Подростковый стиль: запись

— Ты мухлевал! — дерет горло в крике Чуя, крича и не замечая других людей. Многие явно были недовольны слишком громким и хамоватым подростком, который невольно сам по себе привлекал очень много внимания. Не криками — так своими рыжими волосами, которые в Японии редки и нетипичны. — Не пойман — не вор, — приводит весомый аргумент бинтованный брюнет, исправно сидя на своем стуле и наблюдая с усмешкой за разозленным и беснующимся синеглазым. Сколько ярости и раздражения в глазах! Очень живые и бурлящие эмоции, которые Дазаю интересны, но к которым он сам по своей натуре холоден. И всё плещется, кипит на дне морских глаз. Тот даже вскочил, наступая обувью, пыльной и с грязью земли на подошвах, на свой стул и игровой автомат, снова крича так, что у Осаму в ушах зазвенело, и он поморщился. Взгляд карих глаз случайно отметил потрепанность и изношенность старых кед. — Ты! У меня слов не хватает для того, чтобы передать, какой же ты мудак! — орет и не устаёт. — Конечно, — на губах противная и ядовитая улыбка. — У тебя настолько маленький словарный запас. Ты хоть что-то читал в своей дыре? А ты читать вообще умеешь? Накахара рычит и снова орёт, норовясь перелезть автоматы и перепачкать землей с обуви пульт управления Осаму. А люди всё пялятся, отвлекаясь на взрывной ураган в виде Чуи. Много внимания и лишнего шума, отчего на минуту голова Дазая разболелась. Может, ему и нравятся эмоции и пылкость Накахары, нравится выводить его из себя до дрожи и искренней ярости, но иногда это приносит много неудобств. Осаму сам раздражается и уже не может терпеть крики и чужие взгляды, и он уже собирается приструнить Накахару как тот сам резко замолкает и прячется за свой игровой автомат. Дазай опешил и повернулся, пытаясь заглянуть на сторону напарника. Чуя сидел, сгорбившись и шипя себе что-то матом под нос. Его рыжие кудри скрыл капюшон, а руки глубоко зарылись в карманы. — Чуя? — Дазай недоуменно моргнул единственным глазом, который не скрывался под слоем белых бинтов. — Заткнись, — очень тихо рычит на него. — Сделай вид, что меня здесь нет. Осаму нахмурился и сел ровно на свой стул. Что-то тут не так, и ему это не нравится. Потемневший взгляд карего глаза обводит помещение, моргая медленно, как удав. Он смотрит на каждого, и люди вздрагивают от холодного и дикого взгляда. И здесь он натыкается на подростков. По возрасту их с Чуей ровесники. Белобрысый парень с встрепанными волосами и серыми глазами, а рядом с ним розовласая девчушка — Юан. Дазай знал её, уже доводилось общаться и, признаться, она очень приятная. У них двоих на одной руке тонкий синенький браслетик. В голове Осаму сразу щёлкает, что они члены «Овец». Дазай поворачивается туда, где, сжавшись, должен сидеть Чуя. На губах привычная мудацкая ухмылочка. — Эй, Накахара Чуя, — достаточно громко, чтобы стоящие у входа услышали, сказал брюнет. — Ты забыл приказ босса? Нам нужно поторопиться. Он еле сдерживает смех в своём голосе. Как же Дазая забавляла эта ситуация, а Чуя сидит и думает, будто это конец света. Глупый Чуя, если бы это действительно представляло опасность, Осаму даже не заикнулся бы и сам приложил руку к тому, чтобы спровадить их отсюда. Беловолосый парень оказывается быстрее своей подруги и уже примчался к дальней стене зала, где они сидели. — Чуя! — подросток оказался около рыжеволосого и стал буравить взглядом Дазая. Но кто он такой, чтобы выдержать тяжёлый взор юного вундеркинда Портовой мафии? Через секунду испуг отражается в уродских, по мнению Осаму, серо-белых глазах, и он даже не пытается смотреть прямо на него, останавливая взгляд на мониторе. — Ширасэ, — Чуя сразу встаёт и подходит к другу, будто так и надо и не он только что прятался. Дазаю не нравится. Что за черт? Его недовольство