Don't Kill The Messenger

      Честно говоря, все еще было просто… странно видеть, как Братец-Огурец и Шэнь Цинцю болтаются вместе в одной комнате, просто ведя беседу, как будто ничего необычного в этой картине не было. На самом деле, это зрелище стало довольно обычным за последний месяц, поскольку Шэнь Цзю стал приходить во дворец Хуань Хуа на несколько дней каждую неделю во время своего «выздоровления от случайной одержимости духом и последующего воскрешения», чтобы проверить его «родного брата».       Что, если честно, было на самом деле… действительно хорошо сделано? Типа, гениально? А если серьезно, даже Шан Цинхуа хотел поаплодировать тому, как хорошо Шэнь Цзю смог сориентироваться в ситуации, и тому, как он, казалось, просто вальсировал, обходя все потенциальные ловушки, которые могли поставить подножку буквально любому другому в этой ситуации?       Братец-Огурец сказал, что все это был план Шэнь Цзю, и что он не внес в него ничего, кроме случайных внутренних криков, и Шан Цинхуа действительно верит в это, будем честны. Ни один его или Братца-Огурца план никогда не был так продуман и не работал так хорошо … никогда.       Даже тело Цветка Росы Солнца и Луны получилось неправильным. Предполагалось, что это будет нечто новое, а не просто воссоздание формы Шэнь Цинцю с небольшим отличием — Шан Цинхуа мог бы использовать слова «как Шэнь Цинцю, но намек на твинка», чтобы описать то, что он видел один и только один раз и, Боже, оно того стоило. Хотя, в конце концов это сработало, теперь, когда весь мир совершенствующихся думает, что они оба были жертвами вполне правдоподобных, но не поддающихся прогнозированию обстоятельств. Большинство людей просто считали удивительным, что давно потерянные братья могут пройти через что-то столь экстремальное и со всем справиться, несмотря на все то, что успело произойти.       И это правда. Любой может увидеть их близость. Что бы ни произошло между Шэнь Цзю и Шэнь Юанем во время их «связанных вместе» времен и их плана «Давай украдём твоё тело», это создало странную связь между двумя бывшими «злодеями-подонками». Как будто они были знакомы много лет. Шэнь Цзю был явно сильно привязан к Шэнь Юаню и снисходительно относился к нему, а Шэнь Юань постоянно находил управу для любого, кто осмелился очернить его «брата». Он немного удивляется, как Братец-Огурец делает это? Как он заставляет персонажей, которые либо ненавидят всех, либо просто отпугивают всех, измениться и стать полностью преданными ему? Сначала это был Лю Цингэ, маловероятное выживание Бога Войны и его дружба с тогдашним Владыкой Пика Цин Цзин вызвали у многих удивление, и теперь это был сам Шэнь Цзю, который, как был уверен Шан Цинхуа, тайно составлял списки расстрела для всех, кто неправильно смотрел на его драгоценного «А-Юаня», как-либо ошибся или доставил ему хоть малейшие неприятности во время перехода власти в Хуань Хуа.       Честно говоря, никто не обижал нового хозяина дворца, когда он принял мантию власти в вакууме, который создал уход Ло Бинхэ из дворца Хуань Хуа. На самом деле никто, поскольку, по мнению большинства, у него была огромная поддержка, чтобы вступить в роль. Она была даже больше, чем у предыдущего мастера-полудемона или даже той, которой могла похвастаться Маленькая Хозяйка Дворца. Он был полностью поддержан горными лордами секты Цан Цюн, был братом Меча Сюя, титул которого он сам носил во время всей злополучной одержимости духом. Во время его управления и поддержки пика Цин Цзин не было ни одной ошибки, и, в какой-то момент почти все они взаимодействовали с ним во время его пребывания в качестве «Шэнь Цинцю», так что подавляющее большинство легко поручилось за его спокойную уравновешенную натуру и его рациональную личность.       