Внучка Бургомистра или Лилин из Эсгарота

      — Дорогу королевскому коту! Дорогу королевскому коту!       По грязным деревянным мостовым и хлипким мосткам, переброшенным с одной узкой улочки на другую, шествовали дети. На плечах у более крепких подростков лежал самодельный паланкин с самым настоящим пологом из потертой багровой, но уже выцветшей, парчи. Под ним на двух подушках гордо восседал диковинный зверь.       Странный для данных мест, но абсолютно привычный для того же дальнего Харада.       Взрослые жители Эсгарота недоуменно оглядывались на детей. Кто-то усмехался, кто-то из мужчин шутливо отвешивал поклоны проплывающему мимо на паланкине коту, отчего тот принимал еще более распушенный гордый вид, вздергивая кверху розовый нос кнопочкой. И это до того понравилось людям, что поклоны волной прокатились по улочкам, где шествовали дети.       — Да здравствует королевский кот! – со смехом выкрикивали люди.       Ох, и потешный же вид имел этот кот в окружении детей!       Такой маленький, пушистый, но такой гордый с его розовым носиком пуговкой, с его лапками, чинно обвитыми прелестный хвостиком с кисточкой! Вот же, забава!       Лица людей светлели, на миг отринув заботы и горести, и забывался недавний мор, унесший столько жизней. Забывался голод – три года подряд неурожайными были, шутка ли! – когда даже в хлебородном Рохане, зерна купить было трудно да в тридорога. Оттого и налоги бургомистр поднял, выжимал из города что мог да снаряжал купцов за хлебом… пока те туда, а потом обратно… сколько умерло? А привезенного хлеба все одно мало было.       Это-то потом, стража говорила, обнаружили в дворах тех купцов схроны с золотишком. Купцы уж в других подвалах сидят, золото неистраченное в казне города лежит. А с едой как было туго – так и осталось. Один прокорм – рыба. Вот только слух поганый пошел, что от рыбы как раз мор и вышел. Так лекари говорили. Лекари народ можон и умный да верить как?       Есть-то что?       Беда одна – бургомистр поверил лекарям, запретил рыбу ловить и один рыбак-лодочник лишь и остался, что рыбу тайком в город провозил да людям раздавал. Хошь не хошь, а к нему народ шел. И пусть ранее никто не любил род Барда-Лодочника, а нелюбовь забываться стала. Разве он в ответе? За предка Гириона, что гномам кланялся? За трех бургомистров после него из его потомства, что город в нищету извели? Как пришли из погоревшего Дейла с выжившими, так и стали Эсгарот грабить.       Крепко тогда дети Гириона и его внуки нагадили. Уж отца Барда никто видеть не желал и бургомистром его не выбрали. Тогда народ совсем озверел, на дыбы встал, смута в воздухе пахла и тот понял, коли выйдет на выборы так его и убьют… от расстройства запил. И вся холь, что оставалась в роду, вся вышла. Бард уж с измальства по улицам шастал в отребье да в потертом отцовском кафтане, вылинявшем и рваном, вечно голодный да домой идти боявшийся. При рыбаках потомок почти-короля и вырос. Там и рыбу приловчился ловить, а потом и лодкой править стал. Отец жены ему в наследство оставил.       И ничего, приличным вырос.       Люди посматривать стали на него и на детей.       Кто-то вспомнил, что раньше в его роду были бургомистры… те гадами были, а этот может и не хуже нынешнего станет?       И все же сомневался народ.       Ведь нынешний бургомистр не так уж и худ. И шахты угольные вновь при нем заработали, и в голод какой-никакой паек людям выдавался – пусть малый, но верный. И лекарей он выписал из Гондора. По домам ходили, больных смотрели. Даже к эльфам к границе леса ездил, помощи просить. Без толку само собой, но ведь ездил!       И семья бургомистра вся в мор погибла. И сын с женой, и внук его… внучка одна малая и осталась. Говорят, лекари у смерти из пасти с трудом выгрызли. Спасли. Народ, хлебнувший в мор, где каждый и сам был бы рад махнуть рукой на ненавистный город и убраться в далекие земли – хоть в Гондор, хоть в степной Рохан, – бургомистра понимал. Каждый бы запил. И обрюзг бы, и последнее бы из города выжал, а после сел бы в лодку с награбленным да и уплыл…       Да внучка Бургомистра жива осталась.       Она ж мужика из горя и вытащила.       И умная, и красивая, и добрая. Дедушка надышаться на оную не может. Мужчина будто даже помолодел, отпустив горе по умершим.       — Дорогу королевскому коту!       Рыжая, зеленоглазая Лилин в теплом сюртучке да в шерстяном платьице с любопытством выглянула с балкона дома Бургомистра. Бледная до молочности кожа с едва видными глазу веснушками еще несла на себе следы недавней болезни. И слабость из тела еще не вышла. Тонкие до хрупкости пальчики легли на перила, и девочка встала, опираясь на них телом.       Что там, внизу?!       — Ой, какой славный! Дедушка, смотри! – позвала Лилин деда.       — Ты что на балкон вышла?! Замерзнешь, ветер проймет, занеможешь! – встревожено проговорил уж в летах и в залысинах мужчина, поспешно выходя на тот же балкон.       Хотел увести внучку, но та упрямо указывала ладошкой на процессию детей.       — Смотри, ну смотри же, дедушка! Какой славный!       Тот глянул.       Из толпы маленьких оборванцев озерного городка глаз сразу выделил детей ненавистного Барда. И Баина, что с дружками нес носилки с заморским зверем-котом, и идущую впереди с тряпкой на шесте в виде флага дочку его младшую.       — Дорогу королевскому коту! – звенели в воздухе детские голоса, жители городка смеялись, кланялись, а надувшиеся от важности озерные мальчишки ударяли палками по железному лому в руках, изображая барабаны.       Потеху устроили!       Внучка тихо рассмеялась. На бледном заострившемся личике горел еще лихорадочный румянец и сердце в груди Бургомистра привычно уже сжалось от подспудного страха. Никого больше нет. До болезни, до мора проклятого, что прокатился по осени ушедшего года, яркий огонек, горевший в девочке, почти затух. А сейчас, на короткий миг, эта потеха и выдумка детей Барда с их дружками будто придал его внучке сил и вдохнул больше жизни и радости. И улыбка как прежде, как улыбалась до смерти родителей.       Значит, потеха радует?       — Хочешь, позову? – спросил он.       Лилин радостно закивала.       — Прошу тебя, дедушка!