ясно отражается на лице, приобретая вроде и равнодушный, но куда более устрашающий вид. Подходит Юан, но она не стоит рядом с юношами, а как-то незаметно остаётся на стороне Осаму, около него, теребя прядь розовых волос. Розовые глаза отражают неуверенность, и девушка стоит, хмуро наблюдая за встречей друзей и лепетанием Ширасэ, который все трещал, что они беспокоились. Дазай уставился на Юан, и девушка повернулась к нему. Она знает, что он читает её, и делится так своими мыслями, открыто показывая беспокойство. Осаму мелко кивает, и обращает недовольный взор на Чую и Ширасэ. — Хей, Мудасэ, — прерывает его Осаму. — Ширасэ, — нахмурив бровки, поправляет беловолосый. Юноша безразлично пожимает плечами. Чуя ничего не говорит, смотря в спину друга, который полностью обернулся к Дазаю и злится. — Может, свалишь? — Осаму лениво поднимается и приближается, оставляя между ними расстояние в один шаг. Дазай знает, что в карманах затрепанной и слишком тёплой для сезона куртке он сжимает перочинный ножик. Поэтому брюнет уже знает и предсказывает действия, откровенно скучая. Осаму то думал, что «Мудасэ» повеселит его, а тот так однотипен, как и все остальные Агнцы. У всех будто одно оружие — какие-то ржавые ножики и кулаки. От такого только зевать тянет. — С чего бы мне слушать портовую шавку? — он боится брюнета, но пытается храбриться, думая, что Чуя если что подсобит и поломает пару косточек обидчику. — Ну, не зна-а-аю, — лживо-безобидно протянул брюнет. — Оставь свою милую подружку, а сам съебывай. Ты мне противен, — милая улыбочка и холодный взор. Ширасэ вздрагивает и скалится, он оборачивается на Чую, но тот и не думает что-либо предпринимать. Как-то он слишком затих на время конфликта и даже не думал вмешиваться, наблюдая со стороны, нахмурившись и метая взгляд то на одного, то на другого. Дазай бы хотел подколоть по поводу того, мол: «Ах, чиби, неужели ты умеешь думать и анализировать?». — Знаешь, Ширасэ, — окликивает Накахара. — Тебе правда лучше уйти. У белобрысого глаза расширились от удивления, а светлые брови нахмурились ещё сильнее. — Что? Но, — — Ширасэ-кун, — внезапно вклинилась Юан и взяла парня под руку. — Чуя все-таки наш Король и спорить с ним нельзя. Не беспокойся, он со всем справится, — девушка приободряюще улыбнулась, но Дазай насквозь видел её ложь и хитрость. — Если что-то случится, я сразу дам знать, — как бы незаметно шепнула она для полного заверения. Но Осаму слышал, и Чуя тоже. Накахара как-то незаметно съежился и скривился, отводя взгляд в пол. Ему некомфортно из-за болота лжи, в которое его втянули поневоле. Он ещё не знает точной причины, почему приходится обманывать Ширасэ, его лучшего друга. Но Юан, тоже его лучшая подруга, также водила за нос беловолосого, а Дазай её поддерживал. Лишь по этой причине, скрепя сердцем, пришлось потерпеть. Ширасэ уходит и нервно оборачивается, но в итоге покидает помещение игрового зала. Юан расслабленно выдыхает. — Что случилось? — Чуя сам неплохо взолновался. — Это, ну, — девушка посмотрела сначала на Дазая, а потом на Чую. Накахара хотел что-то сказать, но это не случится из-за нагло перебившего Осаму. — Юан-тян, у тебя же есть телефон? — Дазай уже сидел на своём стуле и похлопывал на соседний перед собой. Розоволосая приняла предложение и села перед брюнетом, опираясь спиной на панель управления. Чую же Дазай усадил принципиально рядом с собой. Через его крики и брань, но пристороил под боком, сам не жалея лишний раз пихнуть или пнуть. — Да, — розоволосая показала миленький телефон с побитым экраном и розовым чехлом, который был облклеен девчачьими наклейками. — Знаешь, ты поехавшая на розовом цвете, — как бы невзначай с довольным видом уколол Осаму. — Заткнись, другие девочки говорят, что мне идёт, — Юан принялась