Все знали, что это большой шаг вперед, по сравнению с бывшими дворцовыми мастерами, так что никто не жаловался.       Не то чтобы кто-то был настолько глуп, чтобы высказывать своё мнение, считает Шан Цинхуа. Учитывая, что Юэ Цинъюань, Меч Сюаньсу, был рядом с ним во время его коронации на пост Мастера дворца, и, даже если кто-то мог игнорировать такого могущественного союзника и покровителя, все знали, что стоит кому-либо открыть рот с речами против нового Лорда Дворца Хуань Хуа, и этот смельчак тут же стал бы врагом Бога Войны Байчжаня и Меча Сюя Цин Цзин, а также его поместили бы в черный список восходящего Императора мира демонов. Не говоря уже о том, что были целые пики студентов, которые ринулись бы вниз, чтобы в любой момент дать сочную пощёчину тому, кто осмелится говорить дерьмо о «временном Шицзуне» Пика Цин Цзин.       Поэтому, Братец-Огурец, заняв должность Хозяина Дворца, чувствовал себя как рыба в воде. Неудивительно, учитывая всю его прошлую историю управления пиком Цин Цзин, учитывая, что каждый из пиков был скорее своей собственной маленькой сектой, просто объединенной под большим зонтом Цан Цюн. Так что у него было достаточно практики, чтобы ориентироваться в ежедневных требованиях лидера секты и во всем необходимом зле, которое с этим связано. Было все еще странно видеть Братца-Огурца, сидящего на этом стрёмном троне, даже если Шан Цинхуа давно узнал, что Шэнь Юань определенно достаточно злой, чтобы сидеть на нем. - Братец… Братишка, пожалуйста… не делай этого со мной… не надо…,- Шан Цинхуа умоляет, даже не стыдясь мысли о том, что он упадет на колени и схватится за одежду Братца-Огурца, если это действительно спасёт его. Шэнь Юань лишь кивнул с безмятежным выражением лица, всё ещё слегка обмахиваясь веером. - Ты мне обещал, - спокойно говорит он. - Ты сказал, что, если я вытащу тебя из этой передряги, а ты точно знаешь, о какой именно передряге я говорю, ты будешь в большом долгу передо мной. Это – твой долг. И я хочу, чтобы ты его выполнил. - говорит он без малейшего намека на жалость или хотя бы душу.       Шан Цинхуа осматривает комнату архивов Дворца Хуань Хуа, и ему кажется, что он только что попал в бездну ада, а Братец-Огурец — его привратник. - Ты - худший. - Я знаю. — говорит Братец-Огурец, легонько похлопывая Шан Цинхуа по плечу, - Тебе лучше начать. Это место само по себе не создаст хорошо организованную систему документации. - Я тебя ненавижу. - Нет. - Угу, нет.       Помощники дворца Хуань Хуа, которые отвечали за организацию записей, одновременно любили и ненавидели его за эту систему, когда он изложил в чём же она заключается и помог с необходимыми приготовлениями для введения ее в архив. Единственное, что, по мнению Шан Цинхуа, было хуже этого, это абсолютный кошмар, с которым пришлось столкнуться Шэнь Юаню, под названием "бюджет Дворца Хуань Хуа".       Хотя, справедливости ради, Лю Цингэ, который больше не приходил каждый день, чтобы все крушить, вероятно, был огромным подспорьем во всем этом. … - За мной! — рявкает Шэнь Цзю, проходя мимо него, когда он пытается сбежать после встречи с Лордами Пиков, и Шан Цинхуа чувствует, как холод пробегает по его позвоночнику. «О боже, о боже, о боже, это та часть, где он убивает меня», — думает он снова и снова, следуя за Лордом Пика Цин Цзин.       