Чудо

      Геллерт уже пол часа пытается выбить поганую дверь, которая как ни крути не хочет поддаваться! Это же надо было так её закрыть! Чёртовы одноклассники, делать им нечего! Ладно ещё заклинанием, так нет! Они заперли дверь на ключ и запечатали её всеми возможными защитными чарами, чтобы Грин-Де-Вальд с Блэк не выбрались! И ведь теперь никак не выбить! Что ногой, что всем телом, что чертовой бомбардой максима, всё в пустую!       – Ты, что, безрукий?! – шипит до этого молчавшая Белла.       Геллерт снова влетел в дверь всем телом, больно ударяясь плечом. Дальше со злости выпустил пару взрывающих заклинаний, но без толку!       – Тварь! – он пнул дверь ногой и откинул палочку в сторону.       – Ох, Мэрлин, неужели ты такой беспомощный, что обычную дверь отпереть не в силах?! – Беллатриса хмурится, стоя облокотившись об парту и скрестив руки на груди, строя из себя всезнайку, как всегда.       – Ох, раз такая умная, то попробуй! – махнул рукой Геллерт, отходя от двери и начиная искать альтернативный выход из кабинета.       – А вот и попробую! – она хмыкнула и подошла к двери, беря собственную палочку в руки.       – Зазнайка... – закатывает он глаза, даже не поворачиваясь, зная, что она не откроет дверь.       – Алохамора! – спокойно произносит она и ухмыляется, когда слышит щелчок.       Блэк подходит к двери и кладёт ладонь на ручку.       – А я говорила, ты просто... эй! – она дернула ручку двери, но та не поддалась.       Беллатриса повторила эту махинацию ещё пять раз, а после сама стала барабанить в дверь кулаками, начиная по настоящему паниковать.       – Ну и кто из нас безрукий? – теперь злорадствует Грин-Де-Вальд, хмыкает, кладя обе руки за голову и наблюдая за ней.       – Дверь просто заклинило, я её открыла, я слышала! – жалобно проскулила девушка, начиная бить дверь ногами.       – Ты вскрыла только замок, а на дверцу эти придурки от нечего делать наложили тучу защитных заклинаний! И теперь нам остаётся ждать прихода учителя, коротышка!       Беллатриса резко оборачивается и со всей силы сжимает кулачки.       – Я не коротышка! – кричит она, ударяя дверь ещё раз и тут же хватаясь за руку.       – Дура... – Геллерт прикрывает глаза и подходит к ней, осторожно беря за руку.       – Не трогай меня, шкафина, – она вырывает руку и отходит от него. – Я не хочу тут сидеть с тобой!       – Ой, а я то как хочу! Прямо мечтал об этом, с такой стервой оказаться запертым в кабинете! – рычит он в ответ.       Беллатриса отворачивается и фыркает, называя его болваном и полудурком.       Геллерт отлично знает, что она из будущего и попала сюда совершенно случайно, по крайне мере она сказала директору, что какой-то мальчишка толкнул её, пока она пыталась настроить маховик времени. Маховики выдавались ученикам, которые ходила на большое колличество предметов, но те обычно шли в одно и тоже время, с чем маховик их выручал и помогал присутствовать везде. Хотя, такой как она видимо не стоило доверять столь серьёзную вещицу! Теперь жди, пока профессора найдут способ вернуть эту девицу обратно! А ведь кого пристроили её нянькой?(«Да-да, нянькой! Она ведь ведёт себя, как ребёнок!») Правильно, Геллерта! Потому, что она столкнулась именно с ним, когда очутилась тут! Хотя, спрашивается - как? Маховик лишь изменяет время и перемещает в прошлое только в том месте, от куда было совершено перемещение! Но ведь это Беллатриса Блэк! Она может и не такое...       