***
Отдышавшись, я открыла глаза, начиная медленно приходить в себя. Повернув голову, я столкнулась с голубыми глазами Влада, которые были намного глубже и проницательнее, чем когда-либо ещё. Его басистый хриплый голос разрезал звенящую тишину: — Пойдем. Нам пора обратно. В самом деле мне не хотелось уходить. Мое желание остаться здесь было слишком велико, чтобы просто с ним расстаться, отпуская момент, далее прокручивая его из раза в раз в своей фантазии, желая повторить это ещё раз. Мне бы хотелось остаться в этих минутах, в этом месте, с этим человеком, в целом в этом времени. И не просто, как пережить ещё раз, а именно остаться. Остаться навсегда. Ладонь графа легла мне на талию, и он чуть хрипло продолжил: — Я тоже не хочу уходить, — проговорил он, будто прочитав мои мысли, — Но нужно… — это было сказано с определённым трепетом и лаской. Так, как он никогда ещё не говорил. От его слов тревога унялась, и мне стало немного легче. Влад выпустил меня из своих объятий. Грациозно поднявшись, он подал мне руку. Моя маленькая по сравнению с его рука легла в ладонь Влада, и я поднялась на ноги. Моё тело было практически без одежды, но меня это ничуть не смущало, и я бы даже сказала, что мне было все равно. Наши руки были соединены, а голубые глаза, взгляд которых был устремлен прямо в мои, был добр и совершенно не задумчив. Мы смотрели друг на друга, и между нами чувствовалась определенного рода связь. Такая непорочно взрослая, без похоти и подкрепленная чувствами. Что может быть лучше, чем душевная близость? Верно. Ничего. Мы бы стояли так и дальше, однако связь не позволяла нам продолжать, ибо сегодня было сделано достаточно, чтобы дать понять - между нами есть что-то общее. Ни то это духовная связь, в которую я не сильно верю, ни то просто совпадение, но он отпустил мои руки, и мы одновременно отвернулись друг от друга. Мне резко стало стыдно. Но за что? Самой непонятно… Эти мысли путались в моей голове, пока липкое чувство вины сковывало меня, затмевая разум. Хотелось плакать и в тоже время воспоминания о случившемся заставляли успокоиться. Я подошла к своей одежде и начала одеваться.***
Мы снова шли в тотальной тишине. Он обнимал меня: его рука лежала на моей талии и прижимала меня к себе. Я чувствовала его тепло не только физически, но и духовно. На душе было хорошо, тепло и уютно. Ощущения были такими, что я представляла, будто нахожусь дома. Однако от мысли, что мне придётся вернуться в свои покои становилось грустно. Сейчас мне не хотелось покидать компании графа. В списке моих желаний были лишь объятия с ним; наслаждение его размеренным дыханием; стук сердца, которое билось не так, как всегда медленно и спокойно. Значит, он что-то чувствует, верно? От этих мыслей мне было хорошо и как-то по-новому приятно. Я улыбалась и смотрела вперёд, при этом мой взгляд был устремлен будто бы в пустоту, ведь перед собой я ничего не видела. Или отказывалась видеть, но это неважно. Мне просто хотелось прикасаться к его большому теплому телу и согревать холодные ладони. Вдруг через какое-то время я заметила, что мы шли не в замок, а вдоль него. Меня это в какой-то степени удивило и, посмотрев на господина, который уже мысленно понял мой вопрос, ответил: — Я сейчас настолько счастлив, что не хочу тебя никуда отпускать, — его губы коснулись моего лба, обожгли место, к которому они прикоснулись, и он отстранился. От этого жеста я улыбнулась ещё сильнее и сказала: — Я тоже сейчас слишком счастливая… Граф остановился и сказал: — Мы самые счастливые. Теперь его левая рука соединилась с правой за моей спиной в замок, он притянул меня ближе к себе, заключая в объятия. Такие тёплые-тёплые. Приятные, как лакомый кусочек торта. Он невероятен. И, знаете, вроде бы всё хорошо и прекрасно, но… моё сердце било тревогу, говоря мне о том, что это явно не конец. Не конец этого рассказа. И явно у нас будет ещё какая-то каша или, как минимум, конфуз в жизни, но сейчас мне было так хорошо, что я даже не думала, что будет завтра. Я была тут. Нет. Мы были тут. Мы были сейчас. И никто нам не помешает. «Я выиграла эту игру, — думала я, стоя в объятьях мужчины и, делая то же самое в ответ, я чувствовала себя поистине счастливой. Мы делились друг с другом теплом, счастьем и… любовью? Не уверена». Так мы простояли пару минут, а после граф