Тёплые руки

Теплый свет ламп пронизывает просторную комнату в одном из жилых комплексов Окинавы. В светлом помещение достаточно места, чтобы разместиться с удобством, но занят всё равно лишь один диван. Ленивый пятничный вечер начинает плавно перетекать в ночь, окружая двух уставших мужчин блаженной тишиной, которой так не хватало с самого утра. Коджиро сидит, расслабленно откинувшись на спинку дивана, и читает, отвлекаясь только на то, чтобы взять с подлокотника чашку кофе. Каору рядом, активно клацает по планшету и хмурится не переставая. Видимо, работа отпустила еще не всех. Но наконец-то и он сдается расслабляющей мягкости подушек под плечами, тянет вниз ворот домашнего красного кимоно и откладывает гаджет. Взгляд золотистых глаз из-под очков прикрыт чёлкой, поэтому Нанджо, увлеченный книгой, не замечает, что его уже пару минут разглядывают. Оставшийся без внимания мужчина вздыхает и снова прячется за планшетом. В бедро Нанджо утыкается нога в белом носке и, подгибая пальчики, ползет выше, к талии. Узкая ступня проходится по бокам, оглаживая, а затем пытается нырнуть под ткань домашней футболки. Неудачно, слишком плотно сидит одежда, впрочем, Каору не оставляет попыток. — Ноги как у лягушки, — вздыхает смуглый мужчина, — Чего сразу не сказал, что согреть нужно? Давай сюда, — ступня уползает из сильных рук, оставляя в пальцах только носок. — Не холодные они… — пыхтит сам себе под нос каллиграф и пытается согнуть конечности в коленях, но их тут же тянут обратно. — Хорошо, тогда клади на меня свои горячие ноги, массаж сделаю, — смеется. Он всегда вот так смеется, переворачивая всё сказанное вверх тормашками, улыбается, позволяя мужу повредничать. Коджиро мягко подтягивает Каору за лодыжки к себе, заставляя последнего съехать ещё ниже на подушках, занимая лежачее положение. Сакураяшики думает, что ему крупно повезло найти мужчину с вечно теплыми руками, даже зимой, даже когда они долго петляли по лесу во время снегопада, катаясь на лыжах. У него бы точно обморожение случилось даже через перчатки, если бы время от времени Нанджо не останавливался, чтобы растереть кожу на каждом пальце и согреть его ладони в своих. В это время обладатель тех самых теплых рук из воспоминаний стянул со второй ноги Каору белый носок и сунул такую же белоснежную ступню себе под майку, прижимая к горячего животу. «Хоть быстрее согреется» — думает Коджиро, начиная разминать вторую холодную конечность, — «Совсем ледяные». Пальцы проходятся от пятки к пальцам, а затем вниз, поглаживая. Ладонь с силой надавливает, сминая кожу и разгоняя кровь. В дело идет и вторая рука, чтобы двумя большими пальцами хорошенько размять все нервные окончания. Кроме того, нужно обязательно размять пятку и не забыть уделить внимание каждому пальчику. Они у Каору трогательные, по крайней мере, так думает Коджиро, аккуратные и маленькие, поэтому разминать их нужно особенно аккуратно. Закончив с правой ногой, Нанджо берется за левую. Минут двадцать проходит, когда щекотка заставляет Каору вынырнуть из поглотившей его дремы. Он сонно жмурится и открывает глаза. — Не засыпай, Вишенка, — улыбается Коджиро и снова начинает целовать ногу в местечко под пальцами, — Пошли в кровать. — Щекотно, горилла, — попытка вырваться, но всё тщетно. А может не слишком то и хотелось, поэтому по поцелую получает и каждый палец. — То есть тебе щекотно только на левой ноге? — зеленоволосый мужчина усмехается и поднимается с дивана, — Потому что пока я целовал правую ты не просыпался. Я запомню. И пока разморенный Каору еще думает над ответной остротой его поднимают на руки. — Я тебе что, какая-то принцесса? — ворчит мужчина и пытается стукнуть второго по спине. — Не могу же я позволить тебе снова морозить ноги на холодном полу? Что Каору может сказать? Он только снова думает, как повезло ему с Нанджо, у которого руки всегда теплые, а еще, достаточно сильные, чтобы время от времени носить в спальню на руках.