Шэнь Цзю ведет его к бамбуковому дому и накладывает несколько заклинаний против прослушивания — что ужасно, потому что, если он решит убить его, никто его не услышит — прежде чем он поворачивается к нему. - Есть ли способ исправить это? — спрашивает он, и Шан Цинхуа моргает, немного сбитый с толку. - …Может быть? - он говорит как можно медленнее, - Если бы я знал, о чём Вы. - Сюаньсу, - дополняет Шэнь Цзю, и Шан Цинхуа чувствует холодное прикосновение смерти к своей шее. Ага. Он собирается убить его. Прощай жестокий мир. - Есть ли способ исправить это? Разделить их без ущерба для души Юэ Цинъюаня? - Я не знаю? - Шан Цинхуа признает это. - Я так не думаю? Я действительно не заходил слишком далеко во все это, - он смотрит, как Шэнь Цзю вздыхает. -Мне жаль? - За что? - Все это? - он предполагает, и Шэнь Цзю на мгновение испытующе смотрит на него, прежде чем фыркнуть, слегка покачав головой. - Не беспокойся. Этот мастер не возлагает на вас ответственности ни за что, написанное в вашем мире. -Правда? - это отлично! - Я очень сомневаюсь, что ты бог. — говорит Шэнь Цзю, окидывая его взглядом. - Я бы с большей вероятностью поверил, что у тебя есть какая-то скрытая экстрасенсорная способность, которая позволила тебе стать свидетелем действий нашего мира, и ты просто записал это. Больше похоже на провидца, угадывающего и улавливающего возможные варианты будущего, чем на бога, создавшего их.       Шан Цинхуа внутренне пожимает плечами. Если его не убьют, то он с удовольствием согласиться с этим! - Я надеялся, что, возможно, ты знаешь способ, который не знает большинство. - Вы должны спросить об этом Братца-Огурца. Он прикоснулся к роману позже, чем я. Его память намного лучше, - признает Шан Цинхуа. - Я уже сделал это и он не рассказал ничего, что могло бы помочь. Только предположил, что у тебя может быть больше информации. — говорит Шэнь Цзю, и Шан Цинхуа качает головой. - Я подумаю об этом, но я не думаю, что есть что-то… - Это нормально. Попытка найти простое решение сложной проблемы была довольно глупа. Этот мастер разберется, - говорит Шэнь Цзю и обмахивается, явно ожидая, что Шан Цинхуа уйдет, но Шан Цинхуа колеблется. - Что? - Он рассказал Вам? - странно обсуждать сюжетные моменты с кем-то, кроме Братца-Огурца… но в то же время приятно? Довольно здорово, что есть кто-то, кто знает, кроме них двоих. - Он рассказал мне о своем чрезмерном рвении, которое привело ко всему этому. — кивнув, говорит Шэнь Цзю. - …Он никогда не оставлял Вас позади. - Этот мастер теперь знает об этом. — говорит Шэнь Цзю, выглядя слегка раздраженным. Разве он не должен выглядеть довольным? Счастливым? Это все, что он когда-либо хотел. - …Вы, кажется, недовольны этим? - Этот дурак погубил себя и даже не получил того, что хотел. Почему я должен этому радоваться? — рявкает Шэнь Цзю. - …Потому что он никогда не забывал Вас? Он вернулся. Он просто… слишком опоздал. - Я прекрасно знаю, как он опоздал. - очень холодный ответ, - И я хорошо знаю, как он относится ко мне из-за этого. - чего? Что, черт возьми, это вообще значило? - Хм? - Шан Цинхуа продолжает,- О, как умно,- а Шэнь Цзю просто обмахивается и смотрит на произведение искусства на стене. В движении его руки есть разочарование и что-то еще. Должно быть, его действительно беспокоит такой тонкий, но вопиющий для него рассказ. — …Юэ Цинъюань никого не ценит выше, чем Вас. — осторожно говорит он, и Шэнь Цзю фыркает. - Вот почему он считал, что этот мастер убил Лю Цингэ? Почему он так легко поверил, что я всего лишь никчёмный убийца? - вау, подожди! Какого? - Юэ Цинъюань никогда не верил, что Вы убили Лю Цингэ! - Шан Цинхуа выплёвывает это и Шэнь Цзю смотрит на него, - Никогда. - Я знаю эту историю. - Нет, Вы не знаете. - Шан Цинхуа ловит себя на том, что возражает. И, серьезно? Спор с Шэнь Цзю! Он хочет умереть!?! - Вы знаете версию Ло Бинхэ. Братец-Огурец тоже знает эту версию, но она неверна. Это интерпретация Бинхэ и того, что происходит, и он ненавидел Вас и думал, что все остальные тоже, и просто предположил, что Вы сделали все плохие вещи, в которых Вас обвиняли. - он говорит быстро, - Юэ Цинъюань