*** *** *** *** *** *** ***

      — Да здравствует королевский кот! Дорогу королевскому коту!       Бильбо благосклонно взирал, как местный люд кланяется ему.       В этом была доля… приятности.       Да, затея детей Барда оказалась приятной и полезной. Нори был прав, говоря что он может посмотреть город, оценить настрой людей и возможно он сможет найти что-то полезное их делу. Что именно полезное, Нори сам не знал точно, но Двалин враз сообразил и категорично велел присмотреться, где у людей тут можно разжиться оружием. Где у них тут стража обретается?       Что ж, Бильбо мог сказать где.       В харчевне.       И в пивной.       Вся остальная стража с кислыми рожами обреталась на деревянных пристанях у лодок, с руганью временами осматривая лодки и сети рыбаков и, под причитания оных, зачем-то выбрасывая обнаруженную рыбу обратно в воду. Кот задумчиво шевельнул усами, дернув хвостом, вызвав новый виток смеха и… восхищения у жителей городка.       Люди странные.       Но главное… зачем выбрасывать еду?!       Котохоббит этого решительно не понимал!       Правильно запеченная рыба да под нежным сливочным соусом… о, это восхитительно! Можно и лимоном побрызгать, если лень готовить соус. Но лимонный сок это на любителя. Вот он любил.       Да, котохоббит не отказался бы от рыбки. Вот у Трандуила рыбку подавали правильную… и на тарелочке из серебра, для его удобства нарезанную на кусочки. И ведь ни единой косточки не было в оной! И ел он с серебряной вилки! Сам Трандуил подавал!       Бильбо ностальгически вздохнул и взор его томно проводил выброшенный улов одного рыбака. Буль! И рыбка поплыла кверху пузом по грязной воде… среди капустных листьев и… того, что не должно обретаться в воде.       Кажется, он начинает понимать стражу…       Ловить рыбу там, где плавает ЭТО?!       И главное, потом ЖРАТЬ?!       Кот фыркнул, возмущенно забив по подушке хвостом.       Отвратительно!       Правильно, правильно!       — Альфред, что скажут люди, когда узнают, что ты приказал выбросить еду за борт?!       Знакомый голос!       Бард?       И точно, в стороне от шествия детей, в паре десятков метров он углядел кошачьим взором долговязого человека. На Барда очень демонстративно чуть ли не шипел одетый в черное тощий человечишка. Из-за шума, поднятого детьми, Бильбо не мог расслышать о чем эти двое ругались, но вся поза чернявого говорила, что будучи котом – он бы шипел на Барда, выгнув спину и распушив хвост.       Тут дети свернули в сторону, и Бильбо потерял лодочника и некоего Альфреда из виду. Зато через короткое время они вышли на небольшую площадь перед высоким домом. И, похоже, это было единственное место в городе, где мостовая была не из гнилых досок, а вымощена настоящим булыжником.