снова сколупывать покрой розового лака на одном своём ногте. Она делала это неосознанно и потом сетовала на испорченный лак. Дазай как-то раз вместе с ней покрасил и себе ногти в черный. Так ещё и Чуя обзавелся чёрным маникюром. Добровольно-принудительно, но зато красиво. На самом деле ему нравилось чувствовать себя таким же безбашенным подростком, как они. Ему нравилось походить на них и общаться с ними. Дазай забывал о статусе правой руки босса Портовой мафии, Дьявольского вундеркинда. — Ладно, не об этом. Чуя такая глупая собачка, что ни разу не смог победить меня в какой-то простецкой игре, представляешь? — поделился Осаму, будто будничными вещами. Резкий и больной удар в бок заставил согнуться и скривиться. — Собака, — показал язык и тут же отхватил по морде от разъяренного Чуи. Но Дазай не собирался быть побитым просто так, поэтому пнул Чую носком туфель по голени. Тот сразу дёрнул ногой и шикнул. Точно синяк будет. Они уже собирались устроить тут драку, но Юан дёрнула Чую и усадила через стул от Осаму. Хорошо, что людей было мало, и почти целая линия игровых автоматов полностью в их распоряжении. — У нас было пари на желание, — знание того, что сейчас можно отыграться на Чуе за все синяки радовало душу. — Чуя-чан, милый, с тебя отсос. Вот это флирт, конечно. Дазай облакотился локтями на автомат позади себя и смерил Чую насмешливым и жадным взглядом с дерзко приподнятой бровью. — Ахуел, кобель? Член штаны жмет? Иди шлюхам своим отсасывать приказывай. Чего врать, подобие сексуальной позы произвело смехотворное впечатление на Чую как и желание Осаму, но он так просто не прогнется. Накахара хотел бы оказаться в одной постели с Дазаем и даже знал, что рано или поздно это случится. Может, через пару лет, когда они будут старше, но постель всё равно сведёт их, ведь это станет новой высшей точкой их доверия. Сейчас всё только-только зарождается, но Накахара почему-то был уверен в своих догадках и мыслях, выражающих возможность. Самолюбие напарника не хотелось тешить своей податливостью, поэтому построить суку — святая обязанность. — Скажи спасибо, что потрахаться не пожелал. — О-о, а жаль, я бы тогда сломал тебе пару конечностей. Хотя что мне мешает сделать это сейчас? Как насчёт члена? — Неужели тебе так не терпится отсосать мне? Предупреждаю, размеры большие, так что не удивляюсь, что ты решил подготовиться заранее. — Да кому сдался твой хуй?! — Кхм, мальчики, — щеки Юан были румяные, а улыбка неловкой. — Давайте вы в другой раз обсудите член Осаму? Брюнет только рассмеялся, оценив юмор девушки, а Накахара фыркнул, слегка пристыженный. — Дазай, ты ещё что-то говорил про мой телефон, — напомнила розоволосая. — Да! А Юан снимет всё на телефон! — гений внутри Дазая живёт и блещет. Чуя и девушка одновременно резко повернулись к Осаму с вытаращенными глазами. — Что? — даже это они сказали вместе. — Да ладно вам, я хочу запомнить, а потом детально рассмотреть, как неумело Чуя будет делать что-то на подобии минета и пытаться ублажать меня. — Не надо так осквернять меня и мое сокровище, — Юан прижала к груди телефон. — Вы можете просто поставить телефон куда-нибудь? — Нет, ты не понимаешь. Если все будет на одном ракурсе, то сильно много не увидишь! — Тогда выложим это на сайт с порно. Мне нужна будет моральная компенсация, — девушка довольно хмыкнула, сразу успокаиваясь и уже даже непротив побывать около чужой постели с телефоном в руках, пока один будет отсасывать другому. — Юан, ты гений! — Стойте, блять! Вы оба чокнулись нахуй? — Ну, Чуя, не строй из себя неженку. Ну отсосешь ты мне при Юан, и что? — С чего ты блять решил, что я вообще буду делать тебе минет. — Желание, Чуя. Ты сам лично подтвердил, что оно может быть абсолютно любое, если физически ты сможешь его выполнить.