никогда не верил, что Вы убили Лю Цингэ. Он был разочарован тем, как Вы справились с последствиями смерти Лю Цингэ. Чтобы Вы не говорили об этом. Что Вы никому ничего не рассказали, что заставило Вас выглядеть виноватым, что лишь еще больше разозлит Вас из-за того, что люди поверят в это, и заставит Вас действовать, и это просто заставит людей думать, что Вы еще больше виноваты! Нечистая совесть и все такое…       Шэнь Цзю какое-то время просто смотрит на него. Затем издает гудящий звук и снова начинает обмахиваться веером. - Ваша «Система»... Она все еще активна? — спрашивает он, и Шан Цинхуа делает паузу на мгновение, прежде чем кивает, - Знаешь, почему у Шэнь Юаня нет? - Нет. - Шан Цинхуа, по правде говоря, это тоже было любопытно. - Я знаю, что это как-то зависит от его связи с Вами. Я думаю, может быть, это вытолкнуло Систему? Кто знает. - Значит, она вряд ли вернется? - Наверное? - Хорошо. - он смотрит на Шан Цинхуа,- Возможно, мы могли бы воскресить другого тебя. Повторите результаты. - …Я останусь с Системой. - говорит он, думая об оригинальном Шан Цинхуа, и вздрагивает. Шэнь Цзю пожимает плечами. - Будь по-твоему. …       Интересно быть свидетелем того, что было одной из его любимых частей в романе. Смотреть, как Ло Бинхэ излагает планы и демонстрирует свой высокоаналитический ум, чтобы заставить целые демонические кланы пасть под его клинком и править ими, прекрасное зрелище, и каждый раз, когда Ло Бинхэ возвращается с победой, все, чего хочет Шан Цинхуа, это написать какую-нибудь новую историю из-за прилива вдохновения, которое он неизбежно получает. Теперь он понимает, почему Братец-Огурец всегда любил смотреть, как работает главный герой. Это искусство. Хотя странно, как поздно все это появляется сейчас.       В романе Ло Бинхэ сначала обратил все свое внимание на царство демонов. Взял все это под свой контроль как Святой Правитель, прежде чем отправиться в человеческое царство, чтобы отомстить Шэнь Цинцю. Так что, ему почти любопытно, что изменилось, или что произошло между Братцем-Огурцом и его сыном, что Ло Бинхэ поступил почти… наоборот. Как это обыгрывается здесь: Бинхэ получил достаточно силы, чтобы свергнуть отца Ша Хуалин, прежде чем броситься обратно в человеческое царство, чтобы нестись на встречу к своему Шицзуну, а после вернулся, поджав хвост, и решив посвятить свое внимание и разочарование на неуправляемое царство демонов.       Во многом это, по мнению Шан Цинхуа, является механизмом выживания. Если он занят строительством своего королевства, то у него нет времени думать о том, как плохо прошло его время в мире людей. Хотя он предполагает, что это может быть вовсе не так, и что это он сам, проецирует свое видение на своё детище. Теоретически все могло быть связано с Синьмо и его постоянной потребностью в крови и насилии. Ло Бинхэ сейчас хорошо его кормит и работает с Мэнмо, пытаясь сдержать и контролировать его, а не быть под его контролем. Он делает прыжки и скачки, но у Шан Цинхуа не хватает духу сказать ему, что все это временно. В ту минуту, когда кровь высыхает на лезвии и не пополняется, вся его тяжелая работа будет напрасной. Кормление дает ему лишь временный контроль над ним, и в тот момент, когда он остановится, оно обернется против него. Вся его цель состоит в том, чтобы нарушить его внутренний баланс, и Ло Бинхэ потребует па-па-па со всеми владельцами могущественного золотого ядра, которых он может получить, чтобы удовлетворить его.       Кстати, еще одна странная вещь… состояние гарема.       Или отсутствие упомянутого гарема так поздно в этом мире. К настоящему времени у Ло Бинхэ должна была быть Ша Хуалин в качестве жены и несколько демонических наложниц. Некоторые из них уже появились при дворе Ло Бинхэ, и все же, насколько может рассказать Шан Цинхуа, Ло Бинхэ не пытался ухаживать ни за одной из них, несмотря на их очень четкие намерения принять любые предложения от Святого Правителя.       