*** *** *** *** *** *** ***

      Дети Эсгарота более всего ценили еду.       Слишком голодно было в этом краю. Даже неоднозначная слава Бургомистра не могла устрашить их и отказаться от предложения «зайти в гости и угоститься медком». Тем более, что с балкона дома с умоляющим личиком выглядывала хорошенькая рыжая головка.       Про Лилин Тильда знала, как знала и слух о том, насколько внучка Бургомистра любила животных и птиц. И что она болела и одна выжила в мор… у Тильды тоже умерла мама от страшной болезни, в чем папа винил именно Бургомистра… но… но! У Тильды был папа. Был брат и сестра, а Лилин никого не осталось… только Бургомистр.       — Хорошо. Мы согласны! – решительно согласилась на предложение грузного Бургомистра Тильда, не обращая внимание на шипение Баина за спиной.       — Вот и славно! – воскликнул довольно мужчина. – Девонька, ты уж порадуй Лилин, а я тебе и друзьям твоим по монетке дам.       Монетка это хорошо… Тильда знала, как грустно, когда в доме нет даже грошика на ломоть хлеба! И другие дети знали. А за два грошика пол буханки купить можно! Не первого дня с печи, но так со второго! Грошик Тильды, грошик Баина… дети переглянулись и спорить не стали.       В доме Бургомистра дети все же вошли нерешительной толпой. Тильда лично взяла на руки кота. Мало ли…       — Здравствуйте! – радостный девичий голосок тут же раздался с верхней ступени лестницы.       Лилин, светло, радостно улыбнулась детям в холле. А затем, крепко держась за перила лестницы, спустилась к ним. Баин нахмурился. Она такая… слабенькая… намного слабее Тильды! А та младше…       — Я так рада, что вы пришли! – сказала Лилин.       Она с таким любопытством и меж тем с какой-то робостью посмотрела на Тильду и на кота, что дочь Барда сдалась. Ну их, этих взрослых! Мало ли какие у них там неполадки и ссоры. Взрослые всегда из-за ерунды ссорятся, а вот ей с Лилин совсем не хочется сориться!       — Ты Лилин, да? – спросила Тильда по-дружески.       — Да, – кивнула девочка. – А тебя как зовут?       — Я Тильда, а этот бука мой брат Баин.       — Тильда! – возмутился Баин, нахохлившись под взором Лилин.       — Да-да, ты бука! – заявила Тильда и Лилин нерешительно улыбнулась и тут же испуганно спрятала улыбку.       Вдруг, этот сердитый мальчишка обидится?       — Но вообще-то он хороший, – сообщила ей дочка Барда. – Ты дедушке скажи, чтобы он грошик ребятам дал, как обещал, а мы пойдем с тобой дружить.       — Дам я вам грошик, дам, – усмехнулся Бургомистр. – И хлеба с медом, как обещал.       — А каша есть? – деловито уточнила Тильда.       Мед – это вкусно. Папа один раз привез. Из леса, в кармане в тряпице целый ломоть от дикого сота, сочащийся вкусной янтарной патокой… но это было давно и каша лучше! И сытней.       — Есть, – сказала Лилин. – Дедушка? Можно?       — Можно, – тут же согласился тот.       Мужчина отчаянно понадеялся, что едва притрагивающаяся к еде девочка, сможет хоть раз поесть нормально.