снова принял прежнее положение и сказал: — Я завтра… Нет. Наверное, уже сегодня уезжаю в город. За данью. И пока меня не будет, я хотел бы попросить, чтобы ты сделала ещё букет. Но чтобы он был похож на меня. — С превеликим удовольствием. Но сколько тебя не будет? — Может один день. Может два. А может и все три. Зависит от количества приезжих… И много других нюансов, — пауза. Какая-то гнетущая. Он продолжил, но уже более уверенно, не так… грустно? — Это продлится не более недели. Почему-то это меня обрадовало, и я поняла, что поездка точно будет не долгой, ведь уже через несколько дней Влад должен будет объявить кто же всё же останется с ним в роли наложницы. Или же это самообман?.. А может и не наложницы. Мы продолжили идти в тишине, однако продлилась она недолго. Граф начал говорить: — Я был бы ещё счастливее, если ты согласишься провести эту ночь со мной. На моём лице была улыбка, которая стала шире раза в три, а то и больше от этого предложения, от которого я, разумеется, не смогла бы отказаться! — Я сейчас ещё счастливее, чем была прежде. — Я знаю, — тёплая улыбка. Его рука вновь легла мне на талию, и мы снова направились к замку.***
Шли мы снова в абсолютной тишине. И в этот раз она не нагнетала, тишина успокаивала и дарила порцию доверия к мужчине, что сейчас прижимал меня к себе; она обволакивала, забирая к себе в совсем иной мир. Мир осознания и переосмысления. Мы зашли в холл замка и отправились на второй этаж. Когда оказались там, то повернули направо. Шли мы почти до конца коридора. Остановившись у большой резной дубовой двери, мужчина произнес: — Точно не хочешь к себе? — Сейчас, я меньше всего, хочу быть у себя. Тот кивнул и, улыбнувшись краешком губ, открыл дверь. Я увидела большую просторную спальню. Как только мы вошли в неё, то я увидела большую кровать с балдахином. Вуаль была кроваво-багряного оттенка. Такого же цвета было и покрывало на кровати. Справа и слева было два больших арочных окна. Они красиво гармонировали с дубовыми полами, тумбами, что находились на одном уровне с окнами и резным основанием кровати. Стены же были тёмно-шоколадного цвета. Этот цвет больше походил на тёмный дуб. Краска прекрасно сочеталась со всей обстановкой. Не удержавшись, я чуть приоткрыла рот и произнесла: — Сам выбирал? — Скорее да, чем нет. — Как это? — Это комната моих родителей. — А где они сейчас? — я как неугомонная и слишком воодушевлённая, расспрашивала, даже не задумываясь о том, что могла зайти слишком далеко. — Их давно нет в живых… — Извини… — кажется, что он стал грустнее, чем прежде, — Я не знала… — я подошла ближе и положила руку ему на плечо. — Всё нормально. Давай не будем о грустном, — это скорее было утверждение, чем вопрос. Я кивнула и, опустив руку, повернулась к кровати. Теперь рука графа легла мне на лопатку, и тот подтолкнул меня ближе к кровати, — Я уверен, что ты сильно устала. Давай в кровать. Когда я оказалась лицом к покрывалам, то почувствовала на своих плечах его большие ладони. Они прошлись по ткани и опустились ниже к рукам. После снова вернулись вверх, и перешли к лопаткам, а после к корсету. Быстро развязав его, граф скинул его на пол, он упал рядом с прикроватным столиком. Я чувствовала каждое его касание. Слышала тяжёлый вздох. Ощущала тепло его тела. Это всё отпечатывалось в моей голове приятным воспоминанием, призывая отдаться чувствам и эмоциям, чтобы запомнить, прочувствовать и ощутить больше. Вслед за корсетом упала рубашка с юбкой. Когда я оказалась в одном нижнем белье, то развернулась к нему лицом и присела на край кровати. Я была не в силах посмотреть на него. Стеснение брало вверх, поэтому я уставилась просто в пол, перебирая пальцы. Я была уверена, что моё лицо покрылось багровым румянцем. Но граф на это ничего не говорил, и меня это явно… радовало? Скорее я была благодарна за то, что он мне про это не говорит. Шорох и, повернув голову, я увидела как господин обойдя кровать, подошёл к другой, второй стороне кровати. Поднял покрывало и лег. Он смотрел мне в глаза, а я ему. Нам не нужны были лишние слова. Придвинувшись ближе к Владу, я положила свою голову рядом с его грудью. Я улыбалась, и он, наверное, тоже. Я не была уверена. Но от того, что рука мужчины поглаживала и перебирала мои волосы, давая знак, что тот точно рад. — Влад, — начала я, внезапно даже