Трус

      Проснувшись ранним утром, когда в открытое окно ещё не заглядывали лучи восходящего солнца, Мизуки потянулся всем телом и широко зевнул, после чего сел на своём футоне и сложил ручную печать. С тихим хлопком рядом с ним появился миниатюрный теневой клон, который помахал создателю, запрыгнул на его ладонь, а затем и сам сложил серию ручных печатей, разделяя свою чакру на двух наноклонов, которые в отличие от оригинала (тоже являющегося дублем) имели форму глаза с четырьмя щупальцами (чем-то это напоминало спрута из Матрицы).       Наноспруты погрузились в тело настоящего блондина, где присоединились к циркуляции кровеносных телец, поддерживая своё существование за счёт находящейся в организме чакры… из-за чего резерв чунина восстанавливался медленнее обычного, а вот аппетит стал вдвое лучше. Вскоре они при помощи нитей чакры объединились в единую сеть с наноспрутами, созданными в предыдущие дни, после чего подключились к монотонной работе по ремонту трубопровода (сосудистой системы), электрических кабелей (нервной системы) гидравлики и прочих деталей организма. Благодаря единой системе связи они прекрасно чувствовали состояние здоровья носителя, вовремя пополняли собственные запасы сил, но не позволяли резерву создателя проседать ниже одной трети от максимума.       Сам Мизуки мог получать данные от наноспрутов в фоновом режиме, как и от обычных клонов, либо же во время медитации, когда буквально погружался в себя и подключал своё сознание к управляющей паутине. Метод был не идеальным, слишком медленным, но другого пока что не имелось…       «И вряд ли когда-нибудь появится. Хотя… если заставить наноспрутов проецировать иллюзию на мои глаза, создавая дополненную реальность… А как отдавать обратные команды?» — ещё раз зевнув, блондин почесал живот и поднялся с футона, заправил одеяло и, свернув постель в рулон, сунул её в стенной шкаф.       Следующие десять минут были потрачены на лёгкую разминку и водные процедуры, затем одевание в рабочие штаны, футболку и жилет, ну а уже после этого стопы привели мужчину на кухню. Стоило открыть тонкую деревянную дверь, ведущую в маленькое отдельное помещение с плитой, обеденным столом и раковиной, как по ушам ударило шипение масла на сковороде, нос стал щекотать аромат жареной рыбы, а взгляду предстала белая спина с чёрными полосками, на уровне пояса перехваченная розовой лентой, завязанной бантиком…       — Добр-р-рое утр-р-ро, Мизуки-кун, — мурлыкнула полутораметровая кошка, стоящая на задних лапах, одетая в розовый передник с цветочками и вооружённая деревянной лопаточкой, которой ловко переворачивала рыбу. — Завтр-р-рак почти готов.       — Доброе утро, Рару-чан, — улыбнулся блондин, не удержавшийся от того, чтобы, проходя к стулу у окна, мимолётно почесать подругу за правым ухом, от чего та недовольно фыркнула и дёрнула хвостом.       «Чувствую себя сильным независимым мужчиной: даже кошку завёл… которая меня и кормит. Даже стыдно… немного… использовать неконина, как кухарку. Если бы она ещё и по дому убиралась… но за такую просьбу меня точно исцарапают», — усевшись у приоткрытого окна, мужчина подпёр голову правой рукой, локоть которой поставил на стол, и стал наблюдать за сноровистой работой напарницы, быстро освоившейся с увеличенным ростом.       Память о прошлой жизни подсказывала, что раньше он фантазировал о девушках с кошачьими чертами, но вот сейчас, глядя на кошку с женскими чертами, был вынужден признать, что каких-то романтических чувств не имеет. Впрочем, если бы в Рару было чуть больше человеческого…       «Я слишком сильно ушёл в работу и тренировки. Нужно к медовым куноичи обратиться, что ли?.. А то уже начинаю прикидывать, при каких условиях согласился бы встречаться с призывной кошкой», — переведя внимание на тарелку с кусочками готовой рыбы, чунин сглотнул набежавшую во рту слюну.       Тем временем на газу закипел чайник, тут же снятый с огня полосатой хозяйкой кухни (изгнавшей отсюда владельца квартиры после того, как он продемонстрировал свои кулинарные навыки). Неконин умудрялась одновременно заваривать чай, раскладывать по тарелкам гарнир… которого было заметно меньше рыбы, а затем и расставила все блюда на столе перед мужчиной, после чего приняла свой обычный вид.       — И всё же, Рару-чан, почему ты так редко возвращаешься домой? — пододвинув свою порцию, Мизуки вооружился палочками.       — Зачем? — склонила голову на бок маленькая хищница, посмотрев на шиноби взглядом, в котором читалось «Ты что, дурак?» затем запрыгнула на колени человека, и удобно усевшись, добавила: — Меня и тут неплохо кормят. А работать почти не надо. Кр-р-расота…       — Не боишься растолстеть? — второй рукой осторожно почёсывая подругу между ушами, спросил Мизуки.       — Я много двигаюсь, — отмахнулась хвостом Рару. — Да и вы, люди, совершенно ничего не понимаете в красоте.       — Куда уж нам, — хмыкнул блондин, прерывая разговор для того, чтобы расправиться со своей порцией (а то ведь если кошка успеет опустошить тарелку первая, то может попытаться от всей души помочь справиться и своему другу).       «Кошки считают, что хозяева живут у них дома, а иногда в их взгляде можно прочитать мысль, что питомцам пора бы начать жить самостоятельно. Шутка-шуткой, но мне иногда кажется, что это я гощу у Рару, а не она у меня», — промелькнуло в голове у мужчины…       …       Седой старик в забавной пятиугольной шляпе-пирамиде, одетый в плащ с узором в виде языков огня на нижнем крае, накинутый поверх комбинезона шиноби, сидел за письменным столом и неспешно раскуривал трубку. На столешнице перед ним находилась всего одна папка, положенная специально так, чтобы гость легко мог прочитать её название… (горы документов, которыми обычно пугают генинов и молодых чунинов, приходящих с докладом или для получения личной миссии в этот раз отсутствовали).       «Уже не считают молодым и глупым. Плохо: подчинённый должен быть лихим и немного придурковатым, чтобы разумением своим не смущать начальство», — подумал про себя Мизуки, продолжая стоять на одном колене и склонив голову, как и положено бесклановому шиноби его ранга перед главой скрытого селения.       — Встань, Мизуки-кун, — ровным голосом произнёс Хирузен Сарутоби, затем выдохнул облако дыма и усмехнулся: — Незачем полы протирать.       «То-то я уже пять минут стою, проникаюсь торжественностью момента», — отметил про себя блондин, принимая вертикальное положение тела.       — Хай, Хокаге-сама, — произнёс молодой мужчина вслух под всепонимающим и всепрощающим взглядом старика, являющегося стратегическим оружием Конохи (способным превратить город в воронку, если ему дать время на подготовку), чувствующий себя крайне неуютно.       «Мне кунай бы, да коня, да на линию огня… Я сейчас даже на границу с каким-нибудь Туманом согласен. А ведь это он на меня только взглядом надавил», — старательно сохраняя спокойствие, учитель академии всё же не спешил применять какие-либо техники для отключения эмоций, так как в разговоре с мастодонтом такого уровня, как третий хокаге, это было бы примерно тем же самым, что подписать признание в своих грехах… какие бы они ни были.       — За последний год с небольшим, Мизуки-кун, ты стал куда энергичнее, чем обычно: устроился на обучение-подработку в госпиталь, усилил тренировки, разработал несколько техник… которые крайне высоко оценили специалисты, — Хирузен сделал новую затяжку, беря паузу и заставляя собеседника нервничать ещё сильнее. — А самое главное — твои навыки как учителя стали лишь лучше. Об этом свидетельствует хотя бы то, что к тебе продолжают ходить как к репетитору клановые генины, уже получившие личных капитанов-наставников…       — Служу Конохе и Воле Огня, Хокаге-сама, — отчеканил Мизуки, решивший воспользоваться лозунгом, так как попросту не знал, что на это сказать (тем более не понятно, хвалят его или обвиняют).       — Хорошо служишь, Мизуки-кун, — добродушно усмехнулся Сарутоби. — Однако же твоя готовность делиться техниками с учениками пусть и похвальна, но немного непонятна. Не пойми неправильно: и я, и старейшины рады, что новые выпуски академии становятся сильнее, но… стоит ли давать неокрепшим умом и духом подросткам такое оружие?       «Неужели клановые шиноби волнуются, что я раздаю техники бесклановым генинам? Вряд ли…» — чувствуя, как на голове шевелятся волосы, молодой шиноби постарался медленно вдохнуть и выдохнуть.       — Пусть все и считают, что кунаи и сюрикены придуманы для того, чтобы заставить противника отскочить или увернуться, но и они иногда убивают, — натянуто пошутил учитель академии. — Я думаю, что пусть уж лучше мои ученики будут уметь управляться с этими инструментами, нежели в нужное время не смогут их использовать.       — Хе-хе-хе, — тихо рассмеялся третий хокаге. — Кунаи не убивают… Хе-хе-хе. А ведь верно сказано.       Добрый старик снова затянулся из своей трубки, делая новую мучительную для собеседника паузу.       «Вот наверняка сейчас сделает предложение, от которого я не смогу отказаться», — подумал про себя Мизуки.       — Ты ведь знаешь, что в этом году у нас планируется проведение экзамена на звание чунина? — уточнил старик, будто бы прочитавший мысли собеседника, а затем, не дожидаясь ответа, продолжил: — Уже прислали своё согласие участвовать селения Песка, Дождя, Травы, Водопада и новое селение… Скрытый звук. И как мне кажется… это ещё не конец списка. В виду этих обстоятельств мной было принято решение расширить состав АНБУ для лучшего обеспечения безопасности мероприятия. Разумеется… все кандидаты на вступление в эту элитную группу должны соответствовать высоким стандартам, а потому после заключения соглашения им будут предоставлены учебные материалы и опытные наставники. Кроме того, я даже готов устроить экзамен на получение внеочередного звания… за заслуги перед Конохой. Всё, что будет нужно для его прохождения, так это продемонстрировать навыки в… ниндзюцу или тайдзюцу, например.       «Пряник пошёл… Сейчас будет и кнут», — отметил блондин, прекрасно понявший, к чему идёт дело.       — Это огромная честь, Хокаге-сама, — учитель академии сделал паузу, подбирая слова. — Очень жаль, что мне остаётся только мечтать сравняться с лучшими из лучших…       — Хо-хо-хо… Не стоит прибедняться, Мизуки-кун, — прервал оправдания третий хокаге, глаза которого сверкнули жёсткой насмешкой. — Для создателя техник быстрой регенерации, Пяти Вдохов, Невидимого меча и «Мира и Любви»… хе-хе-хе… не должно составить труда сдать экзамен на звание токубецу-джонина. О тебе хорошо отзывается глава госпиталя, и как я слышал, благодаря тебе на службу, пусть и ограниченную из-за специфики применяемых техник, вернулось сорок восемь опытных шиноби рангом от генина и до джонина. Учитывая же, что придуманная тобой техника чакропротеза легка в изучении и неприхотлива в применении, то можно рассчитывать на уменьшение безвозвратных потерь на миссиях. Это очень достойный вклад в безопасность и благополучие Конохи, который заслуживает всяческого поощрения. В тебе горит Воля Огня, Мизуки-кун, я вижу это столь же ясно, как и край шляпы у себя перед глазами. Ведь что, если не Воля Огня, побудило тебя помочь совершенно незнакомым людям, при этом ничего не попросив взамен?       — Мне подарили свитки с описанием техник, хокаге-сама, оружие и свитки, — «признался» учитель академии.       — Именно, что подарили, — улыбнулся Сарутоби, делая новую затяжку. — Отблагодарить тебя за неоценимую помощь — это их право и долг. Однако же… должен заметить… что некоторые… несознательные члены нашего общества недовольны тем, что имя скромного труженика академии слишком часто звучит в последнее время.       «А вот теперь пошли угрозы», — отметил молодой мужчина.       — Я, разумеется, не одобряю конфликтов между шиноби Конохи, но ничем не могу помешать членам кланов, присоединившихся к Конохе после её основания, если они решат… проверить навыки известного чунина, — Хирузен сделал паузу. — Многим Хьюга не нравится, что принцесса их клана так часто ходит в академию… уже закончив её; некоторым горячим головам интересно, чему учит последнего Учиху его личный наставник. Кроме того, ходят слухи, что ученики последнего выпуска выстраивались в очередь, чтобы преподнести своему любимому сенсею памятные вещи… Нет-нет, не стоит бояться, что тебя попытаются ограбить, Мизуки-кун, мы же живём не в каком-нибудь Кровавом Тумане.       — Я понимаю, Хокаге-сама, — ровным тоном ответил блондин, чувствуя себя так, словно его на верёвочке ведут к правильному решению.       «Будь я героем, то сейчас начал бы возмущаться и качать права, а потом ещё и попытался бы обрести свободу, а то и ещё какие-нибудь глупости учинил бы», — мысленно усмехнулся молодой мужчина.       — Но как же мои ученики? А работа в академии? — задал Мизуки волнующие его вопросы.       — А что с ними не так? — искренне удивился третий хокаге. — Я с удовольствием окажу тебе протекцию, Мизуки-кун, и ты сможешь продолжить заниматься любимым делом. Однако же за это я попрошу иногда исполнять мои личные поручения… ну и помочь с организацией турнира на звание чунина, разумеется.       С этими словами старик достал из стола белую маску, изображающую морду мыши, и положил её на стол. Пустые глазные прорези ехидно щурились на блондина, будто бы говоря «Сидел бы, как мышь под веником, и бед бы не знал».       «Рару меня теперь застебёт», — мысленно констатировал чунин, представив себе реакцию белой полосатой кошки на известие о том, что её призыватель теперь будет откликаться на кличку Мышь.       — Благодарю за доверие, Хокаге-сама. Я вас не подведу.