Не хочешь отметить такой грандиозный успех?

Настенные часы в кабинете ровным точным тоном отчеканили одиннадцать часов вечера. Дети уже легли спать, дом погрузился в усыпляющую тишину: половицы больше не скрипели от обильного топота ног, в широких длинных коридорах не отзывались эхом довольные крики, не мерцал яркий свет ламп и не жужжали приборы. Всё будто остановилось, погружаясь в сон вместе с ребятишками. И только стрелки роскошных часов в кабинете неумолимо продолжали своё движение вперёд, напоминая о бесконечном течении жизни и являясь единственным доказательством того, что время в доме не замерло и в глубинах помещения всё ещё бурлит жизнь. А остатки движения действительно были лишь в кабинете, где в свете нескольких приглушённых ламп довольные супруги пересчитывали прибыль за месяц. С момента становления Веномуса соупрвляющим Boxmore дела компании шли исключительно в гору, что не могло не радовать двух предпринимателей. За учётом расходов и заработков следил Веномус, диктуя пометки из записной книжки старательно записывающему за ним Боксмену. Бумаги понадобилось довольно много, поэтому он сидел, окружённый стопками аккуратно сложенных в соответствии с содержанием листов. Надо признать, что почерк у Боксмена далеко не калиграфический, однако в чертежах нужна абсолютная точность, а потому и буквы во всех словах ровной линией шли друг за другом, складываясь в предложения и редко прерываясь на отточено выведенные цифры. Довольный работой, он время от времени делал перерывы, потирая руки и широко улыбаясь. – Мы даже перевыполнили план! Всё идёт как нельзя лучше, партнёр – Бокс сделал акцент на последнем слове, иронизируя над их деловыми отношениями и подмигнув мужу. – Превосходно. Если продолжим в том же духе, в скором времени сможем снабжать все злодейские организации округи и выручать даже бо́льшие суммы – довольно отвечал ему тот, с громким хлопком закрывая записную книжку и возвращая её на полку. Оба "партнёра" залились звонким злодейским хохотом. Это определённо был один из их совместных успехов, чем они очень гордились. Присев на угол стола, Веномус потянулся и победно чмокнул супруга, выказывая одобрение его усилий в работе и записях. На эту неделю работа была закончена и впереди ждал день заслуженного отдыха. – Не хочешь отметить такой грандиозный успех? – хитро продолжил Веномус, щипая любимого за щёки – Каким образом, интересно? На часах уже почти полночь – нетерпеливо ответил Боксмен, отстранив его руки и кротко поцеловав тыльную сторону его длинных ладоней. – Например вот так... Он вернулся обратно к стеллажу с книгами, мягко потянув на себя одну на верхней полке, открывая потайной отсек, встроенный когда-то Боксменом. Небольшая выдвижная полоска не могла вместить в себя много, однако вполне хорошо могла подойти для хранения ценных вещей или алкоголя, подальше от детских глаз. Так и произошло: быстрым движением профессор извлёк бутылку и закрыл механизм, вновь оставляя его в тайне. Стеклянная ёмкость в его руках явно была свадебным подарком кого-то из гостей, ведь сами они таким дорогим спиртным не баловались, да и никто из них не был особым любителем выпить. Веномус так и вовсе позволял себе пропустить бокальчик только в случае особенно радостных событий или в компании, которой полностью доверяет, ведь имел обыкновение легко и быстро пьянеть. В этот раз оба условия были соблюдены. – Не помню, от кого именно этот виски, но по-моему сейчас просто прекрасная возможность опробовать подарок – он с интересом вертел бутыль в руках, наблюдая за тем, как свет от ламп играет в толстом стекле. – А, ты об этом – в голосе Бокса прозвучало некоторое разочарование, однако довольно быстро оно сменилось таким же любопытством. Хоть это и было довольно неожиданно, да и совсем не тем, на что рассчитывал учёный, перспектива выпить в приятной компании не могла не радовать. С громким характерным хлопком пробка была изъята из тонкого горлышка, из которого изящным потоком полилась янтарного цвета жидкость, заполняя бокалы гленкерн, заботливо подготовленные