для себя, — Почему ты не любишь, когда тебя называют «Граф»? Я почувствовала, как тот слегка вздрогнул. Внутри меня что-то сжалось, и я уже пожалела, что задала такой вопрос, но тот ответил: — Потому что я не люблю все эти титулы. Все мы люди, и все должны быть равны. Вот чем я заслужил быть графом? — Потому что вы умны, справедливы и… Тот меня перебил: — Нет. Потому что я родился в такой семье. А почему вы моя подчинённая? — Потому что я неграмотная и глу… Снова перебил: — Нет. Потому что ты родилась в такой семье. Тебя ничего не делает неграмотной. Ты умная, красивая и очень талантливая. Это уже может тебя сделать графиней. «К чему он клонит? — пронеслось у меня в голове.» — Но ты в своём положении не можешь ей стать, только если так решит сам господин. Твой граф я. Значит я и решаю. Тем не менее, это не делает меня хорошим или тебя плохой. Это не делает тебя той, кто не заслуживает иметь этот титул, потому что в первую очередь, как я и сказал, мы — люди. — Я не совсем понимаю… — Я веду к тому, что мы все равны. Но что бы ты была Моей Графиней мы должны пожениться. Понимаешь? — Да, Мой Граф… Он ничего не ответил, а только сильнее сжал руку, что находилась у меня в волосах. Он не злится, он радуется… Влад что-то ещё говорил, про равность, но я не помнила, потому что уже засыпала…***
Сон мой был крепким как никогда раньше. Из дремоты меня вывели мужские руки, что аккуратно и приятно поглаживали мои волосы. Поежившись от приятных ощущений, которые вызывали мурашки по всему телу, я открыла глаза и увидела графа. На его лице была улыбка, такая, какая обычно бывает у детей, которым дали сладость. Глаза горели, как будто в них зажгли огонь, но тот был не в целях поглощения всего живого, а наоборот. Для поддержания равновесия в жизни. Я невольно улыбнулась ему и тот произнес: — Доброе утро… — это такие новые чувства… Я впервые проснулась в постели вместе с мужчиной. Да ещё с каким! Я, казалось, улыбнулась ещё шире и сказала в ответ: — Доброе, Граф, — тот не на секунду не скривился, а только слушал мои слова пока не сказал: — Повтори. — Д-доброе, Граф… — это я произнесла более робко. Я испугалась, что могла сказать не того, но по улыбке, что была на лице господина, всё было понятно, без лишних фраз и слов. Ему нравилось. Настолько сильно нравилось, что тот был готов раствориться в моих словах и объятиях. — Это самое лучшее утро, наверное, за последние лет пять. — У меня это самое лучшее утро за всю мою жизнь. Спасибо тебе, — сказала я, прижимаясь щекой к груди мужчины, — Знаешь, — продолжила говорить я, — А ведь, даже месяц назад, я и не могла подумать, что окажусь здесь. В твоем поместье. Тем более с тобой в одной кровати… — Я тоже не знал, что буду лежать сейчас вот так с тобой и с желанием оставаться тут навсегда. — Дальше — лучше. Согласен? — произнесла я, чуть пододвигая голову, чтобы было удобнее было лежать. — Согласен, — в этом одном слове было всё. И радость, и нежность, и ласка, и даже, возможно, любовь…***
Мы бы ещё так долго лежали в обнимку на кровати, пока солнце не упало нам на лицо, после чего мужчина сказал: — Увы, но нам пора идти… — Уже? — с грустью спросила я, ведь понимала, что этот вечер может быть последний в ближайшие дни. — Да. Я подняла свою голову, посмотрела в голубые глаза господина. По моим щекам почему-то потекли слёзы… Так не вовремя и не к месту. Большая, прохладная ладонь легла мне на щеку, отчего я чуть поёжилась. Его большой палец вытер мои слёзы, что текли из уголка глаза, и произнёс: — Я навеки твой. Никто и ничто не отнимет тебя у меня. Поняла? Я кивнула, и в этот момент граф коснулся моих губ своими. Так жадно и мягко. Он вбирал, запоминал, пробовал мою мягкую кожу. Мне так нравились его движения, что я даже на секунду забыла где я, и почему тут. Я чувствовала только губы и ладони Влада. И больше ничего мне было не нужно… Мне так сильно хотелось, чтобы наши губы больше никогда не отпускали друг друга, руки всегда находились в замке, а души никогда не блуждали в одиночестве… Но моим мечтам не суждено сбыться. Но это пока. Потом у нас ещё будет много времени, чтобы показать, как хорошо, что мы встретили друг друга. Отпустив мои губы, он последний раз коснулся кончика моего носа и, отпустив щёки, поднялся с кровати. Боль и тоска заполонили мою душу и сердце. Будто бы, я потеряла драгоценную частицу, едва её обретя. Я смотрела на него, пока тот одевался и поправлял волосы. Меня это не смущало, ведь мне было важно запомнить каждый сантиметр его кожи, тела, лица… Его голубые глаза последний раз нашли мои, и граф, открыв дверь, вышел в коридор. Дверь закрылась и вместе с ней моё сердце.***