***

— Свет, камера, мотор, — девушка стояла около кровати, а ее пальчик с розовым облупившимся лаком нажал на заветную красную кнопку на экране телефона. Запись пошла. Чуя, сидящий на коленях между широко разведенных ног шатена, рыкнул и довольно грубо стал выдирать его ремень. Было ощущение, что от злости и негодования он его порвет, таким образом снимая. Дазай ухмыляется от уха до уха, и забинтованная рука ложится на рыжую макушку, поглаживая. Юноша чуть откинулся назад, второй рукой опираясь о простыни кровати. — Сука, — Чуя проматерился и убрал со своей головы чужую ладонь резким ударом. Это сильно не помогло, потому что надоедливая конечность вернулась снова, теперь зарываясь в рыжие короткие кудри на затылке. Дазай сжимает локоны у самых корней и грубо задирает голову скривившегося Накахары. Осаму склоняет голову к плечу, хитро щурится и по-мудацки улыбается. У Чуи аж костяшки закололо от того, как сильно он хочет ударить его по лицу, лишь бы убрать выводящую из себя улыбку. — Хули смотришь? — почти что плюет голубоглазый. — Да вот представляю свой скользящй член между твоих красных губок. — Мне поставить потом метку «грязные разговорчики»? — участливо интересуется Юан, мельком взглянув на них, но потом снова вернув на дисплей. Она держала кадр и наблюдала за действиями парней оттуда. — Конечно, — Осаму весело хмыкнул. Он, продолжая так же сильно сжимать чужие волосы, притягивает Чую и тыкает носом в бугорок на своих штанах, натягивающий ткань черных брюк. Ещё ничего даже не произошло, а у него уже встало только от вида строптивой суки-Чуи. Накахара недобро сверкает на него глазами исподлобья, когда зубами прихватывает бегунок и стягивает вниз, не разрывая зрительного контакта. У Дазая весь воздух выходит вмиг от этой картины. Он шумно втягивает носом воздух, а его зрачок расплывается по всей радужке глаз, заполняя ту темным и утягивающим цветом. Осаму видит свое отражение в чужих кристальных глазах и как Накахара, совсем незаметно, но дрогнул. Юан меняет ракурс, держась вроде и близко, но далековато. Розоволосая чуть пригибается, плавно опуская камеру телефона на уровень лица рыжеволосого. Теперь видно клочок лица Накахары, по пояс Дазая, но в частности его расстегнутую ширинку, мерзкую ухмылку и руку, впутанную в чужие волосы. — Так уж и быть, помогу чуть-чуть, — шатен приподнимается, и Чуя сразу пальцами цепляет его боксеры, штаны и также дергает всё вниз. Девушка сглатывает и розовеет щекам, стараясь сильно не разглядывать мужской член. Пока что кадр хороший, и она только смотрит в верхний угол экрана, а то и вовсе куда себе под ноги. О, боже, ей так стыдно, что она жмурится и старается не думать о том, что про свои размеры Осаму действительно не врал. Ненужную одежду Осаму и вовсе пихает ногой под кровать и снова тянет за волосы Чую, слушая его угрожающее шипение. Шатен тихо стонет от прохлады воздуха, прошедшей по его головке. На его член теперь не давит болезненно слишком много слоев ткани. Чуя вбирает в рот солоноватую головку, предварительно её поцеловав. Он слизывает предеякулят и размазывает свою слюну. С громким чмоком его губы размыкаются, и Чуя приближается ближе, задевая носом член, обдавая его тёплым дыханием, тем самым посылая дрожь по органу. Он, как собака, высовывает язык и ведёт им вниз по длине ствола до самого основания. Его ладони лежат на чужих бедрах, сжимаясь. Дазай не перестаёт чувствовать наслаждение, раскатывающееся по всему телу. Его член с каждым прикосновением всё тверже и возбужденее, а наружу непроизвольно рвутся стоны наслаждения. — А-ах., — он закидывает голову. — Ты такая блядь, — шатен шумно вздохнул, одобряюще поглаживая чужую макушку. Чуя смерил его украдкой грозным взглядом, коего Дазай в силу наслаждения не заметил. Накахара играется с основанием, присасываясь к нему губами. Из-под губок то и дело выскальзывает язык, обводя венки или просто облизывая ствол. Он своими потемневшими на тон глазами встречается с чужими, почти чёрными, и из его горла выбирается стон, который вибрацией