Смешно, хоть сам Дурмстранг был основан именно женщиной, школа из-за своей строгой дисциплины стала можно сказать мужской. Нет, женщинам можно было здесь обучаться, но это было большой редкостью, ведь они искали альтернативы, чтобы не стать студентками школы с дрянной репутацией и кучей парней, которые кроме матерей и сестёр никогда не видели девушек! По крайне мере во время обучения Геллерта тут не было никаких девушек, даже профессоров! Но вот появилась эта мадемуазель и мигом стала самым обсуждаемым лицом в школе! Девчонка! Да, девчонка! За которой нужен глаз да глаз, ведь если отойти от неё на пять минут, то её мигом кто-то прижмёт к стенке! Её вечно приходится таскать за собой, что в планы Геллерта вообще не входило! Он собирался искать дары смерти со своими лучшими друзьями, а не быть нянькой избалованной девицы! Видите ли - она чистокровная аристократка! Ох, она кажется не знает, что половина школы чистокровные из знатных семей, меньшая часть полукровки, а о грязнокровкам там и вовсе не знают, так как их школа не принимает!       – Как же ты меня бесишь! – рычит девушка, садясь за парту и открывая какую-то книгу, чтобы отвлечься.       «Ох, а как же ты меня бесишь!» – думает он, скрипя зубами.       Школа Дурмстранг издавна проводила обучения на трёх языках : Немецком, Румынском и Русском, а Английский и многие другие языки были редкостью и использовались только в определенных исторических событиях, но как только эта особа тут появилась, то все резко выучили Английский и перешли на него, чтобы ей было легче, хотя вроде она знает немецкий и неплохо на нём говорит! Хотя, с какой стати?! Обычно из профессоров никто не искал себе любимчиков, каждый должен был выкручиваться сам, показывая свою силу и выносливость! Показывая, что сможет выжить в экстремальных условиях! Чем эта девица лучше?! Тем, что она девушка?! Тем, что она Британка с Французскими корнями?! Тем, что у неё эта... Эта красивая смазливая мордашка?! Ох, они даже отправили её на самый элитный факультет - "Эрстер"! Геллерт каждый год, чтобы попасть на этот факультет преодолевает чудовищную конкуренцию, а её просто так туда поселили! И теперь, он сидит с этой бестией в кабинете теории тёмных искусств! Лучше не бывает!       – Ну что, недоразумение? – Геллерт сел на саму парту, заглядывая в книгу.       – Сам ты недоразумение! – яростно рычит она, поднимая на него полный ненависти взгляд.       – Ах, вот так? Не я же сюда попал из-за криворукости! – подмечает он, выхватывая книжонку у неё из под носа.       – Я не виновата, что какая-то грязнокровая тварь бегает по коридорам! Отдай! – Белла неспешно поднялась, продолжая смотреть на него с холодной яростью.       – А ты попробуй, коротышка. – в глазах Геллерта стали плясать чертята и он поднял книгу над головой, победно улыбаясь.       Беллатриса была невысокого роста, в сравнении с Геллертом и была ниже его на голову, если не больше. В данной ситуации она могла легко взять палочку и с помощью заклинания забрать книгу, всё быстро и просто! Но как это не странно, она даже не подумала подтянуться к палочке. Девушка зашипела и начала пытаться дотянуться до желанной книги достаточно дурацкими и бональными способами. Она стала прыгать и пытаться залезть на парня, совсем не думая о том, чем эта затея кончится. Волшебник не сопротивлялся, а продолжил самоуверенно ухмыляться, оставаясь довольным тем, что она решила пойти этим путём. Книга тут же полетела в сторону, так как была лишь приманкой, а вот Беллатриса оказалась заключённой в крепких объятьях, слегка напоминающие ей оковы.       – Отпусти меня! – закричала она, отчаянно начиная колотить того по плечам и спине.       – Ой, да брось, как только я отпущу, ты вцепишься в меня, чтобы не упасть! – нагло заявил он, проводя одной рукой по её щеке, а второй продолжая удерживать на весу.       Она была настолько лёгкой, что почти кто угодно мог свободно поднять её на руки. Блэк была хрупкой, низкой и достаточно слабой, а главное, беззащитной, если у неё не было под рукой волшебной палочки.       – Да уж лучше упасть! – продолжает кричать Белла, чуть ли не срывая свой звонкий голосок.       – Отпускаю. – спокойно сказал он, действительно опуская руки.       Разумеется она вскрикнула и прижалась к нему, чтобы не потерять равновесие и не оказаться на каменном полу, корчась от боли во всём теле.       – Противоречишь самой себе, коротышка! – он вновь подхватывает её на руки и после садит на парту, слегка нависая над хрупкой девчонкой.       Как бы сильно Блэк не бесила его, он не мог сказать, что ненавидел её. Она даже наоборот, симпатизировала ему. Он был готов избить любого, кто прижимал её к стене и заставлял плакать, бояться, нервничать и звать на помощь. Даже тех, кто просто хотел коснуться её щеки. Грин-Де-Вальд мог долго рассматривать её милое личико, которое совсем не укладывалось с таким отвратительным характером. Ему нравилось гладить её по волосам и успокаивать, когда кто-то вновь решал понаглеть и сделать что-то, чтобы заполучить внимание самой красивой (и единственной) девушки в школе. Все эти затеи чаще всего заканчивались её слезами страха и мольбами адресованными Геллерту, чтобы он её защитил. Да! Она всегда твердила, что терпеть его не может, но как только, что-то происходило, она бросалась ему на шею. И ведь он помогал. Странно, не правда ли? Кажется, он влюбился... И именно в ту, в кого нельзя!       Обычно Беллатриса не рассказывала про своё время, но он видел, что она жаждет вернуться домой. Она упомянула о маленьких сестрах, двоих кузенах и парочке друзей, которых хотела бы увидеть вновь. Но вот о том кто такой Геллерт, она не желала рассказывать, чтобы не изменять время, хотя это у неё получалось, мягко говоря плохо. Каждую их ссору она что-нибудь случайно выкрикивала ему в лицо, забывая, что это как раз таки и может изменить историю. Геллерт понял из её небольших фраз только то, что он станет великим тёмным волшебником, которого победит какой-то Альбус Дамблдор, с которым он должен был сдружиться, но что-то пошло не так. Править он будет не долго и за всю жизнь так и не сможет собрать все дары смерти, как и мечтал. А так же всю свою последующую жизнь проведет в тюрьме, которую сам и воссоздал. Вся его идеология будет забыта, как и его имя и только единицы будут знать кто такой Геллерт Грин-Де-Вальд, ведь урок истории магии невероятно скучный... Да, незавидная судьба!       – Шкафина! Ненавижу, ненавижу! – она стала брыкаться и вновь колотить его, смотря прямо в сказочные глаза.       Геллерт как-то нежно улыбается и проводит рукой по её мягкой щеке.       – Ты милая когда злишься, коротышка! – по доброму хмыкает он.       – Хватит звать меня - "коротышка"! – злобно шипит она, будто бы змея с факультета, на котором раньше и обучалась.       – Хорошо, чудо. – губы Геллерта тронула улыбка и он встряхнул головой, от чего золотистые пряди волос упали ему на лицо.       – Что? – вдруг вздрагивает она и весь её гнев куда-то испаряется, заменяя себя невольным смущением и замешательством.       – Чудо. Ты маленькое чудо, свалившиеся на мою голову из неоткуда!       Юноша сокращает расстояние между их лицами, нежно касаясь своими губами её приоткрытые от удивления губы. Глаза девушки распахиваются, а руки сжимаются на его плечах. Она не отвечает на поцелуй, но чувствует как кровь приливает к щекам, дыхание становится сбитым и тяжёлом, ноги, как и всё тело пробирает дрожь, а внизу живота начинает тянуть.       – Ч-что ты делаешь, Геллерт! – шепчет она, жмуря глаза и становясь красной, как роза, с которой её любят сравнивать.       – Ах, уже Геллерт? – звонко смеётся он, убирая кудри, с её покрасневшего лица.       – Я тебя ненавижу, подонок! – она отворачивает голову, дрожа всем телом.       – Тогда почему ты так густо краснеешь, коротышка? – шепчет он ей на ухо, игриво улыбаясь, замечая, как её щеки краснеют всё больше с каждой секундой...       – Я же сказала, чтобы ты не звал меня - "коротышка"! – Белла закусывает губу, чувствуя его теплое дыхание рядом со своей шеей.       Он тоже ей нравился. Очень сильно нравился! Это не Рудольфус, которого напоминают другие ученики школы, прижимая её к стенам и пытаясь залезть под юбку просто потому, что она девушка и так должно быть! Стараются завладеть ей, как вещью, чтобы просто использовать! Геллерт другой - он благородный, честный, улыбчивый, умный, сильный и до безумия красивый! Это совершенно не складывается с тем, кем он станет! Его описывают всё тем же красавцем, но ставшим жестоким, не знающим сострадания лжецом, который не прочь взяться за шантаж и манипуляции. Хладнокровный и спокойный лжец никак не может уложиться у неё в голове, когда она видит этого вспыльчивого и горячего рыцаря, не терпящего лицемеров! Она тоже любит его, но из-за того кто он, из-за того, что она из будущего им нельзя быть вместе! Белла просто должна вернуться обратно к себе! Она Чистокровная Блэк, уже невеста Рудольфуса Лестрейнджа и должна быть его, даже если они не любят друга друга, даже если они ненавидят друг друга, даже если она любит другого... Это ради чистоты крови и не более!       – Белла, Белла... – говорит он, целуя её шею и оставляя там багровый засос.       Девушка стонет, сжимает его плечи, сдвигая ноги и откидывая голову назад.       – Нам нельзя! Я из будущего! Гелелерт! – жалобно скулит Блэк, кусая и так уже истерзанные губы.       – Ты и так достаточно изменила прошлое, зная то, что со мной станет, я точно пойду не тем путём! Ох, погоди, ты уже перестала меня ненавидеть? – его руки прошлись по её хрупкому тельцу, скрытому за алой формой, которую Белла так ненавидела за схожесть с гриффиндорскими мантиями.       – Н-ненавижу! – продолжает жалобно стонать она, вздрагивая от каждого движения его рук.       – Почему же не отталкиваешь? – его руки оказались на её ногах, нежно поглаживая их, пока что не заходя дальше.       – Прекрати!       Геллерт ощущает насколько сильно мышцы её ног напряжены, даже через эти чёрные брюки, которые ему так хочется с неё стянуть и откинуть в дальний угол. Он не насильник, нет. Грин-Де-Вальд не бьёт девушек и уж тем более не насилует их! Если она оттолкнет его, если правда будет сопротивляться и он увидит в её глазах настоящий страх, то он остановится. Остановится и отстранится, больше не смея касаться её. Но она не отталкивает его, не сопротивляется и не боится. Он видит, что она этого хочет, но из-за чёртовых принципов и гордости не желает признаваться. Раз она не способна сделать первый толчок, то его сделает он.       Геллерт вновь целует её шею, а его руки скользят по её ногам, слегка раздвигая их. Руки Беллы обхватывают его шею, а с губ срываются сладкие стоны, в которых он отчётливо слышит требовательность.       – У-убери руки, извращенец! – стонет она, откинув голову назад, открывая больше места для поцелуев.       Кажется вся злость к одноклассникам из-за закрытия их с Беллой в кабинете куда-то ушла и вместо неё появилась благодарность, если бы не они, то он бы не целовал её шею и не прижимал к парте, раздвигая дрожащие ноги.       – Чудо моё, я не сделаю тебе больно... – губы Геллерта вновь накрывают искусные уста Беллы и та впервые отвечает на поцелуй, прикрыв помутневшие от вожделения глаза.       – Шкафина... – шепчет она ему в губы, почти с нежностью.       – Теперь это звучит как комплимент, чудо. – он искренне улыбается, повторно целуя её.       – Нам нельзя... – всё ещё продолжает бормотать она, отвечая на поцелуи и с каждой секундой убеждая себя, что это нельзя ни её, ни Геллерта не волнует.       – Беллатриса, ты ведь знаешь, что я вижу всё по твоим глазам. Ты хочешь этого, так же, как и я! Мы оба чистокровные, мы оба из знатных семей, мы оба любим друг друга, сколько ни говори, что терпеть меня не можешь, я вижу, что ты любишь меня! – его лицо становится серьёзным, а в глазах читается капелька злости, но не к ней... Злость к тем, кто придумал эти поганые правила о том, с кем им двоим можно быть вместе, а с кем нельзя!       – Но мы...       Он не даёт ей договорить и снова втягивает в поцелуй, кладя руку на внутреннюю сторону её левого бедра, осторожно сжимая его. Белла жалобно стонет, уже самостоятельно раздвигая ноги, требуя всем своим видом продолжения ласок. Одна её рука запуталась в его золотых волосах, а другая все ещё сжимала его плечо, боясь отпустить. Трогать свои волосы он не позволял никому, это неприкосновенное и можно даже сказать святое для него, но... Ей он может позволить всё, так же, как и она ему, ведь никто не вправе прикасаться к Беллатрисе! Она и вправду похожа на цветок, но скорее на ядовитый. Любоваться и смотреть можно, а трогать нельзя. Всем, кроме него.       – Г-геллерт... – тихо стонет она, глядя в его глаза, которые, как и у неё теперь были затуманены.       – Да, чудо? – одной рукой он гладит её по алой щеке.       Она берет его руку в свою и целует, теперь в её взгляде нежность и влюблённость, которую она так умело прятала за оскорблениями и наигранной неприязнью.       – Твоя кожа подобна шёлку! – юноша горячо поцеловал её уже обнаженную шею.       Ворот мундира уже расстёгнут и Геллерту открывается вид на её прекрасную тонкую шею. Беллатриса обхватила его руками, чтобы удержаться, как если бы она вновь падала. Её брюки оказались спущенными до колен, а горячие руки парня поглаживали её обнажённую плоть. Она с каждой секундой стонала более громко и требовательно, раздвигая ноги чуть шире, и глядя на него чуть ли не с мольбой.       – Ты девственница, чудо? – спрашивает он, хотя и сам знает ответ.       Девушка медленно кивает и продолжает с нежностью смотреть ему в загадочные и волшебные глаза, которые почти невозможно встретить.       – Я тоже, – бормочет он, криво усмехаясь. – Будем у друг друга первыми.       Его пальцы осторожно касаются её там, через ткань нижнего белья. Блэк выгибается в спине и жалобно стонет, сжимая его плечи от дикого желания.       – П-пожалуйста! – дрожит она, возвращая Геллерту его поцелуи и пытаясь раздвинуть ноги ещё шире, хотя больше она и не могла это сделать.       Грин-Де-Вальд отодвигает ткань белья и вводит в девушку два пальца, чувствуя несколько сильно она возбуждена. Белла прогибается в спине и протяжно стонет, откидывая голову назад. Её смоляные кудри падают с алого лица, которое переполнено нежностью и желанием, вместе с очень сильным смущением, которого здесь больше всего. Геллерт возвращается к её шее, начиная медленно двигать рукой, чтобы не причинить девушке боли и дискомфорта. С её губ срывались протяжные и требовательные стоны, которые становились всё громче и увереннее, заставляя его ускоряться и добавлять пальцы. Она просила, умоляла ещё, прижимая к Грин-Де-Вальду всё сильнее, обнимая и начиная в ответ целовать его лицо и шею, заставляя стонам срываться и с его губ.       – Б-быстрее! – шепчет она, кусая его за мочку уха и оставляя мокрый поцелуй на его щеке.       – Чудо, ты меня удивляешь... – хрипло стонет он, наблюдая за изменениями в её лице.       Волшебник чувствует, как тесно становится в штанах и как ткань неприятно трётся, удерживая его мужское достоинство. Он стискивает зубы и одной рукой расстёгивает брюки, а другой продолжая заставлять его чудо извиваться под ним, задыхаясь от стонов и возбуждения. Но он убирает руку, получая жалобный и разочарованный стон, похожей на всхлип. Геллерт облегчённо вздыхает, приспуская свои штаны и высвобождая мужское сокровище. Зрачки Беллы слегка расширяются, а рот приоткрывается от небольшого шока. Она видит такое впервые и кажется, что теперь всё это начало её пугать.       – Не бойся, Белла, – он осторожно провел рукой по её щеке. – Сейчас тебе будет немного больно, поэтому обними меня покрепче.       Девушка нервно сглотнула и кивнула, зажмурив глаза и прижавшись к нему ещё теснее. Геллерт погладил её душистые кудри и поцеловал в губы, зная, что она может сорваться на крик. Через мгновенье он вошёл в её разгорячённую плоть, толчком, с треском разрывая преграду. Её крик утонул в очередном нежном поцелуе. Он успокаивающе провел рукой по её спине и волосам, а так же слизав с столь прекрасного лица соленые слезинки, которые стали течь из-за ужасной боли, которая пронеслась по всему телу. Небольшая струйка крови стекла по её дрожащим ногам.       – Б-больно... – захныкала она, пытаясь расслабиться и привыкнуть к новым ощущениям.       – Тише, сейчас пройдёт... – хрипло прошептал Геллерт, не двигаясь и дожидаясь пока ей станет легче.       Он нежно и осторожно целует её лицо, пытаясь утешить любимую. Утешить своё чудо.       Она обводит ногами его торс и медленно кивает, давая разрешение на движение. Юноша прижимает её к себе и начинает неспеша двигаться, закусывая губу и оставляя новые засосы на её шее. Его стоны были почти не слышны, ведь были слишком тихими и сдержанными, но зато весь кабинет переполняли возгласы Беллы, которые стонами назвать было уже сложно. Ему приходилось целовать Блэк, чтобы приглушить её, ведь никто не был уверен, наложено ли на кабинет заклинание молчания и могу ли их услышать! Девушка с каждой секундой ощущала нарастающее удовольствие и отступающую боль, поэтому вновь начала молить Грин-Де-Вальда об большем. Он увиливал темп, понимая, что тело Беллы движется с ним в один такт, возбуждая их обоих ещё сильнее. Поцелуи становились всё более уверенными и страстными и теперь колдуны забыли о времени, о школе, о запертом кабинете и даже о том, что они маги. Сейчас важно было не это, важно то, что они вместе и они любят друг друга и попытаются сделать всё, лишь бы до конца оставаться неразлучными.       – Г-геллерт... – она выгибается в спине, нежно шепча его имя.       – Б-белла... – он оставляет жаркий поцелуй на её шее, прижимая ближе к себе.       – Шкафина...! – её тело начинает дрожать и она чувствует, что и она, и её темный волшебник на грани.       – Коротышка...! – с его пересохших губ срывается прерывистый стон, больше похожий на рык.       – Сокровище! – её стоны становятся сдавленными и хриплыми, а в глазах начинает слегка темнеть.       – Чудо! – чуть ли не кричит он, слегка отстраняясь от неё и сжимая углы парты, доходя до пика наслаждения.       Он поймал её, когда Беллатриса начала терять равновесие и падать. Оба пытались перевести дыхание после столь бурных действий, но все равно они закрыли глаза и снова слились в поцелуе, прижимаясь к друг другу, будто боясь, что их разделят и не дадут увидится. Они не пытаются убраться после всего этого, привести себя в порядок и снова задуматься над тем, как им выбираться от сюда. Грин-Де-Вальду и Блэк просто плевать. Преграда, которую они сами для себя построили пала и теперь они были готовы на, что угодно, лишь бы остаться неразлучными. И даже если это было невозможно, они бы нашли решение и всё равно не оставили бы друг друга!       Их приводит в чувства щелчок двери и звук рассеивающейся магии. Они резко повернули головы к только, что открывшейся двери, посреди которой стоял никто иной, как директор школы, который пришел разбираться с теми, кто запер кабинет одного из самых важных школьных предметов.       – Что здесь происходит?! – вскричал он, глядя на двоих подростков.       Те переглянулись и густо покраснели, всё же снова начиная проклинать тех поганых шутников. А ведь они стоят за дверью и смеются! Ой, кто-то этой ночью умрёт страшной смертью, не подозревая о том, что Геллерт и Беллатриса с ними сделают!