Путь к вершине

— С этого дня Фукуда Кен не играет за Сборную Японии.       Сумико появилась в дверях кабинета с ошеломительной новостью.       Видимо утро не получится провести спокойно. С драки прошёл день, за который ничего интересного не произошло. Аккуратно ставлю кружку с чаем на стол, а сама опускаюсь на стул. Новость полностью выбила из равновесия. Что за чёрная полоса. Ещё и колено до сих пор болит. — Как не играет? — Задал вопрос главный фотограф. — Его обвинили в приёме допинга. Анализ подтвердил. Я не верила собственным ушам. Кен и допинг? Звучит не правдоподобно. Этот парень не принимал. Я уверена. Но, стоит подумать перед глазами встаёт лицо Назара. Про него я тоже могла так сказать. Опускаю лицо в ладони, с силой массируя. Что творится такое. Допинг, подкуп, сливание игр. И, когда успели обвинить Кена? Их куратор должен знать. Либо не хотели афишировать заранее.       Послышались перешёптывания и недоумения от ситуации. Сумико раздражённо упала на один из свободных стульев, нервно отстукивая о подлокотник пальцами. Переживает. Это не укладывается в голове. Вынимаю из кармана пиджака чупа — чупс и закидываю в рот. Второй предлагаю Сумико, который она принимает с нескрываемой злостью и обидой. — Я не понимаю, — заново начала заводиться менеджер Сборной Японии. — Он конечно дурак, но не стал бы принимать допинг. Я не представляю, что с ним сейчас будет. — Что говорит тренер Ватанабэ? — Спрашиваю я. — Он в ярости. — Сумико понижает тон, но смотрит мне в глаза. — Кен один из его воспитанников. Он был в нем уверен. Мэй это катастрофа. Проверяют остальных, если не выявят, то позволят дальше участвовать, но под пристальным надзором.       Сумико опустила голову вниз, сутуля плечи. Теперь я нервно отстукиваю пальцами по столу. Суматохи будет ужасно много. Горячие заголовки сайтов, потом на Кена обрушится критика. У меня скрутило живот от переживания за него. Ещё будут экстренно менять тяжёлого форварда. Замена есть, но нужен ещё один игрок на всякий случай.       За окном слышится дробь дождя. Льёт с самого утра и не думает прекращаться. Сумико молча перевела взгляд в окно. В глазах отражается печаль. Хочу подбодрить, но из коридора послышались ускоренные шаги. — Мэй, — в кабинет быстрым шагом входит Харасава, от чего я резко поднимаю голову. — Звони Аомине Дайки. Скажи, его вызывают в Ассоциацию. Срочно.       Без лишних вопросов достаю телефон, и набираю номер. Во время гудков, улавливаю вздрагивания плеч Сумико и, придвинувшись, кладу руку на плечо. Для неё игроки, уже стали семьёй. Ужасно несправедливо. Когда на том конце послышался голос, я передаю информацию и сразу же отключаюсь. Поворчит, и забудет. — Где он сейчас? — Я поднимаюсь с места, одновременно задав вопрос. — Вещи собирает. — Шмыгает носом Сумико.       Я выхожу в коридор одна. Закрываю дверь, и припадаю к ней затылком, прикрыв глаза. Почему нельзя просто играть? Зачем прибегать к другим способам. Недостаточно силен, так тренируйся. Апатия плавно переходит к стадии злости. Достали.       Отхожу от двери, пока оттуда кто-нибудь не вышел и не оттолкнул. Приходится идти медленней, чтобы не провоцировать колено. Хочу уже ступить на лестницу, но грубым хватом за локоть меня тащат в поворот. Не успеваю посмотреть, кто это, как хлопает дверь, и я оказываюсь уже внутри тесного помещения. Колено заныло. И без того с плохим настроением поднимаю взгляд на человека. Эмиль. Даже думать не пришлось. На переносице красуется пластырь, а другие части приобрели слабый красный оттенок. — Мне не до тебя сейчас. — В этот раз начинаю говорить первая. — Оставь претензии на потом.       Сдвигаюсь в сторону, чтобы обойти его, но Эмиль с немой яростью отталкивает меня обратно к столу. Силу не рассчитывает. Больно ударившись поясницей, злюсь ещё больше. Надо было дать Аомине избить его больше. — Из-за тебя и твоего дружка тренер отстранил меня от игры. — Скалится Эмиль, зло, сверкнув глазами. — Дерьмо. — Сам виноват. — Не скуплюсь на выражения я. Надоело разговаривать вежливо. — Прицепился ко мне со странными обвинениями. Даже если бы и делала, тебе то, какое дело.       