Я откинулась назад, так, что мои лопатки коснулись мягкой перины. Я не чувствовала ни боли, ни радости, ничего, кроме пустоты, которая с каждой секундой заполняла меня. Так бы я лежала долго, пока в дверь не постучали и на пороге я не увидела знакомое лицо. Это была Арина. — Доброе утро, госпожа… «Госпожа?.. — подумала я, приподнимаясь с постели.»***
Как только я оказался в коридоре, меня кинуло в жар. Мне было грустно, но при всём при этом также было и пусто. Эта пустота заполняла меня до всевозможных верхов, и начала бы уже переполнять меня, как вдруг я увидел в другом конце коридора зеленоглазую служанку и, окликнув её, быстро подошёл к ней. — Господин… — та слегка поклонилась, проявляя ко мне уважение, — Доброе утро. Чем могу помочь? — Мне, наверное, ничем, но вот для Лайи нужно подготовить наряды. — Хорошо, Господин, но… — та замялась, боясь спросить чего-то лишнего. Я быстро понял и ответил ей: — Она у меня в покоях, — ещё раз поклон, — Арина, меня не будет несколько дней за старшую будет Мириам. Все вопросы к ней. Но если она будет перегибать палку, то позже сообщи мне, когда я вернусь. — Как пожелаете, господин, — она поклонилась ещё раз и отправился на первый этаж. Туда, где обитала Мириам.***
«Мне не послышалось? — недоумевающе я взглянула на служанку. Та зашла в комнату и смотрела на меня своими зелёными глазами. Сейчас они как-то по-особенному светились, и со стороны мне казалось, что вместо радужки я вижу два изумруда, которые красиво переливались на солнце.» — Госпожа, вам помочь? — поинтересовалась она, проходя вглубь комнаты, останавливаясь напротив меня. У неё в руках была какая-то одежда. Я, не долго думая, догадалась, что это предназначено для меня. — Спасибо, Арина. Но я сама. Хорошо? — произнесла я, при этом поправляя светлые волосы. Как только мои пальцы коснулись шелковистых и чуть запутанных прядей волос, я вспомнила, как граф вчера ночью перебирал мои волосы своими руками. Он то гладил, то зарывался в самые корни, то пропускал сквозь пальцы, наслаждаясь моментом. От этого почему-то стало радостно, но при этом как-то грустно на душе. Я как-то по-особенному устало улыбнулась и приняла одежду, которую служанка протянула мне. Когда та удалилась, я разложила каждое из платьев и начала примерять…***
Прошло уже три дня с тех пор как я прибыл в город. Все были настолько приветливы ко мне, что у меня даже поднялось настроение. Мне было интересно знать, как там Лайя живёт без меня. Чем занимается, как проводит вечера, что кушает, как наряжается и все остальные мелочи, которые меня так привлекали в ней. Но вот сейчас я сидел в кресле, перед своим доктором, который консультировал меня по моему здоровью. Он был не стар, но и не молод. И в отличие от остальных, предполагал, что какие-то непорядки в организме, например, когда человек бредил, это не зависимость, и в него не вселился дьявол. Он знал или же верил, что это заболевания, которые не всегда излечимы, но применять против них страшные методы по типу ритуалов изгнания дьяволов как обычно делали в ещё не до конца развитой медицине, — неправильно. И вот сейчас он говорил мне: — Владислав… Вы больны, и сами это знаете. И против ваших приступов есть одно лекарство. Оно стоит немалых денег, и очень труднодоступное. Но я могу достать его для вас. Но если вы сами этого захотите. И если раньше, одним словом, я был равнодушен к своей болезни, то сейчас я понял, что в моей жизни есть тот человек, ради которого моё сердце хочется биться. Изо дня в день и не останавливаться. — Я готов. Я заплачу всё, что только угодно, но только помогите мне, прошу… — никогда раньше, как сейчас, я не умолял своего лекаря, о пощаде. Он не бог и, возможно, никогда им не был. Но то, как он лечил своих пациентов — это просто магия… волшебство! Каждый, кто проходил через него, кто хотел жить или хоть как-то существовать, приходил к нему и молил о спасении. Раньше у меня не было смысла этим заниматься, просить его помочь. Но сейчас… Сейчас поменялось всё…