Может быть, он просто слишком занят, пытаясь наверстать упущенное? Он очень сосредоточен на строительстве своего королевства и, может быть, ему кажется, что у него нет времени на такие легкомысленные развлечения? Шан Цинхуа не уверен, но что-то тут не так. Он уверен, что у Ло Бинхэ было много возможностей «сделать перерыв», и все же он предпочитает этого не делать. - Как дела у Шицзуня? — спрашивает его Ло Бинхэ однажды, когда встреча между ним и Мобэй-Цзюнем завершилась, наклонившись над картой и не глядя на него, когда он это говорит. На мгновение Шан Цинхуа даже не понимает, что разговаривает с ним, тихонько пищит и хватается за свои свитки. Это плохая тема!!! Все знают, что нельзя упоминать Дворцового Мастера Шэня в разговоре с Ло Бинхэ! - У него все хорошо! Очень! Эм… очень хорошо, ваше величество? - о нет, он хочет услышать, что у него плохо получается? — Никаких больших проблем, по крайней мере, таких, о которых не знает этот скромный слуга. Что бы я! Знайте, что именно это я имею в виду, потому что мы разговариваем! - боже, что он несёт? Кто-нибудь, пожалуйста, вытащите его из этой ситуации. Мобэй-Цзюнь просто стоит в стороне, явно привыкнув к неспособности Шан Цинхуа не нервничать, когда оказывается в центре внимания, а Ло Бинхэ просто мычит и продолжает смотреть на карту. - Он спрашивал обо мне?       Ло Бинхэ знает, что Шэнь Юань знает о статусе Шан Цинхуа как двойного агента, так что вопрос вполне закономерен. - …Он очень занят, ваше величество. — осторожно говорит Шан Цинхуа, - Он прилагает много усилий по восстановлению дворца и союзов. Если он и задавался вопросом о вашем величестве, то никому об этом не говорил.       Ло Бинхэ просто отмахивается от него, а Шан Цинхуа разворачивается и убегает.       Если Ло Бинхэ снова спрашивает об Братце-Огурце, то Шан Цинхуа меньше всего хочет быть в этом районе. Особенно после того, как его грубо допрашивали по поводу «одержимости духом». Очевидно, разговор Ло Бинхэ с Нин Иньин оставили у него больше вопросов, чем ответов, и Шан Цинхуа не хочет снова переживать что-то настолько ужасное. …       Первый, кто бросает вызов Брату-Огурцу, это демоническая дворянка, и она делает это, чтобы снискать благосклонность его бывшего ученика и нового Императора демонического царства.       Не впечатлен буквально никто.       Шэнь Юань меньше всего.       И, честно говоря, теперь, когда он стоит рядом с Шэнь Цзю, легко забыть, что Братец-Огурец все еще такой же страшный, как и раньше. Возможно, он не так сильно прячется за нейтральными лицами и может говорить мягче, но сталь, скрепляющая его позвоночник, не согнулась и не ослабла, будучи брошенной в его собственную форму. Во всяком случае, он еще страшнее, чем был. Видеть, как Шэнь Цзю решает надрать тебе задницу, было чем-то вроде «о, и теперь он собирается тебя убить». Знаете, трудно сказать, когда произошел сдвиг, потому что отсюда все его взгляды выглядят одинаково. У Шэнь Юаня сейчас какое-то покровительственное настроение. В нем столько спокойствия и милости, что кто-то может ошибочно принять это за мягкотелость, пока этот кто-то не облажается, конечно. Затем он становится кровавым ангелом смерти, а Шэнь Цзю одобрительно кивает позади него.       Все начинается довольно хорошо, учитывая, что эта демоническая дворянка только что бросила ему вызов, и его все это относительно позабавило, пока она не сказала: - Я отнесу твою голову Святому Императору и преподнесу ее в качестве печати для наших брачных клятв. Пусть она украсит стол на нашем свадебном пиру.       