Эмиль клацнул зубами, делая шаг вперёд. Я стояла на месте, словно приросла. Клянусь, пусть он молится, чтобы у меня под рукой ничего не оказалось. Иначе повторим драку. Лампочка опасно моргнула, на мгновение, создавая темноту. — Вежливый тон пропал. — Подмечает Эмиль, сокращая расстояние. — Не боишься, что пойду жаловаться начальству за плохое отношение ко мне? — Плевать. — Выпаливаю я, не сводя с него взгляда. — Хочешь жалуйся. В чем я сомневаюсь. Про драку ты промолчал. Тренер не отстранил бы тебя за правду.       Ладонь громко хлопает по столешнице позади меня. Подавляю реакцию вздрогнуть и с решимостью смотрю Эмилю в глаза. Он чуть склонился надо мной, тяжело дыша. — Думаешь, я рискну своей репутацией? — Произносит Эмиль, и в голосе звучит сталь. — Мне и так Захар мозг проедает. Заголовки появились. Твоему парню закрыта дорога в Сборную, а ты…       Звонкий звук пощечины заполнил маленькую коморку. Я не могу больше его слушать. Эмиль вернул лицо с проявившимся покраснением в изначальное положение. — Замолчи. — Мой тон похолодел, почти что приказывал.       В гневе плохо одно. Напрочь забываешь о чувстве самосохранения. Эмиль сжал зубы так, что вена вздулась на шее. Он дернулся вперёд, впившись коленом в моё больное. Удар пришёлся вместо, где оперировали. Я выпустила воздух сквозь зубы, но крик прошёл из плотно сомкнутых губ. Эмиль немного растерялся, и отпрянул от меня на шаг. Воспользовавшись заминкой, я перенесла вес на левую ногу, а правую оторвала от пола. Неприятно пульсирует. Словно ударили током, а следом воткнули тонкий, острый предмет. — Бедняжка. Колено болит. — Язвит Эмиль, наигранно покачав головой. — Хоть что — то настоящее. — Тебя, что продали в команду? — Разум опасно сигналит, но я не слушаю. Эмиль перестал дурачиться, приобретая серьёзность. — Ты цепляешься к несправедливости, обвиняя в ней других. Почему? Потому что, так поступили с тобой?       Маска за которой он спрятался, и ненавидит из — за неё. Защитная реакция. И политика рассуждений проста. Если одни поступили плохо со мной, значит и остальные такие же. Эмиль опасно ухмыльнулся. — Меня не продавали. Мне купили место в Сборной. — Деловито поправил Эмиль. — Везде одно, и тоже. Лжецы, льстецы и коварство. У нас очень интересная команда. У меня купленное место, капитан выместил прошлого и ещё много чего.       Опускаю ногу на пол, немного усмирив боль. Вот значит, о чем говорил Илья. Темная история связанная с деньгами. И заодно объяснил, что случилось с прошлым капитаном. — А я то тут причем? — Повторила уже в который раз вопрос. — Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Главное, что я знаю, что чисто отыграла игры, когда была в Сборной. Отойди.       Хромая, снова огибаю Эмиля и на этот раз удачно. Хотелось бы мне в это верить. Стоит охватить дверную ручку, огромная ладонь баскетболиста распласталась на плоскости, не давая этого сделать. Не оборачиваюсь. Надоело. — Не помню, — Загадочно заговорил Эмиль совсем шепотом. — не помню, когда со мной в последний раз так честно разговаривали. Это выбило меня из равновесия и спровоцировало.       Откровения я не ожидала, но оно не сильно повлияло. Я уже сама не знаю кому верить. Так что здесь мы похожи. — Стало понятно одно, — всё же нахожу что сказать, не оборачиваясь. — Ты сложил всех людей под один тип. Не все такие. Некоторые действительно попадают в высшую лигу только благодаря способностям, которые ежедневно развивают в спортзале. Я такой была.       А переехав в Японию, повстречав Поколение Чудес, и много других интересных баскетболистов убедилась в их искренности. Они добиваются результата потом и слезами. Проигрышами и победами.       Эмиль убирает руку в карман, и я, наконец — то оказываюсь в коридоре. Но, не закрываю дверь. Хочу задать ещё вопрос. — Эмиль, ты вообще хотел в Сборную?       Мурасакибара же отказался. Может и с ним что — то подобное. В карих глазах блеснуло удивление, но быстро пропало. Я отсчитывала секунды до принятия обезболивающего. Чувствую, без него будет туго. — Разговор не об этом, — ушёл от ответа Эмиль, выходя следом. — Скажи своему парню, чтобы не приближался ко мне. Если встретимся на площадке, я его уничтожу.       