10 Мая, 2002 год
Тогда я ещё не подозревала, что эту дату буду помнить всю свою жизнь. Был обычный тёплый день: на школьной площадке группа учеников играла в футбол, то и дело крича друг на друга, когда кто-то пропускал решающий гол. Вдали стояли девятиклассницы, громко хохоча и обсуждая, как их знакомая опозорилась перед всеми, признавшись в любви парню, а тот её по-скотски отверг. Жизнь этой школы кипела, а мы были молчаливыми наблюдателями. С правой стороны от меня стоял Эллиа, весь покоцанный от вечных драк, его пухлая губа была разбита, и при каждой фразе парень недовольно морщился от боли. По другую сторону стоял Александр — парень моей мечты, его холодный взгляд равнодушно пробегался по всем ученикам школы. Он был коршуном в окружении мышей. Но я бы соврала, если бы сказала, что мне это не нравилось, ведь только я знала его тёплый влюбленный взгляд. Втроём мы держали эту школу, все знали, что мы дети влиятельных родителей и одним щелчком пальцев можем превратить их жизнь в ад. Парни учились на два класса старше меня, и когда закончилась большая перемена, мы неспеша направились к своим кабинетам. И вот, уже тридцать минут как учитель истории рассказывает про эпоху Тюдоров, но мне, по сути, всё равно. Лежа на парте напротив панорамного окна, которое выходит на внутренний сад школы, я была вовсе не на учёбе, а в клубке своих проблем. Если присмотреться, на ближайшем дереве можно увидеть гнездо, где вот-вот вылупятся птенчики. Но по закону жанра мысли переносят меня во вчерашний день, а перед глазами всплывает тест с двумя полосками. Чувство страха будущего до сих пор таится в моей груди. «Что я буду делать? Как отреагирует Александр? Вдруг он скажет мне об аборте и о том, что я была просто увлечением для него? Как рассказать своей семье, ведь они ненавидят Нильсенов?» — Ты слышала, что в школу приехали копы? — нагнувшись ко мне, прошептала Рейчел, тем самым отвлекая. — Что они здесь забыли? Почему я узнаю об этом только сейчас? — с толикой злости спросила я. — А никто не знает… Я увидела их машину из-за того, что опоздала, а когда шла по коридору, они о чём-то разговаривали с директором. — Ты что-нибудь услышала? — видимо мой голос прозвучал слишком громко. — Харрис и Линд! Я очень надеюсь, что вы разговариваете про «Северное восстание» или, в противном случае, мне придётся сделать вам выговор! — в дверь постучали и голос учителя моментально изменился со стервозного до ужасно милого, — Входите. В класс зашли несколько мужчин в полицейской форме, что сразу заставило меня выпрямить спину от напряжения. — Что происходит? — учительница дернулась от появления неожиданных гостей. — Прошу прощения за прерванный урок, мисс. Капитан Дуглас. — он показал своё удостоверение, — Поступила информация, что кто-то из учеников распространяет запрещённые вещества, в случае чего скончался один подросток. — по комнате прошёлся удивленный шёпот, — Было принято решение провести тщательный обыск каждого студента. Ну что ж, детишки, выворачиваем карманы, рюкзаки, открываем шкафчики и всё прочее. — его жёсткий голос заставил незамедлительно повиноваться. Мужчины ходили по рядам и останавливались рядом с каждым учеником, нахально тряся портфели и сумки, но вот очередь дошла и до меня. — Показывай, что там у тебя. — его огромные руки потянулись к сумке, где лежал тест на беременность. Его цепкие глаза пытались поймать каждый мой вдох и заметить странное поведение. Нехотя и максимально медленно передав вещь, я с замиранием сердца наблюдала как он открывает замок. Всё происходило, как в замедленной съёмке. Уже смирившись с тем, что нежелательный тест выпадет из сумки в первую очередь и все будут знать о моём положении, я прикрыла глаза. — Капитан. — прозвучало с помехами по рации, которые были неприятны ушам, — Мы нашли его, подойдите в кабинет директора. — улыбка полицейского блаженно растянулась. — Попался. — он с презрением отбросил мои вещи и, ещё раз извинившись, выбежал из класса. Все были в шоке от происходящего, поэтому, когда через две минуты прозвучал звонок, никто не сдвинулся с места, кроме меня. Я выбежала из комнаты, направляясь в кабинет директора. «Наркотики в нашей школе не были чем-то удивительным, но чтобы кто-то умер из-за них — это было впервые.» — коридор был полностью пуст, будто сейчас ночь и никого нет в здании, однако дверь в кабинет одиннадцатого класса была полностью открыта. Осторожно заглянув внутрь, чтобы остаться незамеченной, я просмотрела людей, среди которого оказался темнокожий друг. Сидя спиной, он будто почувствовал мой взгляд и развернулся — парень без лишних слов понял, почему я здесь. Его