Фея на льду

      Когда за Лерой захлопнулась дверца бортика, она чуть вздрогнула, легонько сжав руку своего партнёра по фигурному катанию. Они были одни на этой огромной холодной ледовой арене, в самом её центре. На них смотрели камеры, судьи и нескончаемое множество людей, прибывших на Чемпионат мира из разных стран. В некоторых местах белыми огоньками вспыхивали вспышки фотоаппаратов, люди галдели, поддерживая своих фаворитов. Теперь очётливо стали видны флаги их страны, плакаты с их именами, что прибавило больше сил и уверенности, но не избавило от чувства ответственности. Это их первый Чемпионат, на котором они просто не могут облажаться. Их выбрали, за их плечами гордость и честь страны, миллионы людей, возложившие на них свою надежду. Возможно, они слишком ответственные. Но эта ответственность прекрасна. Нет волнения, страха и боязни нескольких меллионов пар глаз, лишь сладкое предвкушение от предстоящего номера.       Её партнёр, легонько сжав её ладонь, подмигнул и шёпотом сказал, что они справятся. Им дали минуту на разминку, что дало прокатать хотя бы три круга, подготоваливаясь и одновременно следя за настроением людей на трибунах.       Но минута прошла быстро, словно её и не было вовсе. Они встали на свои места, разъехавшись в разные стороны и приняв необычные позы. Люди затихли, обратив всё своё внимание лишь на них.       Заиграла неспешная мелодичная музыка, с началом которой задвигались оба фигуриста, сорвавшись со своих мест навстречу друг другу. Музыка была спокойной и расслабляющей, она переливалась аккуратными нотами пианино, подхватываемыми нежной скрипкой. Они гармонировали друг с другом, словно в незримом танце, сливаясь воедино.       Лера будто обрела за спиной крылья, разгоняясь и попадая в плен рук партнёра, который нежно подхватил её, ведя за собой. Каждый отрыв от льда сопровождался безмолвным восхищением, от которого сердце замирало, прекращая стучать. Она ощущала под ногами лёд, который в миг стал послушным, и на котором она плавно скользила, не чувствуя преграды. Она замечала каждое движение партнёра, чувствовала его, как учил её тренер. Они вместе слушали музыку, отдавшись ей целиком, ведомые каким-то возвышенным чувством свободы и превосходства. В перерывах между бросками и сложными элементами, Лере хотелось хотя бы раз взглянуть на тренера, получить от него одобрительный кивок или столкнуться с ним взглядом, чтобы понять, что он думает. Но она понимала, что отвлекаться нельзя. Даже на зрителей, даже на судей. Смотреть только на партнёра и не терять лица до конца номера. Она зазубрила эту святую истину до дыр. Во время номера остальной мир должен исчезнуть, чтобы исполнение было идеальным. На льду только они одни.       Её партнёр, то кружил её в изящном танце, то подкидывал вверх в такт музыке. Лере казалось, что музыка сама брала над ней контроль, при помощи какой-то невиданной силы вырывая её из рук парня. Она не чувствовала своего веса, ощущая себя лёгким пёрышком. Холод больше не сковывал её, хотя во рту постоянно пересыхало. Лезвия её былых коньков очертили ровный круг во время исполнения тодеса, после которого она ласточкой взлетела в воздух, кружась в нём. А потом легко приземлилась на правую ногу, вытягиваясь всем телом вперёд к партнёру и изящно протягивая ему свою руку, будто кокетливая дама. Эмоции переполняли её, всё рвалось наружу.       Музыка медленно пошла по нарастающей, знаменуя скорый конец. К звучащей скрипке добавились ещё несколько, постепенно беря высокие ноты, а пианино так и продолжало спокойно играть одну и ту же мелодию. Теперь оно вроде и отделилось от общего ритма, но с другой стороны, наоборот, поддерживало, создавая необходимое звучание.       