Как будто солнце прячется за облако или что-то в этом роде, и температура падает, потому что глаза Братца-Огурца холодеют от ее слов. Пока она смеется над своей сообразительностью, или это то, над чем, по мнению Шан Цинхуа, она смеется, Братец-Огурец протягивает руку, чтобы заставить своих новых учеников отступить, и сам спускается на поле битвы медленными и размеренными шагами. Это первый признак того, что она облажалась, но женщина, похоже, этого не замечает.       С первым ударом Руойи демоница понимает, что она недооценила симпатичного хозяина дворца, поскольку демоны слева от нее отбрасываются силой, которую обрушивает на них духовное оружие. Простой поворот его запястья и еще один громкий треск, и те, что справа от нее, падают перед ним. Кнут падает на его бок, и он одаривает ее самой насмешливой, вызывающей улыбкой, которая только может украсить лицо. - Вот как? Тогда пошли. Не заставляй этого мастера ждать.       То, что происходит после этого, просто… резня. Эмоциональная, умственная и физическая бойня. Братец-Огурец ставит на место демоницу, которая думала, что может подойти к его дверям и терроризировать его учеников, и к концу этого он отправляет их всех съеживаться и бежать обратно в царство демонов.       Что, конечно же, принесло им еще больше ужаса, потому что туда уже дошли новости о неудавшемся штурме дворца Хуань Хуа от имени Святого Императора, и, ну… в конце концов, это некрасиво. Это не предотвратит повторение чего-то подобного, но, безусловно, помешает мелким сошкам даже подумать о том, чтобы двигаться в этом направлении, так что, это маленькая победа. … - Как дела у Бинхэ? — спокойно спрашивает Шэнь Юань, просматривая последнюю главу, которую принес ему Шан Цинхуа. Он задает его так, будто это мимолетный вопрос, даже заходит так далеко, что берет свой чай и делает глоток. Что-то в этом заставляет Шан Цинхуа задуматься о том, как Ло Бинхэ вел себя, сидя над картой, задавая аналогичный вопрос в похожей манере. - Надирает всем задницы и не останавливается, чтобы узнать имена. Он только что покорил королеву Цзянши и ее двор. Шэнь Юань, кажется, немного вздрагивает, а Шан Цинхуа хмурится. - Что? Я припоминаю, что тебе, кажется, нравились эти главы. - Вампиры. Кому не нравятся вампиры? — говорит Братец-Огурец, и это звучит в лучшем случае нерешительно. — Так… теперь он женат на королеве Цзянши? - Э-э, на самом деле… нет. — говорит Шан Цинхуа, и его голос звучит так же смущенно, как и тогда, когда он увидел, как Ло Бинхэ отклонил предложение королевы. Братец-Огурец удивленно смотрит на него. - Я знаю! Я так же подумал! Может быть, она сделала что-то неуважительное? - он пожимает плечами, - Но он заставил ее поклясться в своей верности через клятву крови, а затем отослал ее. - …Оу, - тихо говорит Шэнь Юань. — Я этого не ожидал. - Я тоже Бро! Клянусь, мой сын сломался! - Шан Цинхуа на мгновение стонет, прежде чем вздохнуть. — Он спрашивал о тебе. - Он что? - Хм, иногда он спрашивает о тебе. Хочет знать, как ты со всем справляешься. Хотел убедиться, что ты знаешь, что не он послал эту демоницу, чтобы бросить тебе вызов. - Я никогда не думал, что это сделал он. - Шэнь Юань отвечает на это и смотрит на новую главу так, будто это самое интересное, что он когда-либо видел. — У него же все хорошо? - Он главный герой, и он в своей стихии. - Шан Цинхуа делает паузу, - Или хотя бы на половину. Скоро он узнает другую свою сторону. Слишком много красивых женщин бросаются на него, и голод Синь Мо должен был лишь усиливаться, вскоре он поймёт это.       