большая голова помотала из стороны в сторону, а глаза выражали сочувствие. Сердце опустилось в пятки, а голова начала кружиться. Не видя абсолютно ничего, я продолжила спускаться в кабинет директора «Нет, только не Нильсен…» — Как ты это объяснишь?! — на весь первый этаж разнесся гневный крик директора. — Твой парень крупно попал, Агата. — грустно произнесла помощница, сидевшая в приёмной, — Они нашли у него порошок и какая-то девушка утверждает, что он продавал наркотики не только в нашей школе, но и в двух других. — через окно, которое находилось в приёмной и в кабинете директора, можно было видеть, как растерянному шатену тычут пакетиком белого порошка в лицо и то, как на его лбу вздулись венки. — Это не он, мисс Маргл! — отчаянно доказывала я, а из глаз начали течь слёзы, — Вы же знаете, что ему мерзко от одного вида наркотиков. — Милая. — она встала и нежно приобняла меня так, что моя голова уткнулась в её грудь. Осторожно поглаживая мои волосы, она шептала мне, что всё будет хорошо, — Конечно я знаю, что наш Алекс не сделал бы такого. Я видела вас ещё детьми, да, несомненно вы были теми ещё бандитами, но наркотики… Вы слишком любите себя, чтобы так глупо гробить свою жизнь. В тот день всё изменилось. Его отвезли в участок, а дальше был суд, пресса не давала голубоглазому покоя, как только его выводили из зданий в наручниках, они сразу же налетали на него с провокационными вопросами. А потом по всем новостям, газетам, в интернете — везде говорили про то, что сын владельца сети отелей «AntaPlaza» наркоман и дилер. Репутация семьи Нильсенов нещадно была запятнана. Ульрик подключил лучших адвокатов и, в конце концов, парня оправдали. Нашли видео одного из одноклассников в тот самый момент, когда в шкафчик Александра подбросили наркотики, и как было больно, когда на экране телефона мы увидели старого друга. Со всем этим я совсем забила на свою беременность, которой было уже три месяца, и теперь, после его освобождения, мы стояли прямо у входа в участок. — Алекс, теперь же всё будет хорошо? — от его голубой футболки до сих пор пахло сыростью полицейского участка и, вжавшись в его тело, я отчетливо это чувствовала, — Почему ты молчишь? — тревожное чувство поднялось в груди и подкатило к самому горлу. — Боюсь, что теперь ничего не будет хорошо… Мне нужно время, чтобы всё переварить. Я до сих пор не понял, что произошло, меня чуть не посадили в тюрьму, наш лучший друг подставил меня и плотно сидел на наркотиках, а мы этого даже не замечали. — он быстро тараторил, задыхаясь от нехватки воздуха, а потом резко остановился и, не осмелившись посмотреть мне в глаза, произнёс, — Отец очень зол на меня, везде нас сторонятся, партнеры косо смотрят на него и всячески пытаются подавить. — Родной. — со всей своей нежностью, что у меня была, я посмотрела в его небесно-голубые глаза и опустила руку на щетинистую щёку, — Ты не виноват ни в чём, и Ульрик поймёт это, просто дай ему время. Всё постепенно уляжется. Мы поступим в один университет и будем жить… — но он резко оборвал меня и сбросил ладонь, холодно отступая на несколько шагов. — Он хочет, чтобы я уехал в Швецию на какое-то время. — улыбка медленно сползла с моего лица, а осознав, что он, возможно, уже не вернётся, мои глаза невольно стало щипать, и сквозь прозрачную пелену я увидела, как лицо шатена остается невозмутимым, но по щекам катятся слёзы. Спиной он начал отступать назад, но всё ещё смотрел на меня. — Александр… Прошу, любимый, не уходи. — сквозь слёзы просила я, но он лишь мотал головой и шёл, — Я всё сделаю, только не поворачивайся ко мне спиной. — но он отвернулся… отвернулся, слыша мои истошные всхлипы. На следующий день я оказалась в больнице из-за кровотечения. Лёжа на больничной койке в полном непонимании, я лишь услышала: «Мне очень жаль». Никто, кроме Рейчел, не знал, и к счастью, родители были в очень важной поездке, на что я могла сказать, что просто поднялась температура. — Агата, не держи в себе. Плачь, если ты этого хочешь. Нужно дать волю эмоциям, иначе ты сгоришь внутри. — она нежно поглаживала мою руку. — Рей, почему я? — глотая накопившуюся слюну, спросила я, — Неужели я заслужила это? — Нет, родная. Не смей даже думать о таком. — она пересела на кровать и обняла меня за плечи. — И знаешь, что самое противное? Даже после того, как он ушёл, я всё равно жду, что он сейчас зайдет через эту дверь. — Он уехал сегодня утром, Агата… — и только после этой фразы моё сердце сдавило до такой степени, что захотелось выть, но я позволила себе лишь молча плакать.Никогда не верьте парням, которые говорят, что будут рядом. Это ложь на миллион долларов.