Странный вышел разговор. Но, мне показалось или он помрачнел после последнего вопроса. Всё равно не перевариваю его.       Кен был в раздевалке. Я простояла около полуоткрытой двери, наблюдая за парнем. Он складывал вещи, но на форме замер. Не выпускал из рук, рассматривал. Тактично постучавшись, я прохожу внутрь. В нос ударяет запах хлорки от недавней уборки. Кен никак не отреагировал, продолжая смотреть на номер десять, вышитый на задней стороне майки. Через минуту он поднял голову вверх. — Орлова Мэй, — вымученно произносит Кен, устало улыбнувшись. — Я хотел встретиться при других обстоятельствах. — Как ты? — Я присаживаюсь рядом. — Да вот, расстался с девушкой, чтобы посвятить спорту всё время. А утром узнал, что ухожу из команды. — Кен вымученно выдохнул и отложил форму в сторону. — Так что, ужасно.       Как то он уж слишком подавлен, для того, кто намерено принимает допинг. Глаза на мокром месте. Кен снимает с плеч олимпийку и кладёт по верх формы, принимается за складывание вещей из шкафчик. Нет, он точно не мог. — Ты не принимал допинг. — С уверенностью произнесла я. — В это верят только ты и Сумико. — Кен захлопнул дверцу и прислонился к ней спиной. — Команда в сомнениях. — Но, как он оказался в твоей крови? — Высказываю вопрос вслух, на что Кен пожимает плечами. — Что ты вчера ел и пил? С кем — то или один?       Порошок кто — то добавил. Но, тут столько людей, что сложно найти одного виновного. Случай с Назаром показывает, что честных спортсменов можно по пальцам пересчитать. — Ели здесь с командой. — Вспоминает Кен. — Потом присоединился Назар. Но, у них ничего не нашли. Значит произошло раньше.       Снова звучит имя старого знакомого. Марк сказал, что знает только то, что Назар сливает игры. Вполне возможен факт наличия допинга. Сам не принимает, но вот другим продаёт. Доказательств нет, но его определённо стоит проверить. Если встречу сегодня, боюсь, не сдержусь от вопроса. — Не забирай вещи, — Я поднимаюсь на ноги с утвердительным тоном. — Или оставь у Сумико. Я сделаю всё, чтобы тебя вернули в Сборную. И добьюсь публичного извинения. — На моё место уже берут человека. — Возражает Кен, качая головой в разные стороны. — Мэй, это не твоя проблема. Не хочу, чтобы они были у тебя за вступление за меня.       Только у тебя уже проблемы из — за игрока команды под моим кураторством. — Нет. Это, как раз моя проблема. — Я улыбаюсь и слегка ударяю Кена в плечо кулаком. — Положись на меня, Фукуда Кен, тяжёлый форвард Сборной Японии.       Когда только вошла, в его глазах было опустошение, сейчас в них загорелся огонёк надежды.       В назначенное время, я сидела в зале для совещаний и ждала начала. Обезболивающее подействовало. Аомине стоит в ожидании, пока взрослые дяденьки обсуждают его спортивную судьбу. Он ворвался в здание Ассоциации с горящими глазами. Даже не предупредил преподавателя, куда сорвался посреди пары. Шелест бумаг, немного отвлекает от плохих мыслей. — Аомине Дайки, — зачитывает информацию с листка тренер Ватанабэ. — Играл в составе Поколения Чудес. Талантливый игрок. Звезда Тоо. У тебя много громких званий и пожалуй, ты им соответствуешь. Но, хватит ли их для Сборной? — Хватит, — самодовольно отвечает Аомине, не обращая внимания ни на кого, кроме тренера. — Я развиваюсь с каждым днем. Буду играть наравне со всеми. — Похвальное рвение, однако, при переговорах после игры с Джаббервок мы выявили одну проблему вашей игры. — Подхватил нить разговора второй тренер. Я навострила уши. — Пасы. Вы понимаете, что взяв вас посреди чемпионата, мы рискуем. Пасы не стабильны, и командная работа хромает. Твёрдая тройка.       