Время

Холодный дождь обливал все улицы города, тёмные тучи все больше и больше ложились на небо, убивая солнце. Мокрый асфальт отражал свет от фар машин и вывесок мелких магазинов. Ветер сносил с ног каждый зонт и все еле стоящие фонари. Каждый неуклюжий пешеход торопился в тёплый дом, прикрываясь от нескончаемого потока ливня руками, но в большинстве случаев это, все-таки, были зонты. Деревья уныло шатались, словно отрывались от своих корней, не хотя жить. Автобусы и трамваи безжизненно ехали на другие концы города, погружаясь в пропасть бесконечности. Когда стоишь полностью в нитку мокрый на улице, наблюдая за этой угасающей картиной, хочется остановить трепет времени. Время химерный наркотик для меня. Я зависим от каждых моментов и в то же время, вовсе не хочу их чувствовать. Выражать эмоции, строить разные гримасы, ощущать внутри себя что-то новое, да и старое барахло тоже. Но как же чертовски хорошо время лечит. Я утопаю в секундах, минутах в попытке забыть тёмные пятна. Мои дни жизни пустые, медленные. И иногда я думаю, что сырая земля только и залечит мне все кровоточащие раны в глубине души. И я бы с радостью лёг туда, но усыпаться одним мне не хочется. Если бы только в моё сердце воткнулся кинжал любви, если бы только лучи моего любимого человека освещали в моих глазах блестящую слезу любви, если бы мое тело изнемогало от обожания, я бы уже давно со своим восходящем солнцем повторил судьбу чувственных Филемона и Бавкиды.* Ведь умереть в один день так романтично и так верно! *** Я не считаю который час стою на разваленной остановке, которая обвешена рекламными бумажками, обрисована граффити, исписана романтичными строчками парочек, издаёт мерзкий скрипучий звук и еле держится. Я наблюдал за тем, как ярко начинает освещать события и действия городка жемчужная Луна, как утихает дождь, как с крыш домов громко стекают кристальные капли ливня, как засыпают люди в своих домах, выключая свет. Я нахожу промокшую в нитку, пустую пачку сигарет, от чего нервно вздыхаю и выбрасываю картонку в мусорку. В своей кожаной сумке я вижу свои наушники, надеваю их на уши и включаю любимый плейлист через плеер. С моих тёмных волос по очереди падают на щёки холодные капли, и я весь дрожу от ветра. Но как же приятно видеть спящий город, быть освещенным лишь от Луны, чувствовать запах сырости, слышать звук проезжающего по рельсам трамвая и в конечном итоге, забыть о времени. —Какие люди, Дазай Осаму, —сказал мне знакомый голос, подходящий все ближе и ближе, загребая ногами. Открыв свои глаза, мой взор упал на старого знакомого—Чуя Накахара. Этот парень ловкий, умён, темпераментный, моментами бывает груб, но в нем можно найти надёжность, он уверен и точен в своих действиях. Впрочем, он хорош собой. Мы подрабатывали раньше вместе, и довольно много времени. Нас соединяла невидимая нить, и этой нитью была любовь к литературе. Мы оба любили читать и устроились года три назад в книжный магазин помощниками для покупателей. Я читал много книг с детства, а Чуя—лет так с шестнадцати. Углублённое чтение его не особо привлекало. Я шутил в каждую свободную минуту о том, что прочитал куда больше произведений, чем он, на что получал лишь агрессивные высказывания. Подрабатывать с ним было удобно и хорошо, он всегда мог понять меня, почему я не вышел. В большинстве это были мои попытки одиночного суицида. Забудем! С того момента, когда наши пути навсегда разошлись, я часто вспоминал наши разговоры. Они были разными: в солнечный день я приходил в хорошем настроении и срывал ромашку по пути, втыкая