Боксом на столе. Струя маленькими каплями отталкивалась от отполированных стеклянных стенок, прерывисто наполняя пространство за ними и окрашивая в такой же изысканный цвет. Заполненные на 3/4 бокалы были ловко завершены парой кубиков льда, и совершенный напиток был наконец-то готов к употреблению. Такой дорогой напиток требовал должной сервировки, так что супругам даже нравилось это трепетное отношение перед распитием. Что-то вроде особенной прелюдии, делающей момент ещё приятнее. Вообще всё в рабочем кабинете поддерживало нужную атмосферу: несмотря на то, что вся жилая часть и компания в целом имели довольно современный дизайн, в кабинете оставляли своё господство богато украшенная деревянная мебель, мягкий красный ковёр, фотографии в массивных дорогих рамах, бархатные шторы и, разумеется, большие механические часы. Они, как и все дополнительные механизмы в помещении, тоже когда-то были собраны Боксменом, а над статным оформлением трудился больше уже Веномус, складывая его труды в идеальную симфонию порядка. Они были идеальной парой, в идеальный вечер, в идеальной обстановке. – Не помню, чтобы мы когда-нибудь вот так выпивали вместе – Бокс довольно улыбался, периодически вдыхая аромат жидкости и взбалтывая её на дне, заставляя биться о стенки бокала. – Ещё бы, конечно не помнишь. Если бы на свадьбе не напился в дрова, может быть и запомнил бы, – он выдержал укоризненную паузу – И в первую брачную ночь может быть не отрубился бы. – И последующие две ночи страстно не заглаживал бы свою вину? – он ехидно улыбнулся. – Возможно – недовольно фыркнул тот в ответ, отворачивая лицо, расцветшее в ярком румянце. Очевидно, вину он загадал прекрасно, а профессора вместе с ней. Умастившись у мужа на коленях, Веномус аккуратными прерывистыми глотками принялся медленно пить, наслаждаясь сладковатым вкусом и прохладой, разливающийся вниз по горлу. Это был не тот напиток, который сразу ударяет в голову, так что он мог планомерно насладиться ощущениями, уверенный в том, что в объятиях любимого он в безопасности. Но только он хотел обсудить свои ощущения с Боксменом, с удивлением для себя обнаружил, что его бокал уже пуст, а сам он сидит, в характерном движении приложив сгиб локтя к лицу. – Ты... ты за раз всё выпил? Издеваешься?! – профессор был повержен в культурный шок. – Да? А разве что-то не так? – Абсолютно непонимающий, тот сидел, уже просто держась рукой за голову, по которой пришёлся довольно резкий удар градуса. – Ты виски-то пить умеешь вообще? – Что значит "умеешь"? Как и всё остальное, что там уметь? – Обиженно отрезал Бокс. – Мне стоило догадаться – Веномус обречённо закрыл глаза рукой, виня себя в том, что даже не поинтересовался, как его собственный муж справляется с алкоголем. Он тяжело выдохнул и снова откупорил бутылку, повторно наполняя бокал собеседника и доливая немного себе. Аккуратно вручив мужу стекляшку, он нежно приподнял его голову, чтобы взгляд был направлен точно на лицо, и начал объяснять. – Смотри внимательно. Опуская тот факт, что нужно наслаждаться не только вкусом, но также запахом и видом, попробуй хотя бы делать маленькие глотки, держа жидкость во рту несколько секунд, и только потом проглатывать – он демонстративно сделал глоток, наглядно показывающий всё сказанное до этого. – Так? – Боксмен повторил за ним, всё ещё сохраняя на лице то же недовольное и раздражённое выражение. – Именно. Молодец, быстро схватываешь – он звонко рассмеялся. Даже такая маленькая доза спиртного уже начинала оказывать на него соответствующее действие. – Но ведь так совсем не интересно – всё ещё раздражённо бухтел Бокс, с трудом пытающийся сфокусировать взгляд: для него это был всё же слишком резкий переход в нетрезвое состояние, на что организм незамедлительно реагировал. – Но только так можно по-настоящему раскрыть весь потенциал напитка, это единственный верный способ его пить, глупенький – он стал накручивать прядь волос супруга на палец, ведь она показалась ему очень забавной. – А может ты просто по-другому не пробовал? – почти выкрикнул Бокс, поднимаясь