Его картавая речь восполнила тишину в кабинете собраний. Аомине тактично промолчал. И сам понимает, что это стало его слабой стороной. Остальные записывают в блокноты информацию, ожидая продолжения беседы. Я отложила ручку в сторону и подняла руку, в желании высказаться. — Вы правильно заметили. Пасы не его сильная сторона. — Заговорила я, получив молчаливое разрешение тренера Ватанабэ. Аомине встал в пол оборота, со смешанными чувствами на лице. — Однако так же отметили, что он талантливый игрок, соответствующий громким званиям. Как правило, такие игроки имеют способность переучиваться на ходу, слушая установку нового тренера. Они быстро адаптируются в команде, потому что хотят играть. — Верно, — соглашается Ватанабэ, и переключается на Аомине. Тот на долю секунды кивает мне, а я в ответ. — После объявления пойдёт бурная реакция на скандал с допингом. Будь готов к вопросам журналистов и пристальному вниманию. Сумико выдаст форму. Мэй, проводите его к менеджеру команды.       С пристальный вниманием у него проблем нет. — С этим проблем нет. — Произнёс Аомине с непривычной серьёзностью. — Рад сотрудничеству.       После короткого поклона, мы по очереди выходим из кабинета. Но, пройдя пару шагов, я останавливаюсь. Аомине с победной улыбкой разворачивается проверить заминку. Он счастлив, а я не знаю, что думать. Должна порадоваться за него, всё-таки мечта сбылась. Но, не таким способом. Аомине склоняет голову на бок, ожидая движений. — Не жди от Сумико приветливой улыбки. Она не в духе. — Предупреждаю, прежде чем снова начать движение. — Переживу. — Отмахивается Аомине, закинув кисти за голову и следуя за мной по пустому коридору третьего этажа. — Так бы сразу. А то Мурасакибару захотели. — Придётся пахать. — Произношу я. — Вообще — то, не хотела, чтобы ты, таким образом, попал в Сборную. — Какая разница? — Изгибает бровь Аомине, значительно понизив тон голоса. — Он сам виноват, что спалился. — Кена подставили. — В тон отвечаю я, остановившись. — Аомине, глядя в глаза, скажи, что мне не о чем беспокоиться.       Синие омуты заглянули в зелёные. Шанс рассказать о сделке с Назаром. Аомине ещё не разговаривал с ним, но знает, кто причастен к уходу. Сглатывает, когда видит с какой надеждой Мэй, смотрит на него. А что если возненавидит его за это? Никаких если. Возненавидет. Больше всего Аомине не хотел, чтобы она уходила от него. Он рвётся в Сборную не только ради себя, но и неё. Хочет испытать то же, что и она. Показать чего добился, и работать, играя в любимую игру. — Тебе не о чем беспокоиться. — Аомине произносит серьёзно. Настолько, что сам верит.       Я слабо киваю. Противно, но от последних событий мало кому верю. Но, на Аомине ещё держится вера в честность людей.       Сумико молча выдаёт комплект формы и разминочный костюм. Оставляю Аомине с ней для того, чтобы ввести в курс дела и познакомиться с командой. Завожу ладонь в волосы, с силой сдавливая у корней. Я верну Кена в команду. А до этого момента, у Аомине есть время проявить себя и обратить внимание тренера. Чёрт, совсем забыла рассказать о разговоре с Эмилем. — Мэйчик.       Как тогда в спортзале, Назар облокотился о перила и, нависая корпусом белозубо улыбался. Меня охватило желание схватить его за грудки и встряхнуть, чтобы мозги на место встали. На помощь приходят слова Марка. Я ничего не изменю. И это бесит. Найду другой способ. — Ты какая — то злая, — беспечно комментирует состояние Назар, положив голову на ладони и чуть качнул. — Что — то случилось?       Случилось. И причина стоит прямо передо мной. — Плохие новости с утра. — Вместо возмущений произношу нейтральное. — Переживу. — А, — тянет Назар, расплываясь в улыбке. — Подробности? Давай, Мэйчик. Как тогда в клубе.       Неплохая идея. Перекидываю волосы назад, заодно оглянувшись по сторонам. Никого нет. Отлично. — Кена отстранили от игры. — Призналась я, скрестив руки на груди.       Назар качественно изобразил шок. Округлил глаза, мгновенно выпрямился и сбежал с лестницы. И следующая фраза расставила все точки. — Да ну? — Удивился Назар. — Разве за допинг не выгоняют из команды? Ну, с концами.       Взрыв бомбы произошёл в задней части головы и так же резко затих. Вот, всё и встало на места. Информации о том, что игрока Сборной Японии выгоняют, из-за допинга ещё не было. Появится ближе к вечеру. Выношу ладони вперёд и негромко хлопаю. Аплодисменты только для него. Одиночный игрок, одинокий фанат. Назар изгибает бровь, приподнимает уголок губы вверх. В глазах проскальзывает понимание, что сказал не то. Но, уже поздно. — Сам расскажешь или дальше будем дурачить друг друга?