Челюсть Шэнь Юаня, кажется, на мгновение напрягается, прежде чем он берет себя в руки и переворачивает страницу. - Да? - спокойно спрашивает он. - Появятся ли еще какие-нибудь интересные члены гарема? - Хм, несколько. - признает Шан Цинхуа, и Братец-Огурец переворачивает страницу слишком рано, чтобы на самом деле прочитать это. - До сих пор он не женился ни на одной из них, но это всего лишь вопрос времени. Ты знаешь, как оно должно быть, - еще один переворот страницы. - Да… да, я знаю это. - тихо говорит Шэнь Юань, прежде чем вздохнуть и отложить книгу. Он вытаскивает декоративную бело-золотую шкатулку и ставит ее на стол между ними, пододвигая к нему. - Что это? - Это для Бинхэ. Не мог бы ты отдать его ему в следующую вашу встречу? - Что?! Братец-Огурец, нет!       Он быстро толкает её обратно в сторону Шэнь Юаня, прежде чем его мозг догоняет его, и он понимает, что если Ло Бинхэ когда-нибудь узнает, что Шан Цинхуа отказался от подарка от своего Шицзуна для него… он оторвет все конечности Шан Цинхуа! - Отлично! - он плачет, выхватывая её и игнорируя растерянное лицо Шэнь Юаня из-за его быстрой и чрезмерной перемены в сердце, - Что это такое? - Ничего особенного. - говорит он, прежде чем вздохнуть. – Всего несколько противоядий от растений и ядов, которые были в арке царства демонов, которым удалось оказать влияние даже на кровь небесных демонов. - Вау… ты их помнишь? - спрашивает Шан Цинхуа, глядя на коробку. – Всех их?        Шэнь Юань взял свой веер, привычка сохранилась даже после разлуки, и он немного спрятался за ним. - Боже, ты был таким фанатом. - Замолчи! — рявкает он, выглядя немного взволнованным, - Это не так! Я просто… мне не хотелось бы слышать, что его выбор был отнят у него чем-то вроде глупого сценария па-па-па. По крайней мере, таким образом, у него всегда будет возможность быть в здравом уме. Это всегда будет его выбор. Никто не будет использовать его таким образом. - Хм… - Шан Цинхуа бормочет, глядя на коробку. Наверное, нужно было приложить немало усилий, чтобы все это собрать, - Отлично. ---       В следующий раз, когда они встретятся, Шан Цинхуа обязательно останется и предложит коробку Ло Бинхэ. - …Что это такое? — спрашивает он, сбитый с толку и не желающий прикасаться к шкатулке. - Мастер дворца Шэнь попросил, чтобы этот скромный слуга принес это вашему величеству.        Шан Цинхуа говорит, и это похоже на разворот на 180 градусов, потому что полукровка сразу тянется к ней и притягивает к себе. Печать на коробке открывается только после того, как Ло Бинхэ делает что-то сложное, и он, кажется, полностью соглашается с тем, что Шэнь Юань сделал это. Он открывает её и смотрит на все маленькие пузырьки. - Мастер дворца Шэнь выразил обеспокоенность по поводу некоторых веществ, которые все еще могут оказывать негативное влияние даже на кровь небесного демона, - объясняет Шан Цинхуа, когда Ло Бинхэ смотрит на него снизу-вверх. - Он собрал все эти противоядия, на такой случай. - Шицзун сделал все это… для этого лорда? - мягко спрашивает он, и Шан Цинхуа кивает, мысленно думая: «Я знаю, я тоже этого не понимаю, но вот оно, и я сделал свою работу!» - это душераздирающе. - …Шицзун не отвернулся от этого лорда. - шепчет он, глядя на коробку так, словно это самая ценная вещь среди всех его сокровищ, - Шицзун все еще беспокоится об этом глупом ученике… все еще беспокоится о нем. - он кажется очарованным коробкой еще несколько секунд, прежде чем он, кажется, понимает, что Шан Цинхуа все еще здесь, и он закрывает ее, сверля взглядом, и Шан Цинхуа всхлипывает, быстро кланяется и заикаясь извиняется за то, что задержался. Он вылетает из комнаты так быстро, как только может.       Он возвращается на пик Ань Дин и падает в кресло.       Они пытаются убить его! Теперь он это знает! Смерть, будучи посланником! После всего, что он успел сделать, вот такой она и будет?!       Как жестоко!