из кресла и приподнимая Веномуса на руках. Не рассчитав свои возможности в таком состоянии, спустя пару секунд ему пришлось опереться на стол, усадив на него мужа, но убедившись, что теперь твердо стоит на ногах, учёный собрался и быстрым движением выхватил у него из рук бокал. Поставив его на стол, он смешал содержимое обоих ёмкостей, таким образом наполнив один целый бокал до самых краёв, после чего не менее резким и уверенным движением принялся опустошать его. Из-за спешки часть жидкость тонкой струйкой вытекала изо рта, скатываясь на белоснежный ворот рубашки и оставляя на нём причудливые золотистые узоры из пятен. Всё происходило настолько быстро и спонтанно, что расслабившийся профессор не успел остановить мужа, уже сомкнувшего их губы в поцелуе и отдающего ему часть жидкости, припасённой в пухлых щеках. Звуки вновь ненадолго стихли, эхом в ушах отзывалось учащённое сердцебиение, а в комнате раздавались лишь приглушённые звуки глотков и тяжёлого дыхания. Бокс навалился на супруга всем весом, поэтому каждый глоток он делал с трудом, а мышцы гортани явственно сокращались, помогая быстрее проглотить всю жидкость. Только после того, как всё до последней капли было выпито, Боксмен отстранился, всё ещё нависая над партнёром, но давая ему возможность отдышаться и заглотить как можно больше воздуха. – Я, по-твоему, виски, как сперму глотать должен? Единственный верный способ пить алкоголь – это его пить, а не извращаться. Веномус ещё пару минут так и лежал с приоткрытым ртом, даже когда смог полностью восстановить дыхание. Строгий, даже от части приказной тон, грубые движения, такая голая прямота в высказываниях и, несомненно, абсолютное главенство – то, что он сейчас видел перед собой, то, что было абсолютно несвойственно его мужу, обычно нежному, весёлому и неторопливому. Ему казалось, что это лишь спиртное так ударило ему в голову, что на яву видится такая несбыточная фантазия, и что не может быть этот властный господин его робким и мягким Боксменом. Но уверенные и такие любимые черты лица разрушали эти мысли, а осознание происходящего опьяняло даже сильнее всего того, что уже в нём было. В обычной ситуации он бы уже давно взял ситуацию под свой контроль, ехидно подтрунивая и смущая мужа, однако сейчас то, что он ощущал, прижатый к столу Боксменом, пожирающим его абсолютно серьёзным властным взглядом, было настолько соблазнительно, что в голове не осталось ни единой мысли, кроме той, что сорвалась с его губ в глубину ночной тишины. – Продолжай – в широко раскрытых от любопытства глазах отражалось лицо супруга, резко переменившееся в выражении. – Продолжать что? Ты ещё недостаточно выпил? – учёный кивком указал на уже наполовину пустую бутылку в углу стола, противно ухмыляясь, на самом деле понимая, о чём идёт речь. – Нееет, не то – слова страшно путались, так что профессору было уже сложно собирать их в осмысленные предложения. Он ощущал запредельную лёгкость. Такой прилив эйфории, что, казалось, сейчас он был самым счастливым злодеем на свете. Будто завёрнутый в мягкое одеяло, сковавшее всё его ослабшее тело, он с усилием пытался приподняться, но ватные руки не слушались, так что он лишь лениво водил ими по столу, нелепо хихикая. Обычно он даже в самые душевные и чувственные моменты не позволял себе выглядеть глупо или даже смешно, но сейчас чувствовал себя настолько свободным от обязанностей и предрассудков, что даже не отдавал контроля своим действиям, ощущая абсолютную защищённость в этих сильных мужских руках, резким вероломным движением поднявших его со стола. Боксмен, разжалобленный этой комичной картиной, позволил ему сесть, прижав к себе настолько плотно, что их носы практически соприкоснулись. – А что тогда мне продолжить? Ты же сам хотел так отпраздновать, не я это придумал. – Продолжай трахать меня до потери пульса – с абсолютно каменным лицом неожиданно выдал тот. Это прозвучало с такой непринуждённой и спокойной интонацией, как будто он каждый день говорит что-то подобное, однако Боксмен на пару минут даже впал в ступор, ошарашенный