стебель в свои волосы, а Чуя саркастично смеялся надо мной, да и я в ответ ему. В знойный, холодный день, он приходил в ужасном состоянии, я сразу понимал это и оставлял его одного с мыслями, лишь иногда задавая короткие вопросы. Но один разговор крутился у меня в голове около года. Это была осень. Ещё совсем тёплая, лучи ее солнца грели магазин и полки с книгами, я распивал кофе и думал о чем-то своём. Чуя был загруженным, листал книги на складе, я не решался расспрашивать его. Прошло время. Солнце пекло, покупателей, на удивление, не было, моя десятая кружка кофе стыла в углу, тем самым ароматный пар ласкал мое обоняние. В какой-то момент Чуя сел рядом, молчал минут пять, смотрел на падающую золотую листву, а позже наконец мрачно выдавил из себя: —Что значит любовь в твоём понимании, Дазай? —Умереть. —Умереть? Умереть за свою любовь? —Можно и это. К чему такие мысли, Чуя? —Прочёл один роман. —Как всегда. А в твоём понимании? Что значит любовь? —Время. Его так мало. И вот, можно узнать, как сильно человек любит. В том ключе, что как он ценит моменты, секунды, часы, проведённые вместе. Это же все время. —Мне нравится твой ход мыслей, Чуя! И наши разговоры были короткими с холодом, тёплыми с шутками, мимолетными, но с душой. И какой же Чуя прекрасный собеседник, его мысли всегда грамотны, а речь как прохладный ручей. И я ценил это. *** Сейчас в его глазах отражался свет луны, огненные локоны обвивали его шею с плечами. —Здравствуй, Чуя! —в моем голосе можно было заметить оттенок восторга, но я пытался как можно лучше скрыть своё удовольствие от встречи с ним. —Какими судьбами тут? Ты же уехал. —Я уволился. —Мне жаль, — Чуя сел рядом со мной, доставая из своего рюкзака со значками сигарету. —Не стоит меня жалеть. Я рад! Он протянул мне сигарету, зная, что я не откажусь от предложенного. —Благодарю. Все ещё твои любимые вишнёвые? —Слабость, Дазай. Мои уголки губ поднялись чуть выше и зажав сигарету, я потянулся к зажигалке Чуи, ожидая пока очередь огня дойдёт и до меня. Накахара закурил и потянул огниво к моему табаку. Его солнечные волосы не давали взглянуть в голубые глаза, развидеть лицо и тонкую улыбку. —А что насчёт тебя? —прервал глубокую тишину я. —Я филолог. —Да ты чертов гений! —По глупости стал этой персоной. С самого начала мне безумно нравилось, а сейчас чувствую, что душа так и обливается горячей кровью. А время идёт, Дазай, я точно не смогу взглянуть на другие работы и интересы. Я привык. Как в клетке. И сейчас я не хотел, чтоб время утекало дальше. Не хотел упускать этого момента. Момента, который навечно засядет мне в голову, который на повторе будет у меня перед глазами, на повторе будет играть, как самая лучшая песня моей жизни. Да, черт возьми, я хотел взять его за руку, прижать к себе, и дать волю эмоциям. Но ограда меж нами вкопана навечно. Он так хочет сказать ещё, что-то до боли искреннее, что никому не говорил годами. И я знаю, что он хранил эти несколько слов у себя в душе колоссальное количество времени. Каждое слово, сказанное его тихим голосом, словно пылкий огонь, перекрывал мое дыхание. Мои пальцы зажимали сигарету, пока мои очи глубоко смотрели в его отведённый от меня взгляд. И мне казалось, что я потерял свою речь. —Я пойду. Мне нужно домой, отогреться, —его длинные волосы коснулись моих кистей. —До встречи. Дазай Осаму, —спокойно произнёс Чуя и прощально, иронично приклонился. Я долго смотрел вслед ему, его, до жути, сверкающим волосам, его элегантной шляпе и уверенным шагам. И прошу поверить, я не хотел разрывать эту минуту.