Они зашли на предпоследнюю позицию, когда звучание музыки должно было достигнуть своего пика, чтобы провернуть один из сложных элементов. Они не раз его отрабатывали, учили и тренировались. Этот элемент требовал гибкости, сил и внимания. Они вот-вот закончат и, возможно, станут лидерами — Лера почему-то была в этом уверена. Вращение кольцом она отточила до совершенства — главное, не потерять равновесие и не завалиться в сторону. А ещё этот элемент надо выполнять синхронно с партнёром, чтобы всё смотрелось единым целым.       Всё развивалось стремительно быстро, окружение сменялось покадровыми картинками, где-то расплываясь, а где-то исчезая. Именно почему-то на этом моменте сердце дало о себе знать и как-то боязливо забилось. Ухнуло, упало сначала, произведя неприятные импульсы по всему телу, а потом взлетело под самое горло, образовывая ком. А в груди стало всё болезненно сжиматься от его быстрого непрекращающегося гулкого стучания. Лера приняла это за смену настроения. Обычное волнение.       И вот она позади своего партнера, разгоняясь, принимая горизонтальное положение и поднимая ногу. Она отчетливо слышала, как скрипят лезвия по льду, разрезая ледяной покров. Скоро должно было всё закончиться, они почти справились. Они молодцы.       Раз! Два! Три!       Они будто на секунду поднялись в воздух, а приземлившись — закружились в красивом вальсе. Лера уверенно балансировала на одной ноге, изгибаясь в необычном кольце. Её вторая нога замерла в одном положении, коньком разрезая воздух вокруг себя. Она уже не видела партнёра, лишь чёрное пятно впереди себя, которое вращалось с необычайной скоростью. Так же как и она.       Неожиданно при вращении она заметила в отдалении на трибунах знакомую фигуру, которая быстро, перепрыгивая через ступени, неслась к её тренеру, который спокойно стоял и наблюдал за ней. Фигура поскользнулась на ступенях, отчего тренер повернулся, а ближайшие ряды лишь посмотрели на упавшего и отвернулись обратно.       Лере показалось, что она всего лишь на секунду отвела взгляд, затормозилась, почувствовала вес собственного тела, как вдруг что-то холодное и острое черкануло по её лбу, отчего её невидимой силой отбросило в сторону. Сначала она летела в воздухе, а потом её протащило по холодному льду прямо на спине. Лёд будто сдирал кожу, обжигал её, резал, пока она не остановилась, ударившись головой о бортик.       Всё произошло слишком быстро. Она не поняла сразу, что с ней случилось, но почему-то она не могла говорить, а просто лежала на спине, прикованная ко льду и не в силах пошевелить хоть какой-то частью тела. Её рот приоткрылся сам собой, но она не издала ни звука. Кости будто разом сломались, но она не чувствовала боли. Лоб стал мёрзнуть, неметь, его словно обжигало огнём, а по вискам, заливая уши, растекалась то ли холодная, то ли горячая жидкость. Её мозг, находясь в каком-то вакуумном состоянии, не мог определить, что это такое. Мир перед её глазами больше не кружился, она лишь видела яркий белоснежный свет от огромных ламп, который заполонил собой всё вокруг. Она не слышала шума, лишь какие-то дальние его отголоски, словно кто-то паниковал и кричал. Но всё было как в тумане. Она не могла встать, тело не слушалось её, а все силы и вся энергия куда-то резко пропали или испарились буквально за минуту. Всё, что она могла чувствовать — это холодный росчерк на лбу, который замерзал с каждой секундой.       Неужели с ней случилось что-то страшное? Почему она не может встать и продолжить выступление? Почему её тело будто отделилось от неё и теперь она вообще ничего не чувствует? Ни льда, ни боли, ни даже подушечек пальцев на руках. Почему мозг старается подать сигналы, но они всё равно не доходят до неё. Словно мозг разделился на две половины: одна которая что-то подаёт, кричит, а вторая половина отклоняет, не хочет принимать сигналы, будто боясь ощутить реальность.       Лерины глаза, которые ещё хоть как-то функционировали, медленно закрылись опустившимися на них тяжёлыми веками.

Может быть, если закрыть глаза, что-нибудь изменится?