сказанным. Пока Веномус водил пальцами по внутренней стороне его щеки и зубам, продолжая совершать абсолютно случайные действия, он наслаждался чувством вседозволенности и полной свободы. Только спустя некоторое время до него дошло, что это прозвучало вслух, поэтому он ещё сильнее покраснел, возвращая руки обратно, стараясь прикрыть ими лицо и так же забавно хихикая. Пальцы подрагивали, а руки совершенно не поддавались контролю, так что просто безвольно упали на лоб и щеку. Он больше походил на балующегося ребёнка, нежели на взрослого серьёзного мужчину, каким был пару часов назад. – Ой, я сказал это? – смущённый, он попытался отвернуться. – Сказанного не воротишь, – Бокс силой повернул его лицом в свою сторону, крепко сжав мягкие щёки массивной рукой, – Тебе придётся умолять меня остановиться. Боксмен также действовал куда смелее. В нём воспылало желание показать, на что он способен на самом деле. Ему не хотелось долгих прелюдий, как и не хотелось упускать возможности видеть мужа вот так, полностью в его власти и расположении. Ему нравилась эта сила, нравилось смотреть, как тот всё сильнее возбуждается от его действий, хотелось завладеть этим беззащитным созданием целиком и осознавать, что только сам лорд Боксмен и никто другой не смеет приносить ему большего удовольствия. Сегодня он будет командовать и впервые эгоистично сам насладится процессом, отбрасывая в сторону обыденную нежность. Вновь прижав супруга к столу, учёный вскинул его ноги себе на плечи, довольно окидывая взглядом захваченную территорию, демонстрируя своё абсолютное господство. – Расскажи мне всё. Ты ведь хочешь, чтобы я продолжил что-то ещё? – Он с дразнящим нажимом провёл боком когтя по внутренней части его бедра. – Продолжай, даже когда я буду кричать. Продолжай держать мои волосы. Продолжай заставлять меня называть твоё имя. Продолжай использовать меня. Продолжай, пока сам не захочешь остановиться! – Восторженно выкрикивал он, схватившись за воротник рубашки супруга на удивление сильно для того, кто так плохо контролировал руки. Его глаза блестели от нетерпения. Сегодня они были не скрыты за обычным заигрывающим прищуром, а широко и явственно распахнуты, внимая каждому хозяйственному движению партнёра. Он так чисто и невинно без доли смущения выкрикивал то, о чём обычно и подумать стыдится, и это приводило его в ещё больший экстаз. Ему нравилось говорить эти вещи и самому краснеть, видя как всё больше заводится Боксмен, обычно не настолько холодный и решительный. Его рот по-прежнему был нетерпеливо приоткрыт, высвобождая кончик длинного языка, которому уже было тесно в ограниченном пространстве. Точно так же, как и всему остальному телу: Бокс по-прежнему надавливал сверху, из-за чего член профессора нахально упёрся где-то в области рубашки партнёра, без возможности свободно встать. Ему нравилось это давление, поэтому подаваясь навстречу Боксмену, он пару раз круговыми движениями потёрся о него, показывая свою полную готовность и нетерпение, довольно придыхая. – Приму к сведению. А пока расслабься и наблюдай! – Бокс тоже больше не сдерживал себя и с довольным смехом провёл когтями по легинсам партнёра, разрывая тонкую ткань. С характерным треском нити порвались, оставив после себя только крупную дыру, открывающую пах и часть бёдер. Остальная часть ног по-прежнему оставалась сексуально пережата тканью, поэтому Бокс нетерпеливо водил по ней пальцами, практически вырывая замок из ширинки своих брюк. – Ну же, да, не сдерживайся! – Восторженными криками он поддерживал мужа, стараясь снова приподняться, чтобы видеть происходящее снизу. – Кто разрешил тебе вставать? – Аккуратным, но настойчивым движением Бокс снова вернул его на стол, прижав к нему головой и продолжил. Расправившись с брюками, он снова прильнул к телу мужа, слабо навалившись на него и наслаждаясь его вздрагиваниями. Он пару раз соблазняюще двинул тазом, создавая трение и наблюдая за реакцией профессора. В этот раз он не хотел медлить, однако каждый отклик его тела на новое движение был просто бесценен. Рефлекторно сжимая