Детский труд

Было довольно поздно, вечер сгущался за окном, в кабинете Бернарда светила относительно тусклая лампа, которая давала комнате странную атмосферу. Майк сидел в большом мягком кресле, накинув большой пиджак отца, так как становилось даже прохладно. Бернард сидел, считая деньги, которые принёс Майк, параллельно ведя записи в книжке. Переодически улыбаясь, пока смотрел на сына. - В этот раз даже очень хорошо вышло, ты видимо сегодня постарался. Похвалив мальчика довольным тоном, встал из-за стола, направляясь к креслу. Приёмный отец довольно редко хвалил его, тем более так прямолинейно. Майк поднял глаза на того, пока Бернард положив руку на голову младшего, растрепал ему волосы. Зажмурившись от этого, блондин не заметил как владелец цирка поднял его на руки, крепко прижимая к себе. - Как же у тебя хорошо выходит давить на жалость своим миленьким лицом. Майку было не особо приятно, ни от объятий в которых по ощущениям его сжимали, ни от комплимента, если это вообще было им. Максимум, в ответ тот издавая недовольные звуки, начал сопротивляться, в попытках освободиться. Бернард поставил его на пол, снова гладя по голове - Может тебе даже награду дать за работу? - А, правда? - спросил немного растерянно мальчик, удивляясь такому редкому явлению, как приподнятое настроение Бернарда. - Завтра пойдём, пройдёмся и зайдём в пекарню, Выберешь себе что-нибудь. - Да? Детская радость просто прошлась по его лицу, всё же Бернард давно обещал как нибудь сводить его туда, а теперь он наконец выполнит своё обещание. Хоть младшему Мортону и нравились сладости, насладиться ими он мог редко, ведь оправданием Бернарда всегда были слова о том, что содержание ребёнка и так дорогое, так что дополнительно тратиться на сладости он не будет. Майк аж сжал кулачки, размахивая ими, выплескивая собственную радость. - Да, только что-то не очень большое или кремовое, мы же не хотим, чтобы ты выглядел менее жалко для публики. Только эта маленькая поправка могла так испортить ожидание, Майку так не нравилось, как за его лицом и видом следили, что бы тот выглядел максимально беспомощным, как котенок у помойки. Ему не нравилось видеть, как люди смотрят то с осуждением, то с жалостью, а те бабушки и странные дядьки, что трепали его за щеки, после того как давали денег, просто доводили до слез от раздражения. Мальчик вновь довольно быстро поник, даже потух весь интерес к завтрашнему походу в пекарню. Тот снова сел на кресло, прячась в пиджаке отца. Бернард тем временем, наливал себе что-то, из бутылки, которую тот вечно прятал от младшего в шкафу. Налив в стакан, где раньше было кофе, тот залпом выпил. Мальчик не особо следил за тем, что делает его, так называемый опекун. Владелец цирка вновь подошёл, взяв лицо ребёнка в обе руки, расцеловал того, пока маленький мальчик протестовал, вертясь и издавая недовольное кряхтение. - Ты же мой маленький работничек, ты столько денег мне приносишь, как же я правильно поступил, забрав тебя тогда с улицы) На глазах, от противного резкого запаха спирта и неприятных ощущений, выступили слезы, которые Бернард смахнул большими пальцами. - Ну, ты чего начал плакать, всего лишь поцеловал тебя, не стоило было вредничать! - ...Запах резкий опять. Бернард чуть даже рассмеялся - Совсем забываю, что тебе не нравится запах спирта, хех, совсем ещё мелкий, подрастёшь может поймёшь. Майк понял, что у отца было хорошее настроение. Тот тяжко выдохнул и лёг головой на подлокотник кресла, отворачиваясь к спинке. Он понимал, что раз он доставал эту бутылку — они надолго в этом кабинете, а значит, он хоть здесь может заснуть, хоть было и не особо удобно. Тот постарался отвлечься, задумываясь и со временем всё же заснул. Когда стало совсем уж поздно и сам Бернард заснул за столом, не выключая света раздражающей лампы, в кабинет зашёл парень лет 15. Сначала тот аккуратно заглянул через щель, чтобы убедиться, что владелец цирка спит, а затем зашёл полностью. Подходя к креслу, хмурясь и с тяжким вздохом, снял с Майка пиджак и унёс его из кабинета, наконец давая мальчику возможность расслабиться на руках юноши. Когда Мурро делал подобное, в душе была некая радость и лёгкое чувство справедливости. Парень мог хотя бы попытаться понять ощущения своего брата, стараясь хоть как-то позаботиться о нём. Донеся Мортона до кровати, тот аккуратно положил младшего, накрывая одеялом и со спокойной душой, расслабился, позволяя себе выдохнуть.