проходится по всему органу. Дазай чуть не задыхается от этого. Чуя вновь проходит языком по всей длине, поднимаясь к головке, на этот раз пытаясь взять не только её, а куда больше. Осаму же сходит с ума от ощущений и видов. Влажные и донельзя мягкие стенки рта со скользящим языком, по которому сейчас проходится весь его горячий орган, и губы втягивающие его. Чуя так усердно пытается взять всего Осаму в рот, что он замер, выстанывая, наблюдая влажные губы, испачканные в прозрачных каплях его же прэдеякулята. Чуе удается с натяжкой пропихнуть член себе в горло, и то, с помощью Осаму, который не смог более терпеть и сам насадил его с громким стоном до основания, надавив с силой на макушку. Этот длинный орган больно упирался в заднюю стенку рта. Рвотный рефлекс не заставил себя ждать, поэтому Чуя, расширив глаза и закашлявшись, резко отстраняется, несмотря на руку, которая желала чувствовать растянутый рот вокруг члена, с силой пытаясь притянуть. Член Осаму выскользнул из его рта, как по маслу, весь смазанный слюной. — Фи, Чуя, — прокомментировал шатен вид слюны, которую голубоглазый сплюнул на пол. У юноши все во рту свело неприятным ощущением, и рыжевласый более не был уверен, что сможет заглотить. Юан, краснее рака, решает поменять позу, ибо конечности уже знатно затекли. Это создает шуршание ткани, и юноши, не занятые друг другом, поворчаивают в её сторону головы. Розоволосая вздрогнула и даже её шею будто окатили красной краской. Осаму ухмыляется, даже сильнее оскалившись, и манит к себе пальцем девушку. Она сглотнула, но подошла, на свой страх и риск. Вид чужого органа, тем более Дазая, слишком смущал и сковывал. — Юан-тян, ты какая-то зажатая, — с ноткой приторности и яда смакует свои слова высокий юноша. — Смотри, как нужно. Он неожиданно хватает её тонкое запястье, сцепив на нем руки, и наводит на свой покрасневший и блестящий от слюны член, наводя его крупным планом. Твою мать. Камера более четким видом передает весь контур и венки на коже, и Юан хочет вывернуть руку с телефоном и убежать, но ей не позволяют. Зачем она только согласилась, знает же, что Дазай отбитый и конченный. Если юноши пылают от возбуждения и голодного желания, то Юан сгорит от стыда и позора. В кадр попало и лицо Чуи. Оно тоже красное, но смотрится это естественно и чарующе. Дазай со своей ядовитой ухмылкой перемещает руку с затылка на подбородок, сдавив пальцы до синяков на молочной коже и заставляя Чую раскрыть рот. Его томный взгляд из-под рыжих ресниц совсем мутный и желанный и никакого сопротивления более Осаму не встречает. Рыжий даже положил руки на пол, вцепившись в ковер. Хороший мальчик, такую лапочку шатен не может не похвалить. Кареглазый, закусив губу, водит головкой своего члена по чужим распухшим алым губам. Чуя только смотрит на чужое лицо и не может насытиться этим удовольствием и желанием, исходящем от чужого взгляда. Дазай упирается членом в верхнюю губу юноши, обнажая зубки и клычки. Он напряжен и малейшее лишнее прикосновение может привести к оргазму. Чуя высовывает язык и самым кончиком слизывает капельки предэякулята. Осаму откинул голову назад и хрипло застонал, насаживая рыжего юношу до горла на свой орган, кончая ему в рот. И Дазай захотел кончить ещё раз, когда увидел сомкнувшиеся губы у его основания, нос, упирающийся в лобок, и нахмуренные рыжие бровки с прикрытыми дрожащими ресницами во время того, когда горячее семя заливается в его рот. Шатен с силой сжал чужие кудри, и хоть член его был обмякшим, он стал делать толчки, оттягивая и притягивая Накахару за волосы. Его сперма стекала по подбородку рыжего, капала на пол и размазывалась по члену из-за Чуиных губ, испачканных в этой жидкости. Он по-шлюшьи стонал, пока его мягко говоря ебали в рот уже снова вставшим членом. У Накахары давно стояло и его член напомнил о себе, изнывая без прикосновений, больно упираясь в ширинку. Но Осаму на его потянувшуюся к брюкам руку наконец-то выпускает ни живую ни мертвую Юан, хватая Накахару за предплечье до синяков, поднимая конечность. Чуя