*** *** *** *** *** *** ***

      За улыбку внучки Бургомистр был готов на многое.       Но он даже не чаял, что приведя детей Барда к Лилин с заморским зверем, он получит намного больше. Обещание он свое сдержал. Каждый мальчишка-оборванец, и Тильда с Баином, получили свои монетки. А потом все уселись за стол в трапезной и кухарка со служанкой поставила перед каждым тарелку с дымящейся кашей. А еще на стол поставили нарезанный ломтями хлеб, щедро политый медом.       Дети жадно ели. И смотря на них ела и Лилин, с довольной счастливой улыбкой нет-нет, да смотря на кота, что чинно сидя на высоком стуле с подушкой, аккуратно пил розовым язычком из блюдца молоко.       Она съела пол-тарелки каши!       Баин, немного тревожно озирался украдкой, опасаясь не знамо чего. Но девочка во главе стола занимала его больше, как и младшая сестра. Как кашу съел, мальчишка и не заметил, и очухался только когда приговорил половину ломтя с медом.       Тильда до крошечки очистив миску с кашей, смаковала каждый кусочек хлеба с медом, довольно щурясь. А вот Лилин даже не притронулась к хлебу.       А ведь такая худая…       — Ты это… – Баин неожиданно даже для себя, отломил кусок хлеба с медом и протянул его Лилин. – Ешь.       Лилин удивленно посмотрела на него и у Баина сердце в пятки провалилось. Ух, какие глаза зеленые!       — Спасибо, – едва слышно, смущенно прошептала она, принимая кусочек хлеба из рук мальчишки.        «Паршивец!» – восхищенно возмутился довольный Бургомистр.

*** *** *** *** *** *** ***

      — И откуда у вас такой зверь заморский? – добродушно спросил Бургомистр, с улыбкой наблюдая как две девочки наглаживают одного мурчащего кота.       Бильбо стоически терпел.       Другие дети сбежали после обеда из дома Бургомистра, а вот Баин и Тильда остались с котом.       — Папа добыл, – бесхитростно призналась, забывшись, Тильда и тут же ойкнула от тычка Баина.       У, девчонка!       — Папа значит… – протянул Бургомистр, нехорошо дернув усом.       — Красивый… – вздохнула Лилин, погладив шерстку кота.       — Конечно! Это же королевский кот гномов! – гордо возвестила Тильда.       — Какие еще гномы? – ехидно спросил Бургомистр.       На самом деле, какая разница откуда Бард достал для своей детворы кота? Вот еще дело! Зверье часто заразу разносит… но ради внучки он пока потерпит.       — Обычные, – отвечала Тильда, недовольно отодвинувшись от строящего грозные рожицы брата.       — Ты еще скажи, что папа и гномов вам притащил! – фыркнул мужчина.       — Ой, – Тильда испуганно вскинула глаза, а Баин замер.       — Та-а-ак… – вот этого Бургомистр не ждал.       Не ждал, а попал!       Как же удачно дети Барда ему подвернулись! Этот мерзавец хоть понимает, кого в город притащил?! Знает он этих гномов!!       — Надо их пригласить, – вдруг тихо сказала Лилин, задумчиво посмотрев на деда и Тильду с Баином.       — Что?! – Бургомистр аж головой потряс. Он ослышался?!       — Дедушка, это же очень хорошо, что гномы здесь.       — Лилин, ты не понимаешь, – устало вздохнул Бургомистр.       Как объяснить ребенку истину?       — Гномы опасны. Они всех держали в кулаке в этих землях! – выплюнул он, поддавшись слабости и горечи в душе. – И думали о своей выгоде! И только!       — Как те купцы, – вздохнула Лилин. – Как лекари из Гондора. Они ведь сразу поняли, что это рыба. И молчали. А папа и мама умерли.       Бургомистр так и сел.       Сын… невестка… внук!       Посерел лицом.       Баин по-новому посмотрел на враз постаревшего Бургомистра, а Тильда с жалостью взглянула и призналась:       — А у нас мама умерла…       Бургомистр не выдержал, отвернулся от детей. Сердце зашлось.       Лилин встала и подошла со спины, прижалась к плечу, опуская головку.       — Дедушка, у нас нет друзей. Помнишь, ты сам говорил? Ты к эльфам ездил, а они не помогли. Никому нет до нас дела. Не уехать, не уплыть. Гондор далеко, а Рохан еще дальше. А здесь дракон. А вдруг он опять прилетит? Однажды, уже прилетел. Мы погибнем.       — Ох, Лилин…       — Дедушка, давай ты их увидишь? В той Горе их дом. Они помогут себе, и помогут нам. А ты поможешь им. Может, вы договоритесь? Только ты не продешеви!       Лилин сказала последнее, смешно выделив голосом семейную старую присказку, и Бургомистр невольно улыбнулся. Невесело.       Ну… а когда он-то да выгоду упускал?       Права ведь… внучка!       И есть ради кого стараться.

