Особенный

Привкус крови во рту и отчаянный жалкий вид: Отныне таким вот меня навсегда и запомнят. Ты просто уебок, несносный дурной геноцид, Ненавистный мне запах озона и голых комнат. Не достоин расстрела, и рук моих тоже - нет. Сумасшедший ученый, но ласковее дворняги. Тебе б пулю в висок, мне б в ладони бы - пистолет, Чтоб избавить двоих от болезненно-сладкой тяги. Избавить от голоса, звона серьги, шагов, Чтоб не был особенным, чтоб больше, блядь, просто не был. Но я замочил психиатров и всех докторов, Чтоб всё оставалось красивым неизлечимым бредом. Чтоб историки долго думали: ну, пиздец. Чтоб художники спились, завидев двоих портреты. Не буду я в повести этой желать конец, И на могилах потом не буду желать букеты. Но я так стервенело желаю в последний раз: Отмени кислород, он мне нахуй не нужен, знаешь. Я о чувствах совру в паре жалких истрепанных фраз. Ты - красиво соврешь, что конечно же всё понимаешь.