смотрит на него, с членом за своей щекой, из-под рыжих ресниц. — Нельзя, — томно шепчет на выдохе и укладывает чужую ладонь себе на бедро. Чуя сам поддается вперёд, заглатывая орган, и уже без давления Осаму начинает работать ртом и головой, языком вылизывая и стискивая член. Он прикрывает глаза и в который раз проглатывает сперму, обильной струей попавшей в его рот. Дазай вытаскивает свой вялый орган, проводя между ним и губами Накахары белесые ниточки слюны и семени. — Ты в кои-то веки был таким хорошим и послушным щеночком, — Дазай, хитро сверкая глазками, поднимает Накахару, усаживая себе на колени. Его длинные пальцы сжимают ягодицы сквозь джинсы, а язык водит по чужим грязным губам. — Тебя нужно похвалить, — он одним рывком опрокидывает несопротивляющегося Чую на кровать, оказываясь сверху и подминая под себя. Голый член Осаму трется меж чужих ягодиц и члена, скрытых одеждой. Из-за прикосновений с тканью Дазай стонет, как Чуя, у которого пятна проявились сквозь джинсы. Осаму свомим пальцами выдирает ремень голубоглазого, откидывая куда-то в сторону с звонким ударом металла о паркет. Джинсы тоже убираются практически моментально и теперь оба юноши с голыми задницами и членами. Юан уже чуть ли не плачет, у неё руки дрожат, но она держится. Но на том моменте, когда Осаму из-под подушки достал смазку и презервативы, она поняла, что не готова к виду смазаннах пальцев, просовывающихся в нутро Чуи. Девушка откидывает телефон и вся красная вылетает из этого злосчастного номера, который им Осаму снял с помощью поддельных документов для этого идиотского желания.

***

Девушка уже на первом этаже мотеля и хола, и она привычно лезет в карман шорт, чтобы достать телефон. Она бы проверила соцсети, мессенджеры или поиграла в игры, пока идёт на остановку и ждёт маршрутку, которая высадила бы её на ближайшей остановке от трущоб. Там, в конце концов, находится их база — дом. Розоволосая недоуменно шарит по карманам, ощущая пустоту и отсутствие какого-либо веса, кроме мелочи. Юан проматерилась весьма некрасиво для такой миловидной девушки и с отчаянием развернулась, смотря на лифт. Девушка даже забыла напрочь тот момент, когда свой родной, украденный кое-как, смартфон она случайно оставила в номере. И она вернулась. Двери лифта открылись, и на весь коридор разносились стоны от одной единственной двери. Юан опять покраснела и прошла дальше по коридору, ступая старыми кедами по ковру. Стоны, вскрики, шлепки и тот самый хлюпающий звук смазки, когда член входит в обильно смазанное и растраханное колечко. Дазай втрахивал Чую в кровать с такой силой, что она билась о стенку с громкими ударами. Юан встала перед дверью и обреченно закрыла красное лицо руками. Накахара Чуя, их король и лидер, сейчас срывал себе голос под их, по сути, врагом, — дьявольским вундеркиндом Дазаем Осаму. Девушка слушала эти грубые толчки и стоны Чуи, который в такт им баловал шатена своим голосом. Кровать жалобно скрипела под весом двух юношей, а от напора Осаму норовила и вовсе сломаться.

***

Девушка сидит около двери облокотившись о стену, часа полтора, не меньше. Юноши трахались, как кролики. Первый секс у них наверянка вышел крышесносным, уж Юан то точно убедилась. У этих двоих энергия неисякаемая, раз Дазай не устал трахать Чую столько времени, а тот в свою очередь стонать и подвиливать задом. Но вот наконец-то спустя какое-то время выходит растрепанный и раскрасневшийся Дазай, довольно застегивая свою ширинку. Розоволосая перевела на него уничтожающий взгляд. — Ты забыла, Юан-тян, — он достает из кармана телефон, облаченный розовым чехлом и передаёт девушке, которая скорее сама выдрала его из чужих рук. Она заходит в галерею и взгляд цепляется за несколько новых видео. — Скинешь потом, — он подмигивает девушке, а потом снова тут же скрывается за дверью. Розоволосая вскипела, вскочила и ударила по закрывшейся двери. — Дазай-кун, ты козел! — пнув дверь, девушка направилась куда подальше от этого номера, а после и мотеля в принципе. Пускай дальше сами воркуют.