*** *** *** *** *** *** ***

      То что гномы не простые, Бургомистр подозревал. Так уж из века пошло, над простотой всегда знать стоит. И чтоб простаки да без приказа, да без главного на свой страх и риск к дракону пошли?       Уж что-что, а дураком мужчина не был.       Сто лет гномов тут не было ни слуху, ни духу, а тут объявились. Ясно же – дорогу к дому разведывают, жив дракон али помер? Уж двадцать лет ящера поганого в небе не видели, но уж мужчина не сомневался – жив зверюга. Двадцать лет назад видел он дракона. Летел по небу, в двух лапах по корове держал. И дряхлым не был. И если эльфы, как сказывают, без срока живут, так драконы может так же бессмертны. Шутка ли, Дейл спалил, из Горы гномов выжил… а сколько народу после пожрал… гномы ушли, эльфы в лесах, а люди – вот они!       Так что дракон жив. И вопрос стоит так – гномы на разведку пришли или…?       Если «или» то поможет чем может.       К дракону не полезет, нет, стар он уже. Да и в молодости с дурной башкой бы не полез. О внучке кто позаботиться? То-то и оно…       И как в воду глядел.       Был среди гномов сын Трайна, внук Трора, Короля Всех Гор окрестных.       Гордый и как всякая нелюдь не в грош не ставивший людей. С ходу припомнил, что люди Дейла были вассалами Эребора. И кругом их потомки должны им, гномам помочь. Спасибо, внучка рядом стояла… стерпел. По-королевски принял, на стол пиршественный все что мог приказал поставить, седьмицу обихаживал, кормил-поил… умасливал. И внучка, умница, гномам зубы заговаривала.       Его кровь, его!       Малая-малая, а хватка и зубки уж режутся! И все так нежно, местами просто-наивно, по-детски трогательно…       Гном и сам не понял, как подписал вольную для людских земель да пообещал защищать людей для «дальнейшего содружества». В ответ Бургомистр и провизию лучшую дал, и портных города озадачил – обшили-одели дорогих гостей. Кузня нужна? Вот лучшая. Что просили – дали. Оружие плохое, так людские умельцы сами знаете… гномы в кузне сами все поправили-выправили.       На восьмой день отплыли на лодке попримолкнувшего Барда.       Заткнулся, паршивец.       Когда гном-лекарь на пальцах ему объяснил про рыбу и заразу. Как лучше хотел? Люд да детей накормить? Да ты травил их энтой рыбой!!       Тьфу, зла не хватает…       И в кого у него дети такие умные, а?

*** *** *** *** *** *** ***

      Гномы отплыли под торжественные вопли толпы и звук труб.       Бургомистр до последнего стоял на причале, улыбался. Не один стоял – с внучкой и детьми Барда.       — Я знаю, они тебе не нравятся, – сказала Лилин. – Но дедушка, я вот как думаю. Тильда умная и хорошая. И Баин… хороший. Если они со мной дружить будут, то их отец не станет тебя ругать? А если он молчать будет, то и люди замолчат.       Умная у него внучка… побоится же лодочник!       Тильда так и обретается вокруг Лилин, в куклы вместе играют… и мальчишка, паршивец этакий, так и вьется рядом. Но… но… может и не плохо?       Гномы уплыли.       — Дедушка…       — Да, Лилин?       — Мы вот тут с Тильдой говорили… а вдруг дракон от гномов улетит? Они его разозлят, а куда он полетит? Не к эльфам, они тощие.       Бургомистр помрачнел.       — И в кого вы умные такие? – проворчал.       — Я в тебя, а Тильда – в маму. Это ее папа так говорит. Прятаться будем, да?       Тьфу ты… а делать что?       Всех в угольные шахты, срочно!       На гномов надейся, а сам ножками, ножками да подальше… и самое дорогое спрятать надо!       Ну… и казну городишка тоже.

*** *** *** *** *** *** ***

      И все вышло неплохо.       Только одно Лилин не поняла.       А где хоббит из книжки?       Гномы есть, дракон есть… Гора на горизонте за озером… а хоббита нет.       Только кот дрессированный.       Но об этом она подумает позже. Вначале надо выжить со всеми удобствами и плюшками. Не зря же она сюда попала?