Ким не может поверить — на самом деле, он может. Чанмин всегда чувствует, что ему нужно вмешиваться во все без исключения дела Сону. Ким знает, что он пытается помочь, но небольшое напоминание заранее очень помогло бы ему. Но, конечно же, Чанмин этого не сделал и решил воспользоваться своей привилегией друга, чтобы сказать Чанхи, что Ким «хочет ему что-то сказать». Сону может все потерять, если все пойдет не так, как надо, но чем больше он откладывает это дело, тем больше нервничает и нервничает. Итак, со всей энергией, которая у него осталась в теле, и настроем «этот день и так дерьмовый», он решает, что сегодня все-таки все расскажет. Сону позаботится о том, чтобы Чанмин пожалел об этом, если все пойдет не так. — Эм, да, я знаю, — сглатывает Ким. — Мне нужно, чтобы ты, типа, сначала выслушал меня? Потому что, если ты этого не сделаешь, я думаю, что все забуду и все испорчу. Ничего? Выражение лица Чанхи мило превращается в замешательство, но он все равно кивает, уделяя Сону все свое внимание. Ким сдерживается, чтобы не поцеловать его прямо здесь и сейчас. Сону делает прерывистый вдох, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце. — Ты мне нравишься, — выдыхает Сону. — Как нечто большее, чем друг. Типа, романтически. И это пугает меня, потому что обычно я ни к кому так не отношусь. Я даже не планировал заводить отношения, пока не встретил тебя. Я прошу прощения, если то, что я собираюсь сказать, звучит очень банально, но ты заставляешь меня чувствовать то, что никто никогда не заставлял меня чувствовать раньше. Всякий раз, когда я рядом с тобой, я просто нервничаю, и для того, кому так много нужно сказать, я теряюсь в словах. Сначала я думал, что это просто чистое обожание. Потом я начал думать о том, чтобы держать тебя за руки и... о других вещах, — Сону застенчиво опускает глаза, — и я понял, что это было не просто чистое обожание. Я знаю, что ты мне нравишься, и это меня пугает. Это пугает меня до такой степени, что я попросил совета у Чанмин-хена. — Это действительно плохо, — усмехается Чанхи. —О, черт, извини. Я не должен был ничего говорить, — Чанхи в панике прикрывает рот рукой, но Ким может только улыбаться, потому что он выглядит мило. Все, что делает Чанхи, мило в глазах Сону. — Да, — соглашается Сону. — Вот и все, я думаю. Я в значительной степени высказал все, что хотел сказать. Теперь ты можешь говорить. Но если ты собираешься отвергнуть меня, пожалуйста, сделай это аккуратно. Сегодняшний день был достаточно дерьмовым, я не думаю, что я достаточно силен, чтобы добавить то, что ты отверг меня, в список того, что сегодня пошло не так, — Сону закрывает глаза, не смея взглянуть на Чанхи. — Кто сказал, что я хочу отвергнуть тебя? — при этих словах глаза Сону широко распахиваются. — Что? Разве ты не отвергаешь меня, потому что тебе жаль, что у меня был плохой день? Чанхи фыркает и прижимается ближе к Сону. — Заткнись, я не такой злой. Я имел в виду, что не отвергаю тебя не потому, что ты мне тоже нравишься, дурачок. Не могу поверить, что мне приходится объяснять тебе это по буквам. Чанмин был прав, признаться тебе — это самая легкая часть. Убедить тебя в том, что ты мне действительно нравишься, — это самое сложное. Сону редко плачет, но он клянется, что сейчас готов начать плакать. — Я тебе нравлюсь? — Сону слабо выдыхает, хмурясь все сильнее. Чанхи поворачивается лицом к младшему и берет его руки. — Эй, что случилось? Ты мне действительно нравишься, это не шутка. Я сделаю все, чтобы доказать тебе это. Что угодно. Если быть честным, Сону не нужно, чтобы Чанхи что-то делал. Услышать, как Чанхи говорит, что ему нравится Сону во второй раз, достаточно, чтобы он в это поверил. Поэтому Ким заключает его в сокрушительные объятия, утыкаясь лицом в шею Чанхи, вдыхая аромат, который он так любит. — Тебе не нужно ничего делать, хен. Достаточно того, что ты говоришь, что я тебе нравлюсь в ответ.

***

Сону заходит в свою квартиру, когда Чанмин спрашивает: — Итак, я предполагаю, что все прошло хорошо? — Заткнись, предатель, — фыркает Ким. — Я не могу поверить, что ты так подставил меня и что все это время ты знал, что я ему нравлюсь в ответ. У меня могло бы быть больше времени, чтобы быть парнем Чанхи-хена, чем купаться в жалости. — Эй, ты сказал, что я не должен путаться под ногами, — невинно пожимает плечами Чанмин. — С каких это пор ты это делаешь? — фыркает Сону. — С тех пор, как никогда, потому что ты застрял со мной, — отвечает Чанмин, демонстрируя ямочки. — Но нет, на самом деле, как все прошло? Сону приземляется рядом с тем местом, где сидит Чанмин. — Я планировал признаться сегодня, но произошло много дерьма, и я подумал, знаешь что, завтра еще есть. Так что...