колени, Веномус изнывал от приятной пульсации при каждом прикосновении к горячему члену партнёра. Ничего ещё не случилось, но ему казалось, что он уже на самом пике возбуждения и мелкие прирывистые стоны сами срывались с его тонких губ. – Прошу, быстрее, сделай это! Войди в меня, умоляю, я больше не могу терпеть! – он продолжал сводить Бокса с ума, разбрасывась самыми откровенными выражениями в порыве страсти. – Разве не ты говорил, что я сам решу, что лучше делать? Кто теперь тут главный? – Стараясь не подать виду, что сам из последних сил держится, он прислонился лицом к самой мягкой части ноги и игриво сжал кусочек кожи в зубах. – Как скажете, повелитель – заканчивая фразу он зажмурил глаза и протяжно застонал, выгибая корпус, ещё сильнее прижавшись к мужу. Это стало последней каплей. Неловко брошенное "повелитель" сорвало с Боксмена оставшиеся тормоза и возможности остановиться больше не было. Судорожно смочив слюной два пальца он без секундного промедления ввёл их внутрь партнёра. Вводя резкими движениями всю длину, он посылал импульсы достаточно сильные для того, чтобы стол начал ритмично вздрагивать в такт, так что стопки бумаг разлетелись, заполнив столешницу и пол возле неё. Из кабинета доносились и расходились в глубине ночи сладкие стоны Веномуса, временами переходящие в обезумевший, довольный крик. Обмягшими пальцами он обхватил руку мужа, максимально крепко сжав её в порыве удовольствия. – Быстрее... Умоляю, пожалуйста, не останавливайся! – Этот виски действительно развязал ему язык. Боксмен лишь молча продолжал движение, ускоряя темп и периодически разводя пальцы, сильнее стимулируя различные области внутри и тщательно разминая мужа. В такие моменты он с особенно яркими звуками запрокидывал голову назад, выгибая спину и сжимая мышцы так, что там становилось ещё теснее и горячее. Учёный казалось, даже забыл дышать и моргать, сосредоточившись на лице супруга, прокручивая в голове лишь мысль о том, как жаждит быстрее закончить с этим и в полной мере насладиться своим мужем. Вскоре вынув пальцы, он быстрым взглядом окинул нижнюю часть Веномуса, изнывающе пульсирующую в ожидании. Недолго думая, он крепко обхватил его мягкие бёдра руками и быстрым движением вошёл, задержавшись какое-то время, с упоением слушая оглушительные стоны и неразборчивые обрывки слов. После чего принялся рьяно двигаться, блаженно выдыхая и задавая звуками новый ритм. Письменные принадлежности с громким стуком падали на пол, скатываясь с ритмично дрожащего стола, но эти звуки были заглушены довольным придыханием супругов. Бумага уже давно разлетелась, а та, что осталась на столе, безжалостно была скомкана Боксом, оперевшимся на неё руками. Не будь там листов, стол бы уже наверняка был исполосован царапинами от его когтей, крепко сжатых в порыве страстного движения. Быстрыми и выверенными движениями он вводил и выводил основание члена до самого конца, одной рукой дополнительно стимулируя Веномуса, закрепляя свою власть. Он уже не видел его лица, а просто закрыл глаза и отдался мыслям, полностью заполненным его стонами, уже переходящими в изнеможённые довольные хрипы. Он стонал, кричал, а затем страстно шептал его имя всё это время, что заставляло учёного продолжать движение, ни на секунду не думая останавливаться. Поэтому он продолжал, опьянённый не только физически, но и ментально. Не устояв на трясущейся поверхности, с гулким грохотом рухнула бутылка, изливая своё содержимое на мягкий ковёр. И супруги вместе с ней. Алкоголя никому жаль не было, да и ковёр после такого бурного делового собрания в любом случае пришлось бы стирать, так что без малейшего сожаления оба просто переместились обратно на кресло, утеревшись настольными салфетками и удобнее устроились, переводя дыхание и восстанавливая сердцебиение. Утром им предстояло вспомнить с болящей головой, что вообще происходило вчера и что стало с дорогим напитком, но пока Веномус просто удобнее скрутился на коленях обнимающего его мужа, и оба без сил практически сразу провалились в сон. Дурманяще-сладкий и крепкий сон.